Алексей Владимирович Гребиняк
Парни из Карго

Глава 4. Огни Бенгалии.

Остаток полета Саша смотрел на ноутбуке научно-фантастический фильм, Эдик играл на телефоне в шахматы, а пилоты, лениво переговариваясь, вели борт над облаками при свете тающей зари и раскаляющегося белого полумесяца. В Дакку борт вернулся уже затемно. Еще на рулении Саша позвонил в ЦУП и спросил про расписание.

– Пятнадцать часов отдыха! – сообщил он, закончив разговор и сунувшись в кабину. – Зато в Индии будем сутки. Говорят, тут лучше не задерживаться, местечко еще то.

«Веселый Роджер» уже остановился на той же стоянке, что и утром, и к самолету подъезжал давешний трап с тем же номером.

– Ресторан нам оплатишь? – ухмыльнулся со своего места Миша.

– Естественно. Завтра просто еды поменьше возьмем на перелет в Индию. И там в ресторан сходим.

– А в Индии мы что делаем?

– Два двигателя оттуда на ремонт потащим в Москву. И какие-то лекарства заодно.

– Ну, по рукам!

Местному супервайзеру, прибывшему на стоянку вместе с экипажным автобусом, Саша вручил заказ бортпитания на утренний рейс, наспех написанный на листке из блокнота. Границу и таможню прошли быстро. Никого не волновали четверо уставших, небритых мужиков со скромными чемоданами. Их микроавтобус долго пробирался через улицы, то погрязшие во мраке и грязище, то залитые светом неоновых реклам, пока, наконец, не замер у входа в Best East Hotel (Four Stars)³⁴.

– Название уже настораживает, – хмыкнул Батя. – Четыре звезды?

– Все сходится, – отозвался Эдик. – Ты, Миша, я и Саша. До завтра – официально четыре звезды!

– Тогда я спокоен.

Когда бортоператор вошел в ванную комнату в своем номере – то с изумлением узрел развороченный белоснежный бок ванны, заклеенный кое-как бесформенным куском белого же линолеума. Было похоже на то, что по ванне когда-то в упор выстрелили из дробовика, после чего попытались ее как-то залатать. Не исключено, впрочем, что так оно и было.

– Хрена се! – удивился Саша. Но потом махнул рукой – и включил воду. Та потекла на пол ванной через плохо проклеенные стыки. Вздохнув, Саша с наслаждением помылся и растерся белоснежным мохнатым полотенцем, после чего переоделся в чистую одежду и обзвонил коллег:

– Готовы? Спускайтесь на ресепшен через десять минут, пойдем ужинать.

Пока экипаж собирался, он уже успел разменять немного долларов на местную валюту – разноцветные бумажки с каллиграфической вязью и изображением различных мечетей. Оглядев холл, Саша привычным движением спрятал деньги в карманах джинсов так, что никто из оказавшихся поблизости не увидел, сколько именно он наменял. Это уже было на уровне рефлексов – никто никогда не должен был знать, сколько у него сейчас наличности, особенно в бедных странах. Нельзя было отсвечивать. Вообще.

– А где все? – пробасил появившийся из лифта Эдик.

– Фиг знает, – пожал плечами оператор.

Звонок возвестил о прибытии второго лифта, из которого тотчас вышли пилоты – оба в шортах и футболках, ни дать, ни взять, туристы.

– Все, банда в сборе, пойдем ужинать! – воскликнул Миша.

Как обычно, пошатавшись по городу, выбрали ресторан, где еда была сделана из более-менее понятных ингредиентов.

– Заказываем все меню, каждому по два раза? – предложил Эдик, когда все расселись за столом.

– Посмотрим, посмотрим… – пробурчал Батя.

Саша отдал предпочтение жареному цыпленку с рисом, Эдик и Миша взяли говядину с картофелем, а Львович остановил выбор на морских гадах. Блюда готовили долго, поэтому время коротали за разговорами о жизни.

Пиво, как обычно, включили в отдельный чек и раскидали его стоимость на всех – вышли какие-то смешные два доллара на брата. А чек за общий ужин Саша бережно убрал в карман – его надо было по возвращении в Москву сдать в бухгалтерию.

– Все, хлопцы, я поехал спать. Долго не гуляйте, местных не обижайте! – сказал Батя, когда они вышли на улицу, и влажная духота обволокла их с головы до ног. – Кто со мной?

– Не, мы еще погуляем.

– Ну, бывайте. Эй, браза! Такси!

Львович на рычащем желтом стареньком «Форде» растворился в сумерках.

– Куда пойдем? – спросил Миша.

– Как обычно. Куда глаза глядят. Там разберемся.

На холме, господствовавшем над районом, возвышалась старинная крепость, подсвеченная огнями.

– Погнали, посмотрим, что это за крепость?

– Любишь ты, Эдик, по музеям шастать, – поддел соратника Миша.

– Не, ну, надо ж к культуре приобщаться.

– Это форт Лалбах³⁵, полагаю, – солидно заметил Саша. Он перед ночевкой в чужом городе обычно на скорую руку читал в интернете про разные достопримечательности, чтобы при случае блеснуть эрудицией (и не скучать).

– Ах ты, с-сука! – донеслось вдруг из теплой вечерней темноты. По-русски.

Внимание всех троих невольно обратилось в сторону, откуда прозвучал вопль. Возле третьесортного то ли бара, то ли кафе за пыльными кустами внезапно, как тропическая гроза, разразилась потасовка, завизжала женщина.

– Наших бьют! – взревел Эдик и решительно рванул к бару сквозь чахлый кустарник. Переглянувшись, Саша с Мишей помчались следом. Трое смуглых бенгальцев действительно наседали там на одного белого здоровяка у самого входа, что-то гортанно вопя. Тот не сдавался и щедро раздавал им плюхи, но силы были неравны.

– Остановите их! – истошно кричала то по-русски, то по-английски девушка в изящном легком платьице, сжимая в руках крохотную сумочку. – Дима! Дима!

– Уйди, Ира! – прорычал Дима, отправляя знатным ударом в нокаут одного из нападавших. Тот рухнул в пыль. Но из дверей кафе тотчас выскочили еще четверо бедно одетых местных, загомонили, направились к дерущимся, всем видом показывая, что своего земляка в обиду не дадут.

– А ну стоять! – рявкнул Эдик, появляясь из темноты, как привидение.

– Fuck off! – заорал один из смуглокожих и кинулся к инженеру, доставая на ходу что-то из кармана.

– Зря-а-а! – вздохнул Эдик, встречая нападавшего ударом в нос. Брякнул по асфальту оброненный кастет, и гордый бенгалец в полуприседе с воем и со слезами покинул поле боя, держась обеими руками за лицо. Двое других, наседавших на Диму, опешили от такого поворота событий, чем атакованный здоровяк незамедлительно воспользовался, отступив к нежданно появившейся подмоге.

– Ша, я сказал, хуже будет! – рявкнул Эдик, тыкая пальцем в нападавших. – Stop right now, nobody needs problems, right? We just will left…

– Oh, really? – осклабился самый здоровый из нападавших. – Let’s see what you have, big boy!³⁶

Драка возобновилась под вопли Иры и звуки разухабистого бенгальского рока. Разбуженные дракой обезьяны в ветвях деревьев у бара начали громко верещать, глядя на дерущихся. На стороне бенгальцев пока было численное превосходство, но у белых – два тяжеловеса (Эдик и Дима), а также опытный каратист Миша и любитель-рукопашник Саша. Бенгальцы быстро вышли из строя – двое отправились в нокаут, еще одному (доставшему нож) сломали руку, а самого горячего и громогласного забияку, норовившего подобраться к русским вплотную с ножом, Эдик просто схватил за шиворот и швырнул в окно. Выбив собой стекло, тот с верещанием исчез из виду, продолжая, однако, орать уже внутри здания, где почти сразу что-то с грохотом упало. Судя по звуку, холодильник. Трое оставшихся аборигенов после этого позорно сбежали с поля боя под вопли обезьян.

Ира по инерции продолжала орать:

– Дима, прекрати!

– Так низость голую я прикрываю лохмотьями священных ветхих текстов и, сердцем дьявол, выгляжу святым, – зловещим тоном изрек Саша, указывая пальцем на поверженных противников, валявшихся в пыли.

– Кончай цитировать мистера Вэ³⁷, а! – попросил Миша, растирая ссаженные после удара по чьей-то физиономии костяшки правой руки. – Фильм хорош, но ты уже третий день цитатами из него сыплешь!

– Это Вин Дизель? – понимающе спросил Дима.

– Это Шекспир, – возмутился Саша.

– Валим отсюда, ребята! – приказал осматривающийся по сторонам Эдик. – Щас тут полиция будет. Или наши друзья с подкреплением.

– Спасибо, ребята! Ира, заткнись, б…я, из-за тебя все и началось! О, парни, вы как насчет выпить за знакомство?!

– Мы пас, – поспешно ответил Саша. Издалека раздавался приближающийся вой сирены. – Дальше вы сами, у нас по расписанию просмотр новостей и кефир! Валим, парни!

Друзья бросились в противоположную сторону, рассчитывая затеряться в лабиринте улиц прежде, чем их настигнет полиция или дружки тех искалеченных буянов из бара. Про Иру и Диму больше заботиться не было нужды – сами о себе позаботятся, если не полные идиоты.

Хотя в этом все трое серьезно сомневались: кто еще из туристов в здравом уме попрется тут вечером в трущобы один, да еще с белой женщиной в столь легкомысленном платье…

– Вроде оторвались! – воскликнул Миша.

Они нырнули в темный проулок и выскочили на оживленную улицу, залитую светом витрин и рекламных вывесок. Прямо на двух темнокожих полицейских в бирюзовой униформе, куривших возле машины с мигалкой на крыше. И у них была маленькая переносная рация, что-то возбужденно гомонившая на местном языке.

Что-то очень нехорошее, судя по тому, как вытянулись их лица при виде троих запыхавшихся белых. Настолько нехорошее, что руки обоих полицейских сразу потянулись к кобурам пистолетов.

– Stop! – заорал один из них.

– Да щас! – ответил Саша, отворачивая от полицейских вправо и сразу придавая себе ускорение, достаточное для выхода на орбиту Земли. Миша и Эдик, не дожидаясь команды и не сговариваясь, рванули в противоположную сторону.

– I said «STOP»!!! – воскликнул второй коп, увидев, что белые бросаются врассыпную. И тут же стрельнул в воздух. Грохот выстрела заставил прохожих шарахнуться и пригнуться, а Мишу, Эдика и Сашу лишь ускорил.

– Run! See you later!³⁸ – заорал Саша, прыгая, словно орангутанг, по крышам припаркованных вдоль улицы автомобилей. Так ему показалось проще, чем нестись через толпу. «Пять лет дадут!» – почему-то подумал он. «Нет! Шесть! За попытку побега!».

Грохот второго выстрела Саша расслышал, но значения не придал – пистолет и в умелых-то руках прицельно бил максимум на пятьдесят метров, а он уже отбежал от полицейских на все сто или больше. Прохожие с интересом глазели на белого, скачущего по крышам машин, но мешать не пытались. Даже явственно подбадривали воплями и свистом – такое шоу не каждый день увидишь!

– Good luck! – проревел издалека Эдик. – Move out of my way, boys!³⁹

Толпа расступалась перед ним. Полицейские, поразмыслив, бросились за Сашей, выглядевшим явно более легкой добычей – но куда там. Он ворвался в какое-то кафе, выскочил через черный вход на другую улицу и потом, путая следы, словно лиса, затерялся в соседних улицах и переулках. Тем временем Эдик с Мишей, путая следы, уходили в противоположном направлении.

Плюнув, полицейские вернулись к машине и сообщили о беглецах по радио:

– Трое белых, в гражданской одежде, ушли от преследования на улице Нараян.

– Прелестно, – прохрипела рация. – Возвращайтесь в участок. Черт с ними!

***

Глубоко за полночь Саша, изрядно попетляв по городу, добрался-таки до отеля и первым делом позвонил в номер Эдику:

– Вы как, на месте?

– Да, мы с Мишей в итоге разделились, он сюда на тук-туке⁴⁰ поехал, а я на такси.

– Красиво жить не запретишь!

– Кстати, у нас деньги за проезд же возвращают?

– Ты что, еще и чек в такси взял? – поразился Саша.

– Ага. Я им наличкой дал, но чек взял. Как ты учил.

– Псих. Попробую оформить, не потеряй до завтра. Миша вернулся уже?

– Рядом сидит. Пиво пьем. Заходи, у нас еще есть.

– С удовольствием.

– Кстати, у него тоже чек сохранился.

– Завтра, все завтра. Иду к вам, пива оставьте.

Он бросил трубку и перевел дух. Пронесло. Такого выброса адреналина он не испытывал со студенческих времен, когда прыгал с парашютом из старенького «кукурузника»⁴¹. Но сейчас, когда опасность миновала, Саша физически ощутил, как наваливается страшная усталость.

Он добрел до номера, где уже сидели Эдик и Миша, вылил себе в глотку бутылку отвратительного пива, и замер в кресле с блаженной улыбкой, чувствуя, как приходит долгожданное расслабление. Мир стал загадочно прекрасен, хотя гироскопы в голове уже отказывали, и планета начинала потихоньку колебаться вокруг него.

– Ну, ты, Саня, красиво по машинам уходил! Прямо как в голливудском боевике! – восхитился Миша.

– Немудрено. Вас двое, я один.

– Стреляли по нам, суки! – возмутился Эдик.

– Не по вам, а по мне! – назидательно ткнул Саша указательным пальцем в потолок. – И то, в воздух.

– Два раза?

– Ну, типа того. Все по правилам. Два предупредительных! Дальше на поражение.

– Так за что, я не понял только. Что мы им сделали?

– Мирных жителей избили.

– Еще Эдик кем-то окно разбил, – добавил Миша.

– Я еще грохот после этого слышал. Кажется, он еще и холодильник им же уронил.

– К-к-к-омбо! – возвестил Эдик.

– Точно! Наливай!

Спать разошлись за пять часов до выезда.

Правда, Саша спал и того меньше. Едва он решил немного перед сном позалипать в телефон, как в мессенджер ему написала бывшая однокурсница Инна, у которой внезапно случился бурный роман, и ей почему-то прямо сейчас срочно требовалось выговориться. Хоть они уже не виделись много лет, но когда-то недолго встречались, и с тех пор, несмотря на расставание, сохранили теплые дружеские отношения. Что для Саши вообще было редкостью: если роман заканчивался, он обычно навсегда исчезал из жизни бывшей пассии, предпочитая не мозолить глаза. Но тут случай был иной.

– Понимаешь, он иностранец, – откровенничала девушка. – И это любовь с первого взгляда. У меня такого никогда ни с кем не было! Но я боюсь к нему туда ехать жить. А он настаивает. Требует практически. Он инженер, в России у него крупные контракты на строительство, но скоро ему уезжать домой, и без меня он ехать не хочет. И здесь жить тоже.

– Правильно опасаешься, – флегматично сказал Саша. – Посмотри законодательство его страны. Признается ли брак, заключенный у нас, в его стране. Ну, и все остальное… Чтобы с голой жопой, случись что, не остаться.

– Да, я вот тоже думаю, что надо будет. Ты прав. Как ты там в целом?

– Да как. Летаю.

– А жена?

– Перезваниваемся, – предпочел не развивать больную тему Саша.

– Все нормально? Я слышу грустные нотки в голосе!

– Придет время, все расскажу. Ты в остальном как, если не считать твою… влюбленность?

– Любовь! – обиженно возразила Инна. – Да в остальном все так же. Работаю все там же, в рекламном агентстве. Живу там же. Все стабильно… Ладно, пойду спать, спасибо, что выслушал! Целую!

– Взаимно! – отключившись, Саша зевнул и уснул.

***

Утром, уже в микроавтобусе, Батя с сомнением посмотрел на сонные и помятые лица соратников и заметил:

– Прикиньте, утром телик включил, там сказали в новостях, что трое белых зачем-то избили целую толпу мирных жителей и разгромили бар.

– Ничего себе, – без энтузиазма удивился Эдик. – И много пострадавших?

– Трое. Хозяина бара еще, сказали, три раза в окно выбрасывали.

– На бис, что ль? – не удержался Саша.

– История умалчивает, – пожал плечами Львович. В глазах его уже плескалось неприкрытое подозрение. – А вы вчера что делали-то?

– Я Достоевского читал, – пожал плечами Саша.

– «Преступление и наказание»?

– Нет, «Бесы».

– М-м… ну ладно. А ты, Миша?

– Я правила перевозки опасных грузов повторял, – ухмыльнулся второй пилот. – Экзамен же на следующей неделе будет. И английский тоже на носу.

– М-м. Эдик, а ты?

– Этикетки на бутылках читал, – с самым серьезным лицом отозвался инженер. – Чтобы ненароком стекломой вместо пива не выпить.

– Вот! Молодец, Эдик! Не то, что некоторые – людьми вон окна бьют.

Границу проходили в некотором напряжении – а ну, как их фотороботы уже расклеены за ночь по городу? Впрочем, им повезло. Офицер пограничной стражи лениво пролистал паспорта, шлепнул печати и махнул рукой – мол, проходите.

Друзья пересекли зону дьюти-фри (где Саша купил себе магнитик с видом Дакки, а Эдик с сомнением повертел в руках бутылку виски, но брать не рискнул). После чего белый грязноватый микроавтобус увез их прочь от стеклянного терминала к мирно дремлющему на стоянке «Веселому Роджеру».

Часом позже грохот его двигателей стих в облаках, заволакивавших Дакку. Еще через десять минут проливной дождь хлынул на улицы города.

Глава 5. Танцы с бубном.

– И как мы эту радость грузить-то будем? – с сомнением спросил Эдик, глядя на ящик.

– Как раз думаю, – отозвался Саша, изучая на своем смартфоне объемистую инструкцию по перевозке грузов. Не очень удобно порой было листать ее на маленьком экране, зато не приходилось таскать с собой тяжеленный распечатанный талмуд.

– И что думается?

– Что у нас сегодня будет секс.

На главной палубе «Веселого Роджера» был всего один грузовой люк длиной три с половиной метра и высотой в два с четвертью метра. При погрузке следовало соблюдать зазор между грузом и срезом двери хотя бы в сантиметр, чтобы не повредить периметр двери. Соответственно, все, что было длиннее трех с половиной метров, нужно было загружать в самолет с разворотом на девяносто градусов.

Кто хоть раз заносил длинный диван или доски в квартиру из коридора через узкую дверь, да с поворотом – уже, наверно, примерно понял, о чем речь.

Ящик, стоявший перед ними, был почти четыре метра в длину, полтора в ширину и почти метр в высоту. И весил две с гаком тонны. Закатить его в отсек можно было только установив на паллете – но фирма-производитель грузового самолета не соизволила сообщить в инструкции, как же рассчитать возможность загрузки ящика в этом случае. Ящик мог упереться как углами в стенки отсека, так и паллетой – в ограничительные рельсы на полу. Головной офис по случаю ночного времени в Москве – хранил молчание. Кто-то из коммерсантов на основании непонятно каких вводных уже подтвердил заказчику, что два ящика они загрузят – и отказ от перевозки грозил колоссальной неустойкой. Правда, непонятно, знал ли коммерсант, что груз будет упакован в ящик. Это частенько меняло дело – неупакованные грузы сложной формы загружать было проще, чем прямоугольные ящики тех же размеров. Но последние было проще крепить – обхватил ремнями да сеткой, и все.

«Если верить таблице, то ящик с такими размерами через дверь проходит… но вот пройдет ли он, если мы его поставим на паллету…» – соображал Саша. Достав блокнот, он быстро набросал план грузовой палубы в районе двери, потом схематично начертил на нем груз в том же масштабе. «Предположим, что поставим по центру паллеты и начнем заводить вот так… и тогда упремся вот этим углом в стенку, а противоположный конец груза упрется в срез двери и не даст провернуть ящик внутри самолета! Зараза!».

– Может, нам пока вот эти коробки собрать на паллеты? – предложил инженер.

– Ты прав, – Саша захлопнул блокнот, решив пока отвлечься на более простую задачу и дать мозгу покрутить проблему на уровне подсознания. – Эй, Нараян, ты где?

– Тут, сэр! – вынырнул из сумрака светлокожий кареглазый индус-бригадир в растоптанных черных кроссовках, синем комбинезоне и оранжевой жилетке с надписью HANDLING на спине. Ну, как, светлокожий. Чуть светлее остальных. И росточком пониже Саши на пару дюймов.

– Начинайте комплектовать вот этот мелкий груз, – сказал Саша. – Две паллеты, масса каждой не более двух тонн. Если будут места тяжелее пятисот килограммов, зовите меня, буду думать. Как соберете, проверь контур паллеты, вот тебе схема, – он достал из кармана своих брюк сложенный вчетверо лист бумаги, на котором был вычерчен контур груза с указанием предельных размеров.

Паллеты на борту «Веселого Роджера» располагались длинной стороной поперек фюзеляжа, и контур груза на них ограничивался стенками грузовой кабины. Чтобы разместить груз в кабине, следовало уложить его на паллеты так, чтобы он повторял полукруглые обводы фюзеляжа. Любой выпирающий за границы допустимого контура ящик мог сделать загрузку невозможной, воткнувшись в стенку отсека. А то и повредив самолет.

– Груз сеткой вязать? – спросил Нараян, развернув листок и рассмотрев схему.

– Сначала мне покажете, проверю. Потом да, сеткой и ремнями.

– Да, сэр, – Нараян исчез за ящиками, и тут же по складу раскатились его зычные команды на хинди. Усатые темнокожие индусы в поношенной одежде, сверкая белками глаз, стекались из разных углов склада на голос Нараяна и начинали собирать груз на две паллеты. При этом они всем своим видом показывали, что находятся на крайней степени физического изнеможения и морального истощения, и оттого долго работать не смогут.

«Чтобы решить проблему, ты должен думать, как проблема, действовать как проблема, ты должен сам стать проблемой!» – вспомнил вдруг бортоператор шутку своего коллеги и усмехнулся. Потом присел на оказавшийся поблизости ящик, опять раскрыл блокнот и стал делать очередной набросок, соображая, как же загрузить самые большие места. Что так, что эдак – не было уверенности, что ящик войдет на борт.

Тропическая жаркая ночь вступала в свои права. К городу приближалась гроза – громадные черные тучи укутывали горизонт, и в их глубинах то и дело вспыхивали молнии. Саранча и жуки вились вокруг мачт освещения, увешанных прожекторами, что заливали перрон аэропорта желтым мертвенным светом. «Веселый Роджер» стоял прямо возле склада – большого прямоугольного здания из металлических конструкций, заполненного тут и там паллетами, мешками, ящиками, контейнерами, кое-где ярко освещенного плафонами под потолком, а кое-где и темноватого, провонявшего бензиновой гарью, человеческим потом, кофе, орехами, лекарствами и еще много чем.

«Нет, так тоже не пойдет… Хорошо, а если вот так поставить и сместить на несколько сантиметров…» – карандаш бортоператора порхал по листу бумаги, намечая положения груза при развороте паллеты в ходе погрузки на борт самолета. «Ага! Опять упремся…».

Наконец, один индус подошел к бортоператору и знаком попросил воды.

– Эдик! – окликнул скучавшего инженера Саша.

– Ась?

– Выдай им пачку бутылок, пожалуйста. Там по шесть полторашек в пачке как раз.

– А. Ща.

Инженер сходил на самолет и принес с кухни бутылки с водой. Индусы тотчас прекратили работу и принялись жадно пить. Один знаком спросил, нет ли чего пожевать, но Саша отрицательно покачал головой. Всю еду, что привезли с собой из Дакки, они сразу по прибытии отдали тем, кто утром встречал рейс – чтобы не протухла на борту по жаре, пока борт будет стоять под лучами палящего солнца с неработающим холодильником.

– Так что там с ящиками? Берем? – еще минут через пятнадцать не выдержал Эдик. Строго говоря, на комплектации груза требовался только Саша, но без инженера нельзя было начать погрузку и заправку самолета. Поэтому и ему приходилось ждать, пока будет готов груз

– Я прикинул один вариант. Если не получится так загрузить, то будем ломать ящик и везти двигатели неупакованными.

– А так можно?

– Если не загрузим, как есть, то придется, – пожал плечами Саша.

– Понятно.

– Нараян! – крикнул бортоператор. Эхо прокатилось по складу: «…раян… аян… ян…».

– Да, сэр? – бригадир выскочил из-за ящиков, как черт из табакерки.

– Нараян, вызывай вилочный погрузчик, будем вот эти два ящика комплектовать.

– Да, сэр.

– Нараян, – с подозрением спросил вдруг Саша, – а где твоя бригада?

– Бригада, сэр?

– Нараян, полчаса назад я попросил тебя собрать две паллеты…

– Да, сэр, сейчас, сэр.

Грузчиков уже и след простыл. За спиной Саши стояла одна готовая паллета с мелкими коробками, и сквозь гул снующих где-то в глубине склада автопогрузчиков до него и Нараяна доносился дружный храп. Как раз из-за коробок.

– Я сейчас всех найду, сэр, они покурить пошли! – забормотал Нараян с неловкой улыбкой, качая головой из стороны в сторону. – Мы скоро, сэр! – бригадир всем своим видом показывал готовность всячески помочь этому странному белому в очках. На его английском это прозвучало как “Me finding… They smoking… We coming, sir!”.

– Нараян, никак, твои люди вздумали курить за грузом на моей паллете? – грозно поднял одну бровь Саша, толкнув коробку, стоявшую сверху, и та вдруг подалась, а потом – исчезла из виду, с шумом упав внутрь паллеты. Судя по звуку, на что-то мягкое, сразу прекратившее храпеть и начавшее глухо ругаться на хинди.

– Нараян, нехорошо… – покачал головой Саша и толкнул разом весь штабель коробок. Он завалился так же легко, как и первые коробки. Внутри паллеты раздались недовольные голоса, и из-под завалившихся коробок стали вылезать сонные грузчики.

– Нараян, твои люди построили из коробок детскую крепость и спят внутри паллеты! – возмутился Саша, качая головой совсем как индус – не вверх-вниз, а из стороны в сторону. – Нараян, я глубоко разочарован, мистер Шива тоже будет разочарован!

Лицо бортоператора выражало вселенскую скорбь. Мистер Шива был заместителем начальника грузового терминала, и одного движения его брови было достаточно, чтобы вся бригада лишилась неплохой – по местным меркам – работы.

– Не надо говорить мистеру Шиве, я их сам накажу! – умоляющим тоном выпалил Нараян и тут же отвесил смачного пенделя ближайшему грузчику, потом подзатыльник второму, после чего стал орать на остальных на хинди, потрясая кулаком. Те вяло оправдывались, потом принялись складывать коробки на паллету. На этот раз уже без ухищрений.

– Ленивые твари, – по-русски процедил сквозь зубы Саша, присаживаясь на ящик и доставая блокнот.

– Да тут всегда так, – отозвался Эдик. – «Сникерс» будешь?

– С удовольствием. Пойду, чаю заварю.

– Надо ВСУ запускать, чтоб чайник погреть.

– Да я термос с отеля притащил.

– А ты хорош!

Саша сходил на борт транспортника и вернулся с двумя стаканами чая – для себя и инженера. Сгрызли «Сникерс» на двоих, запили чаем, любуясь саранчой, вьющейся над их головами вокруг мачт освещения, что стояли вдоль перрона. Гром ударил где-то над городом, белая молния на мгновение расколола небеса. В воздухе становилось чуть прохладней – гроза подходила к аэропорту, уже накрыв темной стеной дождя городские грязные окраины.

– Как думаешь, ливень долгим будет? – спросил Эдик.

– А черт его знает.

– Тогда надо борт закрыть. Как закончится, начнем заправку и погрузку.

За их спинами взревел двигатель вилочного погрузчика – большой красной машины с массивными передними колесами и подъемным механизмом в виде двух стальных вил длиной около двух метров. Управлял машиной сам Нараян.

– Как ставить груз, сэр? – прокричал он.

– Строго по центру паллеты, – отозвался Саша, доставая рулетку и отмеряя один метр от края ящика. Там он поставил крупную, жирную засечку черным маркером. – Вот эта метка – по краю паллеты.

Нараян ловко подкатил к первому большому ящику, подцепил его вилами погрузчика и приподнял в воздух, после чего осторожно подрулил к паллете, лежавшей на тележке с роликами. Поверх паллеты уже были уложены деревянные балки, которым предстояло распределить давление от массивного ящика по рельсам и роликам на полу самолета.

– Стоп, Нараян, чуть вправо! – скомандовал Саша, увидев, что метка не совпадает с краем паллеты. Нараян, кивнув, дотронулся до одного из рычажков в кабине, и вилы с грузом медленно поползли вправо.

– Окей, Нараян, давай, ставь! – махнул рукой бортоператор.

Ящик плавно опустился на деревянные балки, и те слегка хрустнули под его весом.

– Вторую паллету так же, Нараян. И пусть твои начинают вязать этот ящик: три ремня вперед, три назад, четыре вверх.

– Да, сэр! – Нараян свесился из кабины, проорал что-то на хинди, тыкая пальцем в грузчиков, и двое из них неспешно потрусили к мешку с ремнями, что бортоператор заблаговременно выгрузил из самолета вместе с паллетами.

– Теперь вези его к самолету, будем грузить, – распорядился Саша, когда первый ящик был готов. – Эдик, вруби ВСУ ненадолго, пожалуйста, и открой грузолюк.

Эдик вздохнул и пошагал по громыхающему трапу на борт. В блестящей обшивке «Веселого Роджера» отразилась еще одна молния.

…Грузились долго и муторно. Ящик никак не хотел заходить в проем грузолюка. То упрется при развороте в боковую рельсу паллета, то угол ящика в стенку. Пришлось вынимать, отвязывать и переставлять ящик на паллете, сместив на пару сантиметров от центра. Потом снова грузили. Тут уже пошло веселее – после пятнадцати минут напряженной работы, елозя паллетой туда-сюда и постепенно разворачивая груз, удалось-таки под матюки на трех языках вместить первый ящик с двигателем на борт. Второй, перекурив, загрузили даже быстрее. Потом пошли стандартные паллеты с коробками и мелкими ящичками. Еще через четверть часа все было загружено.

– Вот грузовые документы, – возник на кухне Нараян с кипой бумаг в руках. – Мы можем идти?

– Да, Нараян, спасибо, мистеру Шиве я скажу, что вы сегодня хорошо поработали, – пожал ему руку Саша. – Отдыхайте.

Рассыпавшись в благодарностях, Нараян исчез, оставив документы на кресле.

***

Четверть часа спустя плотная стена дождя подошла вплотную к аэропорту, и поднялся ветер. Саша торопливо закрыл грузовую дверь и, забрав рюкзак, где лежали его рабочий ноутбук и документы на груз, а также стакан крепкого сладкого чая, вышел на трап. Эдик уже ждал там, любуясь разъяренной стихией, накрывшей пригороды.

– Красиво, а? – восхищенно спросил он, когда ветвистая яркая молния рассекла небосвод, осветив окрестности и отразившись в глянцево блестящей обшивке самолета.

– Еще бы, – оценил Саша. – Закроешь дверь?

– Без проблем? Опечатать?

– Не помешает.

Эдик закрыл входную дверь самолета и налепил на ее край специальную бумажную печать с надписью «SECURITY». Отклеить ее можно было только разорвав. Вздумай кто открыть теперь дверь – печать бы сразу порвалась, и экипаж, прибыв на борт, сразу бы понял, что на борту кто-то был. Ну, или пытался туда проникнуть.

– Траповщик тут? – спросил Саша, спускаясь по грохочущему под ногами трапу. Отхлебнув чаю, он глянул на ожидавший у трапа экипажный микроавтобус – и тут нечто продолговатое с громким шелестом спикировало из глубин предрассветного неба и нырнуло в его стакан, разбрызгав темную сладкую жидкость по футболке и пыльным плитам перрона.

Саша обладал крепкими нервами (а еще изрядно устал, и потому был слегка заторможен). Только поэтому он не отбросил стакан, а спокойно посмотрел на нежданного гостя. Точнее, на его торчащую из стакана заостренное зеленое тело и две судорожно дергающиеся ноги с зазубренными голенями.

– Закуска прилетела? – с интересом осведомился Эдик, глянув через плечо.

– Ну да, – невозмутимо кивнул Саша. – Судя по жопе, саранча.

– А она съедобна?

– Жареная вполне. С голодухи, наверное, и сырая пойдет, – закинув рюкзак на плечо, Саша свободной рукой достал громадного кузнечика из чая и посмотрел в его выпуклые ошалевшие глаза.

– Вкусный чай был, а, сучок корявый? – спросил он, сажая его себе на плечо. – Эдик, сфоткай нас, пока он не улетел.