Алёна Хромова
Качели абьюзера

Глава 1. Мы познакомились случайно

Мы сидели вместе в очереди в клинике. Он загадочный, крупный и совершенно не симпатичный. На щеках вся география оттенков – от жёлтого до серого. Я не накрашенная и уставшая после рабочего дня в садике. Всё-таки дефектолог – это выматывающая профессия. Тем более вначале учебного года, когда нужно быстро диагностировать детей, составить индивидуальные программы и подписать их у всех – от заведующей до родителей. Никогда не понимала, куда мы так торопимся и почему всю бумажную работу нужно делать в нерабочее время.

Он улыбнулся мне неприятной улыбкой. Его узкие глаза ещё сильнее прищурились. «Маньяк, честное слово», – подумала я и отодвинулась. Он наблюдал со стороны и ближе не подсаживался.

«Не люблю все эти муниципальные учреждения, которые отнимают время. Дома меня тоже ждёт работа: статьи сами себя не напишут», – негодовала я. Медсестра вышла из кабинета, посмотрела на нас двоих в пустом холле и пригласила меня зайти. Он почему-то пошёл за мной, но его никто не остановил. Мне было максимально некомфортно, но я ничего не стала спрашивать. Хотела захлопнуть дверь прямо перед его носом, но не успела: он вставил свой грязный ботинок в проём.

Я протянула врачу анализы, аккуратно села на краешек стула, а он с грохотом опустился на кушетку. Медсестра опустила глаза в стопку записей на столе. Врач внимательно прочитала мою бумагу, вздохнула и грустными глазами посмотрела в мою сторону. Внутри боролись два чувства: «давайте быстрее, как же хочется дома в кроватку лечь» и «кажется, сейчас мне скажут то, что я боюсь услышать». Тогда я ещё не знала, что он сидит рядом не случайно. Теперь мы пара. Он будет жестоко обращаться со мной, а я терпеть. Он изменит, а я всё равно не брошу. Он уйдёт, а я буду вспоминать его каждый день.

Я вызвала такси и мы вместе поехали ко мне. Он ничего не спрашивал и не объяснял, почему мы были вдвоём на всём этаже. Я услышала лишь банальное «Я тебя всю жизнь искал». По дороге поболтала с подругой в востаппе. Ей первой рассказала, что теперь у меня новый статус. Я гражданская жена того, кого знаю около часа. Дорога казалась бесконечно длинной, хотя мы ехали минут десять. Мне не терпелось познакомить его с мамой, которая ждала дома. Она точно удивиться. Я не предупредила, что явлюсь не одна. Она открыла дверь и ничего не спросила. Мы вошли вместе. Я быстро разулась, бросила куртку на пол, пробежала через зал и рухнула в кровать. Он даже не вытер ноги: так и поплёлся в мою комнату, оставляя грязные следы в квартире. «Какой же невоспитанный!», – промелькнуло в моей голове.

Тишина звенела. Все ждали объяснений и я начала диалог:

– Мам, познакомься. Теперь мы будем жить все вместе. Знаю, что ты не ожидала, но и я ещё час назад не знала его.

– И где вы встретились?

– В клинике. Мы вместе сидели в очереди к врачу. Странно, но во всём длинном коридоре седьмого этажа больше не было никого.

Мама повернулась к нему: «И какие у вас планы на мою дочь?» Он легко ответил: «Серьёзные. Я готов быть рядом всегда и умереть в один день. Но пока мы будем просто жить вместе» Мама ничего не ответила, лишь молча посмотрела в мою сторону и вся поникла. Плечи устало сближались, а голова опускалась всё ниже.

На вечер у меня были планы, но пришлось их скорректировать. Я стала собираться на почту и он увязался за мной. «Я быстро. Тут недалеко, минут пять идти», – сказала я. Он молча оделся, открыл входную дверь и ждал, когда соберусь я.

Мы поплелись. По дороге я предупредила, что завтра утром мне нужно на работу. Он был безработный, поэтому планировал пойти со мной, но не мешать. Эта идея казалась мне странной. Я никак не могла смириться с этой навязчивостью. Не представляла, как объясню коллегам постороннего в кабинете. Да и вообще сомневалась, что это хорошая идея. В чём смысл, если я буду заниматься с детьми, а он – наблюдать? Это вообще законно?

По дороге обратно мы молчали. Он – не сильно разговорчивый тип, я – устала и хотела, чтобы этот день поскорее закончился. Дома мама предложила поужинать, но мы отказались. Она была какая-то расстроенная и явно недовольная изменениями в нашем укладе. Я завела будильник, умылась и рухнула в кровать. Он тихонько снял с себя вещи и небрежно бросил их на пол. Лёг спиной ко мне и захрапел практически сразу же.

Несмотря на мои опасения утро получилось обычным. В надежде обогнать его, я побежала умываться. У меня получилось, но он всё время стучал в дверь и торопил меня. Я нервничала, торопилась и всё время опасалась, что он просто откроет дверь и войдёт. Ещё не хватало его разозлить. Я ж не знаю, какой он в гневе.

Мама упаковывала наш завтрак, но тут выяснилось, что он, в основном, питается сладостями и хлебом. Такая еда не надоедает ему никогда. Я же не представляла жизни без курицы или рыбы и была не готова менять рацион. «Нам будет тяжко ужиться», – предполагала я, желая хоть на время остаться одной, – «Ну, можем забежать в кофейню на остановке, купить пирожное и горячий шоколад. Только быстро, а то я опоздаю».

В садике мне удалось быстро провести его мимо всех, хотя от входа до моего кабинета – весь коридор первого этажа. Я быстро переоделась в джинсы, футболку и заляпанные в краске кеды, схватила журнал и побежала на второй этаж. По одному хватала детей и быстро неслась заниматься, пока он только подходил к лестнице. Хорошо, что мои ученики практически не разговаривают и поэтому не смогут задать мне неудобные вопросы.

Под конец рабочего дня неожиданно вспомнила, что видела летом кого-то очень похожего на него. Такого же неопрятного, чуть менее крупного и более низкого. Подробностей вспомнить не могла, потому что я работала в две смены и почти ползком добиралась до остановки. Работа и дом – это всё, что я успевала. Интересно, что вспомнила об этом сейчас.

По дороге домой он взял меня за руку. Это было так неожиданно. Он всем хотел показать, что мы теперь вместе. Я аккуратно поинтересовалась, как ему на моей работе. Но он быстро ответил, что его ничего не интересует, кроме меня. Хотя я видела, что он засматривается на других женщин в автобусе и на улице. Было неприятно, но и предъявить мне было нечего. Я же не замечала никого другого.