Алёна Крюкова
Твоё тепло в холодной чашке
В какой-то момент парень настолько всерьез задумался об этом, будто это мировая проблема, что пришлось одернуть себя с мыслью: «Пунш оказался слишком крепким. Не все ли равно, конверт и конверт, мало ли с чем их штампуют».
Недогадливость Петра оказалась последней каплей терпения почтули. Ну, как тут можно не понять-то?!
И именно в тот момент, когда парень успокоился, конверт на стаканчике исчез (« Да, слишком крепкий пунш»), и вместо него появилась надпись: «Петя, ради святых ежей, сходи на почту!»
– В смысле?! – воскликнул парень, смотря на стаканчик круглыми глазами.
В эту же секунду, находясь в парке соседнего города, эту же фразу воскликнул Павел. Новый год и Ёшечка синхронно закатили глаза.
Горячий
сидр
на
пересечении
улиц
"Сидр – напиток, удовольствие не из последних, особенно если дело происходит в начале долгого зимнего вечера, подле пылающего камина, в присутствии хорошеньких собеседниц", – так говорил Александр Гримо де ла Реньер.
Долгий зимний вечер у Джона в запасе имелся. Не было камина, но была кофейня, находящееся прямо на пересечении двух улиц.
И сейчас, в канун Рождества, это имело какой-то свой смысл: то ли переплетаются прошлое и настоящее, то ли настоящее и будущее, то ли прошлое и будущее, а он находился в том самом миге между ними и наслаждался моментом.
По всем законам и традициям, сидр нужно пить охлажденным. Джон нарушал это правило: его сидр всегда был горячим, обжигающим язык, что напоминало любовь – ты обжигаешься, но хочешь ещё.
Но в данный момент Джона это нисколько не волновало. Он наслаждался уже витающим в воздухе духом Рождества, наблюдал за мерцающими огоньками, которые сейчас можно встретить на каждом шагу.
Джон, как и те остальные одиннадцать человек, за которыми в этом году наблюдал Санта Клаус и его помощники, вовсе не догадывался, что именно в данный момент что-то происходит именно для него. Что случайности сейчас вовсе не случайны, и то, что вызывает недоумение, действительно происходит с ним. И только с ним.
Не знал он и того, что Санта не просто так выбрал его. Об этом Санту попросил его русский коллега, а того, в свою очередь, одна девушка, которая находилась за тысячи километров, но которая очень ценила Джона.
И то, что он находится в данный момент именно в этой кофейне и пьет сидр, – это тоже ее просьба.
Потому что она знает, каким трудным был для него год, она помнит все их ночные разговоры. И сейчас бы его обнять, но она помнит, что он этого не любит. Поэтому пусть вместо нее его обнимет обжигающий не только губы и язык, но и душу сидр. Потому что именно этот напиток, хоть и является алкогольным, но, как говорят испанцы, он не затуманивает сознание, а, наоборот, очищает его.
Именно это Джону сейчас и нужно. В этот предрождественский вечер очистить сознание, находясь на перипетии двух дорог, которые олицетворяют эти две улицы, меж которых находится кофейня, чтобы пересоздать себя, улыбнуться себя прошлому, стать готовым к будущему, и просто насладиться настоящим.
Уходя из кофейни, Джон выплеснул последний глоток сидра, как делают по традиции в Астурии. Но сделал он этому не поэтому, а в знак самому себе, что прошлое он оставит в прошлом, и все начнет с нового глотка. Не обжигающего, но согревающего.
Анисмелк
у
морозного
окна,
выходящего
в
сад
Переезд перед Новым годом – это ещё тот праздничный квест, который у Вали вдобавок дополнился регулярными нашествиями на почту, чтобы отвоевать ей же пришедшее письмо.
Придя на почту в очередной раз, девушка уже и не надеялась оттуда уйти не с пустыми руками. Но, о чудо, очереди не было (а ещё говорят, что в современном мире почтой никто не пользуются, но народу здесь всегда почему-то столько, будто других средств связей и не существует).
Не веря своей удачи, девушка взяла талон. И, пожалуй, фортуна была полностью на ее стороне сегодня, потому что она оказалась первой в очереди.
Валя, готовая кричать победным кличем, идёт требовать свое письмо, но…
– Куда?! – отчаянно воскликнула девушка, видя, что ее номерок исчез с табла. Да как-то?! Ну уж нет, в этот раз она не уйдет отсюда, пока наконец-таки не получит это несчастное письмо.
Девушка даже проверила, не ожидают ли ее в другом окошке. Но нет. Казалось, что ее не замечают, как и исчезнувший в никуда номерок. Оставалось одно: попробовать сменить талон.
Но по какой-то магии (явно черной) и он не сработал. Создавалось впечатление, что какие-то потусторонние силы не хотели, чтобы она получила свою частичку волшебства, ибо Деду Морозу такой поворот событий точно не был на руку.
Талон сработал только на третий раз. Валя уходила с почты с мыслью о том, что связываться с ней она больше точно не будет ни за какие уговоры. Но по-зимнему оформленный конверт радовал глаз и сердце, это стоило признать.
В это время Шуршик ругал Ёшечку:
– Ты слишком много уделяешь времени Петру, забывая об остальных. А ты – почтуля Мороза, тебе это непростительно. Нам нужно сделать так, чтоб остались довольны все двенадцать и сама Алена, которая нам доверила это дело. А если она останется недовольной – уйдет, и нам опять искать нового кандидата. А ты вспомни, когда у нас кто-то задерживался так надолго, как она. Не помнишь? Да потому что это было оленям одним известно когда лет тому назад…
Вечером этого дня Валя решила, что все же пора хотя бы на чуть-чуть позволить отвлечься от всего этого переполоха.
Сидя на подоконнике окна, покрытого инеем и выходящего в сад, время от времени отпивая из чашки анисмелк, девушка читала то самое письмо.
В воздухе витал запах молока с лакрицей и волшебства…
Молоко
с
печеньем
посреди
ночи
Юля всегда любила ночь. Потому что ночью вдохновения больше. Потому что ты, как ни в какой любой ситуации, остаёшься сама с собой наедине. Ночью разговоры другие. Откровенные, искренние. Ночью другая она.
Этой ночью девушку не покидало чувство, что что-то должно произойти. И что в комнате, кроме нее, кто-то есть.