Алексей Рябчиков
Самый худший день
– Можно. Но я так не хочу. Мне тридцать, понимаешь? Мне нужно двигаться дальше…
– Знакомые слова. Тети-Ленины, да?
– Да при чем здесь моя мама? Хотя она права.
– Права… Теперь понятно, откуда ноги растут. Она мне как раз на днях пыталась ипотеку втюхать. Типа ее банк льготу дает.
Вы не подумайте, у ее мамы нет банка. Она просто там работает.
– Ладно, забей на ипотеку. Давай хотя бы снимем квартиру и поживем, – предлагает она.
– Снимем квартиру? Ты ценники видела? Вся моя зарплата уйдет.
– Одни отговорки.
– Это не отговорки. Здесь нужно нормально сесть и подумать, а не вот так вот, как сейчас. Сначала возьмем ипотеку, потом ты продай свою свободу Ростелекому, а потом мы решим, что делать.
– Короче, я всё поняла: нам нужно расстаться!
– Я ей предлагаю сначала подумать, а она – сразу расстаться.
– Вот, к примеру, ты хочешь в туалет. Что ты будешь делать?
– Началось… Опять свои мотивационные ролики мне будешь пересказывать? Я тебе говорю: давай подумаем, – а ты сжигаешь мосты!
– Ты даже не хочешь меня выслушать. – Она пододвинулась к краю стола. – Это самый минимум. А ты даже его не можешь сделать.
– У тебя че, сегодня плохой день?
Она просверлила меня глазами, молча встала и вышла из кафе.
Честно, я так и не понял, чего она хотела. К чему вела? Может, она беременна?
Я взял сотовый, набрал ее номер.
– Алло, – прозвучал ее голос.
– Ты, случайно, не беременна? – спросил я. – Алло… Алло!
Она бросила трубку. Ну, точно беременна.
Убийство
Самое лучшее, что я умею делать, – это смотреть кино и его обсуждать. Я могу назвать вам причину, почему российский кинематограф в таком состоянии и почему его опережают корейский и датский. Хотите? Легко!
У нас нет экспериментов. Все наши фильмы – это либо копирка с Голливуда, либо копирка с Европы. Причем очень скверная копирка. А нужны эксперименты.
Я люблю кино и каждое утро, сидя на планерке, представляю, что́ буду смотреть вечером.
Но в тот день я пропустил планерку, в тот день я поругался с девушкой, в тот день я тупо не думал о фильмах, пока не зашел после работы в супермаркет и не увидел там попкорн.
Попкорн и кино – мозаика сложилась.
Я вспомнил, что еще ни разу не смотрел Феллини, что хочу пересмотреть «Сталкера» Тарковского и что меня ждет фильм «Мужчины и цыплята».
Короче, я взял попкорн, обрадовался, что дома у меня польская кола, и тут я получил сообщение от Вована, лучшего друга.
«Настало время выполнить твою клятву».
Какого хрена?
Не люблю писать сообщения, поэтому просто ему набрал.
– Что за фигня?
– Помнишь, в школе? – проговорил он в трубку. – Ты тогда предложил мне клятву. Мол, раз эвтаназия запрещена, ты убьешь меня, если я смертельно заболею, а я сделаю то же самое для тебя.
Че? Это же были просто слова! Это же бред!
– Да-а, – тихо промычал я.
– Время пришло, – сказал он, тяжело вздохнув. – У меня рак мозга.
У меня не было слов. Я стоял с пачкой попкорна в руке и смотрел на ценник «49,65».
– Алло! – звучал его голос в трубке. – Алло!..
– Ты… Ты… Ты… Ты… Ты… – Кажется, меня заело.
– Че ты тыкаешь?
– Сегодня? – очень громко вырвалось у меня.
– Да. – Он опять тяжело вздохнул. – Я жду тебя дома.
– А как ты хочешь это сделать?
– Ну, не по телефону же это рассказывать!
Блин! Я положил попкорн обратно, обматерил себя про себя, взял на входе корзину и закинул туда восемь, нет, девять… да ну! – двенадцать банок пива. Это же ничего себе – я должен убить человека.
Солнце, лето, духота.
Асфальт, велосипед, подъезд.
В шесть вечера Вован открыл мне дверь. Я вошел в знакомую квартиру, которую он снимал у своего отца за пятнадцать тысяч рублей плюс коммуналка. Там дело семейное, я не лез.
Середину комнаты занимал стол, который я раньше видел на кухне. На столе стояли бутылка виски, стаканы… и лежал пистолет.
– Короче, я всё продумал… – Вован трясущими руками закурил сигарету.
– Э! – прервал его я. – Это, на хрен, у тебя рак, а у меня всё нормально. Иди, на хрен, кури на балкон, нефиг меня заражать!
Вован вышел на балкон. Я сел за стол, достал банку пива, сделал большой глоток. Вот все говорят, что от пива становятся дурными. А я, наоборот, становлюсь офигенно осторожным – привычка со школы. Мы частенько пили пиво с палочками, а потом нужно было идти домой, где были родители и надо было держать себя в рамках, нельзя было показываться пьяным.
