Алексей Владимирович Шелегин
Политика государства
– Хосе Уртадо – один из тех, кого поддерживает правительство! – воскликнул Леон. – Его тогда предупредили, и он успел сбежать.
– Да, притом он был в теме с самого начала. Представь, в каком он был бешенстве, когда мы не выполнили свои обязательства и не защитили его груз. Ущерб был колоссальный. В качестве компенсации он добился, чтобы его освободили от уплаты доли государству в ближайшие несколько лет. А также потребовал твоей смерти. Так что твой подвиг очень даже боком вышел нам всем. И тут как раз такая ситуация с американцами. Вот мы и решили кинуть туда тебя.
– Ладно, вы хотели убить меня. Но при чём тут мои люди? Они то в чём виноваты?
– А что бы дало, убив только тебя? Ты набрал в свою команду одних бешеных собак. После твоей смерти они бы ещё активнее мстили за любимого командира. А так избавились скопом.
– Допустим, я и мои люди мешали вам. Но Гонсалес с его новичками?! они-то чем были опасны?
– Ничем. Понимаешь, если бы мы привлекли американцев к незначительному делу, где требовался бы только один отряд спецназа, то гибель этой группы и всех американцев выглядели бы всё ещё подозрительно. Требовался размах. Поэтому я выделил ещё один отряд, и как раз новички были наименее ценными кадрами, я мог ими пожертвовать.
Выслушав объяснение генерала, Леон неожиданно выстрелил ему в грудь:
– За Хавьера!
Ещё и ещё выстрелы:
– За Альберто, Фабио, Хосе! – каждое имя сопровождалось пулей в тело генерала. После десяти выстрелов и небольшой паузы, когда тело генерала уже неподвижно обмякло, прозвучал ещё один выстрел:
– За Гонсалеса и его ребят!
Закончив стрельбу, Леон оглянулся на американца, всё это время неподвижно стоявшего. Тот сказал:
– Жаль, что ты его убил. Надо было взять его с собой, он ещё многое мог рассказать.
– С такой раной в ноге он бы не ушёл. А на машине двигаться нельзя – его наверняка уже ищут, и нам бы не дали выехать из джунглей: Уже неважно, он всё равно мёртв. Ты сможешь переправить меня в Штаты?
– Нет проблем, но ты готов дать у нас показания?
– Нейт, как-бы то ни было, я не хочу предавать свою страну. Твоих свидетельств разве не будет достаточно?
– Нет, конечно. Кто я такой, црушник? Международное сообщество не поверит только моим словам. Конечно, я доложу руководству, и мы уже будем знать, где рыть. И вскоре раскроем этот заговор.
– И каковы будут последствия?
– Для кого именно, Леон? Для правительства мы инициируем международное расследование и, в перспективе, трибунал. Наркобароны и так все смертники.
Леон резко прервал его:
– Никакие чинуши и уж тем более наркомафия меня мало интересуют. Что будет с моей страной?
Нейт ненадолго задумался, и, медленно выговаривая слова, сказал:
– Трудно заранее сказать. Первым делом, естественно, будет прекращена всякая финансовая помощь. Президент и всё высшее руководство должны публично признаться и подать в отставку, но они не признают своей вины, и этого не сделают. Тогда на страну будут наложены санкции. Не исключено и физическое устранение отдельных лидеров, силовой вариант смены власти.
– То есть, опять кризис, революция, война.
Нейт даже с некоторым сочувствием взглянул на Леона:
– Боюсь, что так, дружище.
Леон, мысленно проклиная себя, не поднимая пистолета, от бедра выстрелил в Нейта. Пуля попала тому в живот. Бронежилет защитил от немедленной смерти, но американец всё равно отлетел к стене и рухнул на пол рядом с телом генерала. Леон, не глядя в глаза, всадил последние две пули из своей Беретты ему прямо в голову.
Собрав имеющееся в машине оружие и некоторые припасы, Леон вышел из кунга и двинулся пешком через джунгли к границе. Нужно было начинать новую жизнь.
