Алексей Петрович Морозов
Уважаемый человек
Глава 45
Губернатор Лазунин и Соловьёв вошли в обширный хорошо обставленный дорогой мебелью кабинет.
– Ну что, дорогой Леонид Георгиевич! Прошло два месяца со дня начала нашего с вами сотрудничества! И за это время с вашей помощью мне удалось создать в Красноземске прекрасное казино! Именно такое казино, какое я и хотел сделать! С полной и надёжной системой безопасности!.. И я, как честный человек, тоже выполнил своё обещание! Областная дума вчера в вашем присутствии избрала вас главой администрации Красноземска! Поздравляю вас с этим эпохальным событием в вашей жизни, уважаемый Леонид Георгиевич!..
– Спасибо вам огромное, Фёдор Пантелеевич! – с восторгом ответил на поздравление губернатора Соловьёв. – Но вы знаете… Я вам, конечно, верил, но всё-таки, извините за откровенность, верилось с трудом…
– Сомневались, что ли? – засмеялся Лазунин.
– Ну не то, чтобы… – смущённо замялся Леонид. – Но как-то, повторюсь, верилось с трудом…
– Но теперь-то!.. Посмотрите на материальное, так сказать, подтверждение вашего триумфа, на этот прекрасный кабинет главы администрации областного центра! Он ваш, Леонид Георгиевич!.. Вот ваше кресло!.. – губернатор показал на большое удобное кресло, на каких обычно восседают на своих рабочих местах самые высшие чиновники. – Садитесь! Оно теперь ваше!.. Здесь вы будете вершить судьбы жителей Красноземска!..
Соловьёв сел в кресло, радостно улыбаясь, погладил его подлокотники, покрутился на нём вокруг оси:
– Боже мой, я глава администрации областного центра!.. Неужели теперь, наконец-то, я услышу от людей, что я уважаемый человек?..
– Услышите, ещё как услышите, Леонид Георгиевич! – улыбнулся губернатор. – Теперь это невозможно не услышать, потому что там, где торжествует ручное управление обществом, там народ просто физически не может не прославлять своего главного управляющего!.. Иначе ему, этому человеческому муравейнику, будет только хуже!.. А куда уж хуже! Хуже уже некуда!.. Поэтому выход у этого несчастного народишки тут может быть только один: беспрекословно слушаться своего царя и непрерывно воздавать ему хвалу!.. – довольный своим очередным удачным, как ему самому показалось, определением власти, Лазунин громко расхохотался.
Соловьёв в некоторой растерянности посмотрел на губернатора и подумал: «Я конечно, крупный жулик, способный даже убивать… И я тоже презираю этот, как он говорит, человеческий муравейник… Но он, похоже, его просто ненавидит!..»
Лазунин, посмеявшись вдоволь от удачной демонстрации собственной мудрости, сел в кресло сбоку от огромного дорого стола главы администрации. Соловьёв тут же вскочил на ноги:
– Фёдор Пантелеевич! Садитесь в это кресло! Вы же…
– Царь?.. – громко засмеявшись, перебил хозяина кабинета хозяин области. – Нет уж, сидите там! Это теперь ваше место! И ничьё больше! Ну… до тех пор, пока будете беспрекословно исполнять мои указания!.. – раскатистый смех губернатора вновь загремел под сводами большого кабинета.
– Буду! Буду! Фёдор Пантелеевич! Всё буду исполнять, что только ни прикажете!.. – Лазунин, заметив, как искренне Соловьёв испугался за своё новое кресло, наконец исполнившее его давнюю мечту стать уважаемым человеком, расплылся в довольной улыбке.
– Ну вот и хорошо, что будете… – губернатор подался вперёд и внимательно посмотрел в глаза новоиспечённого главы администрации Красноземска. – Тогда получите моё первое задание…
– Я внимательно слушаю вас, Фёдор Пантелеевич! – Соловьёв судорожно схватил стоящую в специальной подставке на столе авторучку и открыл лежащий тут же блокнот для записок.
– Не надо ничего записывать… – усмехнулся губернатор. – И вообще, Леонид Георгиевич, запомните на будущее, мои поручения вам категорически нельзя записывать или иными способами их как-то фиксировать… Понятно?..
– Да-да-да, понял, понял! – виновато улыбнувшись, тут же отодвинул в сторону блокнот и авторучку Леонид. – Я всё понял, Фёдор Пантелеевич!..
– Ну тогда слушайте внимательно… Есть такой предприниматель… Галкин Сергей Николаевич…
– Так! Ясно! Галкин!.. – Соловьёв заметно нервничал, поэтому он просто повторял то, что услышал от шефа.
– Так вот, этому Галкину предыдущая областная администрация гарантировала выделение большого земельного участка в центре Красноземска под строительство очень большого, ну просто огромного торгово-развлекательного центра…
– Так! Понял! Торгово-развлекательного центра!..
– Да не нервничайте вы так, Леонид Георгиевич!.. – усмехнулся Лазунин. – Дело-то это плёвое по сложности! Два движения вашим мизинцем, и всё!..
– Так! – всё-таки продолжал явно нервничать Соловьёв. – Два движения мизинцем… А какие движения, Фёдор Пантелеевич?..
Губернатор опять громко и весело рассмеялся:
– Вы как будто выслушиваете приговор о вашем расстреле! Прекратите паниковать!..
– Всё! Прекратил! – Соловьёв быстрым движением ладоней взъерошил себе волосы на голове и устремил преданный взгляд на своего шефа, чем опять очень сильно рассмешил его.
– Ну ладно, слушайте уже, как можете… – Лазунин с трудом справился с очередным приступом смеха. – В общем, получив от администрации города гарантии предоставления ему только что упомянутого мною земельного участка, Галкин тут же, веря в надёжность затеянного им дела, взял под его финансовое обеспечение очень крупный кредит в банке… Ну очень крупный! Я бы даже сказал, невероятно рискованно крупный!.. Понимаете?..
– Пока не очень… – виновато улыбнувшись, ответил Соловьёв.
– Да-а, догадливостью вы не страдаете, Леонид Георгиевич… – с огорчением посмотрел на растерянного Леонида губернатор. – Ну ничего, мне нужны как раз не догадливые, а исполнительные помощники…
– Я исполнительный! Исполнительный! – поспешил подтвердить свою преданность шефу Соловьёв.
– Ну, тогда слушайте дальше… – усмехнувшись, продолжил излагать своё предложение Лазунин. – Я просто знал, что Галкин взял крупнейший кредит, и всё!.. И совершенно не задумывался, что это может означать для меня… Но тут мне один мой ближайший друг и консультант в моём бизнесе, вернее, в бизнесе моей жены, – ироническая ухмылка проскользнула по его губам, – посоветовал прочитать, как он выразился, полезное для меня произведение одного местного никому не известного рифмоплёта, которое называется «Как поспорили в мире ином пенсионер и миллиардер». Я поначалу как-то на совет друга не обратил никакого особого внимания: ещё я буду читать какую-то муть неизвестного писаки, да ещё и в стихах!..
– И не стали читать? – спросил Леонид.
– Конечно, не стал! Но друг продолжал настаивать! Говорит, ты обрати внимание, что сделал миллиардер, когда не смог вернуть банку очень крупный долг!..
– Ну и обратили?..
– Нет, конечно! Но друг сказал, что всё написанное этим рифмоплётом, основано на реальных событиях, принёс и дал мне вырезку из этого стишка…
– И вы прочитали?
– Ну да, чтоб друг наконец отвязался от меня, прочитал сначала эту вырезку, а потом и весь стишок… И тут же попросил помощников найти официальную информацию об этом событии!
– Оно вас так заинтересовало?..
– Вот именно, заинтересовало!.. И только когда я прочитал сообщение в прессе о том, что действительно после известного всем всемирного обрушения ценных бумаг в две тысячи восьмом году немецкий миллиардер из-за обнуления всех своих активов и полной невозможности вернуть банку ну просто бешеный кредит бросился под поезд и погиб, я наконец понял, на что намекал мой друг…
– Так а что ж там написал этот, как вы говорите, рифмоплёт?..
– Ну муть всякую… Я там, откровенно говоря, ничего не понял… Но один кусочек навёл меня наконец на правильную мысль… Это как раз тот кусочек из вырезки, которую принёс мне друг и который заставил меня всё-таки задуматься… – Лазунин достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнот с вложенной в него бумажкой. – Вот она… Тут спорят между собой пенсионер Василий и миллиардер Тимофей… И вот смотри, что говорит Тимофей, и что отвечает ему Василий… – губернатор стал читать:
«А этот вот кредит… Поверь, для дела…
О будущем душа моя болела…
Вложить его в развитие хотел…
Задумал я благих немало дел…
Едва же дело только закрутилось,
Дефолт всем показал свою немилость…
Без пламени весь бизнес и сгорел…
И вмиг я оказался не у дел…»
«Подумаешь, без дела! Эко диво!»
«Так я же, Вась, остался без активов!
Ну а без них кредиты нечем крыть…
И я тогда решил себя убить…»
«Да ты ж больной на голову, Тимоха! –
Себя с такими бабками угрохать?!..»
«Попал я в долговую, Вася, клеть,
Где выход был один… И это смерть…»
«Конец тебе пришёл, Тимоха, то есть?»
«Ну да… И потому я лёг под поезд…»
Лазунин закончил чтение и внимательно посмотрел на Леонида:
– Я понял, наконец, чего от меня добивался мой друг! Он хотел показать мне, что может случиться с тем, кто рискует брать в банке кредит на развитие бизнеса в рискованно больших объёмах!..
– И для этого вашему другу понадобилось обратиться за помощью к стихам? – усмехнулся Соловьёв. – Простыми словами нельзя было объяснить всё?..
– Так простыми словами и так всё было объяснено в официальных сообщениях в прессе сразу после самоубийства миллиардера: «Покончил жизнь самоубийством в связи с обрушением ценных бумаг во время всемирного финансового кризиса и невозможностью вернуть кредит банку»! А официальные сообщения всегда вводили меня в сон!.. Их невозможно читать, там какие-то безжизненные формальные слова, и всё!.. А тут, с трудом осилив так нелюбимые мною стихи, я вдруг, совершенно неожиданно для себя, увидел живого человека, которого суровая реальность бытия толкнула под поезд!.. И через это, наконец, понял, к какому же практическому выводу всё время подталкивал меня мой верный друг!..
– Ну и к какому же?.. – в незамутнённом мыслью взгляде Леонида губернатор увидел полную его неспособность без прямого и детального объяснения сути вопроса о чём-либо догадаться самому.
– К выводу о том, что если после того уже, как Галкин взял просто гигантский кредит в банке, отказать ему в предоставлении обещанного земельного участка под его огромный бизнес-проект, то его способность вернуть долг банку станет сопоставима с ситуацией, описанной в этом самом стишке, который я, в конце концов, под беспрецедентным давлением друга всё же прочитал!..
– Понял… – спокойно и равнодушно сказал Соловьёв. – Вы хотите довести Галкина до самоубийства?..
– Нет, вы неправильно поняли, Леонид Георгиевич! Зачем мне его самоубийство? Пользы от него мне нет никакой!.. А вот когда он, чтоб хоть частично расплатиться с огромным долгом по кредиту, начнёт срочно распродавать все свои активы, вот тут мой интерес и проявится в своей полной красе!..
– А в чём именно ваш интерес?
– Когда люди, чтобы выбраться из тяжелейшего положения, в панике начинают срочно всё, что у них есть, распродавать, они вынуждены иногда в разы снижать цены на то, что продают!
– Понятно! – в озарении осознания сути происходящего воскликнул Леонид. – Вы всё скупите у него по дешёвке!..
– Ну не совсем я… – усмехнулся губернатор. – Всё скупит моя жена, которая, как известно, миллиардерша… Кстати, в том числе будет ну очень дёшево куплен и тот самый двухэтажный дом, который я вам обещал под ваш будущий торговый центр!..
– Ого! – оживился Соловьёв. – Я очень рад этому!
– Но для реализации всего этого вам, Леонид Георгиевич, нужно будет сделать всё, что я вам сейчас скажу!
– Всё выполню! Всё сделаю! Только прикажите, Фёдор Пантелеевич! – воскликнул новый глава администрации Красноземска, воодушевлённый скорым получением почти даром большого здания под своё будущее торговое предприятие. – И скажите, что именно я должен сделать!..
– На заседании правительства города вы должны сделать предложение о передаче обещанного Галкину участка земли моей жене…
– Та-а-к! – озадаченно посмотрел на шефа Леонид. – А чем я это обосную?.. Нужно же хоть какое-то объяснение, чтоб Галкин нас просто не засудил потом!..
– Ну вот, вы всё-таки начинаете что-то понимать в экономике!.. – улыбнулся Лазунин. – У нас сейчас, как всем известно, трудное экономическое положение в области и в городе, соответственно…
– Да, я слышал… – сказал Леонид.
– Хорошо, что глава городской администрации хотя бы слышал, что город и область испытывают серьёзные экономические проблемы… – засмеялся Лазунин.
– Нет, ну я ж вас предупреждал, Фёдор Пантелеевич, что я ничего не знаю и не умею! – обиделся Соловьёв на язвительную насмешку в свой адрес от главы области.
– Да не обижайтесь, Леонид Георгиевич! Я ведь тоже говорил, что вам что-либо знать не обязательно! Главное для вас, это беспрекословное исполнение моих распоряжений!.. А тяжёлое экономическое положение у нас, это главное объяснение для изменения ранее принятого решения о предоставлении земельного участка Галкину.
– И что конкретно я должен сказать по этому вопросу на заседании правительства?
– Скажите, что торгово-развлекательный центр, который хочет построить там Галкин, принесёт городу и области в несколько раз меньше прибыли, чем результаты массовой застройки этого огромного района элитной жилой недвижимостью!..
– А строить эту недвижимость будет ваша жена?.. – с интересом посмотрел на губернатора его подчинённый.
– Ну конечно! А кто же ещё!..
– А вдруг кто-то другой возьмётся?..
– Пусть только попробует! – засмеялся губернатор. – Вы думаете, почему почти все жёны министров и губернаторов сплошь мультимиллионеры и миллиардеры?..
– Почему?..
– На юридическом языке это называется использованием служебного положения в личных целях!.. – громкий хохот губернатора, многократно усиленный эхом от стен большого кабинета, вновь поразил Соловьёва своей мощью и продолжительностью.
«А ведь он смеётся так же, как и его сын! Только не гэкает как трактор…», – подумал Соловьёв.
Глава 46
– Так, читаю выдержку из вашей, Василий Петрович, статьи в газете «Свежие новости Красноземска», – Холодов посмотрел сначала на Ануфриева, а затем на сидящего рядом с ним Ефимова: «Сегодня правоохранительные органы Красноземской области официально сообщили, что рано утром в собственном доме покончил жизнь самоубийством крупный предприниматель Галкин Сергей Николаевич. На месте трагического события обнаружена предсмертная записка Сергея Николаевича, в которой они извиняется перед родными и близкими за принятое им решение, а также за то, что, несмотря на срочную продажу всех своих активов, он не сумел покрыть и половины огромного долга перед банком по взятому им на развитие собственного бизнеса кредиту».
– Неужели стоимость даже всех активов Галкина была недостаточной для оплаты им своего кредитного долга? – с удивлением спросил Ефимов.
– Так он же продавал всё срочно! – ответил Холодов. – А при срочной продаже чего бы то ни было цена продаваемого резко падает!..
– Честно говоря, мне не всё понятно, Михаил Александрович… – продолжал настойчиво задавать вопросы капитан. – Ведь Галкин отдавал бы долги по кредиту частями? Так? Почему же тогда теперь ему понадобилось так быстро продавать всё, что он имел?..
– Вопрос хороший, капитан, – улыбнулся Михаил. – В договоре о займе средств в банке было записано, что банк предоставляет их Галкину под строительство торгово-развлекательного центра! Понимаете? Под конкретную цель! И в том же договоре особо было указано, что если деньги не могут быть использованы по прописанному в нём предназначению, они должны быть возвращены заёмщиком банку сразу же и в полном объёме!..
– Ничего себе условия! Жёсткие! – удивился Ефимов.
– А бизнес в мире капитала вообще дело не просто жёсткое, а я бы даже сказал, жестокое! – ответил на удивление подчинённого майор. – Потому что в нём вращаются часто ну просто огромные деньги, терять которые никто не хочет!..
– Ой, нет! Не хочу быть бизнесменом! – засмеялся Ефимов.
– А многие, кстати, видят в крупном бизнесе только его парадную часть: огромные богатые дома бизнесменов, их шикарные яхты, самолёты, автомобили, многочисленную охрану! Но чем им, крупным бизнесменам, за это богатство нередко приходится платить, к какому финалу оно их часто приводит, никто знать не желает!.. Хочу большие дом, яхту, самолёт, вертолёт! Хочу крутую охрану!.. И вдруг… предсмертная записка… А иногда и её не успевают написать… – усмехнулся майор. – А так называемую конкуренцию между этими ребятами сподручней назвать хорошей перестрелкой… Рейдерские захваты, создание искусственной паники на бирже с целью скупки за бесценок акций запаниковавших акционеров, просто убийства конкурентов!.. Ой, да невозможно и перечислить даже просто всё, чем живёт эта бизнес-братия… – улыбнувшись, махнул рукой Холодов. – Так что, нечему тут завидовать Сергей Григорьевич!..
– Да я и не завидовал никогда… – ответил Ефимов.
– Василий Петрович, – обратился майор к Ануфриеву, – а о возможности такого события в городе и области накануне не было хоть каких-то разговоров?..
– Нет, Михаил Александрович! – ответил лейтенант. – Я имею в виду открытые дискуссии. Где-то в закуточках и на кухнях, может, кто-то что-то и говорил… Но в областной прессе не было ни малейшего намёка…
– Значит, как мы уже выяснили, причиной всего этого был только отказ в предоставлении Галкину ранее обещанного ему земельного участка под строительство крупного торгово-развлекательного центра…
– Да, Михаил Александрович, я точно это выяснил.
– Ну и осталось теперь ответить на классический вопрос: кому это выгодно? – спросил лейтенанта Холодов.
– И это я выяснил, Михаил Александрович! Выгодно жене губернатора Лазунина, потому что именно она на корню скупила буквально все активы Галкина!
– А значит, выгодно Лазунину, жена которого соображает в бизнесе хуже, чем я в простой арифметике! Сколько будет дважды два, не ответит… – засмеялся Ефимов.
– Кто б сомневался, что не ответит… – усмехнулся майор. – А под этот финал Лазунин и затачивал все свои административные ресурсы… Жалко Галкина… Хороший был предприниматель… Честный… А Лазунин просто железным катком давит людей ради денег… Гад…
– И помогает ему Соловьёв, который только что вступил в должность главы администрации города, и сразу же добился принятия решения, фактически убившего Галкина… – сказал Василий.
– Ну да, ясно, что Соловьёв исполнял указание Лазунина, потому что выгодоприобретателем от этого стал именно Лазунин… под прикрытием своей жены… – вздохнул Холодов.
Глава 47
Борисов спустился на лифте на первый этаж торгового комплекса, в котором находился его салон модной мужской одежды, прошёл в техническую зону здания, нашёл и открыл дверь, ведущую во внутренний двор, и тут же, увидев чёрный автомобиль с тонированными боковыми и задним стеклом, сел на его заднее сиденье.
Автомобиль, проехав через открывшиеся перед ним ворота, влился в общий поток движущихся по большой широкой улице машин.
Через некоторое время Борисов увидел впереди металлические двери солидного кирпичного гаража, которые автоматически открылись и тут же, так же автоматически, закрылись, едва они с водителем въехали в гараж.
Водитель вышел из машины, открыл дверцу перед Борисовым и сразу же протянул ему небольшую бумажку с четырьмя цифрами:
– Дальше вы знаете, что делать. До свидания…
Борисов посмотрел, как водитель подошёл к узкой двери слева от гаражных ворот, поднёс к ним электронный ключ и вышел на улицу.
Пройдя несколько метров по коридору гаража, Вадим увидел двери трёх туалетов. На них висели таблички с обозначениями: мужской, женский, служебный. Он зашёл в служебный, нажал на одну из облицовочных плиток и, утопив её вовнутрь, сдвинул влево. На открывшемся перед ним номеронабирателе он нажал на те цифры, которые увидел в полученной им от водителя бумажке.
Когда он спустился по узкой бетонной лестнице вниз, он увидел дверь с надписью «Вход». Дверь легко и бесшумно открылась, едва он потянул её ручку на себя.
Борисов оказался в игровом зале казино, сразу же поразившем его роскошью буквально всего, что в нём находилось. Он стал в растерянности озираться вокруг, смотреть сначала на всё великолепие окружавшего его со всех сторон буквально кричащего богатства, затем посмотрел на игроков, тут же с удивлением обнаружив, что многих он знает лично, так же как и они хорошо знают его.
Через несколько секунд к нему подошёл с иголочки одетый молодой человек и очень любезно спросил его:
– Вы здесь первый раз? Вам помочь?..
– Да… – неуверенно продолжил озираться вокруг Борисов. – Проведите меня, пожалуйста, к игровому столу…
За время, пока он шёл по залу, он около десятка раз увидел, как ему приветственно взмахивали руками или просто уважительно кивали головами узнавшие его люди. Всем им он отвечал тем же.
Вскоре он занял своё место за игровым столом, и его участие в игре началось. На какое-то время он даже так увлёкся игрой, что через несколько минут, осознав реальность, со стыдом подумал о себе: «Вадька! Ты сейчас похож на начинающего игромана…»
В зале появились Китаева и Провоторов. Они медленно прохаживались между игровыми столами и, о чём-то периодически переговариваясь, спокойно наблюдали за игроками.
Провоторов вдруг в удивлении остановился и ухватился за рукав Китаевой.
– Ты что, с ума сошёл? – выдернула руку из крепкого захвата коллеги Людмила. – Чего вцепился в меня?..
– Людмила! Я его знаю! – оба они старались говорить друг с другом как можно тише, но Китаева испугалась, что тревожные выкрики Леонида услышат окружающие.
– Не ори! Кого знаешь?
– Вот, за дальним столом! Видишь? Мужик лет сорока…
– Ну и что? Знаешь… Дальше-то что? Я тут больше половины лично знаю! И что теперь, паниковать от этого?..
– Так у него же Нина работала!
– Какая Нина? – ничего не поняла Людмила.
– Ну, Краевская!.. Возлюбленная…
Китаева так сильно шлёпнула по губам Виктора, прервав его на полуслове, что он стал усиленно их растирать с очень недовольным видом.
– Заткнись, придурок! – злобно сверкнула она глазами в сторону коллеги.
– Так я же тихо… Шёпотом…
– Шёпотом-шёпотом… Пошли в кабинет! – на сей раз Китаева вцепилась в рукав Леонида, потянув его вслед за собой.
Несмотря на то, что Китаева и Провоторов старались очень тихо разбираться во внезапно возникшей у них проблеме, их заметная суета, хватания друг друга за рукава одежды, повышенный тон, не позволявший, правда, расслышать, о чём же они конкретно говорили, всё же привлекли внимание Борисова, и он стал краем глаза внимательно за ними наблюдать, заметив при этом, что они, о чём-то явно споря друг с другом, несколько раз посмотрели не просто в его сторону, а именно прямо на него.
Когда они вошли в кабинет и плотно прикрыли за собой дверь, Провоторов буквально заорал:
– Как ты не понимаешь! Краевская у него работала! И именно тогда она стала женой Сванина! Не может быть, чтобы этот её работодатель, не знаю его фамилию, не знаком был с её мужем!.. Он же наверняка был на её свадьбе!.. Теперь-то ты понимаешь, о чём я говорю?..
– Ты знаешь, вопрос ты поставил интересный… – Китаева на секунду задумалась. – А пошли-ка прямо сейчас к Сорокину! Он у нас всё знает! И за всё, как раз, отвечает! Потому что это безопасность, а значит, зона его ответственности!..
Они вышли из кабинета и Китаева постучала в соседнюю дверь.
– Что вам надо, Людмила Сергеевна? – спросил выглянувший из комнаты службы безопасности Сорокин.
– Очень серьёзный вопрос по безопасности, Евгений Васильевич! – ответила Людмила.
– Да, я видел на мониторе, как вы скандалили друг другом прямо в зале… – усмехнулся Сорокин. – А это недопустимо, Людмила Сергеевна! Вы должны об этом знать!..
– Да знаю я, знаю! Вот этот придурок не знает! Ну я ему дыню вставлю куда следует! Узнает у меня! – женщина со злостью посмотрела на Провоторова.
– Ну ладно, заходите, поговорим… – посторонился Сорокин, пропуская гостей в своё помещение.
Провоторов стразу же подошёл к одному из многочисленных мониторов наблюдения и тыкнул пальцем в фигуру Борисова:
– Вот этот тип являлся работодателем известной вам Краевской Нины Денисовны, был с ней в хороших отношениях, а потому не мог не знать её мужа, тоже известного вам Сванина Петра Ивановича!..
– Вы правильно заметили, что они мне все известны. Но они не просто мне известны, они многократно мною и моей службой проверены! – усмехнулся Сорокин. – И Борисов Вадим Иринеевич, фамилию которого вы не знаете, тоже нами тщательно проверен! Никаких его контактов с Ниной Денисовной Краевской, кроме как на её рабочем месте, нами зафиксировано не было! Он даже на её свадьбе со Сваниным не был. Правда, и самой свадьбы тоже не было, но это уже неважно… Так что, Борисов просто не мог знать её мужа! Не такие уж близкие отношения были у Борисова с его простой продавщицей! Теперь вам всё понятно, Виктор Сергеевич?..
– Понятно… – недовольно буркнул Провоторов. – Но я же должен быть бдительным, Евгений Васильевич?.. – с оправдывающимся выражением лица посмотрел на начальника службы безопасности Виктор.
– Конечно, должны! Спасибо вам за бдительность!.. – засмеялся Евгений.
– Ты хоть понял, придурок, что он сейчас над тобой просто смеялся? – спросила Китаева коллегу, когда они вышли из кабинета Сорокина.
– Никто ни над кем не смеялся! И вообще, я не придурок!.. – раздражённо возразил женщине Провоторов. – Я вот сейчас сбегаю к шефу! Он как раз должен сегодня приехать из Красноземска… Может, он меня поймёт?..
– Сбегай-сбегай!.. – усмехнулась Людмила. – Но и он тебя не поймёт, Витя, потому что ты, как ни отнекивайся, всё равно придурок…
