Алексей Тимофеев
Мама, я иду
– Садись!
Новенький кивнул головой, продолжая неслышно шевелить губами, и перешагнул бортик песочницы, подойдя к пригласившему мальчику, положил кепку рядом с собой и сел на скамейку, сложив руки на коленях.
– Как ты сюда попал? – девочка держала в руках большой фарфоровый чайник и одновременно командовала мальчиками. – Дайте ему блюдце и чашку, чего уставились, он стесняется! Забыли, как мы сами сюда пришли? – девочка нахмурила брови и топнула. Большие банты на ее головке грозно качнулись из стороны в сторону в такт удара ножкой.
– Папа сказал, он не верит, что я его, – новенький громко шмыгнул носом и шумно выдохнул, – а мама и спорить не стала.
Пухлощекий промолчал и добавил:
– Боится она его сильно.
Глаза новенького предательски заблестели, а постоянно шевелящиеся губы теперь задрожали.
Рыжий неловко приобнял пухлощекого и похлопал по плечу:
– Ну, ну, все нормально, – и замолчал, продолжая похлопывать. Немного помолчав, рыжий добавил. – У меня вот антифоспо… фаспро… антифаполи… – не смог выговорить и махнул рукой. – В общем, мои не виноваты, сами не ожидали. Так получилось.
