Алиса Колотаева
Мгновения жизни
Я потянулся всем телом и поднялся с кресла.
– Борт 17! Доктор! У нас для вас личное сообщение.
– Борт 17 слушает. Я слушаю!
«Неужели что-то случилось с родителями? Они так переживали за меня и сообщения о нашей аварии наверняка привели их в ужас. Боже мой, надеюсь, они в порядке!»
– Милый, ты слышишь меня? Ало, ало? – В рубке прозвенел тревожный голос моей нежной Анны. Как ей удалось добраться до центра управления полётами?!
– Анна, родная, я здесь! Я слышу тебя!
– Ах, я так волновалась за тебя! У тебя всё в порядке? Ты здоров?
– Анна, я же врач, конечно я здоров, как может быть иначе! Скажи, как ты, как мои родители?
– У нас всё хорошо, мы ждём тебя. Пожалуйста, поговори со мной! Мне дали пять минут. У нас есть пять минут.
Я расслабленно опустился обратно в кресло. Мечты сбываются. Как тосковал я по этому общению! Как не хватало мне милого голоса близкого человека!
– Дорогой, не передать словами, как я скучаю без тебя, – зашептал её голос в эфире. – Я просила, я умоляла их дать мне возможность связаться с тобой. Они сказали, ты герой, ты спас корабль, спас людей! Они не смогли отказать.
– Анна, милая, как же я рад тебя слышать. Мы увидимся через год. Это долго, я знаю, но я буду в крио-камере и время пролетит незаметно.
– Да, незаметно. Для тебя. – Её голос задрожал. – Прошлый год тянулся так долго. И мы, наконец, можем говорить! Это такая радость для меня! Я люблю тебя!
В её словах не было упрёка, но я почувствовал лёгкий укол совести. Безвыходное ожидание с недавних пор стало мне знакомо. И меньше всего я хотел подвергать этому любимого человека. Да, для меня время в полёте пролетит незаметно. Но для неё… оно будет тянуться и тянуться, как сгущёнка на ложке.
– Любимый, пожалуйста, мы можем поговорить завтра? Мне пора заканчивать сейчас, они и так были добры к нам. Но я просила их, я просила разрешения приходить сюда хоть изредка и говорить с тобой. Мне не хватает тебя, милый.
– Конечно, я буду ждать тебя завтра, куда ж я денусь в этом пустом космосе?!
– Борт 17, говорит Земля. – В рубке снова звучали холодные позывные связиста. – Сеанс окончен. Счастливого полёта! Доктор, – в голосе появились человеческие нотки, – ещё раз поздравляем, так держать!
***
Весь условный космический вечер я провёл поглощая торжественный обед, переходящий в ужин.
– Ай да доктор! Ай да молодец! – Нахваливал я себя поднимая пластиковый бокал идеально-сбалансированного витаминно-химического коктейля за своё здоровье.
Позади увлекательный год крио-сна, недоступных прежде человечеству исследований, восстановление систем наисложнейшего космического судна, невыносимое одинокое ожидание, – и вот он я, герой и победитель!
– Хм, ты никогда не был тщеславным, приятель! Что вдруг случилось? – Мысли проносились в голове одна за другой. Слишком сильное напряжение, сменившееся хорошими новостями и по сути полным снятием с меня этой безумной ответственности и за людей, и за результаты исследований.
– Теперь ты обычный пассажир, доктор. С билетом в первом классе. Наслаждайся. Год впереди. Целый год.
Я вспомнил трепет нежного голоса моей Анны. Хорошая моя, каково ей оставаться на Земле и ждать меня, безумца, принявшего эту честь унестись далеко и на долго. Я прежде не думал о таких вещах, но время одиночества и тоскливого ожидания многое изменили в моей голове. Врагу не пожелаю такого.
Несмотря на сытный обед, я долго не мог уснуть, лёжа у себя в каюте. По плану мне следовало бы сейчас подготавливать крио-камеру и погружаться в сладкий сон. Раз! И я уже на Земле. Красота! Но завтра Анна ждёт меня. Я не могу её подвести. У неё нет крио-камеры. А если бы и была, не уверен, что она бы согласилась ею воспользоваться. Моя Анна особенная, полная жизни, полная чувств, как променяла бы она всё это на пустой сон?
***
С формального бортового утра и до условного бортового вечера время тянулось бесконечно. Я, как призрак, слонялся по кораблю. По привычке проверял показания датчиков. Абсолютно бестолковое занятие теперь, когда полный контроль управления был у Земли. Съел завтрак, обед и даже полдник. Оценил и одобрил неизменную привычку англичан: налил себе чашечку чая в условные пять часов по полудни. Видимо, им так же тоскливо там у себя на острове, как и мне.
Я с нетерпением ждал связи с любимой женой. Тоска от приевшегося ожидания сменялась нетерпением и радостью от того, что скоро я услышу дорогой мне голос. Не знаю, чего в конечном итоге было больше: радости или скуки?
Обосновавшись в рубке ближе к предполагаемому времени связи с третьей по счёту чашечкой чая, я снова беседовал со своими друзьями из звёздной туманности.
– Как же мне повезло встретить вас здесь, не будете ли вы столь любезны скрасить моё ожидание? Ну что вы, что вы, вы нисколько не помешаете. Не хотите ли чаю? Может, кексик? У нас сегодня ванильные.
Панель управления замерцала и сердце моё нежно сжалось.
– Милый, ты здесь? Милый, ты слышишь меня?
– Анна, я слышу тебя, как же я рад!
Эта трогательная болтовня двух любящих сердец! Непонятно о чём, но непременно о самом важном. Анна поведала мне все новости, всё что я пропустил за этот год из земной жизни. Я не мог не спросить о результатах футбольных матчей, не мог не пожаловаться на наскучившее идеально сбалансированное витаминно-химическое меню. Не мог не рассказать о всех своих мучительных мыслях, тревогах, но так, чтоб не напугать её до смерти.
– Милый, ты герой! Я так люблю тебя!
– Ну что ты, мне просто не повезло очнуться одному. Если бы система сработала правильно, героем был бы наш славный капитан. А я бы просто следил за его здоровьем, как и положено мне по должности. – Я довольно потянулся, ожидая её искреннего протеста, и тут же услышал:
– Ах, ну что ты, ты такой скромняга! А на самом деле, ты герой! Весь мир твердит о тебе! – Моя улыбка вовсе не говорила о моём тщеславии. Кому не было бы приятно услышать о себе такое!
– Анна, послушай, – сказал я серьезно, заёрзав в кресле. – Нам нужно договориться кое-о-чём теперь. Впереди долгий год полёта к Земле. Я понимаю, что тебе грустно без меня. Но в конце концов год это всего лишь год в нашей долгой и счастливой жизни. Я вернусь, и мы всегда будем вместе, мы никогда больше не расстанемся, ни на месяц, ни на день, ни на час, обещаю тебе. А теперь мне нечего делать здесь, на корабле. Управление полностью взяло на себя командование. Мне остаётся только воспользоваться крио-камерой и уже очень скоро я проснусь и смогу обнять тебя.
– Ты проснёшься через год. – Спокойно ответила она. И добавила, – год, который я буду жить, а ты нет. Это не одно и то же.
– Анна, дорогая, ты права, ты будешь жить этот год, заниматься множеством своих дел, общаться со множеством людей. А я, я просто усну и проснусь. Я ничего не потеряю. Так же, как и ты.
– Нет милый, ты потеряешь год жизни. Год живого общения. Год нашей любви.
– Нет, милая, это не так…
– Послушай, я знаю, что тебе не просто, я понимаю, что тебе одиноко. – Анна замолчала на секунду, подбирая слова, и снова продолжила. – Но ты хочешь заменить жизнь небытием. Как бы ни было сложно, это жизнь, она наполняет и даёт опыт. У тебя есть ты, ты! У тебя есть я. Твоё командование готово предоставить нам этот канал связи вплоть до твоего возвращения на Землю. Ты хочешь заменить непростой период жизни полным её отсутствием. Так? Я не понимаю тебя.
– Когда ты так говоришь, ты смущаешь меня, милая. С моей стороны всё выглядит иначе. Всё просто. Я не хочу проводить этот год сложно, мучаясь от безделья, страдая в перерывах между нашими сеансами связи. Я тоскую по тебе, мне не просто даётся это ожидание, а общение на расстоянии только отягощает эти чувства.
– Дорогой…
– Нет, послушай. Я вернусь, всё будет идеально. А сейчас это невозможно. Чем делать что-то кое-как лучше не делать вовсе. Ты сосредоточишься на своей жизни, а я пропущу этот год в глубокой заморозке. – Я усмехнулся собственным словам. – Да, я знаю, что это не полезно. Но это самый простой и рабочий вариант. А потом я обниму тебя и больше никогда не отпущу.
