Анастасия Викторовна Астафьева
Козье болото
– Он еще жив, помогите мне. Скорее!
Иван легко поднял Тео волка на руки и понес на улицу.
Во дворце умирающего уложили на диван, и Шишик принялся приводить его в чувство. Четыре пары глаз напряженно следили за его действиями. Мудрец массировал известные только ему точки на лапах Серого Волка, тер ему виски и шептал, шептал таинственные слова.
– Теперь он спит, – сказал Шишик, отойдя от Волка. – Дня через три проснется и будет совершенно здоров.
Скоро все сидели за столом, весело разговаривали, прощеный кот рьяно ухаживал за госпожой и гостями, лишь один Иван сидел невеселый, ел мало и не сводил глаз с чудной голубоглазой Василисы. Она то и дело ловила на себе его влюбленные взгляды и едва заметно улыбалась.
– …а как Иванушка-то появился, – ласково говорила Баба Яга, – я так сразу и подумала: «Этот парень тут порядок наведет».
Иван смущенно покраснел.
– Одного никак понять не могу, – продолжала Яга, – как тебе, Василиса, от Горыныча удалось убежать?
– Это оказалось просто. Он держал меня на втором этаже, приходил каждый вечер и уговаривал выйти за него. Я молчала или смеялась. Он злился и однажды наорал и ушел, а дверь запереть забыл. Я сбежала, потом нарочно напилась из козьего копытца, чтобы никто не знал, где я. Так на ферме появилась новая коза. Правда, я недооценила Змея. Когда появился Иван, – Василиса ласково глянула на парня, – я почувствовала, что он мне поможет.
– Если бы не Яга Ягишна, я так ничего бы и не понял, – сказал он. – Вы могли бы сказать все раньше, и Серого Волка не довели бы до смертельного состояния.
– Увы! В лесу говорят все звери, кроме заколдованных коз.
Василиса опять многозначительно посмотрела Ивану в глаза, тот не выдержал и поднялся из-за стола:
– Я очень устал, если можно, то я пойду, отдохну…
– Василий, проводи Ваню, – ласково сказала Василиса.
Кот привел парня в ту самую комнату на втором этаже, где он уже бывал при Змее. Иван прилег на кровать, тяжело вздохнул и закрыл глаза, но отдохнуть ему не дали – дверь тихонько скрипнула, и в спальню кто-то вошел. Парень открыл глаза и увидел Шишика. Тот присел на кровать:
– Что-то ты загрустил.
– Разве?
– От чего же?
– Я, правда, устал.
– Мне кажется, все не так просто.
Шишик помолчал и пристально посмотрел на Ивана, который лежал, отрешенно глядя сквозь потолок.
– Василиса красивая? – вдруг прямо спросил мудрец.
Парень заметно напрягся:
– Конечно.
– Тебе она очень нравится?
– Конечно.
– Знаешь, я ведь главный советник Василисы и мог бы ей сказать, что…
– Что? – вскочил Иван.
– Василиса идеальная пара для тебя, – говорил Шишик, не глядя на него. – Ты умный парень, не дурен собой. Ты согласен?
– На что?!
– Ты всегда будешь жалеть, если откажешься. К тому же, скажу по секрету, Василиса в тебя почти влюблена.
– Значит, она сама вас послала сюда?
– Важно ли это, – вновь отвел Шишик глаза в сторону. – Ты согласен?…
* * *
Через три дня во дворце Василисы гуляли свадьбу. Гости были приглашены со всего леса. Столы ломились от обилия еды и напитков. Василий не приседал ни на минутку. Серый Волк играл на гармошке. Настасья Филипповна с Михаилом Потаповичем лихо отплясывали в кругу зайчат. Все остальные их громко подбадривали. Два молодца из ларца исполняли любые желания гостей.
Молодожены, безумно красивые и счастливые, сидели во главе стола под восхищенными взглядами приглашенных.
Баба Яга потихоньку плакала счастливыми слезами, утиралась платочком и не сводила глаз с Василисы и Ивана. Шишик взглядами подбадривал жениха, который и без того был на седьмом небе от счастья.
Наконец, над столом пронесся чей-то крик:
– Горько!
И тут же его подхватили десятки других.
– Горько! Горько! Горько!!!
Молодые поднялись. Смущенно переглянулись.
– Ну же! – раздался бас Михаила Потаповича, возникшего над столом с бокалом в лапе. – Смелее! Что за свадьба без поцелуев?! Горько!
Настасья Филипповна усадила мужа на место и стала укорять за невоспитанность, а Михаил Потапович стиснул ее в лапах и поцеловал.
Иван неловко обнял невесту, близко увидел ее лицо и…
Все поплыло у него перед глазами, его завертело, понесло, и парень провалился в неизвестность.
* * *
– Очнись, милок. Господи!… Иван! – кто-то тряс его за плечо.
Парень открыл глаза и будто сквозь туман увидел старика, склонившегося над ним.
– Слава Богу! – воскликнул тот. – Живой. Три недели от тебя ни слуху, ни духу. Думаю, сгинул парень… Ничего, сейчас в деревню поедем. Вылечим тебя. Встать можешь?
Иван приподнялся, пот выступил у него на лбу, старик подхватил его, помог сесть.
– Что это со мной? – удивился Иван. – Только что был здоров…
Он облокотился на старика, и тот вывел его на улицу, усадил на лошадь. Парень вцепился в гриву коня, повис на его шее и снова впал в забытье.
* * *
Уже зачастили дожди, и стал желтеть лист на березе, когда Иван выздоровел. Старик выхаживал его больше месяца и за это время привязался к нему, как к сыну, потому все больше грустил, зная, что парню скоро уезжать.
Последний вечер перед дорогой выдался теплым, без дождя, и дед с Иваном выбрались на низенькое крылечко избушки, поглядеть на огненный закат, обещающий первый заморозок.
Старик курил, а парень задумчиво и грустно глядел на лес.
– Теперь уж сюда не сунешься, – не то утвердил, не то спросил дед.
Иван метнул в него полный отчаяния взгляд, и хотел что-то возразить.
– Все мне ведомо, – остановил его старик, – потому и отговаривал тебя, от лихой беды хотел уберечь, да не сумел… Та избушка нечистая, понимаешь? Появляется она, будто из-под земли вырастает, где придется, и тот, кто в нее попадает, хворать принимается. Вот и ты в ней пролежал в забытьи…
– Но я по лесу ходил, кого только не встретил!
– Все тебе привиделось, парень. Очень давно, по молодости, пришлось мне в ней побывать. – Старик странно улыбнулся чему-то. – Может, так и сгинул бы, спасибо, охотник какой-то спас.
– Значит, колдовство?
Старик пожал плечами.
– Почему же тогда председатель на станции по телефону всех лешими да кикиморами называл?
Дед рассмеялся:
– Лешаками он браконьеров кличет, а кикиморами – бабок, которые ягодами спекулируют.
Иван расхохотался.
Они еще долго сидели, говорили, старик курил, а парень, с легкой грустинкой в глазах, смотрел на далекий лес и немного жалел об ушедшем сне.
Вдруг дед ткнул парня в бок локтем и весело сказал:
– А Василиса-то баба ничего, сладкая! – и он озорно подмигнул Ивану.
.
.
