Алина Багазова
Ангелы без крыльев

* * *

В своей маленькой, пару лет назад обклеенной небесно-голубыми обоями и уставленной неприхотливыми домашними бабушкиными цветами, комнате, я зажгла приглушённый свет, сбросила на стул куртку и устало улеглась на кровать. Подумала было о том, чтоб взять конспекты и создать хотя бы видимость учебы (на случай, если кому-то вздумается полюбопытствовать), но вот незадача: конспекты остались в пакете, в прихожей, а двигаться не возникло ни малейшего желания.

Закрыла глаза, чтоб лишний раз не напрягать их, провоцируя очередные приступы головной боли, выгнала все мысли из головы, погрузившись моментально в некое подобие дремоты. От нагревающейся лампы по комнате кругами расходился аромат апельсинового масла…

«…Под ногами край крыши, а там, внизу, повсюду насколько хватает взгляда – раскинулся наш город. Причудливые облака зелёных крон деревьев замерли над дворами, укрывая их своей тенью, серые крыши скромных пятиэтажек робко выглядывают из-под листвы, а там, на горизонте, серой чертой отсекает городской сектор от пригородного железнодорожная насыпь с тонкими линиями рельс. Рядом – соседняя девятиэтажка, вторая и последняя, на весь город.

Ликующее ощущение свободы! Ни головокружения, ни боязни высоты, ни страха невзначай оступиться. Стою и – «весь мир у ног моих». Где-то там внизу «муравьишками» передвигаются люди, не видят меня, не подозревают, что сейчас творится в моей душе.

Ласковые закатные лучи обнимают, разжигая внутри тоскливое, странное, жгучее желание, подобно тому, что овладевает волком при полной луне. Невыразимая тяга, влечение к чему-то, мне неизвестному. И безумное желание… лететь.

Но я не двигаюсь. Любуюсь оранжевым шариком, огненными всполохами красиво расцветившим небо, улыбаюсь счастливо: вслед за тоской нежданная эйфория окутала душу, вскружила, как кружит голову аромат прекрасных духов, заворожила. Я сама уже не знаю, чего хочу и для чего нахожусь здесь…

И в этот момент замечаю на соседней крыше пару силуэтов. Парень и девушка. Они стоят рядом, рука об руку – есть что-то торжественное в их позе – и так же, с жадным наслаждением вглядываются в последние закатные лучи, пьют их.

Мысленно робко тянусь к ним с легким интересом и в этот момент, словно ощутив порыв, парочка дружно оборачивается и наши взгляды встречаются. Так далеко друг от друга, что лиц толком не рассмотреть, но ярким красным пятном алеет кофточка девушки, приветственно вскинувшей руку…»

И вдруг все помутнело, а когда обрело четкость – обнаружила, что лежу на кровати, уставившись в хорошо знакомый потолок. За окном комнаты виднеется соседний дом и отсюда, с моего пятого этажа, открывается прекрасный обзор на его крышу. Закатные лучи мягко освещают её и стену дома, а у самой кромки что-то ярко краснеет…

Поморщившись, чтоб смахнуть наваждение, не желая верить глазам, я медленно встала и мягко, ощущая слабость в ногах, подошла к окну, отодвинула тюль.

Де жа вю. Девушка стояла там же, а чуть поодаль мужская фигура. Что они делают на крыше?

Отсюда можно было гораздо лучше рассмотреть их, чем в сновидении, я жадно вглядывалась, замерев в оцепенении от нереальности происходящего, в какой-то миг стало вдруг страшно от нелепой мысли: сейчас она сделает шаг и… Но девушка не двигалась и будто не замечая любопытную меня, вполоборота подставляла, щурясь в упоении лицо закатному солнышку. Наслаждалась, как наслаждается кошка первыми весенними, проглянувшими из-за зимних туч, лучами, будто бы набираясь сил.

Опершись всем телом о подоконник, я почти не дышала.

И тут девушка заметила меня. И, улыбнувшись широко, открыто, как близкому другу, помахала весело рукой. А потом размашисто начертила в воздухе какой-то знак, смутно знакомый, и снова рассмеялась, кивнула… Мне показалось, что услышала звенящий колокольчик её смеха.

Резко разорвавшая тишину мелодия мобильника вернула меня в реальность.

Девушки на крыше не было. Там вообще не наблюдалось никого, кроме голубей, устраивающихся на ночлег, выглядывающих из чердачного окошка…

– Что за… – пробормотала растеряно, смущенно, рассерженная на ударивший по нервам телефон.

Ещё раз глянула с опаской на пустую соседнюю крышу (и померещится же!), задёрнула тюль, подумала секунду – и шторы тоже. А потом выудила из кармана брошенной на стул куртки надрывающийся мобильный и ответила хмуро:

– Слушаю.

– Лизка, привет! – жизнерадостно защебетала трубка голосом давней и хорошей подруги Оксаны, – как твоё ничего?

– Совсем ничего… – и только в этот момент я поняла, что совершенно прошла головная боль. В связи с этим непроизвольно улыбнулась. А перед глазами отчего-то встал знак, начерченный девушкой-виденьем…

– Слушай, в Москве в это воскресенье будет проходить концерт Лары Фабиан, я тебе с утра не могла дозвониться, а сама только вчера узнала! Ромка сюрприз хотел сделать, молчал зараза, билеты уже забронировал нам всем, присоединишься? Выезжаем завтра с утра.

У меня в глазах вмиг потемнело от радостного возбуждения, это же давняя мечта: побывать на концерте любимой певицы. И она, кажется, имеет возможность осуществиться! И ничего, что на машине ехать до ого-го-где-находящейся Москвы почти 10 часов, это всё такие мелочи в сравнении с тем, что я услышу её «живьём»! А повезёт нас Оксанкин молодой человек Роман. Узнала, однако, цену билета и на меня снова обрушилась темнота – на этот раз от обиды и разочарования. Я никаким образом не могла сейчас достать такую сумму…

– Лиз, займи у кого-нибудь, у родителей, наконец! Ты что, такой шанс редко выпадает, – кричала Оксана в трубку, – мы с Ромчиком решили отпуском пожертвовать, все накопления вложили. Но это того стоит, отпуск каждый год, а Ларочка… да что говорить, сама понимаешь.

– Родители не дадут, – тускло прошептала в трубку, захотелось зареветь.

Зная принципиальность матери и её стремление только поощрять за заслуги, но за промахи жестоко наказывать, нечего было и надеяться взять в долг. На отца же тем паче не приходилось рассчитывать – он всё до копейки отдает супруге, она ведет все финансовые дела в нашем доме.

– А Лёшка? – воскликнула Ксюша, – неужто откажет тебе?

– Оксюш, у него зарплата ещё меньше, чем у меня…

– Вы же на квартиру копите, ну, возьми из заначки, потом доложишь, делов-то! – у подруги всё всегда было так просто и беспроблемно, – ну что?

Чувствуя, как всё безнадежно обрывается внутри, я проговорила хрипло:

– Нет, не поеду…

– Зря ты, жаль… – опечалилась на миг Оксанка, а потом вновь защебетала счастливо, – ну не переживай, не последний день живёшь, авось будут ещё концерты, обязательно попадёшь. А мы расскажем, фотки покажем, поснимаем видео, а вдруг даже удастся автограф взять! Я и для тебя попрошу.

Она в таком ажиотаже воскликнула последние слова, что я поняла – она уже там, она уже забыла про меня, ничуть не расстроившись за свою подругу, а могла бы хоть прикинуться.

Сославшись на тяжёлый день и наскоро распрощавшись, отключила мобильник совсем, к чертям собачьим и, закусив губу, уселась прямо на пол. На душе так погано, скребут просто какие-то бешеные и невменяемые кошки… Счастливица Оксанка, Роман ради неё на всё готов, не было бы ни копейки – достал бы в рекордный срок. А разрешил бы мне Лёша потратить такую сумму на билет? Несомненно, нет. Ещё бы и обиделся, что на всякую ерунду выкину такую важную часть бюджета. Слёзы обиды закипели на глазах, одним жестом смахнула их. А вот интересно, сколько там уже набежало накоплений.

Скрипнув зубами, схватила трубку, судорожно включила, чертыхаясь, набрала номер.

– Лёш, привет! – и безо всяких предисловий, не тратя времени, перешла сразу к делу, – скажи мне, сколько там уже отложено у нас с тобой на квартиру?

– А почему ты спрашиваешь? – осторожно и слегка растеряно пробормотал любимый.

– Ну, как же почему? Я ведь должна быть в курсе, это наш общий фонд, уже около полугода откладываем…интересно, сколько там «набежало».

– Э…ну… – замялся он.

– Что, ты сам точно не знаешь? – удивилась я непонятной заминке.

– Лизок, дело в том, что… в общем, я на днях одолжил их другу отца. Понимаешь, там беспроигрышное дело назрело и он вернёт обязательно в конце следующей недели, с бешеными процентами…

– Что?! – я аж захлебнулась от изумления, – ты отдал НАШИ деньги? Постороннему человеку? И даже не знаешь сколько?

– Знаю, – Лёша назвал сумму, дар речи вторично покинул меня: да на эти деньги уже можно было приглядывать что-то.

– Лёша… – голос сел от переполнявших эмоций, – ты хоть расписку взял?

– Что? – обиделся Алексей, – он же друг отца, служили вместе, почти брат. Я ему на слово верю!

– Ты… ты идиот? – я едва не падала в обморок, – как вообще в голову пришло… и со мной не посоветовался!

– Да что ты так переживаешь – хорохорился Лёша, – он нормальный мужик, сказал вернёт, значит вернёт, ну срочно понадобились, надо помочь! Да и вернёт-то почти в два раза больше, выгодно. Не переживай.

– А если бы мне вот сегодня срочно понадобились деньги? Если бы от них моя жизнь зависела… – почти шептала я, – разве так можно?

– Лиз, не закатывай истерику, – прервал Алексей, – и не придумывай там ничего, вообще, это наши мужские дела, ты не лезь. Через неделю, если хочешь, я тебе сам покажу все купюры в целости и сохранности, ещё похвалишь. Да ты и не узнала б даже, если бы не стукнуло в голову…

Не слушая более, я положила трубку. А в висках вновь гулко запульсировала боль. Сейчас я готова молиться лишь об одном: дай Бог, чтоб всё закончилось хорошо, чтоб эта долбанная квартира перестала быть бесплотным миражом, а стала, наконец, явью. Чтоб не тянуть время, может мне удастся даже уговорить Лёшку купить однокомнатную для начала. Потом подкопим и увеличим жилплощадь. Страшно мне что-то такую сумму денег хранить таким образом, как это делает Лёша. Дай-то Бог.

* * *

Всю ночь я бесполезно и очень муторно проворочалась в кровати, периодически зависая в полубреду и кошмарных образах. В них я ссорилась с Алексеем, ругалась с родителями и ощущала невероятную непонятную тяжесть на сердце.

Проснулась до рассвета вся в холодном поту от собственного выкрика, но никак не смогла вспомнить, что же приснилось. Встала, прошлась по комнате, озябла, но стало полегче. У окна откинула занавеску и выглянула на улицу.

Серый серпик луны висел в мареве редких облаков. Как будто колышущийся, он казался призрачным, скупо бросал тусклый свет на крышу соседнего дома и, остатками, рассеяно освещал двор. Совершенно безлюдный – лишь наспех припаркованный и уснувший у подъезда автомобиль непонятного цвета (в сумерках все кошки, как известно, серы), фантасмагорично выделялся из общей картины безликих сооружений: оградок, перекладины для выбивания ковров, полусломанных скамеек и покосившихся мусорных баков. Выделялся своей принадлежностью к людям, казался более живым, чем всё сейчас в этом городе, почти одухотворенным.

Щёлкнула щеколдой и распахнула форточку, впустив ночной свежий воздух, пахнущий росой. Стояла, глотая его и слегка замерзнув от сквозняка, набросившегося на ещё мокрое от пота тело.

Сквозь белую рваную дымку облаков проглядывали звёздные точки – то проступали, то, подмигнув, скрывались снова в туман. Зрелище завораживало, хотелось стоять и так смотреть вечно. И проблемы все забылись, отошли на задний план, казались чем-то далеким, несущественным, не принадлежащим моей реальности.

Но сжалось вдруг сердце, заныло отчего-то. Мягкой лапой взяло за душу какое-то непонятное отчаяние, ворвалось внутрь ощущение безысходности, разрушив умиротворение и гармонию любования. Я остро осознала, что всё вокруг не то, что мне нужно и живу я не своей жизнью, а чужой, надиктованной другими людьми. Хожу по кругу, протоптанному за меня, по чужой дорожке… А моё… оно где-то там, за этим кругом, в том месте, где душа обретает спокойствие и радость от каждого шага по жизни. Не для этого я родилась, чтоб просто жить! Как странно, это ощущение охватывает каждый раз, когда выныриваю из плена обыденных забот и мыслей, остаюсь наедине с собой. Словно что-то изнутри нашёптывает, зовёт куда-то, в такие моменты всё хочется бросить, решительно отринуть, не сомневаясь уйти по зову и не оглядываться назад, знаю, что не пожалею. Но что это за странное влечение и куда мне идти? От себя не убежишь…Сначала надо найти себя. Но почему, как и когда я потерялась в этом мире? Что мешает увидеть ясно свой и только свой путь?

Поёжившись от нового потока прохладного ночного воздуха в окно, неприятно скользнувшего по телу, я выпала из оцепенения и вдруг ощутила слёзы на глазах. Моргнула – и два ручейка заструились по щекам. Что творится со мной, какие-то неосознанные, смутные порывы, откуда они?… Вид звёздного неба определенно способен любого выбить из равновесия!

В последний раз кинув взгляд на небо поверх крыш, отметила едва уловимые перемены в нём: там, далеко, предвосхищалось рассветное зарево. Вздохнула и вернулась в кровать.

* * *

Наутро, когда я открыла глаза после очередного забытья, и солнце уже уверенно светило в окна, внутри не оставалось ни следа, ни отголоска ночного настроения, даже намека.

Суббота. Но я уверена, что мама на работе, а папа, как обычно, за компьютером, погружён в научные бдения на многочисленных интернет-форумах. Что поделать, это его работа. Всей семьёй, в полном сборе, мы отдыхаем лишь в воскресенье и то, если маму не вызовут внезапно, а у папы не возникнет очередной внеплановой конференции. В детстве я отчего-то восхищалась такой работоспособностью, думала, что когда вырасту – наверное, стану такой же деловой дамой. Хоть иногда и грустила: отец тогда ещё работал в городском научном центре, не бывал дома сутками. Потом, с приходом в Россию Интернета, он засел за компьютер, но ничего это не изменило: его словно не было дома, мешать и отвлекать категорически запрещалось да и было чем-то на грани фантастики – умудриться папу отвлечь. Стой в квартире непомерный гвалт, ори громкая музыка или грохочите взрывы – он, честное слово, не услышит, никак не отреагирует…

В безмолвной, не по субботнему пустой квартире я поплелась на кухню и вяло позавтракала, предчувствуя неприятную необходимость браться за конспекты, от которых, если честно, попросту тошнило. Я больше чем уверена, что юристом не стану никогда работать по своей воле, меня привлекает совсем другая область – филология. Однако мамой категорически было заявлено, что «сначала требуется сделать карьеру на поприще, где она гарантирована, если есть мозги, а потом уже, на свои деньги, воплощать дурацкие желания!»

«С жиру беситься» – так называет это мама. Я не замедлила поинтересоваться – когда же она начнёт «беситься» – то есть воплощать свои мечты, кроме бесконечного служения своей работе (ведь не это же её сокровенные желания?), карьера уже как бы состоялась. А мама отвечала, что она женщина умная и мечтала всегда о действительно умных, серьёзных, востребованных вещах, которые и воплощает «без отхода от производства». Но мне сдаётся, мама просто отделалась от вопроса таким образом. Если и были у неё необычные мечты, фантазии, желания когда-то – они давным-давно погребены под толстым слоем респектабельности, замещены бесконечной деловой хваткой и забыты.

И хоть я в глубине души никак не могла расстаться со свой мечтой, всё же завидовала маме втайне, завидовала её умению делать деньги и не терять, а приобретать, не экономить, а рачительно расходовать. На этом фоне мои попытки как-то сводить концы с концами в личном бюджете угнетали и вгоняли в депрессию. Но если уж мы с Лёшей решили самостоятельно вступать в совместную жизнь – надо учиться рассчитывать лишь на себя. Конечно, родители никогда не отказывали мне в финансовой поддержке, но всё это сопровождалось всякий раз лекцией на тему «как нужно жить». С папой было проще всегда, но всё равно, я уже не маленькая девочка, которой давали на карманные расходы в далёком детстве и просить сейчас, когда работаю сама, вдвойне неловко.

* * *

В коридоре, забирая пакет с лекциями, столкнулась неожиданно с папой, он для чего-то, вероятно чрезвычайно важного, неожиданно покинул комнату. Стоя растеряно в дверях своей комнаты, задрав очки на лоб, папа устало массировал переносицу. Не сразу заметив меня, промаршировал на кухню, и уже на пороге обернулся рассеянно.

– Доброе утро, дочь. А ты дома сегодня?

– Пап, суббота, – напомнила я и помахала тетрадкой, – но всё равно не до отдыха…

– Ясно, – отец вздохнул, – а у меня тут авральная ситуация…Слушай, доча, а тебе никуда не надо случайно? Ну, прогулялась бы, подышала воздухом, потом и учёба лучше пойдёт.

– Давай, говори, к чему клонишь! – усмехнулась я, прекрасно зная, что означают все эти речи.

– Да бумага для принтера почти кончилась, а как назло кучу материалов распечатать надо, может заодно бы и купила?

– Срочно?

– Ну, на остатках до обеда дотяну, – расплылся в благодарной улыбке родитель, – вот спасибо!

– Да не за что, – глянула на его взъерошенные рыжие кудри и пошла собираться.

В нагрузку к бумаге вдогонку получила ещё несколько заказов вроде дополнительного картриджа и новой флешки, некую сумму денег и пожелание приятной прогулки.

А погодка и впрямь благоприятствовала! На небе ни облачка, солнце беспрепятственно сияет – по-утреннему мягко – но его тепло уже предвосхищает весьма жаркий денёк. В такой бы выходной куда-нибудь на природу выбраться, в лесок, на пикник с друзьями или любимым мужчиной. Но любимый мужчина всё больше предпочитает проводить время в барах и кафе, иногда в бильярдной. Природа его не вдохновляет, хорошего настроения не создает, а странным образом наоборот – вызывает непонятное раздражение и упадок сил. Печальный единственный опыт вылазки, совместной с Оксаной и Ромкой, в прошлом году на шашлыки оставил не самые приятные воспоминания и лишь убежденность, что он был последним. Лёша ныл весь день: то комары, то сквозняк, то дым в лицо, хотя я не заметила ни того, ни другого, ни третьего, наслаждаясь свежим воздухом, птичьим пением и запахами свежей зелени. Что ж, как говорится, кому что: одним запах цветущих трав, другим – прокуренный воздух бильярдного зала.

Прикоснувшись мыслями к той поездке, машинально вспомнила о друзьях, которые сейчас как раз движутся на концерт моей мечты. И я могла бы отправиться с ними, даже заваленный зачёт не помеха, но… но вот обстоятельства снова победили, задавили. Сколько раз уже происходило это: ускользало из-под носа то, к чему очень долго стремилась! Поманит – и растает облачком на горизонте…

На остановке не было ни души, и мне вдруг почудилось, что вот-вот появится из-за поворота красная «Тойота», а через полуопущенное стекло глянет на меня лицо, скрытое за тёмными очками… Поёжилась, шагнула назад, вглубь остановки, подальше от дороги.

Зазвонил мобильный.

– Привет, Лизонька, – прощебетал жизнерадостно Леша.

– Привет, – буркнула неохотно.

– Солнышко, ты что, всё ещё дуешься за вчерашнее? – изумился парень, – да брось ты, нет причин. Погода за окном прекрасная, верно, как раз для прогулки, а?

– Ого, ты погоду оценил? Я думала, она не имеет значения, если прогулка дальше кафе или клуба не намечается.

– Лизон, ты чего? – растерялся Лёшка, – не заболела?

– В здравом уме и трезвой памяти, – отрапортовала вяло, – Лёш, составить тебе компанию я не смогу, если забыл – у меня зачёт в понедельник и в кошельке почти пусто, уж прости.

– Да ладно, деньги – это фигня, – беспечно отозвался ненаглядный, – пришли-ушли, ещё будут. Живи проще.

– Постараюсь, – надеюсь, прозвучало не совсем агрессивно. Не знаю отчего, но разговор с Алексеем меня раздражал сейчас, даже солнечное утро словно немного потускнело, – пока!

И быстро отсоединилась, потому что увидела на горизонте маршрутное такси. Уже в салоне, расплатившись за проезд и откинувшись на мягкую спинку сиденья, услышала жалобный писк: пришло смс. Разумеется от Лёши.

«Хотел сказать, что взял ключи от квартиры друга до обеда. Да или нет? До понедельника больше возможности не будет».

Хмыкнула. Прячемся ото всех, как школьники, надоело… Можно пойти ко мне, но он не хочет, так же, как и знакомить меня со своими родителями. Что за тараканы у Лёшки в голове? Пожала плечами и злорадно ответила: «Нет». И в самом деле, пора взрослеть, а о желаниях подумаю, когда обзаведёмся, наконец, жильём.

«Жаль…» – ответил он.

* * *

Ехать далековато, водитель настроил радио на волну «Хит FМ», я лениво уставилась в окно, на проплывающие мимо деревья… и вдруг словно наткнулась на витающий в воздухе непонятный дискомфорт. Осторожно заозиралась.

В салоне было негусто – кроме меня ещё несколько человек: две тётки среднего возраста, увлечённо шушукающиеся в задней части маршрутки, благообразный старичок, погрузившийся глубоко в свои мысли, и двое парней напротив меня. Вот они-то и насторожили сразу. Парни буквально не сводили глаз с меня, причём, когда я обернулась, даже не попытались отвести взгляд. И смотрели как-то нехорошо, недобро, я бы сказала – враждебно, как смотрят на заклятых врагов, на обанкротившихся должников, на шумных соседей, в конце концов, но уж никак не на незнакомую, миловидную (смею надеяться) девушку. Неприязненные взгляды сверлили насквозь, но я решила абстрагироваться и игнорировать их, мало ли, вероятно просто с кем-то спутали, а то и просто весеннее обострение у неадекватных слоев населения играет свою роль.

Однако, как раз в этот момент моих мысленных предположений, один из них, противный толстячок с сальными волосами и красной кожей, украшенной россыпью роскошных прыщей, что-то негромко проговорил своему не менее габаритному, однако – в отличие от друга – крупному, мускулисто-накаченному, светловолосому спутнику, и они оба весьма гаденько улыбнулись. Взгляды стали откровенно изучающими, а вдобавок парни время от времени перебрасывались короткими фразами, посмеивались.

Сквозь музыку, я не могла вполне расслышать эти реплики, но носили они явно оскорбительный характер. До этого момента я ещё не сталкивалась с подобным явлением: неким контингентом людей, развлекающихся тем, чтоб унижать и цеплять совершенно незнакомых людей. Потому и не знала, как реагировать. Одно несомненно: подобное поведение брать в голову не стоит, и принимать близко к сердцу тоже.

Отвернувшись к окну, я рассеянно скользила глазами по домам и пешеходам, краем глаза, однако, фиксируя агрессоров. Пассажиры выходили-входили, а парни, похоже, решили сопроводить меня до пункта назначения. Внутрь подленько закралось нехорошее подозрение относительно их намерений, но я одёрнула себя: придут же в голову глупости такие! Среди бела дня чем они могут мне угрожать?

И в этот момент маршрутка подрулила к очередной остановке, вошла девушка. Всё бы ничего странного, но она замерла на секунду в дверях, уставившись на меня, а затем вдруг широко, по-дружески, улыбнулась и села рядом, на свободное место.

Я удивилась и слегка отодвинулась, но девушка, хотя и молча, но всё же продолжала смотреть радостно и улыбаться, словно старой знакомой.

Как-то странно сегодня люди на меня реагируют… Бросив на соседку быстрый взгляд, пришла к выводу, что мы вряд ли знакомы, память на лица у меня великолепная. Миленькая, не слишком обычная, чтоб раствориться в толпе: прямые каштановые волосы чуть ниже плеч, карие глаза, узковатый разрез которых делает её похожей на восточную красавицу. Далеко не хрупкое, но очень уютное, мягкое телосложение, не лишённое обаяния. И от неё так уловимо веет внутренней гармонией, по-детски чистая улыбка очаровывает сразу и бесповоротно! Но в чём причина её неожиданного ко мне интереса? Я даже на долю секунды забыла о неприятных парнях.

Но, как выяснилось, зря… Они вот не только не забыли обо мне, но и напротив, оживились.

– Как живётся, милая? – нагло вслух спросил один.

Я вздёрнула голову, но с удивлением обнаружила, что смотрит он вовсе не на меня. Оба дружка в упор уставились на улыбающуюся незнакомку.

– Отвяжитесь, а? – ласково попросила она.

С подобной доброжелательностью обращаются к собаке, увязавшейся следом, к попрошайке, хватающему за полы одежды, к коробейнику в вагоне электрички. Голосок звенел мелодичным колокольчиком.

Но отчего-то сердце моё забилось, как дикая птица, пойманная в клетку. Переводя взгляд с парней, чьи лица застыли недоброй маской, на девушку, всё также безмятежно улыбающуюся, и обратно, я ощутила слабость. Словно рядом происходит нечто нереальное, не поддающееся описанию словами… Мир как бы замер, стал бесцветным, прекратил всякую жизнедеятельность, и лишь мы четверо оказались вне него, продолжали жить.

– А ты? – прыщавый перевёл взгляд на меня, зрачки – как удар молнии, я инстинктивно шарахнулась.

– Не лезь к ней, – сурово проговорила девушка, перестав улыбаться. Я кожей ощутила, как она словно отвердела, по телу забегали электрические разряды.

– Непроявленная… Я тебя съем, ангел! – светловолосый практически облизнулся, плотоядно осматривая меня с ног до головы, подался вперед.

Снова ангел?! Что же это творится?

– Не бойся, – повернулась ко мне девушка, – они блефуют.

Заметив, как я побледнела, незнакомка быстро взяла меня за руку, сжала её в своих горячих ладонях. И мгновенное ощущение безопасности и спокойствия охватило совершенно неожиданно. А и правда, чего испугалась?

А вот уже и моя остановка. Чуть не проскочили.

– Мне выходить… остановите, пожалуйста! – едва смогла выговорить, голова все ещё кружилась.

Маршрутка плавно подрулила к остановке. На ватных ногах я поднялась, ожидая, что странная девушка посторонится и пропустит, но та тоже встала и потянулась к двери. Уже выбираясь из салона вслед за ней, я увидела, как агрессоры не отстают. Дрожь неприятно пробежала по телу. Чего, спрашивается, прицепились? Что-то изнутри подсказало мне, что это не конец истории, но сейчас я ощутила исходящую от неожиданного знакомства тайну. Вновь закружилась голова на ступеньке, но девушка подхватила под локоть, и я, удержав равновесие, спрыгнула.

– Пойдём! – незнакомка решительно увлекла за руку прочь от остановки.

Я даже не спрашивала – куда, просто быстро шла следом.

Мы свернули в переулок, обогнули магазин и тут то лицом к лицу столкнулись с парочкой. Как они умудрились нас обогнать? Оба почти на голову выше, крупнее, волны агрессии, исходящей от них, ощущаются почти физически.

– Куда же вы торопитесь, девочки, давайте подружимся? – усмехаясь, проговорил светловолосый, – вдруг что и получится.

Я поразилась, с какой поспешностью отпрянула моя спутница, казалось, она даже прикоснуться к ним опасается. Прыщавый зашёл с другого бока, и парни попросту прижали нас к кирпичной стене магазина. Отсюда переулок плохо просматривается и практически безлюден, шансов на постороннюю помощь никаких.

Я решительно рванулась, собираясь растолкать нежелательных недругов, и бежать-бежать-бежать, но девушка вдруг схватила, удержала, прижала меня к стене и заговорила:

– Не дотрагивайся до них, ни в коем случае, слышишь! Нельзя! Иначе даже я не смогу помочь! А пока они бессильны.

– Ну почему же? – расхохотался прыщавый, – давайте, девчонки, отбивайтесь, последняя возможность. Вам же это сейчас насущно, разве нет?

– Нет! – приказала незнакомка, как отрезала, но скорее в мой адрес, чем ответила на их вопрос.

Меня била дрожь, ноги тряслись – пожалуй, сейчас я далеко не убегу – а парни нависли вплотную, я ощущала их дыхание на своём лице и непроизвольно зажмурилась. Но злоумышленники и впрямь не торопились что-либо предпринять, словно чего-то ожидали. Пока мы первые их коснёмся?

– Давненько не встречал ваших, – прыщавый напирал, девушка вжалась в стенку, словно пытаясь слиться с ней, пройти насквозь.

– А тем более новеньких, нетронутых ещё… – жарко зашептал мне на ухо светловолосый, – эх, не вовремя ты, Наташка, подвернулась, испортила нам такой праздник.

– Идите куда шли, уроды, – девушка старалась сохранять самообладание, – здесь вам не обломится!

– Если кто тут и уроды, то точно не мы! – скривился светловолосый, но от меня отстранился, метнул неприязненный взгляд на Наталью, – ангелы нах… высоко забрались!

– А кто вам мешал? – голос моей спутницы звучал спокойно, немного отстранённо, – сами выбрали.

– Да пошла ты! – разозлился мучитель, ударил кулаком в стену около моей головы с такой силой, что я зажмурилась, сглотнув, но боли, видимо, не ощутил, – пошли, Славян! В другой раз отыграюсь за всех. Неважно, человек попадётся, или кто из вас, не все такие стойкие и непоколебимые.

– Глупый ты… – вздохнула Наташа, – неужели тебе нравится падать?

– Безумно! – воскликнул светловолосый, а в глазах промелькнул злобный огонёк, мог бы – испепелил бы. Сплюнул и широким шагом пошёл прочь.

Славян презрительно оглядел нас и направился следом.

Через какое-то время мы облегчённо отлипли от стенки, не знаю, как Наташа, но меня ноги едва держали, а в груди болело так, что трудно было вдохнуть. Присела на корточки, стараясь отдышаться.

– Как ты? – новая знакомая посмотрела озабоченно, – дай-ка руки. Отсосали они тебя немного…

Не дожидаясь реакции, сама взяла мои холодные ладони в свои. От рук девушки шло приятное тепло, начали покалывать кончики пальцев и я с удивлением поняла, что руки у меня, оказывается, немного онемели и лишь сейчас начали «отходить», восстановилось кровообращение.

– И сердечко… – тихо продолжала Наташа.

В эту же секунду я ощутила, как тает, растворяется боль в груди.

– Ты ведь не знала, что их нельзя бояться, – полувопросительно проговорила она, слегка наклонив голову, – хорошо, что я оказалась поблизости.

– Кто ты? – я еле смогла выговорить, в горле пересохло, – и они…

– Меня, ты уже знаешь, зовут Наташа, – широко улыбнулась девушка, чуть тряхнув мне руки в знак приветствия, – но друзья называют Талей, ты тоже можешь. А они…они…господи, как получилось так, что ты непроявлена ещё? Сколько тебе лет?

– Пойдём отсюда… – игнорируя вопрос, едва слышно попросила я, опасаясь, что парни могут вернуться.

– Не бойся, они здесь больше не появятся, – заверила Таля, – демоны не возвращаются по горячим следам.

– Кто?…

– Давай прогуляемся? – предложила новая знакомая, мельком взглянув на часы, – у меня есть немного времени, могу проводить, куда тебе надо, так безопаснее будет.

А мне подумалось: «действительно, оказывается в городе столько опасностей, ранее неведомых…»

Мы медленно вышли из переулка на довольно оживлённый тротуар улицы. Солнышко ослепило после пребывания в тени, но и разогнало последние остатки тревоги, волнение испарилось. Обычный городской шум обрушился на голову, как волна, захлестнул, возвращая к реальности