Андрей Андреевич Дёмин
Испытание
– Спасибо, Марта. Я обдумаю твою теорию. – Капитан поворачивается спиной, но женщина хватает его за запястье.
– Кэп, прошу, помни: мы первая космическая колония. При отборе людей нужно руководствоваться их пользой для будущих поколений поселенцев. Отбирай умных, сильных и здоровых. Не разлучай семьи, не плоди маньяков и сумасшедших. Не бери на челноки стариков, какими бы светлыми их головы ни казались.
Капитан кивает и, освободив руку, шагает прочь.
***
«А может, забраться в челнок самому? Бросить проклятый «Галифрей», который никак не отпускает, сбежать в темную пустоту от бесконечного цикла тревожных огней?»
Он не раз обращался к этой мысли, но только сейчас вспоминает, что мешало исполнить задуманное. Животный ужас, поднимающийся откуда-то снизу, из дрожащих коленей, сковывает всё тело. Капитан отчётливо понимает: творить можно что угодно, кроме побега.
Он опускается в кресло, не без радости осознав, что ещё способен бояться. Нет, бежать нельзя. Нужно найти Принцип.
«А что, если Принципа нет? Если ты действительно обречён метаться по бесконечности «Галифреев», спасая тех, кого можно спасти?»
В старину ходили легенды об ангелах-хранителях. Капитан не помнит их в точности, но участь таких существ представляется ему невыразимо ужасной. До отключения двигателей остаётся два часа, когда от корабля отстыковывается первый челнок. Капитан наблюдает в иллюминаторы за серебристыми тоннами металла, уносящимися прочь в ледяной вакуум. Там, на островках надежды, люди, максимально полезные для экспедиции, как просила Марта.
Дождавшись старта последнего челнока, Капитан даёт команду на отключение света в отсеках. Нужно беречь энергию, чтобы работали системы жизнеобеспечения, на случай внезапной помощи из ниоткуда.
«Нет, серьёзно, откуда ей взяться? Мы первый межзвёздный лайнер. С планеты, куда сейчас направляются челноки, отправить нечего – колония там только начинает развиваться. Что остаётся, внезапные добрые инопланетяне?»
Капитан в очередной раз поражается силе человеческой надежды. Даже в самой безвыходной ситуации люди найдут повод верить в спасение. Наверное, это часть какого-то инстинкта, часть сложного механизма наших тел. В момент отчаяния мозг пропускает по телу нужный электрический импульс, запуская выработку адреналина, разгоняя себя до запредельных скоростей. Если бы всё это шло на воображение собственной мучительной смерти, мы умирали бы безумными.
Капитан идёт прочь по кораблю, не разбирая дороги. За его спиной одна за другой гаснет лампы. Экстренное сообщение, крутившееся по кругу всё это время, наконец, умолкает. «Галифрей» погружается во тьму.
***
Он натыкается на девушку уже в полной темноте, когда добирается до самых дальних отсеков. Кислорода остаётся на час-полтора, дышать уже тяжело и неприятно. Кожа покрывается липким потом. Капитан и сам не знает, почему пришёл сюда: он просто избегал людей, как умирающий кот, и теперь оказался в какой-то подсобке, нос к носу с напуганной, плачущей девчонкой.
– В-вы кто?
– Капитан. А вы?
– Ла… Лаура. Там, в жилых отсеках… Убийства, на… Насилуют!
– Знаю.
Капитан опускается на пол, прислоняется к стене спиной.
– Это так ужасно!
– И, к сожалению, я не смогу их остановить.
Лаура всхлипывает и пытается выровнять дыхание. У неё это получается с трудом. Капитан слушает, не пытаясь завязать разговор. Тишина заволакивает коморку тяжёлым саваном. Лаура её не выдерживает:
– А как вы… Ну…
