Анастасия Муравьева
Ласточка
Вован родился и вырос в деревне, и хотя играл с мальчишками-дачниками, приезжающими на каникулы, рано понял, что им не ровня. Это пока они все одинаковы – конопатые и сопливые, но скоро перед городскими откроются все двери, они поступят в институты и разъедутся по заграницам, а он так и останется здесь – в избе-пятистенке, где ремонт не делался с пятидесятых годов, а углы заклеены фотографиями улыбчивого Гагарина и репродукциями из «Огонька».
Зимой жизнь в деревне замирала, как в глубокой проруби под слоем льда, и все воспоминания Вована были летние. Он бежал в хвосте ватаги мальчишек, радостный, что его взяли на речку, и не придется сидеть возле дома, глядя, как мать ворочает грязные чаны с отрубями для свиней. У Вована не было удочки, он попробовал привязать леску к палке, но она все время обрывалась, слишком тяжелое грузило выгибало лозу петлей. Мальчишки смеялись, доставая спиннинги, Вован попросил потрогать, но его отпихнули, даже в руках не дали подержать благородную тяжесть удилища.
Пока ребята удили с обрыва, Вован, оставшийся не у дел, рассеянно смотрел на высокий берег, где вили гнезда ласточки. Он садился, подобрав ноги и жмурясь на солнце, и наблюдал, как мелькают они стремительными росчерками у песчаного отлога. Гнезда множились год от года, и скоро весь склон оказался изрыт ими до поросшего одуванчиками гребня.
