Анатолий Матвиенко
Шпага, честь и любовь

И лишь небеса не принадлежат никому – летай, где хочешь. Если, естественно, умеешь.

Алекс попытался приветствовать встречных собратьев, но скоро забросил попытки: ему почти никто не ответил. Очевидно, считают деревенщиной, решил молодой дворянин. Только на севере, где встречи редки, благородные салютуют друг другу в воздухе, даже если впервые видятся.

Сколько же ещё предстоит узнать и выучить, пока его провинциальность не будет бросаться в глаза каждому, включая безродных червей?

А ещё – очень трудно ориентироваться. Горы разные, у каждой своё лицо, равнина же скудна на отличия, на взгляд уроженца северных возвышенностей. Только направление по солнцу, память карты империи и ощущение преодолённого расстояния помогают не сбиться с пути.

Он сосредоточился. Мало того, что потерял лишнее время в таверне. Чрезвычайно глупо заблудится и опоздать к рекрутским смотрам – главному времени в году, когда имперская гвардия и герцоги отбирают способных новичков.

Глава третья

Мимо столицы не промахнуться. Она обозначила себя сходящимися к ней дорогами, превращением деревушек в городки и настоящие города, превышающие по размеру знакомый Урбан, центр Северной Сканды, но остающиеся в тени сердца империи.

Столица открылась внезапно, после перелёта небольшой горной гряды. Как говорит пословица, все дороги ведут в Леонидию, ибо в ней собрано лучшее в империи.

Шпили храмов, увенчанные фигурками крылатого Всевышнего с простёртыми вверх руками.

Башни дворцов, соперничающих в размере и роскоши.

Громадные парки, свидетели расточительства: драгоценная городская земля отдана под рукотворный лес.

Причудливый изгиб Леонии, разделяющейся на несколько рукавов, из-за чего центр столицы разбит на острова, соединённые горбатыми мостиками.

Крепостная стена в пятнадцать или двадцать раз выше человеческого роста, окружённая широким рвом.

А над всем, на большом холме, вспучившим городскую застройку в густо заставленном центре – величественный императорский дворец. Центр державы. Центр вселенной.

Леонидия! Город мечты, славы, порока, неограниченных возможностей прославиться, разбогатеть или потерять жизнь.

Неожиданно показавшийся гораздо менее привлекательным вблизи, с узкими улочками, заполненными толпами обывателей, не торопившихся оказывать почести молодому синьору со старым крылом. Алекс не без труда уклонился от хлыста возницы, расчищавшего путь перед каретой.

Юноша отпрыгнул в сторону. Что позволяет себе неизвестный граф, разрешая слуге унижать дворян? Нужно срочно рассмотреть цвета обидчика, вызвать его на смертельный поединок…

Всплеск гнева пропал вхолостую. На дверцах вензели, а не гербы. То есть карета принадлежит безродному! А у него требовать удовлетворения невозможно.

Рука дёрнулась к шпаге и бессильно опала. Что-то не так в этом городе и обществе. Здесь, верно, не слышали о рыцарских идеалах и уважении к элите империи. Или старательно забыли. А может, отношение к элитарности другое, оно сменилось почитанием золота?

Молодой тей решил не торопиться с выводами, а для начала – отправиться к человеку, чьё имя обозначено на рекомендательном письме.

Синьор Деметр Иазон, к которому Алекс прорвался, несмотря на сумерки, благодаря рекомендательному письму, выглядел на удивление толстым человечком. Конечно, чтобы командовать легионом, в первую очередь нужны мозги, воля, жизненный опыт, но…

Как показать в бою – делай как я? Как подать пример молодым офицерам?

Как, наконец, ощутить радость полёта, если раскормленное чрево тянет вниз подобно гранатной подвеске, но безо всякой на то пользы?

И сам кабинет, решительно во всём противоположный лаконичной северной аскезе, располагает к праздному, расслабленному образу жизни. Изобилие мягких диванчиков скорее подошло бы патрициям западного континента, именующим себя благородными мессирами, несмотря на полную неспособность к полёту, либо банкирам и торговцам низкого происхождения.

У Иазона шесть шевронов на зелёном рукаве мундира, высокий класс лётно-боевого мастерства. Любопытно даже, когда он подтвердил его в последний раз. Сам мундир, видимо, соответствует принятому в легионе образцу. Но его отделка начисто лишена сурового военного духа: сверкают пуговицы со вставками из изумрудов, тонкая золотая нить вьётся по обшлагам и манжетам, талию удерживает от расползания золочёный плетёный пояс. Всё это дополнено десятками признаков, что форма даже не шилась, а строилась, причём – очень индивидуально, а её обладатель чрезвычайно ценит мирские блага.

Пузан энергично выкатился из-за стола и приблизился вплотную к Алексу, всматриваясь испытующе.

– Хорош? Мой друг Ториус утверждает именно это. Чересчур крупный для долгого полёта? – главный легионер примерился к Алексу, глядя снизу вверх. – Проверим, проверим… Он прекрасно разбирается в людях, мой гвардейский коллега. Но всем свойственно ошибаться, заблуждаться и разочаровываться. Говорите, лучший в провинции? Ну, провинция, это… не серьёзно, скажем так.

– Готов доказать хоть сейчас его правоту, синьор.

Алекс даже вытянулся от усердия.

– Мальчишка! Как есть – мальчишка… После дневного-то перелёта? Сам, сам такой был, годков двадцать пять тому назад. Пытался добиться, стремился… Н-да…

– У вас весьма почётная должность, высокородный элит-офицер, – осторожно заметил новобранец.

– Ха! – Иазон презрительно махнул полной ручкой. – Мальчик мой, не обижайтесь, но только на взгляд выходца из глубинки моё положение и должность достойны зависти. Столичный легион – просто внутренняя стража Леонидии. Охрана, патрули, полицейский сыск… И то – на удалении от дворца. Ближе к императорскому телу правят бал гвардейцы.

И зачем я здесь, спросил про себя Алекс. Вопрос настолько ясно прочитался у него на лице, что словоохотливый командир тут же дал пояснения.

– Уважаемый Ториус прав. Без связей и золота вы проболтались бы в столице неделю-две, истратив последние серебрушки, потом нанялись в услужение, отнюдь не к герцогу, а то и вообще примкнули бы к воровской шайке… Шучу, не надо хмурить горские брови. Фактически, я – это и есть ваш единственный шанс попасть на государственную службу. А там уж ловите момент. Покажете себя нужным людям – сможете подняться выше простого патрульного офицера. Или сгниёте в легионе.

– Спасибо, высокородный синьор. Пожалуй, у меня только одна альтернатива – бесславно вернуться в Сканду – и она не прельщает. Где расписаться под контрактом и присягой?

– Не спешите. Через два дня испытательные рекрутские полёты. Подтвердите шеврон – милости просим. Но предупреждаю: доверительная беседа состоялась у нас единственный раз. Потом, если вступите в легион, я, скажем так, для вас – бог, следующий после Всевышнего и императора.

– Слушаюсь, синьор.

– Чудненько.

На этом элит-офицер, чрезвычайно непохожий на военного, кликнул сержанта с приказом проводить кандидата в легионеры до казармы. На службу ещё не принят, но крышу над головой и кусок хлеба империя Алексу уже предоставила.

Как представить казарму? Да очень просто. Достаточно увидеть одну. Остальные во всех мирах и государствах будут отличаться незначительно.

Казарма – это не дом для жизни. Скорее она задумана как место складирования военных туловищ на ночь, чтобы выход из неё на службу был не тяготой, а избавлением.

Ряды коек, заправленных образцово или не очень – зависит от стараний унтера, чья роль в поддержании боеспособности империи проявляется именно в выравнивании одеял. Иногда кровати двухярусные, но благородные офицеры могут рассчитывать на роскошь размещения в один этаж, попарно, с проходом в три ладони между матрацами.

Главное в этом армейском раю – неизменный запах казармы, который не спутать ни с чем. Нижняя одежда, пропитавшаяся запахами военного дня и развешанная на сапогах да на спинках коек, создаёт незабываемое амбре. Так что командир, загоняющий подчинённых до потери пульса, делает им благо: они выпадают из бодрствования, едва коснувшись подушки головой, и не обращают внимания на ароматы мужских ног. Правда, подобная забота редко оценивается по достоинству.

– Меня зовут Марк! – первым отрекомендовался сосед по койке, с которым ныне предстоит ночевать почти в супружеской близости.

Алекс скользнул взглядом по его камзолу, чей рукав не украшен ни одним шевроном. Юноша заметил любопытство.

– Да, вы правы. Не могу пока сказать – высокородный Марк. Но очень, очень хочу.

Роста ещё выше, а главное – основательно плотнее Алекса, пусть и не такой увесистый, как командир легиона. Без шеврона, значит – не проходил испытание. Или пробовал, но не прошёл.

Шерстяной плащ в скатке и шпага примостились в изголовье.

– Я – Алексайон Алайн. Имею десятый класс, подтверждённый в провинции, который здесь никому не интересен. А кто ваши родители?

– Тут целая история. Вообще-то, не высокородные. Как вы любите говорить – черви. Ничего, я не обижаюсь. Отец держит колбасный заводик и ферму, а бабушка… Она однажды согрешила с дворянином. Вам, наверно, дико об этом слышать, но мою матушку после рождения двух мальчиков специально свели с гвардейцем.

– То есть вы на три четверти. Занятно. Слышал, конечно, что подобное практикуют бедняки, но в зажиточных семьях… Раз не бедствуете, чего не хватало?

– Того самого, – Марк задумчиво подпёр плотную щёку пятернёй. – Денег вдосталь. И будет, наверно, ещё поболее – отец расширяется, а меня признаёт за родного сына. Но настоящего почёта и уважения в империи можно достичь только полётом. Э-э, Алексайон… Вам не унизительно ночевать по соседству с простым?

Формально – не положено. Но северянин посмотрел на открытое круглое лицо соседа, смешной нос картошкой, чёрные как смоль густые кучеряшки, осознав, что вряд ли сумеет здесь соблюдать дворянские правила, которые тщательно вбивал в него отец. Возмутиться или, тем более, вызвать Марка на поединок за панибратское отношение к высокородному, по меньшей мере, глупо.

Он обогнул кровати и пожал руку полукровке.

– Я благороден настолько, что больше уж не бывает. Зато с деньгами… Лучше скажите – а если вам не удастся пролететь нужное расстояние?

Смуглое мясистое лицо уроженца равнинного Кампеста горестно сморщилось.

– Тогда на мечтах о титуле можно поставить крест. У мамы одни сыновья. Какая же дворянка согласится не то что выйти замуж за худородного, но и даже ребёнка втихую ему родить?

Алекс развёл руками.

– Разве что из крайней нужды, бедная вдова. Сразу оговорюсь: никого на примете у меня нет. Но в лучшем случае вы вытянете на десятый класс, даже не офицерский, а унтер-фицера.

У Марка сразу улучшилось настроение.

– Главное – зацепиться. Видели шевроны у элит-офицера? Думаете, он сможет перелететь хотя бы через забор? Как бы не так. Но он получает классы за выслугу лет, за подвиги по охране порядка в столице.

У северянина вытянулось лицо.

– Надо же… Не подозревал, что такое возможно.

– Наверно, это ужасно. Крушение традиций, устоев. Но мне на руку. Получив титул синьора, женюсь непременно на дворянке, пусть бедной, но самых лучших кровей. И уж детишки Марка Тэйлса будут настоящими теями! Тем более денег на обучение в лучшей академии мы для них не пожалеем.

– Не сможешь. Слишком толстый, – безапелляционно заявил ещё один обитатель казармы. – Мы не представлены? Синьор Эно Хелге из Восточной Сканды.

Алекс машинально назвал себя.

О, этот юноша не оплошает. Два шеврона на рукаве красного плаща, пусть и провинциальные, точно свидетельствуют о его незаурядных способностях. А выражение лица блондинчика, холёного, нагловатого и дерзкого, напомнило Алексу его самого двухдневной давности, до того как нарвался на взбучку в таверне. Этого Хелге непременно стоит проучить, тем более – в Кетрике не в чести правило «один на один», и можно позвать Марка.

– Нет, правда. Нужно реально рассчитывать шансы. Тогда уйдёшь из легиона? – смысл слов Эно вроде бы смягчил первую реплику, но лицо по-прежнему осталось вызывающим.

Алекс подумал вдруг, что сосед не должен участвовать в поединке – он низкого происхождения, не имеет права обнажить шпагу против синьора. Особенно при свидетелях. Поэтому не стоит ему и предлагать.

– Останусь в легионе. Офицеры большинства отрядов – простые, служба-то на земле. И буду продолжать тренироваться. Поможете?

– Конечно! – откликнулся Алекс.

– Только не я, – отрезал Эно.

Когда он удалился, Марк рассказал, что у этого парня в наличии и чистота родословной, и лётные качества, и связи в столице, и полная мошна золотых гулдов. Столичный легион для него представляется только ступенькой до перевода в гвардию, имперскую или герцогскую. Красный плащ свидетельствует, что его семья связана с герцогом Винзором. Это почётно, хотя и не мешает поступить на службу к иному владыке.

За один вечер северянин узнал гораздо больше о внутреннем устройстве империи и способах продвижения по службе, чем за всю прошлую жизнь.

Постепенно Алекс перезнакомился с другими кандидатами в легион, насчитав итого восьмерых. Кроме Марка, все – высокородные. Четвёрка крепких парней заняла соседнее помещение, типичные пехотинцы, тяжёлые и мускулистые, которых в небо не поднимет никакая Сила.

– У них больше шансов, – шепнул Алексу сосед. – Я слишком велик для неба и мелок для инфантерии.

– Пошли – посмотрим, на что ты способен. Прямо сейчас.

– Ценю, но… ты летел полный день. И я не в настроении. Давай с утра?

В Леонидию его привёз экипаж, затратив на дорогу добрых три недели.

Утром следующего дня Марк оседлал породистого жеребца, вызвав откровенную усмешку Эно. Слуга взял кобылу, к боку которой было приторочено щёгольское чёрное крыло.

Алекс и двое других кандидатов-теев, Терон и Делф, по обыкновению пристегнули ременную сбрую. Они условились встретиться с Марком в десяти минутах лёта к западу от Леонидии, где пролегает дорога на побережье к Аделфии. Там – роща и поля, излюбленное место дуэлей среди молодёжи. Как ни ограничил поединки император, он не в силах побороть явление на корню, выяснения отношений с завидной регулярностью уносят из жизни отпрысков лучших фамилий столицы.

В утренние часы город напоминает гнездо сказочных эльфов. Над шпилями и островерхими крышами парят барышни из благородных семейств, обязательно в сопровождении спутниц, чьё дворянское происхождение не подкреплено достатком, отчего они отданы в услужение богатым графиням и герцогиням. В свою очередь, возле каждой девушки непременно летит синьор – брат, отец или такой же нанятый юноша, как Алекс, которому отказано в казённой службе, либо он променял её на более щедрую оплату.

Летучие отряды непременно соревнуются – в численности, воздушном искусстве, в роскоши крыльев и одеяний, не говоря о красоте и изяществе прекрасных дам. Чаще мирно и беззлобно, расходясь в вышине согласно правилам, установленным императорским эдиктом. Но не всегда, порой мужчины задираются, не в силах стерпеть насмешек и даже просто косых взглядов, брошенных в присутствии спутниц. Тогда от каждого роя отделяются фигурки, сближаются, и надменно вступают в перепалку. Можно представить, что между ними вот-вот проскочит молния от мгновенно вспыхнувшего накала страстей.

Никто не затевает драк прямо над городом – себе дороже на глазах многочисленных патрулей императорской гвардии. Будущие дуэлянты кружатся рядом, назначая место и время встречи, где суровые имперские законы не помешают защитить честь и кровью смыть оскорбление. Реальное или надуманное.

Маленькая команда – Алекс, Терон и Делф, обладающая заметным запасом времени по сравнению с тихоходным Марком, – принялась выписывать круги, дерзко высматривая красавиц, на грани полновесного конфликта с эскортом. Северянин постоянно вырывался вперёд, чтобы его, в потёртом плаще и на старомодном крыле, не сочли лакеем на службе. Именно он первым увидел большую группу в фиолетовом и с золотыми орлами. Цвета герцога Мейкдона, и впереди как по заказу – глава военного отряда, ненавистный Байон, фалько-офицер герцогской гвардии. Суточный лимит терпимости был истрачен вечером в казарме на заносчивого Эно Хелге, поэтому Алекс, преисполненный гневом от воспоминаний об унижении, бросился наперерез.

Гвардейцы, включая Корнела, знакомого по схватке у таверны, моментально ощетинились шпагами, готовые располосовать крыло нападающего, самые бдительные извлекли револьверы. Байон тоже заметил юношу.

– И ты здесь, птенец? Метки на лбу не достаточно?

Благородные увидели фирменную отметку командира на лице Алекса и дружно засмеялись. Этого северный горец стерпеть уже не мог.

– Силён втроём на одного, старикашка? Один на один – кишка тонка?

Конечно, положение в империи зависит далеко не только от лётных и бойцовских талантов. Брось такой вызов герцогу, Алекс не удостоился бы даже ответной реплики – охрана отогнала бы его как назойливую муху. Прихлопнули бы насмерть или только спровадили – вопрос технический и не существенный. Но командующий гвардейским отрядом обязан быть сильным поединщиком, лучшим в этом отряде. Тем более прозвучало личное оскорбление: «старикашка», хотя Байон вряд старше Алекса больше чем лет на двенадцать-пятнадцать, пребывая в возрасте расцвета настоящего мужчины.

Фалько-офицер презрительно глянул на несущегося параллельным курсом юного нахала, стрельнул глазом в сторону держащихся поодаль Терона и Делфа. Наконец, зло процедил:

– Ты посмел оскорбить меня, толстый птенец. Я сам тебя найду. Я сам назначу место и условия встречи, которую ты не переживёшь. Убрать его!

Алекс отвернул, вполне удовлетворённый. Чтобы не терять лицо, Байон не сможет тянуть с дуэлью до бесконечности. В обычном шпажном поединке офицер не сильнее, главное – не прозевать удар Силы.

Юноша не подозревал, что в рукаве опытного дуэлянта имеется не одна краплёная карта в запасе. Его мысли прыгнули в совершенно ином направлении. Он попробовал вызвать из памяти ослепительный карий взор одной из дам фиолетовой группы, изволившей приподнять лётные очки над маской, чтобы лучше разглядеть дерзкого северянина.

Глава четвёртая

Делф и Терон восхитились той лёгкостью, с которой Алекс приговорил себя к смертельной схватке. Понимая опасность, они отнюдь не осуждали его. Мужество завораживает. Дерзость не всегда рациональна, но достойна восхищения.

– Жаль, быстро мы не увидим дуэли, – заявил Терон, перекрикивая шум ветра.

– Я бы хоть сейчас…

– Не торопитесь. Он на службе, не может оставить пост у герцога и герцогини. Вот когда будет отправлен с поручением в Леонидию или специально выспросит отпуск, чтобы отпилить вам голову, тогда ждать не станет.

Рыжий круглолицый юноша с лёгкими пшеничными усами, Терон до зачисления в кандидаты ближе всех жил к столице, часто в неё наведывался, как и заносчивый Эно, поэтому был неплохо осведомлён о местных делах, в отличие от глубоких провинциалов Алекса, Марка и Делфа. Но при этом вёл себя достаточно просто.

За разговорами о будущей схватке с Байоном они вылетели далеко за городские стены, оставив позади столичные патрули, гвардейцев и порхающих вельмож. Ближе к условленной роще воздух опустел, в нём виднелись лишь исконные обитатели – пернатые, да тройка наших молодцов, обогнавшая Марка со слугой, нахлёстывающих лошадей.

Промелькнула и роща. Алекс подумал было разворачиваться и возвращаться к Марку, но Делф показал рукой в перчатке на картину схватки, обозначившейся несколько западнее. Стоит ли говорить, что северянин тотчас припустил, готовый немедленно вмешаться в дела, ни в коей мере его не касающиеся. Товарищи не отстали.

Наземные дороги империи ничуть не менее безопасны по сравнению с воздушными. Вокруг роскошной чёрной кареты полукольцом выстроились всадники. Кучер недвижимо свесился с облучка, на земле вповалку чьи-то тела, и только одинокий фехтовальщик продолжил безнадёжную схватку, отмахиваясь клинком от конных, которые наверняка уже больше забавлялись с жертвой, не удосужившись пристрелить защитника экипажа либо просто открыть дверцу с противоположной стороны.

– Алекс! Не торопитесь. Мы даже не знаем – кто здесь против кого, – крикнул благоразумный Терон.

Но уроженец Северной Сканды не счёл нужным осторожничать. Восемь против одного – уже достаточное основание, чтобы объявить их неправыми. Он спикировал на всадника, ближайшего к дверцам кареты, и в последний миг выбросил ноги вперёд. Удар сапогами с лёту вышиб кавалериста из седла, тот кубарем покатился по земле, а его коллеги заметили опасность с воздуха и потянулись за револьверами.

Алекс коснулся ногами земли, сбрасывая крыло. Он выбрал мгновение, когда лошадь сбитого им человека загородила его сообщников. Этой секунды хватило, чтобы вытащить револьвер из седельной кобуры. Рядом стали на ноги Терон и Делф, также доставшие стволы.

– Эй, ветроголовые! – позвал командир верхового отряда. – Не лезьте не в свое дело. Проваливайте, и я попытаюсь забыть, что вы сбили с коня нашего человека. Нас больше!

Не намного. Последний защитник кареты, мощного вида и явно не лётного происхождения, воспользовался короткой заминкой, вытащив револьвер у одного из трупов. Четверо против семерых – вполне можно сражаться. Но Алекс не всех посчитал.

Пока продолжалась игра нервов – выстрелит кто-нибудь первым, со стороны Леонидии раздался конский топот. Главарь конных бдительно оглянулся и не успел ничего предпринять. Марк на всём скаку врезался в него, зацепив и соседа, образовав кучу из лошадиных и человечьих тел. За шумом свалки не заметили, как приоткрылась дверца кареты. Один из всадников получил кинжал в шею, захрипел, пальцы нажали на спусковые крючки…

Когда пороховой дым рассеялся, двое из восьмёрки нападавших кинулись наутёк – они воевать в меньшинстве не собирались. Незнакомый шпажист со знанием дела заколол раненых и упавших с коней, едва не проткнув заодно и Марка. Алекс обернулся. Он увидел, что Делф упал на колени, зажимая грудь перчаткой, из-под которой просочилась кровь.

– Мессир Эрланд, – представился мужчина, ростом на голову выше своих спасителей. – Не знаю, как вас и благодарить, высокородные синьоры.

Алекс назвался. Когда горячая кровь схватки отлила от висков, он вдруг подумал, что оказал помощь врагу. Титул «мессир» означает – перед ним ламбриец, считающий себя благородным, хоть и не способным к полёту. А ламбрийская знать – традиционные враги Икарийского императора. Но нападали не имперские гвардейцы, одеты они в цивильное, вооружены пёстро, словно обычные бандиты… Как всё запуталось. И во время боя так некстати пострадал Дэлф. Непонятно – выживет ли вообще.

Терон тоже был поражён, но бескровно. Дверца кареты распахнулась, из неё спрыгнула на землю хрупкая фигура, замотанная в тончайший лётный плащ. Девушка без церемоний выдернула из шеи жертвы кинжал, больше напоминающий стилет, и обтёрла его о рейтузы трупа, не оставляя сомнений, кто метнул смертоносный клинок.

– Благородная синьорина… – Терон шагнул вперёд и замер в нерешительности. – Позвольте представиться…

– Не нужно. Я ценю ваше смелое вмешательство. Возможно, вы спасли мне жизнь, – огромные чёрные глаза, казалось, насквозь прожгли молодого человека. – Но прошу вас: проявите благородство до конца. Не провожайте и не преследуйте моих друзей. Здесь замешаны чужие тайны, чрезвычайно опасные. Ваш друг уже пострадал, не хочу, чтобы в беду попал кто-то ещё.

– Она права, синьоры. Я чрезвычайно вам благодарен, но достойным образом постараюсь выразить свою признательность в следующий раз.

Эрланд стащил тело возницы и сам полез на облучок как простой кучер. Присутствует ли ещё кто в карете, Алекс так и не узнал, а Терон бросился за воительницой, встряхивая рыжими кудрями.

– Я клянусь, что не буду преследовать… Но скажите, как я смогу найти, как узнать вас?

Действительно, нижняя часть лица и волосы туго замотаны тончайшим чёрным платком, видны только демонически красивые глаза и спадающая на них прядка антрацитовых волос…

– Если это в воле Всевышнего, то непременно встретимся, синьор. А если меня не узнаете, значит – не так уж важна для вас встреча. Прощайте!

Она вспорхнула в карету и затворила дверь. Экипаж тронулся, удаляясь на запад.

Алекс помог подняться Марку.

– Спасибо, дружище!

– Рад, что успел. Но какого дьявола ты ввязался в стычку?

Молодой северянин не нашёлся что ответить.

– В общем, ты дрался потому, что захотелось подраться, – Марк отряхнул пыль, налипшую от падения. – Здорово! За таким я и ехал в Леонидию.

Терон подвёл к Дэлфу трофейную лошадь. Втроём они кое-как забросили компаньона в седло.

– Боюсь, Дэлф с нами бы не согласился.

– А ты? – поинтересовался Алекс. После этой короткой, но жестокой баталии, где рекруты не сговариваясь выступили заодно, все почувствовали, что обращаться друг к другу на «вы» и вворачивая «благородный синьор» более не уместно.

– Дэлфа жаль, – признался Терон. – Но именно опасность придаёт остроту, друзья. Мы убиваем и сами получаем шанс сыграть в ящик. Разве это не прекрасно?

Особенно если на твою рыжую мордочку смотрит черноглазая таинственная телохранительница ламбрийцев, улыбнулся про себя Алекс.

На том они расстались. Терон и слуга Марка верхом отправились в Леонидию, сопровождая Дэлфа, норовящего упасть с седла, двое оставшихся решили довести начатое до конца – проверить лётные дарования самого крупного кандидата в легион.

Алекс обнаружил ещё одну потерю, совершенно не шуточную. Лошадь, напуганная стрельбой, случайно ударила копытами в крыло, разбив его более чем основательно. Расстроенный молодой человек подобрал и подогнал под себя крыло Дэлфа. Наверно, это крайне несправедливо – сам втянул его в неприятности, бросившись в атаку на превосходящие силы противника, и невзначай присвоил летучую снасть… Но провидение порой решает за нас. Поэтому ремешки тотчас были отрегулированы под рост и комплекцию нового владельца.

– Готов, напарник? Час лёта по прямой, никаких посадок. Можешь тащиться хоть на расстоянии пальца от травы, но не смей касаться.

Марк хмуро кивнул и полез на небольшой холмик. Похоже, талант стартовать с ровного места не входил в перечень его достоинств.

Впрочем, это действительно не легко. Алекс сосредоточился и напрягся значительно сильнее, чем даже при взлёте с повреждённой рукой. Выброс Силы… Порыв встречного ветра… Дробный топот по укатанной дороге… Ноги отрываются… Подъём!

Он описал круг и увидел потуги Марка, который сорвался с холма, но так и не стал на воздух прочно. Оттолкнулся от земли раз, другой, выписывая прыжки в десятки локтей длиной. Наконец, удержался на высоте полутора своих ростов. По перекошенному от напряжения лицу товарища Алекс понял, что тот не продержится долго.

Северянин тем временем осваивался с новым крылом. Чуть меньшей площади, зато новейшей овальной формы, оно в полной мере научилось слушаться владельца примерно через полчаса, когда Марк обессилено воткнулся в кусты. Алекс куда изящнее приземлился рядом.

– Я не смогу… никогда не смогу…

– Не паникуй. Ты сегодня меня здорово выручил, завалив двух мерзавцев. Я не останусь в долгу.

Марк с сомнением покачал головой, отстёгивая крыло. Как, позвольте спросить? Самому слетать вместо коллеги? Не проскочит.

Алекс улетел к лошадям. Прихватил кобылу Марка и чисто по наитию выбрал себе жеребца с клеймом Эрланда. Неизвестно, кто напал на карету, как отреагирует разбойник, увидев под молодым человеком скакуна, ранее принадлежавшего сообщнику. Слава Всевышнему, двое сбежавших не могли разобрать лиц из-за лётных очков.

А если разобрали – добро пожаловать. Клинок не затупился.

К обеду на улицах Леонидии Алекс поймал на себе множество насмешливых взглядов: пара в тейских плащах едет верхом, перевозя крылья на запасной лошади. Такие, значит, они искусные летуны. Он гневался, хмурился… но не бросаться же на целую толпу со шпагой наголо!

Вечером в казарму пришла весть, что Дэлф скончался в лазарете.

Глава пятая

– Кто этот юноша?

Ева Эрланд выглядывала из-за занавески каретного окна, пока летучая знать не скрылась вдали.

– Рыженький, чёрненький или толстый? – иронично откликнулась Иана, освободившая нижнюю часть лица от тонкой ткани. Терон, увидев скрытое, вряд ли был бы разочарован. – Со мной пытался знакомиться рыжий. Но если тебе угодно, госпожа, я не претендую. Выбирай.

Ева улыбнулась. В кастовом обществе Леонидии невозможны такие отношения между госпожой и слугами. Даже когда синьоры нанимают дворян в личную гвардию, столь же летучих, как и сами, дистанция поддерживается постоянно. Кто платит – тот заказывает танец.

У ламбрийцев, населяющих западный континент, а также живущих на побережье Аделфии, дела обстоят демократичнее. Поэтому атмосфера в карете сохранилась человеческая, не ледяное отчуждение, как если бы на подушках восседала синьора, а напротив неё – наёмный лакей или телохранитель, пусть самой голубой крови.

Причина не в том, что Иана Лукания имеет не менее благородное происхождение, чем Ева и восседающий на козлах за кучера её старший брат. Они пережили многое вместе. Телохранитель обязан сделать всё возможное для спасения охраняемого вельможи, но не более чем. Иана всегда ставила вопрос ребром: вместе избавимся от опасности или вместе погибнем.

Скорее сестра, чем наёмный воин.

Наконец, сословное превосходство можно демонстрировать по отношению к слугам, путешествующим на козлах или на заднике кареты. И они тоже не предали, поплатившись жизнью за верность. Господа оставили их тела на булыжном покрытии, на растерзание воронам. Жестокий век, такие же нравы.

– Все хороши. Тёмненький самый отважный, он явно втянул в схватку остальных. Увы, дорогая, подобные типажи – не лучший выбор для серьёзных отношений, смельчаки первыми складывают голову. Рыжий приятен лицом, а самый крупный из них явно одержим завистью к летающей знати. Приехал на лошади, одет в полётный плащ, привёз крыло… Полукровка? Как ты думаешь, Иана, мы услышим о них ещё когда-нибудь?

– Не сомневаюсь ни на секунду. Такие не прозябают в безвестности. Непременно услышим: как о героях либо разыскиваемых преступниках. Но ты зря размечталась. Сеньоры озабочены чистотой крови, помешаны на воздухе. Разве что толстяк, если он разочаруется окончательно в лётных возможностях, с радостью падёт к твоим ногам.

Стоит ли говорить, что Марк, великоватый по тейским меркам, значительно изящнее фигурой мессира Эрланда или злоумышленников, атаковавших карету. О последних речь и зашла.

– Как ты думаешь, Иана, мы удалились на достаточное расстояние от людей герцога Мейкдона?

– Не знаю. Нападение конной группы задумано как попытка изобразить грабительский налёт. Скоро о провале будет известно заказчику. Полагаю, самыми опасными станут следующие сутки. Мы выедем из столичных окрестностей, а нас легко догонят гвардейцы. Сможем ли мы доставить письмо?