Алина Зиглер
«Russian Bride»: Потерянные в Детройте
Посвящение
Всем женщинам из стран с «переходной экономикой», которые живут за границей и тем, кто хочет уехать в развитые страны Запада в поисках любви и счастья.
Благодарности
Я очень благодарна моей сестре и родителям за их поддержку, вдумчивые замечания и активное участие в процессе превращения моей рукописи в этот роман.
Вдобавок я хотела бы выразить свою признательность моему мужу за его понимание и поддержку, который одарил меня временем для работы над этой книгой. Я так же благодарна Джулии Глэзье-Чепэнски, Лэри Вайс, Мартину Хабалевски, Джеку Харнд, Лене Денисенко из Детройта, штат Мичиган, США, Лиге Сульберге из Латвии, Анне Шумахер из Германии, Джону Расвен из Шотландии, Кере Суупиду из Греции, Марине Храпач, Ольге Мелковой, Елене Якименко из Украины.
Кроме того, я хотела бы сказать спасибо Никола Друэ из Франции за иллюстрацию к обложке книги.
Наконец, я хотела бы выразить признательность своим учителям Татьяне Васильевне Парненко и Тамаре Степановне Боримской, и всем учителям на моем жизненном пути, без которых этот роман вряд ли бы состоялся.
Эпиграф
Помните, что не всегда то, что вы хотите, действительно вам нужно.
– Далай Лама
Часть первая
„…море – полное подобие жизни человека. Как гласит старинная мудрость, рифы надо брать тогда, когда тебе в голову приходит вопрос: а не пора ли взять рифы?“
– Артуро Перес-Реверте,
Карта небесной сферы, или Тайный меридиан
1
Это октябрьское утро было особенно холодным и сырым. Ветер яростно срывал последние желтые листья и кружил их в шумном водовороте воды и грязи. Капли дождя стекали по стеклу окна скоростного поезда ICE. Одна капля догоняла другую, третью, сливаясь с ними в одном потоке и ускоряя свой бег в никуда. Надя беспокойно смотрела на электронное табло в вагоне. Скорость 200 км в час, время 09.24. Тук-тук-тук, тук-тук… Поезд постепенно сбавлял скорость, подъезжая к международному аэропорту Франкфурта-на-Майне.
Люди шумно скапливались в проходе, торопясь вынести свои громоздкие чемоданы. Парень в красной куртке, который стоял впереди, чуть не задел Надю своей клюшкой для гольфа. Он мило улыбнулся, извиняясь за свою неловкость. Настроение у соседа, позади Нади, также было приподнятым. Готовясь к выходу, он старательно натягивал свой теплый шерстяной свитер, размахивая руками во все стороны и оголяя живот, торчащий из-под цветной гавайской рубашки на Карибские темы. Надя дернула свой темно-синий бант, сдавливающий шею. От переживаний ее бросало то в холод, то в жар. Под мышкой она сжимала папку с подготовленными бумагами, в руке – пластиковый стакан кофе, который успела купить у проводника.
Выйдя из вагона, она последовала за толпой. Надя поднялась вверх по эскалатору, пытаясь разобраться в информационном табло, куда ей нужно идти. Ранее она выяснила на Googlemaps, что отель Sheraton, где у нее должна состояться встреча, находится где-то поблизости аэропорта. Она приехала во Франкфурт намного раньше, чтобы вовремя найти, где он расположен. Оказалось, что мост соединяет терминал «А», в который она прибыла, со зданием отеля. Значит, она приехала слишком рано – в запасе было около трех часов перед началом интервью. Так и не найдя уютное место для ожидания, чтобы успокоиться и сконцентрироваться, она поняла, что у нее остается масса времени для переживаний. Летящие потоки людей, переполненные кафе, ряды магазинов, на которые у Нади не было денег – все вокруг создавало чувство тревоги, с одной стороны. С другой – она мечтала о том, что вскоре сама сможет зарабатывать большие деньги и покупать себе все эти красивые вещи.
Сегодня был решающий день в ее жизни. Вот уже четвертый год Надя жила в Нюрнберге, уютном баварском городке на юго-востоке Германии. Ее жизнь представлялась Наде оазисом стабильности. Но впереди предстояло решить две непростые задачи – это написание дипломной работы и прохождение обязательной практики. Надя не торопилась делать следующий шаг – заканчивать университет. Это заставило бы ее выйти из зоны комфорта. Конечно, она понимала, что комфорт и рост не могут сосуществовать. Но ее пугал мировой спад в экономике, который начался из-за кризиса в финансовом секторе США и привел к глобальной рецессии 2009-го. Надя понимала, что в этой ситуации ее шансы на поиск работы в Германии – без особого опыта и рабочей визы – низки. Остается один год после окончания университета, чтобы найти работу. По законодательству Германии, если она не найдет подходящую позицию в течение этого времени, то должна будет вернуться в Украину.
За последние четыре года, которые Надя провела в Германии, ее подруги в Украине уже успели выйти замуж, родить детей, а некоторые даже развестись. Надя вспоминала слова своей знакомой о том, что, рожая ребенка в двадцать шесть лет, она была самой старшей в палате. В свои двадцать шесть Надя понимала, что, наверное, уже давно числится в Украине в списке «старых дев». Прожив несколько лет на Западе, она чувствовала себя в Украине, как «чужой среди чужих». Впрочем, так же она чувствовала себя и в Германии. Если в Украине она уже не могла мириться с хамством и взяточничеством чиновников, то в Германии ее славянская душа увядала под грузом четких правил и предписаний системы. Все, что ее теперь соединяло с подругами в Украине, – это, может быть, воспоминания о предметах интерьера, которые когда-то были у каждого выходца из СССР: трюмо в прихожей, ковер на стене, торшер в зале, стенка, дисковый телефон и макраме.
И все же, несмотря на все трудности, она позитивно смотрела в будущее. Ее козырными картами являлись владение несколькими иностранными языками, получение международной стипендии престижного немецкого фонда DAAD, а также небольшой опыт работы в области маркетинга в Украине и подработка в крупной автомобильной компании в Германии. «Всему свое время, – успокаивала себя Надя. – Главное – найти свою нишу».
В то же время, выходцев из Восточной Европы в Германии пруд пруди. Поэтому Надя реалистично оценивала свои шансы, понимая, что ей нужно что-то большее, что отличало бы ее от других претендентов, создавая конкурентное преимущество на рынке труда. Тогда, несколько месяцев назад, Надя приняла эмоциональное решение пройти практику в США. Так она сможет улучшить английский, получить опыт в международной компании, а также познакомиться с американской корпоративной культурой. Но решение было действительно эмоциональным. Подходящих предложений практически не было. Сделав всего две заявки, Надя быстро разочаровалась. «К тому же, – подумала она, – если кризис начался в Штатах, это все равно, что взбираться на извергающийся вулкан».
Между тем, одна позиция все же резонировала с ее убеждением, что именно она является идеальной кандидатурой на предлагаемую должность. Скорее, это была интуиция, усиленная чувством веры. Речь шла о небольшом агентстве в Детройте, которое специализировалось на оказании PR и консалтинговых услуг для международных автомобильных компаний, в том числе и немецких. В какой-то момент Надя просто забыла об этой практике, смирившись с безрассудностью своей затеи. Однако через пару недель после отправки резюме она нашла в почтовом ящике сообщение из Детройта от ассистентки некоего мистера Хайнса. В е-мейле говорилось о том, что владелец агентства прилетает в бизнес-командировку на международную автомобильную выставку IAA во Франкфурт и будет готов с ней встретиться на интервью в лобби отеля Sheraton. Так Надя оказалась в интернациональном аэропорту Франкфурта-на-Майне.
Взглянув на часы, Надя поняла, что время идет очень медленно, и даже начала сожалеть о том, что не взяла билет на поезд часом позднее. Она бесцельно бродила по аэропорту, мечтательно размышляя о заманчивой перспективе поехать на полгода в США, и „прокручивала“ в голове возможные вопросы и ответы предстоящего интервью. Конечно же, она подготовила информацию о развитии автомобильной промышленности и конкуренции на рынке и от волнения постоянно сжимала в руках эту папку с бумагами. Ей представлялось, что интервью будет сложным с десятками каверзных вопросов…
За сорок минут до начала предстоящей встречи и после нескольких пластиковых стаканов кофе Надя решила двигаться в сторону отеля. Этот стеклянный мост казался ей бесконечно длинным. «Вот она, – думала Надя, – дорога в будущее, дорога к успеху или провалу». Она успокаивала себя тем, что эта практика – не единственная возможность. Хотя в душе понимала, что врет сама себе и ей крупно повезло. Когда она еще сможет получить такой уникальный шанс!
В лобби отеля Sheraton Надя подошла к стойке бара и заказала фруктовый безалкогольный коктейль, протянув официанту последние оставшиеся наличные. Фруктовая смесь, которую принес официант, имела несколько слоев. Одни из них, голубой, очень напоминал алкогольный напиток с добавлением ликера Блю Кюрасао (англ. «Blue Curaзao»). Она усмехнулась в душе, подумав про себя: «Вот и первое впечатление – «русская», сидящая в лобби отеля, пьющая коктейль в 12 часов дня». Надя уже привыкла к тому, что очень часто ее, как выходца из СНГ, называли «Russian». «Издержки истории», – объясняла она себе этот феномен. Чувство неловкости не покидало ее. Сидя одна за столиком, Надя понимала, что не привыкла к таким фешенебельным отелям.
Мистер Хайнс был по-немецки пунктуален.
– Привет, я Джек, – мужчина лет пятидесяти пяти дружелюбно протянул Наде руку и предложил перейти за более удобный столик.
– Приятно познакомиться, Джек. Надя Орлова, – Надя тут же мысленно одернула себя за то, что произнесла свою фамилию. Ведь Джек по-американски предложил неофициальный стиль общения. Надя знала, что ей не хватает быстроты реакции, и часто сокрушалась над тем, что делает или говорит что-то не так. Это извечное «надо было» …
Надя с облегчением оставила на столике свой недопитый стакан и последовала за Джеком. Ей показалось, что тот слегка ухмыльнулся, увидев «фруктовый коктейль» Нади.
– Как прошла твоя поездка во Франкфурт? – последовали стандартные жесты вежливости или, как говорят американцы, «ice-breaker».
Как ни странно, Джек не задавал ни каверзных вопросов, ни вопросов о рабочем опыте Нади. Он с удовольствием рассказывал целый час о Детройте, его красивых пригородах, работе в агентстве, даже затронул тему о том, что у него есть немало знакомых и друзей среди выходцев из постсоветского пространства, с которыми он мог бы ее познакомить. Не всегда понимая, что говорит Джек, Надя предельно внимательно его слушала, поддакивала, вставляя краткие комментарии и боясь сказать что-то лишнее. Пару раз ей даже удалось уместно вставить в разговор хорошо подготовленную речь из той папки, которая лежала на столе. Все выглядело так, словно Джек уже принял решение. Но Надя знала из прошлого опыта, что такое чувство может быть обманчивым. Поэтому на всякий случай она решила сама затронуть тему своего «бесценного» опыта в немецкой автомобильной компании, где она работала студенткой, и привела несколько конкретных примеров, как можно улучшить работу американского агентства.
– Да, и вот еще что, – сказал Джек. – Тебе нужна будет машина. В Детройте без этого не обойтись. Но это не проблема. Можно купить недорогую, подержанную.
«Да, машину на полгода, – подумала про себя Надя. – У меня-то и водительских прав нет!» Она вспомнила рассказы о том, как американцы даже несколько метров до магазина предпочитают ехать на машине. В Америке она ни разу не была, поэтому охотно верила чужим рассказам и сложившимся стереотипам.
«Нет, мне не нужна машина. Я с удовольствием буду ходить пешком. Да и денег на машину у меня нет, хоть и на подержанную», – размышляла про себя Надя.
Но в ответ она продолжала мило улыбаться, что, вероятно, Джек воспринял, как понимание и знак согласия с его предложением. Разговор был закончен. Надя энергично пожала Джеку руку и уверенно двинулась к выходу.
2
Дома в Нюрнберге Надю ждал Франк и кошка по кличке Лиза. Надя была помолвлена с Франком, но отношения в последнее время как-то не заладились. У них уже пару месяцев не было секса. Франк был хорошим и терпеливым мужчиной. Они уже около четырех лет были вместе, но чем дальше, тем больше Надя ощущала равнодушие к нему и чувствовала, что отношения все больше заходят в тупик. С самого начала Наде не хватало романтики в этих отношениях. Франк был ее первым мужчиной. И Надя нередко с ухмылкой вспоминала их первую ночь, когда он разогревал себе суп из консервной банки после их первого секса.
Франк был на семь лет старше Нади. Нужно отдать должное, он был сексапильным высоким брюнетом с вьющимися волосами и большими голубыми глазами. Он любил свой старый кабриолет, отпуск на берегу моря с палатками, простые черные футболки с длинными рукавами и голубые свободные потертые джинсы. От него всегда пахло хорошим парфюмом с запахом мыла. Франк принадлежал к той группе консервативных людей, которые годами не меняют профильную фотографию на Facebook. Франк работал консультантом в одном из немецких банков. К деньгам относился бережно и рационально. Несколько лет назад он бросил университет ради места в одном из банков в Берлине и был предельно удовлетворен своим решением. Годом позднее этот банк купила одна из крупных французских финансовых групп, отделение закрыли и поставили ультиматум: либо переезжать в новый филиал в Нюрнберге, либо лишиться работы…
Франк выбрал путь малейшего сопротивления. Так он оказался в Нюрнберге – крупнейшем городе Франконии, исторической области на юго-востоке Германии. Франков, жителей Франконии, он считал замкнутыми и недружелюбными. После яркой жизни в Берлине, городе мира, Нюрнберг ему казался европейской деревней, где он чувствовал себя иностранцем. Жизнь в Нюрнберге его угнетала. Все еще питая надежду вернуться в Берлин, он любил с иронией цитировать сказку Гофмана о твердом орехе:
«О дивный, дивный Нюрнберг мой, кто не знаком еще с тобой, пусть побывал он даже в Вене, в Париже и Петервардейне, душою будет он томиться, к тебе, о Нюрнберг, стремиться – чудесный городок, где в ряд красивые дома стоят».
Следует сказать, что Надя так же задыхалась среди тысячелетних каменных стен Нюрнберга. Будучи подростком, она начала создавать коллаж своей мечты – вырезки вещей роскоши из журналов моды, дизайна и архитектуры, всего того, о чем она мечтала, живя в однокомнатной квартире в Киеве. Белые листы бумаги формата А4 поглотили в себя бриллианты, ожерелья из изумрудных камней, изысканные квартиры и особняки. Надя приклеила свое фото вместо лица бизнес-леди, которая элегантно шла в мехах с охотничьей собакой. Все это она сложила в большую папку, дополнив конвертом с другими вырезками. Надю затронула фраза, которую она затем написала внутри папки: «Деньги кричат. Богатство говорит шепотом». Затем она дописала еще одну: «Искать изящества, а не роскоши. Утонченности, а не моды». Как-то Надя решила поделиться своими мечтами с Франком, и показала ему свой мир грез. То, что она прочила на лице Франка, – это было предельное удивление, что его уютная квартира-мансарда, которую он снимал в Нюрнберге – это был не предел ее мечтаний, «бедной» девочки из Украины. Но изменения все же произошли – Надя и Франк переехали в трехкомнатную квартиру-мансарду на пару подъездов дальше, которую они теперь снимали вместе.
Франк не считал большим пробелом то, что не закончил университет. Он любил путешествовать, много читал, общался с интересными людьми – успешными немецкими бизнесменами, которые хотели выгодно инвестировать и зарабатывать деньги на своих сбережениях. Работа была эмоционально напряженной – Франку постоянно нужно было достигать поставленных целей. Это была та работа, где успех означает больше продаж и именно они повышают индекс счастья работников и вес их кошельков. Иногда он даже дома не мог отключиться, проверяя курс акций на бирже, что очень огорчало Надю. Она видела во Франке потенциал и верила, что за каждым успешным мужчиной стоит не менее успешная женщина. Она пыталась всячески мотивировать и вдохновлять Франка, который, благо, уважал ее мнение и всегда к ней прислушивался. Но, к сожалению, так ничего и не делал, продолжая плыть по течению и все дальше погрязая, словно в трясине, в ежедневной рутине. «Неужели это конец, Господи!» – безмолвно вопрошала Надя. Она уже представляла себя женой Франка, вынужденной экономить каждый цент. Наде хотелось видеть фейерверк, в то время как в небе угасали вспышки, так и не раскрывшихся снарядов.
У Нади также вызывало душевный протест увлечение Франка. Он коллекционировал самолетики 1:200 масштаба, которые гордо стояли в нескольких стеклянных шкафах с подсветкой. А еще у него была компьютерная программа для симуляции полета. Он часто представлял себя пилотом и никогда не прерывал начатый полет, подходя к этому очень ответственно. Если Франк начинал полет, все равно в каком направлении, Мюнхен, Нью-Йорк, Рио, Сидней, самолет точно долетит. Иногда Франк любил часами проводить время в аэропорту Нюрнберга, наблюдая за прибытием и взлетом самолетов. «И почему он не стал пилотом?» – вздыхала Надя, свято веря в то, что достичь истинного успеха возможно только в деле, которое любишь всем сердцем. Для Франка это точно не были цифры, проценты и игра на бирже.
Франк переживал сложный жизненный период. У его матери был обнаружен рак груди, который она успешно поборола, но это, конечно, выбило Франка из колеи на продолжительное время. Вскоре после этого умер его отец. Однажды Франк сказал, что будет всю жизнь благодарен Наде, что она была в этот сложный период его жизни вместе с ним.
– Как прошло интервью? – поинтересовался Франк, не отрываясь от симуляции полета.
– Нормально, – Наде не хотелось вдаваться в подробности. Она чувствовала себя эмоционально опустошенной, как потухший вулкан.
– Ты же ведь знаешь, я всегда тебя поддержу, – умиротворенно сказал Франк. – Не хочу, чтобы ты когда-то упрекнула меня за то, что не сделала или упустила что-либо из-за меня.
– Спасибо за понимание, Франк.
Надя взяла кошку на руки и поднялась вверх по винтовой лестнице, ведущей в спальню. Модель опустевшего аэропорта, которую построил когда-то Франк, занимала полкомнаты. Он чем-то напоминал Наде ее отношения с Франком. Надя очень любила Лизу, которая и была виновницей того, что аэропорт лишился в начале самолетиков и обслуживающих машин, а вскоре и модельных деревьев. Она даже представить не могла, как они расстанутся, если Надя вдруг получит практику в Детройте.
3
Следующие дни были такими же серыми и пустыми, как и погода. Надя продолжала ходить в университет. Она готовилась к последнему экзамену и выбирала факультет для написания дипломной работы. Из-за пропуска дополнительного семинара ей не удалось попасть на факультет маркетинга, куда она хотела, и она остановилась на теме исследования эффекта социальных сетей, т.е. Facebook, LinkedIn and Co. на бизнес на факультете социологии. Все это она делала по инерции. Если раньше практика в Детройте казалось ей далекой абстракцией, то после общения с Джеком она вновь почувствовала вкус к жизни. Надя начала мечтать о свободе по-американски, джинсах, коле и демократии. Через пару дней она решила напомнить о себе, направив Джеку приглашение присоединиться к ее профессиональной сети на LinkedIn.
Этой же осенью их решила навестить мама Франка со своей подругой. Узнав о том, что Надя проходила интервью для практики в США, она игривым тоном спросила:
– А что, если тебе понравится, и ты решишь остаться в Америке? Что будет с моим сыном?
– О, этого не произойдет! У меня ведь здесь Франк и Лиза! – Надя была убеждена в том, что никогда не расстанется со своим немецким домом. Хотя ей сразу же вспомнились слова Франка о том, что с ее стилем жизни и расточительством следует жить в США и быть замужем за успешным банкиром с Wall Street.
Через неделю после интервью Надя получила сообщение из Детройта от ассистентки Джека. С замиранием сердца она прочитала первые строки:
От: Sandra Schwarz <sschwarz@ххх.com>
Тема: Практика в США
Кому: "Надя Орлова" <nadya.orlova@xxx.de>
Дата: Пятница, 9 октября 2009, 20:44
Привет, Надя,
Джек рассказал мне о вашем милом интервью. Я рада сообщить, что он принял решение о твоем прохождении у нас практики! Ближайшее время, когда ты можешь начать – это январь, т.е. с января по июнь 2010. Подходит ли это тебе?
Если да – я отправлю тебе все необходимые документы и ссылки для начала оформления визы J-1, которая необходима в этом случае иностранным студентам. Чем раньше мы начнем этот процесс, тем лучше.
До скорого,
Сандра
– Франк! Франк! – Надя, как маленькая девочка, вбежала, подпрыгивая, в комнату, где Франк, сидя за компьютером симулировал полет с глубоким чувством ответственности за жизнь пассажиров на борту. – Я получила эту практику! Представляешь?
Первое время Франк молча продолжал играть, как будто ничего не произошло. Что было потом, Надя мысленно сравнила с рассказом папы о лекции по истории в престижном военно-политическом училище Львова, которое он закончил. Когда профессор вошел в аудиторию, студенты громко кричали, и он долго стоял и смотрел, пока все не успокоились. А когда наступила гробовая тишина, он с грохотом бросил громадный учебник истории КПСС на стол и сказал: «Так началась Вторая Мировая война».
В тот вечер Франк впервые прервал свой полет, так и не посадив самолет, который рухнул в реке Эльбе где-то под Гамбургом. Надя поняла, что Франк ее поддерживал только потому, что никогда не верил в то, что она, обычная девочка из Украины, получит эту практику в США, да еще и в разгар экономического кризиса. В голосе Франка звучала масса упреков и злости.
– Послушай, Франк, – взывала к его здравому смыслу Надя. – Мы с тобой уже более четырех лет вместе. И обручальное кольцо, которое ты мне подарил, я уже ношу больше года. Это уже символ. Символ твоей нерешительности! Я больше не могу и не хочу ждать! Ты, как собака на сене и сам не знаешь, чего хочешь. А я хочу идти дальше!
В эту ночь Наде приснилась большая океанская волна, которая накрыла ее с головой и с яростным рокотом понесла в неизвестном направлении. Надя пыталась открыть глаза, вглядеться в кромешную тьму, чтобы выбраться на поверхность. Но сил для этого у нее не было. Тогда она попыталась закричать, позвать на помощь. И вдруг поняла, что не может выдавить из себя ни звука. Ни тело, ни голос ее не слушали.
