Андре Моруа
История Соединенных Штатов Америки

11. Однако планы этого великого человека с его смертью не погибли. Французы построили вблизи Миссисипи форт Морепа, а агент Ост-Индской компании господин де Бьенвиль основал там в 1718 году город, названный в честь регента, герцога Орлеанского, Новым Орлеаном. Французская колония начала развиваться. Она описана в «Манон Леско». Лоу и его компания заселяли ее предосудительными способами: полицейские стражи похищали женщин «нестрогой нравственности» и насильно сажали на корабль. Ради Нового Орлеана опустошался Орлеан старый. «Милая девушка, – говорили полицейские, – хотите отправиться на Миссисипи? Я дам вам богатого мужа, у которого золота будет столько, сколько он весит сам…» Две женщины улыбнутся с порога своего дома проходящим мимо солдатам. «Какие хорошенькие американки», – скажет один из них, и вот уже обе несчастные брошены в повозку. Случались бунты, полицейских убивали. Обо всем этом рассказывает Сен-Симон в своих «Мемуарах». После основания Нового Орлеана важно было построить в долине Миссисипи цепь фортов и соединить ее с теми, что были построены Канадой вдоль русла Огайо. Тогда сбылись бы наконец чаяния Кавелье де Ла Саля, Жолье, Маркетта. Но была ли во Франции после Людовика XIV власть, достаточно длительная, чтобы осуществить столь масштабные планы?

План форта Фронтенак, основанного на берегу озера Онтарио. 1685

Освоение дельты Миссисипи и основание Луизианы Кавелье де Ла Салем в 1699 году. Гравюра начала XVIII века

12. Новая Англия была похожа на Англию, но при этом во многом отличалась от нее. Преобладание инакомыслящих, смешение национальностей, полное отсутствие наследственной аристократии и скромность состояний делали ее лишь слабым подобием оригинала. Новая Франция, напротив, была идеальным отростком Франции. В Квебеке, малой столице Франции, сформировался двор, светские салоны. Положение в свете там получали по рождению и весьма строго. Священники носили сутаны. В сельских приходах выход прихожан из церкви после воскресной мессы напоминал о французской провинции. Миссионеры, отправляясь к индейцам, брали с собой чемодан с походным алтарем и вышитым стихарем. Кавелье де Ла Саль для участия в мессе посреди девственного леса надевал красный кафтан, расшитый золотом. Только трапперы одевались по местной моде: меховая шапка, куртка из бизоньей кожи, мокасины, снегоступы – и отпускали бороду, как местные жители. Кстати, туземцы довольно хорошо ладили с французами, им нравилась жизнерадостность европейцев, а те восхищались их отвагой. Индейцы почитали миссионеров, которые учили их множеству полезных вещей, даже строительству оборонительных сооружений с четырьмя башенками по углам, позволявшими лучше обозревать подступы к укреплениям. С уважением относились они к крестьянам, мужественно расчищавшим земли под пашни. Трудолюбие, мужество, добродушие должны были способствовать процветанию колонии, и она процветала. Но развивалась она слишком медленно, чтобы иметь шанс на выживание. В 1754 году, когда соседние английские колонии насчитывали уже больше миллиона жителей, в Канаде их было не больше восьмидесяти тысяч. И эта разница – результат легкомыслия французов, не желавших покидать родину, а также неприятия еретиков со стороны королевских властей – была опасна.

VII. Эпоха войн

1. Европейцы, искавшие пристанище на новом континенте, думали, что смогут таким образом избежать многовековых европейских распрей. Однако очень скоро эти распри настигли их и здесь. В Европе началась новая Столетняя война между Англией и Францией. После революции 1688 года английским королем стал Вильгельм III Оранский, протестант и давний враг Людовика XIV. Мог ли король Франции, союзник Стюартов, протянуть руку дружбы человеку, которого считал узурпатором и еретиком? Со своей стороны, Вильгельм III в своем стремлении сохранить в Европе равновесие власти должен был противиться любому поползновению Франции подчинить себе Фландрию, будь то военным путем или благодаря политическим союзам. Конфликт на Европейском континенте был неизбежен, как и на Американском. Англичане занимали там лучшую часть побережья, их колонии процветали. Однако французские колонисты изменили ситуацию. Их форты на Огайо угрожали отрезать английские колонии от внутренних земель, а если бы канадские французы соединились со своими собратьями из Луизианы, Франция и вообще стала бы хозяйкой на континенте. Таким образом, к династическим распрям добавлялись распри местные. Что касается индейцев, они коварно наблюдали за тем, как ссорятся белые, и надеялись извлечь из этого выгоду, либо организуя грабительские набеги, либо для защиты своей независимости.

2. Сразу после восшествия на престол Вильгельма III ирокезы, союзники англичан (всячески ими подстрекаемые), напали в августе 1689 года на деревню Лашин, близ Монреаля, и устроили там ужасающую резню. Старика Фронтенака отозвали из отставки и отправили в Квебек в качестве военного губернатора. Он хотел было пойти в наступление, спуститься в долину Гудзона и идти на Нью-Йорк, но, не имея достаточных сил для осуществления этого намерения, организовал набеги индейцев на британские приграничные районы. Ответом на резню в Лашине стала бойня в Скенектади. Богатый массачусетский пуританин сэр Уильям Фипс решил отправиться в крестовый поход сначала на Пор-Руаяль, в Акадию, где ему удалось захватить город, после чего он пошел на Квебек. С флотом и более чем десятью тысячами человек он поднялся вверх по течению реки Святого Лаврентия, бросил якорь напротив Квебека и послал Фронтенаку ультиматум. Его парламентер был доставлен во двор замка Сен-Луи с завязанными глазами. Когда ему сняли повязку, он увидел вокруг себя весь гарнизон. Фронтенак бросил ему в лицо письмо Фипса, пригрозил повесить и сказал, что ответ будет дан только пушками. «Франция знает, – добавил он, – только одного английского короля: это пребывающий в изгнании Яков II». Фипс попытался высадиться на берег, но ему это не удалось. Он вернулся в Бостон, поджав хвост и не понимая, как Небеса могли допустить такой триумф папистов. Тем временем в Европе Людовику XIV приходилось обороняться от мощной коалиции, собранной Вильгельмом III. За восемь лет военных действий ей так и не удалось свалить Францию, и в 1697 году Людовик XIV подписал в Рейсвейке не слишком плохой договор. Он вынужден был признать Вильгельма III, но при этом Франция сохраняла за собой колонии. К сожалению, это был мир, который не считался перемирием даже теми, кто его подписывал.

3. Набеги и побоища продолжались. Раскроенные черепа, скальпированные женщины и дети, столбы пыток, сожженные деревни – все эти ужасы являют собой странный контраст с благородной куртуазностью многих французских и английских офицеров. Когда Война за испанское наследство столкнула английскую королеву Анну и Людовика XIV, бостонские американцы возобновили свои походы на Пор-Руаяль и во второй раз завладели Акадией. Из Лондона в Квебек была направлена многочисленная экспедиция. Но из-за ошибки слабого полководца и отвратительного адмирала эта кампания потерпела полную неудачу. Воспрявшие духом канадцы отслужили в церкви Нотр-Дам-де-Виктуар благодарственный молебен. Но в Европе Франция войну проигрывала. Мальборо, этот гениальный военачальник, одержал победы под Бленхеймом и под Рамильи. Людовика XIV спасла борьба вигов и тори, опала Мальборо и охватившее Францию движение за национальное единство. Утрехтский мирный договор (1713) оказался не таким катастрофическим, как можно было опасаться еще несколько лет назад. В Америке Франция теряла бухту Гудзона, Акадию и Ньюфаундленд, где сохраняла только право на рыбную ловлю. Французы из Акадии переместились в Луизиану, где их потомки все еще говорят по-французски. Однако Канада снова была спасена, а ее жители с облегчением пели: «Месье Мальбрук наш умер…»

4. Война за австрийское наследство, которую американцы назвали «Войной короля Георга» (1740–1748), не принесла никаких перемен. Массачусетская армия овладела – не без потерь – Луисбургом, французской крепостью на острове Кейп-Бретон, однако Ахенский мирный договор, к величайшей ярости Бостона, вернул Луисбург Франции. «Глупо как мир» – стали говорить тогда в Англии. «Безнравственно как мир», – вторили американцы. Тех из них, кто думал о будущем, крайне беспокоило проникновение французов в бассейн Миссисипи. Колонии, испытывавшие кризис роста, остро нуждались в новых землях. Неуклонно продвигаясь на запад, первопроходцы подошли к Аллеганским горам. Пенсильванцы и виргинцы достигли региона французских фортов. Могла ли их остановить горстка людей? «История по большей части всегда была вопросом спекуляции землями». В долине реки Огайо спекулянты торопили Историю. Какая щепетильность могла бы их удержать? «В конце концов, кто такой король Франции? Какой-то папист, и только. Для борьбы с ним всегда найдется благородный религиозный предлог. А индейцы, как идолопоклонники, естественно, никаких прав не имеют, кроме права на обращение в христианство». Ставка была велика и стоила войны. Англичане, такие как лорд Фейрфакс, владели столь обширными территориями на западе, что их еще не успели нанести на карту. Именно лорд Фейрфакс первым взял с собой в поездку для землемерных работ молодого виргинца Джорджа Вашингтона, который приходился ему дальним родственником. Этот Вашингтон был сирота, сын плантатора, приятный юноша, храбрый и серьезный, которому одинаково нравились и беззаботная жизнь богатых домов Юга с балами, охотой, пикниками на взморье и барбекю, и суровая лесная жизнь. «Он крепок и полон сил, – говорил Фейрфакс, – и прекрасный наездник. Образование у него могло бы быть и получше, но то, что он знает, он знает отлично. Он исключительно серьезен для своего возраста, ведет себя скромно и сдержанно. Блестящим оратором его не назовешь… Методичность и точность кажутся его природными качествами». Свобода и дикость Запада влекли молодого Вашингтона. Став официальным землемером графства, он подолгу жил среди индейцев и переселенцев. Профессия сделала его немного солдатом, и он одним из первых понял, что означало для будущего Виргинии продвижение французов на Огайо. Вся торговля внутри континента велась по двум рекам: Миссисипи и Святого Лаврентия, и обе они были в руках французов.

Карта Квебека. Составитель Робер де Вильнёв, издана Николя де Фером. 1694

Чарльз Уилсон Пил. Портрет Джорджа Вашингтона. 1776

5. Франция сыграла важную роль в открытии Американского континента и его колонизации. Не только Маркетт и Жолье, а вслед за ними Ла Саль открыли путь от Великих озер к Миссисипи и создали волоки, позволившие через долины Иллинойса и Висконсина добраться до «Отца Вод». Был еще один француз из Бельгии, отец Хеннепин, который в 1680 году первым увидел в верховьях Миссисипи водопад и дал ему имя Святого Антония (сегодняшний Миннеаполис). Другой француз, Даниэль Гресолон дю Лют построил сторожевой пост на том самом месте, где сейчас находится город Дулут, названный в его честь. Когда гасконский дворянин Антуан де Ламот Кадийяк выстроил около реки Детройт форт, он и представить себе не мог, что на этом самом месте тысячи рабочих будут изготавливать автомобили марки «кадиллак» – в память о нем. Средний Запад весь испещрен французскими названиями: Прери-дю-Шьен, Де-Мойн, Сент-Луис. Долина Миссисипи вся целиком представляет собой как бы триумфальную дорогу, вдоль которой высятся памятники великим французам – гигантские города. Севернее другие французы прошли вверх по долине Миссури. Ла Верендри был первым из белых людей, кто увидел Скалистые горы. Отвага французских первопроходцев была достойна восхищения, но для прибрежных английских колоний она стала поводом для беспокойства. Особенно для Нью-Йорка, потому что Нью-Йорк непосредственно сообщался с Канадой через водные пути (Гудзон, озеро Шамплейн), которые могли послужить и путями для вторжения. Канадские французы с вожделением взирали на Нью-Йорк, вместе с которым они получили бы зимний путь, свободный ото льда. Нью-Йорк знал это и видел в этом постоянную опасность.

6. Опасность тем более грозную, что колонии не ладили между собой. Философ из Филадельфии Бенджамин Франклин, бывший еще и генеральным почтмейстером Пенсильвании, и немного политиком, получив возможность наблюдать Лигу ирокезов, напишет: «Было бы странно, если бы шесть племен невежественных дикарей оказались способными задумать подобный союз, а потом и осуществить свой замысел таким образом, что эти узы прошли испытание временем и оказались нерасторжимыми; и если бы такой союз оказался невозможен для десяти-двенадцати английских колоний, для которых он гораздо более необходим…» Франклин был мудр, но не мудрецы вершат людские дела. Виргиния раскалялась, но Пенсильвания тем временем проявляла осторожность. Лондон же приказывал браться за оружие обеим, если французы ступят на английскую территорию. Прекрасно, но где начинается нарушение границы? Канада и Луизиана принадлежали Франции, территории восточнее Аллеганских гор – Англии, а кому принадлежали земли Лиги шести племен? Ирокезам? Тогда англичане, как их союзники, имели право вести там торговлю. Однако французы по всему течению Огайо прибивали к деревьям таблички с гербом Франции или вкапывали дощечки с изображением королевских лилий. В 1753 году губернатор Канады Дюкен направил в верховья Огайо тысячу человек для строительства форта Лебёф. Динвидди, губернатор Виргинии, послал к коменданту форта молодого Джорджа Вашингтона с требованием сейчас же уйти с этой территории. Комендант, старый французский вояка Легардер де Сен-Пьер, вежливо, но твердо ответил, что останется там так долго, как ему будет приказано. В следующем, 1754 году французы разрушили форт, построенный англичанами в месте, где Огайо разветвляется на два рукава, и построили там свой, большего размера, назвав его форт Дюкен. Для переговоров снова был направлен Вашингтон в сопровождении нескольких сотен человек. Тогда-то и произошел неприятный инцидент, так и не разъяснившийся впоследствии. Один французский офицер, Кулон де Жюмонвиль, посланный в качестве парламентера, был убит вместе с девятью сопровождавшими его солдатами. Французы заявили, что это убийство, совершенное в мирное время; Вашингтон же утверждал, что действовал в рамках законной обороны. Для него это было тяжелое начало карьеры, так как этот случай, похоже, делал войну между Англией и Францией неизбежной. Вашингтон попытался было наскоро построить укрепление, форт Несессити, но был вынужден отступить. Во время этих событий представители колоний и Лиги ирокезов собрались на «конгресс» в Олбани, где Франклин предложил им план объединения с общим советом обороны. Однако он столкнулся со всеобщей взаимной завистью и сепаратизмом. Ассамблеи всех колоний отвергли план Франклина, поскольку не желали ограничивать свой суверенитет; их милости из английского Торгового совета сочли план слишком демократичным, таким образом, здравый смысл потерпел поражение, как всегда бывает, когда опасность кажется не слишком серьезной.

Французский план Нью-Йорка. 1763

7. Война не была объявлена, но началась. Зима 1754/55 года ушла у Франции и Англии на подготовку. В Канаду была направлена французская армия под командованием Дискау, в Виргинию – английская под командованием Брэддока. Каждая из двух стран потребовала у другой объяснений по поводу переброски войск, каждая ответила, что ее действия направлены исключительно на поддержание мира. Однако генерал Брэддок имел приказ отбить у французов форт Дюкен, а генерал Дискау – помешать ему в этом. Брэддок, старый служака, пришел в ужас от царившего в колониях равнодушия. Казалось, что «уничтожение для них предпочтительнее сотрудничества». Молодой Вашингтон, ставший его адъютантом, сказал ему тогда: «Разбудить мертвого и разбудить этот край – эти два предприятия ждет одинаковый успех». Когда Брэддок потребовал, чтобы ему предоставили транспорт, единственным, кто пообещал что-нибудь найти, был Бенджамин Франклин, «редкий пример мастерства и честности в этих провинциях», как сказал тогда генерал. Франклина же пугал оптимизм Брэддока, который на манер Пикрохола (персонажа Рабле) перелетал уже в своих речах с форта Дюкен в форт Ниагара, с форта Ниагара в форт Фронтенак, с форта Фронтенак в Квебек. «У французов есть союзники – индейцы, большие мастера на устройство засад и ловушек», – заметил Франклин. Брэддок улыбнулся. «Эти дикари, – с жалостью в голосе произнес он, – могут представлять собой серьезного противника для ваших американских ополченцев, но на регулярные, прекрасно обученные войска его королевского величества, сэр, они не произведут ни малейшего впечатления». Когда Брэддок и его армия углубились в лесную чащу, с большим трудом прокладывая себе дорогу, и столкнулись там со смешанным отрядом французов и индейцев, строгий порядок, в котором двигались английские солдаты, стал как раз причиной их поражения. Брэддок был убит, две трети его офицеров и половина солдат погибли. Граница для индейцев была открыта.

8. Ужас охватил колонии, и он был вполне закономерен. Против побежденных выступили индейцы. Снова начались побоища и скальпирования. Вышедший с честью из аферы Брэддока молодой Вашингтон, под которым были убиты две лошади, в свои двадцать три года был произведен в полковники и назначен командующим всеми вооруженными силами Виргинии. Однако ему пришлось вынести немало обид. Офицеры регулярной английской армии отказывались ему подчиняться. Ассамблея скупилась на денежные средства и хотела, чтобы он защищал протяженную границу с семью сотнями необученных солдат. Измотанный дрязгами, критикой, клеветой, несправедливостями, он в конце концов подал в отставку, женился на вдове Марте Кастис, обладательнице одного из крупнейших состояний в Виргинии, и занялся выращиванием табака, став крупным плантатором – знающим, аккуратным, трудолюбивым. Ассамблея Пенсильвании проголосовала за войну с индейцами и даже пообещала награду за скальпы: «Сто тридцать испанских долларов за скальп индейца-мужчины старше двенадцати лет; пятьдесят долларов за скальп любой индейской женщины; сто пятьдесят долларов за любого англичанина, освобожденного из плена (но не за его скальп)». Эта ответная дикость привела к тому, что многие депутаты-квакеры подали в отставку и утратили большинство в Филадельфии. Несмотря на это, между ассамблеей и губернатором Пенсильвании вспыхнул конфликт. Собрание согласно было проголосовать за субсидии на войну, но при условии, что имение землевладельца будет так же облагаться налогом, как и остальные. Губернатор заявлял, что это предложение противоречит хартии колонии. Было решено отправить в Лондон Франклина, уполномочив его обсудить этот вопрос с семьей Пенн. Такие споры, да еще после серьезного поражения, подрывали положение Англии в Америке. Разгром Брэддока нанес урон престижу армии. Конфликты между английскими офицерами и американскими ополченцами, между колониями и землевладельцами создавали определенное брожение в умах, которое однажды могло стать опасным.

Прибытие индейских союзников в лагерь французов. Гравюра конца XIX века

Битва за форт Уильям-Генри. Луи де Монкальм пытается предотвратить избиение англичан индейцами. Гравюра. Ок. 1870–1880

9. Дела Англии восстановились, когда ими занялся Уильям Питт. Он повел войну самовластно, но выиграл. До появления на сцене Питта армии были слишком маленькими, генералы слишком старыми или слишком вялыми, решения принимались с опозданием. Как только Питт принял командование, армии увеличились в размерах, а генералы помолодели. Он направил в Канаду сорокалетнего Амхерста и тридцатилетнего Вольфа. Французскими войсками командовал великий человек, маркиз де Монкальм, идеальный тип француза, а-ля маршал Тюренн, отважный, простой и великодушный. Позже этот прекрасный образ, воплощение самой Франции, появится в романах Фенимора Купера. Монкальм долго с успехом удерживал Великие озера, но в 1758 году пал форт Дюкен, а за ним и форт Фронтенак. В честь Питта англичане переименовали форт Дюкен в Питтсбург. Теперь численное преимущество было на их стороне. Их колонии превосходили численностью населения французские в пятнадцать раз. Англичане господствовали на море и пользовались поддержкой ирокезов. Амхерст взял Луисбург. Вольф с тридцатитысячной армией осадил Квебек. Монкальм не получал никакого подкрепления. Франция воевала с европейской коалицией, у нее не было свободных сил. Когда полковник де Бугенвиль приехал просить поддержки от имени Монкальма, премьер-министр ответил ему: «Когда горит дом, некогда заниматься конюшней». Тем не менее Монкальм надеялся удержать Квебекский холм. Благодаря смелому маневру Вольф взобрался ночью на скалу и утром атаковал пехоту Монкальма в долине Авраама. Монкальм отчаянно сражался и был убит в бою, как и сам Вольф (1759). На следующий год пал Монреаль. Канада и ее жители, хотя и были французами, оказались навсегда потерянными для Франции.

Френсис Хейман. Cдача Монреаля генералу Амхерсту. 1760

10. Так завершилась эпоха французского господства в Северной Америке. Этой идее служили замечательные люди, именами которых до сих пор пестрит континент. Однако этим первопроходцам мешали недостаток переселенцев, внутренние разногласия и, при Людовике XIV, равнодушие со стороны метрополии. Не может быть колоний без господства на море, а Франция во времена Семилетней войны не имела достойного флота. Кроме того, английские колонии в Америке, богатые разнообразными ресурсами, предоставляли Англии силы, которым Франции нечего было противопоставить. Парижский мирный договор лишил ее почти всех колоний. Она теряла Канаду, Индию, за исключением нескольких факторий, Сенегал, кроме острова Горé. Левый берег Миссисипи переходил Англии, в то время как Луизиана, по тайному соглашению, была отдана Испании, связанной с Францией семейными узами и на чью дружественность французский министр Шуазёль рассчитывал, чтобы взять реванш. Ибо, если Вольтер пренебрежительно говорил о потерянных в Канаде «нескольких арпанах снега», а французское общество относилось к колониям с крайним равнодушием, королевские министры рассматривали Парижский договор лишь как временное унижение. Согласно договору, канадцы при желании могли вернуться во Францию. Этой возможностью воспользовались богатые вельможи, фермеры же, трапперы, духовенство и мелкопоместные дворяне остались. В 1763 году их было около шестидесяти тысяч. От них произошли миллионы франкоговорящих канадцев, которые, одни в Канаде, другие в Массачусетсе, в Нью-Гэмпшире или Луизиане, до сих пор сохраняют на Американском континенте некоторые из лучших французских качеств.