Анатолий Жариков
Сука-жизнь
ранка под марлевой лентой (земля под небом),
сонная температура,
пруд – аббревиатура из прохладных букв,
сохнет язык под нёбом,
ищет звук.
***
Там не выдержал даже Будённого конь,
посылали мальчиков под огонь,
ну а те посылали на чём свет стоит,
обжигая губами голубой спирт.
А закончился свет, и шёл дождь,
как по телу оставшихся шаманила дрожь,
да охрип гром, то ли бог, то ли бес,
никого пересчитывая с небес.
***
На кой нам эти перемены,
не надо перемен.
Когда гуашь течёт по венам,
не рвите вен.
***
Око Бога,
сон-суета.
–Боже, надолго?
–А навсегда.
Радость-беда,
белая тишь.
–Боже, когда?
–Сам решишь.
***
Оставь слова фафа и талалаям,
возьми кресало, трубку и табак,
как в древнем, среднем, новом мире, как
в ещё не распустившемся начале,
иди назло квадратным и прямым,
не бреющимся, голубым, овальным,
глагол нырнёт в причастие банально,
и ржавчиной покроется режим.
Тебе в Париже голову снесут,
отрежут уши и язык в Шанхае,
разденет в Дели девушка нагая,
в Ханое в руку молча сунут су.
Окинув левой шар земной в полдня,
вернись домой, большим щитом играя,
великих предков кладбище ровняя,
пни гладкий череп княжьего коня.
Апрель.Фантазия
Апрель:
карусель,
капель,
акварель,
растекается влаги тело.
В апреле
семь пятниц на неделе.
Бухает апрель.
Распускаются руки и веники.
Светло,
как горсть сребреников.
История держится в лицах,
как память Аустерлицем.
Смеётся Мария,
младенец Исус
хитро улыбается в ус,
после отмены на быть
запрета
живёт в Назарете.
В петле Иуда:
никуда
ниоткуда.
В изгнании Понтий,
ищет истину в Поти,
где мандолину
учит любви
Ма-гда-ли-на…
И уже на вечной свободе
поэт Юрий Влодов.
***
Иуда предал, Пётр не то сказал,
ну, это ясно, как и всё на свете.
Того ж, кто к нам вернуться обещал,
возможно только посылать за смертью…
***
А на них и держатся державы,
не гниют, не сыплются на крошево,
из плохой страны не уезжают
дураки, поэты и философы.
***
Как с первых слов сшибает стих виски,
чиста зима отсутствием свободы,
двустопный ямб свалившейся тоски
колышет мир, снег делает погоду.
Узнай, в какие дни большой мороз,
в какие дни быстрее шага ветер,
в какие дни во человечий рост
завалит снегом. И наступит вечер.
На всех деревьях радостная тень,
зажги свечу, она углы рассветит,
в тебе, во мне запутается день,
век не осудит, вечность не заметит.
***
С тенью чокаемся – не звонко,
посылаем в горло вино – не слышно,
как на землю приходит снег, вон как
осторожны шаги, даже слишком.
На столе, не открытый, читает себя Ницше,
мир пропал за окном, вещи
потеряли вид, нищий
жив не верой – верующими.
По стене рука шарит, двери
ищет, как по небу глаза – бога.
А в моей дыре засыпают звери,
чтобы спать долго.
