Альфред Леманн
История магии и суеверий от древности до наших дней
Греческая магия после персидских войн
Греки сохранили только что изложенные воззрения до эпохи персидских войн, то есть приблизительно до 500 года до н. э. Уже несколько ранее греческие философы в своем стремлении рационально объяснить происхождение и природу бытия начали колебать основы старой веры в богов. Размышление о природе и назначении души привело Пифагора и Эмпедокла к отрицанию верования в пребывание души в Гадесе; взамен этого они допускали странствование души, благодаря которому она постепенно становится совершеннее. Таким образом, в круг понятий греков проникло представление о духах и демонах; это представление скоро нашло себе опору в учении о демонах и в связанной с ним магии, с которыми греки познакомились после своего столкновения с персами. Особенно жители Фессалии, где персы сравнительно долго держались, приобрели себе с тех пор славу кудесников.
Фессалийские женщины могли при помощи особых мазей превращать людей в животных и в камни, а ночью они по воздуху отправлялись на любовные похождения. Вот где начало средневекового верования в путешествия ведьм. Богиня луны Геката, первоначально являвшаяся божеством благодетельным, ограждавшим от зла, постепенно превратилась в покровительницу ведьм и властительницу всего мира волшебства.
Геката. Из книги С. Малларме «Античные боги». 1880 г.
Об этой Гекате позднейшие греческие писатели передавали массу мифов и сказаний; между прочим они оставили нам полное описание обрядов и заклинаний, посредством которых призывавшие ее могли заставить ее появиться. Церемонии были якобы предписаны самой Гекатой; она говорит: «Сделайте статуи из гладко отполированного дерева сообразно с моими более подробными указаниями, которые я сейчас дам. Сделайте туловище этой статуи из корня дикой руты (Ruta graveolens) и украсьте его маленькими домовыми ящерицами; потом замесите мирру, стираксу и ладан вместе с этими животными и выставьте смесь на воздух при нарождающейся Луне. Произнесите затем ваше призывание в следующих словах: “Приди, подземная, земная и небесная Бомбо, богиня дорог и перекрестков, приносящая воздух, ходящая ночью, враждебная свету, благосклонная к ночи и сопутствующая ей, радующаяся лаю собак и пролитой крови, бродящая во мраке блуждающим огнем среди могил, жаждущая крови и наводящая ужас на мертвых. Горго, Мормо, луна из 1000 обликов, услышь благосклонно нашу жертву”. Вы должны употребить столько ящериц, сколько я принимаю различных видов; исполните все тщательно; сделайте мне жилище из опавших лавровых ветвей, и после того, как вы обратите горячие молитвы к моему изображению, я явлюсь вам во сне».
Спутницы Гекаты назывались эмпузами или ламиями; некоторые авторы изображают их как человеческие существа, как ведьм, сопровождающих богиню в ее ночных странствованиях и пользующихся, в свою очередь, случаем пуститься в любовные приключения. Другие представляют их себе в виде демонов, которые, правда, вступают в сношения с мужчинами, но лишь для того, чтобы высосать из них жизненные соки, служащие им для питания. Так как по отношению к такого рода фантастическим образам воображению был открыт неограниченный простор, не стесненный никакими определенными представлениями, то нас не должно удивлять большое разнообразие в описании их.
Ламия. Из книги Э. Топселла «История животных и змей». 1658 г.
Согласно показаниям Плиния, распространение магии в Греции ведет свое начало от некоего Остана, придворного предсказателя Ксеркса, сопровождавшего его во время похода в Грецию и написавшего обширное сочинение о магии; но особенно развилось колдовство лишь после того, как Александр Македонский завоевал Персию и Египет. Тогда не только многие греки были посвящены в тайные халдейские и египетские науки, но, с другой стороны, и в Грецию прибыли многие жители покоренных стран, так что в эпоху, последовавшую за войнами Александра Македонского, Греция положительно была переполнена персидскими и египетскими прорицателями, которых называли «халдеями, магами и математиками». Благодаря им греки познакомились с чужими религиями, боги которых носили варварские имена, а так как Гомер и Гесиод не оставили для этих богов места на Олимпе, то греки отнесли их к разряду демонов. Народ стал питать к этим толпам демонов страх, которого уже не внушали им старые олимпийские боги, постепенно лишившиеся всякого уважения вследствие своих чересчур человеческих, неоднократно воспетых слабостей. О новых богах не было известно таких позорящих рассказов – греки признали их и стали оказывать им чисто восточное почитание, выражавшееся в призываниях и заклинаниях на персидском, ассирийском и египетском языках, которых греки не понимали и которые они поэтому исказили, так что в конце концов заклинания эти превратились в совершенно бессмысленные формулы. Странствующие же чужеземные кудесники и прорицатели постоянно поддерживали веру в могущество своих богов и демонов.
Из различных древних свидетельств видно, что эти кудесники нисколько не стеснялись прибегать к фокусам и тому подобным обманам, чтобы упрочить свое влияние в народе. Особенно обычно было у них заклинаниями вызывать светящийся образ Гекаты. Для этого существовало несколько способов. Прежде всего нужна была совершенно темная комната; там кудесник заранее рисовал на стене асфальтом или каким-нибудь другим горючим веществом человекоподобную фигуру, и, когда лицо, обращавшееся к богине, заклинаниями и другими церемониями достаточно было подготовлено к ее появлению, кудесник подносил огонь к нарисованному изображению, которое сейчас же вспыхивало. Иногда же эти чародеи вместо того выпускали птицу, к ногам которой было привязано какое-нибудь легко воспламеняющееся вещество; перепуганная птица металась, конечно, по комнате, а не менее перепуганный посетитель падал ниц на землю, покрывал себе голову и призывал богиню.
Римляне
Относительно развития суеверия в Риме в древнейшую эпоху мы имеем лишь довольно скудные сведения; но, насколько можно судить, римляне во всем, что касалось существа дела, стояли на той же ступени, что и греки гомеровской эпохи. В древнеримской религии мы не находим настоящего учения о демонах; тем не менее римляне верили в привидения, в души злых людей, осужденные за свои грехи после смерти блуждать по земле. Кроме того, римские писатели упоминают также о strigae, то есть старухах или ведьмах, соответствующих греческим эмпузам или ламиям, летающих в образе птиц и пожирающих людей. Нельзя, однако, поручиться, действительно ли все эти представления римского происхождения и не заимствована ли, по крайней мере, идея их у греков, с колониями которых в Южной Италии римляне очень рано вступили в сношения.
Впрочем, не подлежит сомнению, что уже в древнейшие времена римлянам были известны некоторые магические приемы. О преемнике Ромула Нуме Помпилии рассказывают, что он занимался теургическим искусством, то есть различными действиями, при помощи которых он мог даже заставлять богов появляться в видимом образе. Его преемник Тулл Гостилий, по преданию, был поражен молнией за то, что при одном таком случае обманул богов. Римляне верили также, что при помощи магии можно переманить хлеб с чужого поля на свое, и древнейшие римские законы, Законы двенадцати таблиц (около 450 до н. э.), заключали в себе положительное воспрещение такого образа действий. Дальше этих немногих известий не простираются наши сведения касательно колдовства у римлян до того времени, когда они пришли в непосредственное или посредственное соприкосновение с народами Востока.
Несколько более осведомлены мы о том, что касается искусства прорицания, мантики, или гадания, у римлян. Это искусство у них, так же как и у греков, носило чисто религиозный характер: боги посредством особых знамений выражали свою волю, и людям оставалось лишь толковать эти знамения. Древнейшее учение авгуров, вероятно, исключительно опиралось у римлян на наблюдения за полетом птиц; на это знамение обращали внимание при всех важных общественных вопросах, а также во многих частных делах. Всякий образованный римлянин должен был уметь толковать полет птиц; но для государственных целей назначались особые чиновники, авгуры, которые во всяком деле должны были узнавать волю богов при помощи этого знамения. Слово авгур и означает именно птицегадатель. Авгур очерчивал своим жезлом (lituus) некоторое пространство и на этом пространстве после молитвы к богам ожидал от них знамения; последнее толковалось в утвердительном или отрицательном смысле, так что в нем видели прямой ответ богов на вопрос о том, следует или нет приводить в исполнение то или другое предприятие. Для этой цели могли, однако, служить не все птицы, и не всякому давались такие знамения. Голуби могли служить знамением только для царей, потому что эти птицы никогда не летают в одиночку, подобно тому, как цари никогда не выходят без свиты. У некоторых птиц, как, например, воронов, ворон, сов, петухов, знамением служил крик, у других, как, например, у орла и коршуна, – полет. Благоприятным считался у одних птиц полет справа налево, у других – слева направо.
Позднее, когда вера в старинные способы прорицания несколько ослабела, между тем как государство, в силу традиции, все-таки сохраняло должность авгуров, был изобретен новый прием, именно получать знамение посредством кормления кур. Для этой цели держали в клетке молодых кур, и когда нуждались в знамении, то выпускали их и наблюдали за тем, как они пожирали брошенный им корм. Если они жадно набрасывались на него, так что даже роняли часть из клюва, – это был отличный знак; если же они, напротив, не обращали внимания на корм, это толковалось как предвестие беды. Такой способ был, разумеется, очень удобен, так как легко можно было заранее обеспечить себе желанный знак, заставив кур голодать или, напротив, предварительно накормив их.
У своих ближайших соседей, этрусков, римляне уже в очень раннюю эпоху научились многим другим формам прорицания. Этруски были древним италийским племенем, происходившим, по свидетельству Геродота, из Лидии. И действительно, сходство между этрусскими и халдейскими произведениями искусств настолько велико, что не оставляет сомнения относительно близкого родства этих двух народов. С другой стороны, и между приемами этрусского и халдейского искусства прорицания наблюдается столь полное сходство, что его странно было бы объяснять делом случая. Почти все те виды мантики, на которые мы указали выше как на общеупотребительные у халдеев, существовали, по свидетельству древних авторов, и у этрусков. К числу различных отраслей мантики у этрусков, как и у халдеев, принадлежали: толкование чудесных событий, наблюдение за молнией, за внутренностями жертвенных животных, за полетом и криком птиц, за новорожденными уродами и т. п. Со всем этим вскоре познакомились и римляне. Сначала они приглашали этрусских гаруспиков, то есть исследователей внутренностей жертвенных животных; позднее же вошло в обыкновение посылать знатных юношей в Этрурию для обучения различным видам мантики. Но из этих видов получили, кажется, распространение в Риме, по крайней мере по отношению к государственным предприятиям, лишь наблюдения за внутренностями животных и за молнией.
Наконец, Римское государство обладало еще в высшей степени замечательным произведением из области магии, это были Сивиллины книги, к которым и обращались за советом в особенно трудных и критических случаях.
Как рассказывает предание, царю Тарквинию Гордому было предложено сначала купить девять таких книг; но он нашел цену их слишком высокой; тогда продавец сжег сначала три книги, потом еще три; наконец царь купил оставшиеся три за ту же цену, в какую были оценены все девять книг. Они были написаны греческим гекзаметром на пальмовых листьях. Их положили на хранение в храм Юпитера Капитолийского; и для толкования их была учреждена коллегия из пятнадцати человек, которые должны были сохранять в глубокой тайне содержание книг. Предполагают, что эти книги представляли собрание изречений греческих оракулов, изложенных таким образом, чтобы они могли годиться на все времена. Цицерон говорит по этому поводу: «Автор изложил их так искусно, что все происходящее можно считать предсказанным в них, так как в этих изречениях нет никаких указаний на определенных людей или определенную эпоху. Кроме того, он нарочно выражается так темно, что одни и те же стихи в различные эпохи могут быть отнесены к совершенно различным событиям. Строение стихов показывает, однако, что они написаны не сумасшедшим; в них виден скорее результат искусства и прилежания, чем плод внутреннего возбуждения и волнения». Это сочинение, к которому, как уже было сказано, обращались за советом в необычайных случаях, когда искусство авгуров и гадателей по внутренностям (гаруспиков) оказывалось недостаточным, погибло во время пожара около 400 года н. э.
Когда римляне расширили свое господство в Италии и вступили в соприкосновение с чужими народами, они, подобно грекам, переняли у них многие религиозные и суеверные представления. Благодаря этому римские воззрения скоро приблизились к описанным нами выше греческим.
Евреи
Говоря о народах, исповедовавших истинные религии – ветхозаветную еврейскую и христианскую, – необходимо строго различать отношения к волшебству самой религии от тех уклонений от нее в действительной жизни, которые обусловлены были невежеством, непониманием или прямым отступлением от предписаний религии.
Из всех народов древности ни один не был настолько чужд суеверию и вытекавшему из него колдовству, как народ еврейский. Еврейская религия, чистейший монотеизм, какой только когда-либо существовал, не признавала никаких духов, ни добрых, ни злых, которые могли бы иметь значение, помимо Иеговы, творца и промыслителя мира. Отсюда вовсе не следует, однако, чтобы народ еврейский совершенно не был знаком с магическими действиями. Мы видели выше, что колдовство, или оперативная магия, бывает двоякого происхождения. Подобно халдейской и имеющей с ней много общего египетской магии, оно может основываться на представлении о борьбе между богами и демонами, и тогда имеет целью заклинание последних при помощи известных формул, или же, подобно всей европейской магии, колдовство может вытекать из представления о воздействии, оказываемом на природу вещей произносимыми словами (или начертываемыми знаками). Хотя последняя форма совместима с чистым монотеизмом, так как она даже вовсе не предполагает веры в низшие духовные существа, однако с такого рода колдовством евреи никогда не приходили в соприкосновение, а сами они, понятно, не могли его изобрести.
Евреи были уже с древнейших времен знакомы с магией египтян и соседних с ними языческих народов, находившейся, разумеется, в тесной связи с религией и со множеством богов этих народов. Поэтому занятие волшебством было для евреев равносильно идолопоклонству и отпадению от Иеговы. В законе Моисея волшебство сопоставляется с идолопоклонством; то и другое строго воспрещено. Мы читаем в Пятой книге Моисеевой (Втор. 18:10–12): «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою чрез огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых; ибо мерзок пред Господом всякий, делающий это, и за сии-то мерзости Господь Бог твой изгоняет их от лица твоего».
Мы видим, что здесь всевозможные формы колдовства поставлены на одну ступень с обычаем заставлять своих сыновей и дочерей проходить через огонь; последнее же тождественно с идолопоклонством, как это явствует из Пятой книги Моисеевой (Втор. 12:31): «Не делай так Господу, Богу твоему, ибо все, чего гнушается Господь, что ненавидит Он, они делают богам своим: они и сыновей своих и дочерей своих сожигают на огне богам своим».
Идолопоклонство Соломона. Якобус Бёйс. XVIII в.
Итак, волшебство приравнивается к идолопоклонству; иначе и быть не могло, так как язычники, как мы это видели на халдеях, почти неизбежно должны были прийти к магии, и знакомое евреям волшебство предполагало веру во множество добрых и злых духов, то есть идолопоклонство. Таким образом, для евреев понятия «идолопоклонство» и «волшебство» должны были казаться равносильными. Поэтому за то и другое определяется по закону Моисея и одинаковое наказание – побиение камнями. Это постановление находим мы в Третьей книге Моисеевой (Лев. 20:1,2,27): «И сказал Господь Моисею, говоря: скажи сие сынам Израилевым: кто из сынов Израилевых и из пришельцев, живущих между Израильтянами, даст из детей своих Молоху, тот да будет предан смерти; народ земли да побьет его камнями». «Мужчина ли или женщина, если будут они вызывать мертвых или волхвовать, да будут преданы смерти: камнями должно побить их, кровь их на них».
Так, мы видим, что в иудействе магия строго воспрещена, между тем как в язычестве она, естественно, вытекала из самой религии, в силу чего ею занимались и жрецы. По еврейской религии всякого рода магия была отпадением от истинного Бога. Таким образом, религия евреев не давала им ни малейшего повода самим изобретать магические действия. Они занимались колдовством лишь тогда, когда подпадали искушению подражать своим соседям-язычникам, а так как последние знали только египетскую или халдейскую магию, то евреи никогда не наталкивались на европейские виды магии, которые легче было примирить с чистым монотеизмом.
Всем хорошо известно, что многие еврейские цари, а с ними, вероятно, и весь народ часто преступали упомянутые пункты закона. Саул, правда, изгнал прорицательниц, однако меры его не были настолько строги, чтобы не удалось остаться по крайней мере одной из них, именно волшебнице Аэндорской, к которой он впоследствии сам обращался (1 Цар. 28:3–15). Многие из последующих царей были решительными идолопоклонниками: Ахаз приносил в жертву людей (2 Пар. 28:3), а о Манассии сказано (2 Пар. 33:6): «Он же проводил сыновей своих чрез огонь в долине сына Енномова, и гадал, и ворожил, и чародействовал, и учредил вызывателей мертвецов и волшебников; много делал он неугодного в очах Господа, к прогневлению Его».
Итак, колдовство не только было известно закону Моисея, строго воспрещавшему его; но евреи и на деле были знакомы с ним и прибегали к нему. Но их колдовство всегда заимствовано у чужестранцев, оно является нарушением закона, а не естественным следствием их религии.
В Египте еврейский народ жил изолированно, в отдельной области, вне сношений с египтянами, так что, вероятно, лишь немногие были посвящены в египетскую магию. Она хранилась в тайне египетскими жрецами и поэтому, естественно, оставалась неизвестной массе еврейского народа. Когда же евреи основались на собственной земле, одних сношений с соседними народами было достаточно, чтобы познакомить их с языческими религиями и суевериями; однако от занятия колдовством их еще удерживал закон.
В Вавилоне дело меняется. Здесь евреи жили между вавилонянами; из Книги Даниила мы знаем, что при дворе Навуходоносора воспитывались еврейские мальчики, а в Книге Ездры сказано, что в то время, когда евреи получили от Кира позволение вернуться на родину, они обладали большими сокровищами. Из этого видно, что они свободно жили среди господствующего народа, а так как древняя аккадская магия не составляла тайны какого-нибудь отдельного класса, но была известна всему народу, то всякий еврей имел возможность близко познакомиться с магическим искусством. В силу этого во время плена и по возвращении из него развивается у евреев философия и литература, поведшая к образованию сект, стремившихся примирить халдейскую демонологию с религией. Точкой опоры для нее служило следующее неправильно понятое место в Первой книге Моисеевой (Быт. 6:1–4):
«Когда люди начали умножаться на земле и родились у них дочери, тогда сыны Божии увидели дочерей человеческих, что они красивы, и брали их себе в жены, какую кто избрал. И сказал Господь: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть; пусть будут дни их сто двадцать лет. В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди».
Это место ошибочно толковали в том смысле, что под «сынами Божиими» надо понимать ангелов, которые смешались с людьми и поэтому пали и были отвергнуты Богом, таким образом, они стали демонами и породили демонов. Все это произошло с божественного соизволения по наущению дьявола, который благодаря этому сделался повелителем обширного царства демонов.
Таким-то способом некоторые еврейские секты пытались примирить языческую демонологию со своей религией, которой первоначально было совершенно чуждо учение о злых духах. С этих пор халдейская магия процветала у евреев во всех своих формах подобно тому, как она привилась и у других народов, приходивших с ней в соприкосновение. По-видимому, между евреями особенно было распространено искусство заклинания: греческие и римские писатели того времени часто называют еврейских заклинателей в числе кудесников и прорицателей, странствовавших по Римской империи.
