Алексей Павлович Бобрик
Ошибка «Прометея». Сборник фэнтези и фантастики
– Я вообще-то почти не пью, – «на всю Ивановскую» вещала Наська, – меня срубает даже пара глотков. Представляешь, я даже пропустила свой школьный выпускной таким образом. Пока училась, вообще не пила алкоголь. Ну, на Новый год однажды, но сразу же уснула. А здесь… Ну, сам, в общем, в курсе.
Девушка продолжала что-то щебетать, иногда заливаясь счастливым смехом. Моя любимая футболка со стилизованным человеком, совершающим медитацию, совершенно не скрывала её фигуры. А джинсы, которые она всё же надела, были действительны порваны чуть ли не до самого интересного места, и эта деталь придавала особый шарм.
Я вспомнил, что в момент ДТП видел нечто странное, только вот не мог припомнить, что именно. На ум пришла совершенно глупая мысль, что она появилась из другого мира и опять может туда же вернуться. И это казалось сейчас самым страшным. «Будь что будет. Не отпущу».
Светлые волосы, настоящие, судя по всему, не крашеные. Зелёные глаза, как с глянцевой картинки, искренняя, сводящая с ума улыбка. Настя казалась такой беззащитной и хрупкой, что мне захотелось крепко прижать её к себе и не отпускать.
Она ела яичницу.
Так классно. Как же это выразить без матов…
– Спасибо за завтрак. Ты настоящий мужчина. Это было охуительно! – откинувшись на стуле, по-деловому произнесла Настюха.
Я встал и подошёл к девушке так близко, что увидел собственное отражение в её бездонных глазах. Сердце застучало в тахикардическом припадке, дыхание перехватило. Мне казалось, что ноги находились не на твёрдом полу, а в хрупкой лодке посреди бушующего шторма. Я понимал, что лодку вот-вот разнесёт. В пух и прах. Напрочь. Не оставив даже ржавых гвоздиков. И её действительно разобьёт о скалы, если не будет произнесено:
– Останься у меня. Если не навсегда, то хотя бы до пятницы.
– Вот это по-нашему. Молоток, мужик! – тут же выдала свой вердикт persona grata. – До пятницы я совершенно свободна. Свозишь меня в океанариум?
– Почему бы и нет. Там классно. Ещё минералки?
– А! Была не была. Пить – так по-чёрному.
Глава 3. Сон
Это продолжалась ровно неделю. Призрачные щупальца древнего бога из Междумирья продолжали перемещать призрачные же автомобили, а город продолжал дышать полной грудью.
– Если сравнивать с человеком, то это можно сравнить с переливанием крови. Без этого миру не выжить… – сказала Настя после нашего более плотного знакомства.
– Так это не я с ума сошёл, а боги балуются?
– Не балуются, а работают. Между прочим, это тяжёлый труд. Великий Праотец создал Ката специально для того, чтобы не дать крови миров превратиться в болото забвения. В мире всегда должно быть движение.
Вот посмотри. Всё постоянно находится в движении. Летают самолёты, ходят корабли и поезда. Они-то и перемещают пласты жизненного эфира. А пробки на дорогах городов – как тромбы в венах человека. Нужно вмешательство сосудистого хирурга, чтобы от них избавиться…
…
Память к ней вернулась довольно быстро. Она стала рассказывать. И в это время случилось то, чего не было всю мою предшествующую жизнь. Я ощутил, что будто бы и мне некий мифический эскулап влил лошадиную дозу свежей крови. Я жил. Я дышал. Я слушал…
– Что это за цветок? Наверное, он тоже магический? – возник вопрос при взгляде на одну из многочисленных татуировок, покрывающих тело обнажённой девушки.
– Прости, но некоторые вещи я ещё не помню, – ответила она.
– Ну и ладно. Не смертельно, – произнёс вслух, а подумал: «Или в этом цветке какая-то тайна?»
А потом мы снова и снова гуляли, болтали ни о чём и трахались до исступленья. Иногда – жёстко и безбашенно, как в порно, а иногда – нежно и чувственно, как во французских мелодрамах. На кровати, на полу, в примерочных кабинках торговых центров и даже ночью на диком пляже… Снова и снова. Целых шесть дней.
На седьмой день она пошла в магазин за молоком. В первый раз одна. И не вернулась.
Глава 4. Пробуждение
Много месяцев я не находил себе места. Рвал волосы. Беспробудно бухал. Бросил работу и переругался со всеми друзьями, пытавшимися поставить меня на ноги.
Позже, уже зимой, когда в бухте встал лёд, я в один момент протрезвел и поехал на маяк смотреть морских котиков. Наблюдая за игрой жизнерадостных ларг, несмотря на пронизывающий холод, сел на прибрежный валун, достал блокнот и стал писать.
Сначала страничку, потом две. Вернулся в машину и, немного отогревшись, написал ещё пару страниц. Так продолжалось до весны. Я сам не заметил, как получился практически полноценный рассказ, составленный из обрывков воспоминаний о том, что поведала Настя.
Я написал, как живут боги в Междумирье. Как текут реки судьбы, питающие Древо Времён. Как Богиня Росы ухаживает за полями жизни, а великий Кат своими щупальцами засеивает эти поля, отделяя светлые зёрна от чёрных плевел.
Я вспоминал и тотчас записывал всё, что она мне дарила теми бездонными ночами, сидя на широком подоконнике.
Карандаш без устали фиксировал образы того, как над Чёрной Звездой сплетались две стихии, как две змеи в безумном танце среди других, серебряных звёзд.
Как её бесконечно прозрачный тёмный свет, рядом с которым и миллион солнц выглядели бы тусклыми крупинками, поглощался огненными протуберанцами, а они в свою очередь вливались в поток неистового бриллиантового блеска озера вечности.
Я вновь увидел, как малый из тех змей вдруг становился огромным и поглощал своей неистовой сущностью собрата, а в этот же самый момент второй змей был раздут в виде пульсирующей ауры вокруг первого.
Я писал о том, как свет тонет в звенящей темноте, а темнота порождает жизнь.
О том, как лёд порождал пламя, а пламя изрыгало потоки холодных, как сама Вселенная, кристаллов вечности. Белое было чёрным, а чёрное несло в себе сам свет.
Я закрывал глаза и видел, как мир начинал изменяться. Как Змеи, увлекшись своим танцем, задевали само Древо Времён. Я смотрел на то, как с ветвей Великого Древа срывался зрелый плод, давно ждавший своего часа. Я снова видел, как его уносит Река Времён…
Многое я видел сам. Ещё большему приходилось верить на слово.
…
Я снова увидел, как она сидит на подоконнике и пьёт чай. Я слушал её голос-колокольчик, не смея вздохнуть.
Мне было очень легко поверить, что Великий Мерлин на самом деле существовал на земле и существует поныне. В очередной раз спасая наш мир от жестокой Тёмной материи, он в последний раз появлялся не так уж и давно. Я его запомнил в образе Евгения Леонова.
Исполнив своё кармическое предназначение, этот добрый волшебник сейчас восстанавливает силы, отдыхая на цветочном острове, парящем над хрустальным океаном.
Она по секрету сказала, что иногда он начинает скучать и появляется на нашей земле в образе кота, наблюдая за людьми. И поэтому надо обязательно кормить бездомных кошек…
…
Улыбаясь своим мыслям, я достал из шкафа специально купленный кошачий корм и отправился пообедать в любимую кафешку. Заодно и в подвал загляну…
Уплетая макароны по-флотски, я вспомнил, что как-то раз мы обсуждали свои кулинарные предпочтения, и она утверждала, что самым вкусным блюдом во Вселенной является брамбулет из ангельдинских пятеяров.
Я тогда согласился, но тень сомнения была. Ведь что может быть вкуснее, чем жареная на сливочном масле картошка с лесными грибами?
Глава 5. Судьба
Шло время. Незаметно прошла весна, наступило лето. Сидя на всё том же ставшем любимым подоконнике, я листал «Красную книгу растений».
В это было невозможно поверить, но таким образом и отыскался тот самый необычный цветок, который был вытатуирован на бедре Настюхи.
Это был хоть и вполне земной, но очень редкий подвид рододендрона, произрастающий только в одном месте на планете. И это место было в том крае, где я появился на свет. Вместе с этим открытием пришло внезапное озарение.
– Блять! Блять! Блять! – заорал я на всю округу. – Как я мог быть таким дураком? Это же были не просто позы для моего соблазнения, которые она принимала, что-то рассказывая про древние асаны. Это были стилизованные цифры!
Цифры, идущие поочерёдно… Руки лихорадочно схватили ручку и листок бумаги. Сложился ряд… Их было одиннадцать.
Руки дрожат, а телефонные гудки тянутся целую вечность. И вот на том конце взяли трубку.
– Это ты? Привет!
– Ага, – прозвучал насмешливый голос. – Вот ты тугодум. Доходит всё как до жирафа. Но привет! Я соскучилась. Очень соскучилась…
Закрыть Ящик Пандоры
Шел 2071 год. Первая обитаемая межпланетная космическая станция приближалась к Марсу. Как не пыжились скептики в своих негативных прогнозах, но всему вопреки полёт проходил в штатном порядке. Международный экипаж готовился к высадке на Красную планету.
Майя, проснувшись от назойливо проникающего под кожу тревожного чувства, долго сидела на койке и ничего не понимала. Немного придя в чувства, она встала и как была лишь в обтягивающем нижнем термобелье, так и отправилась в кают-компанию. Была условная ночь и там сейчас никого не должно быть.
На «автопилоте» нажала кнопку кофе-машины и… Кружка с горячим напитком выскользнула из руки и как в замедленном кино переворачиваясь на лету оказалась на полу.
За столом сидел незнакомый человек и неотрывно смотрел на неё. Рядом с ним сидел улыбающийся капитан.
– Чёрт, чёрт, чёрт. Что тут происходит – лихорадочно пронеслось в мыслях, а из пересохшего горла лишь вырвался невнятный хрип. – Здрасьте…
– Познакомься, это наш Куратор. Его зовут Макс Оммель.
– Оччень, приятно. Но, в чём собственно…?
– Не бойся, это был эксперимент. Наш полёт является смоделированным при помощи голограмм и иного сложного оборудования. Всё происходит в студии… – произнёс «капитан».
– Позвольте вам объяснить чуть поподробнее – продолжил Макс – капитан несколько сузил понятия, но в целом так и было. Как бы это выразиться, путешествие такого масштаба ещё слишком недоступно для земных технологий.
Мы всё это смоделировали, чтобы общественность успокоилась. А вы, разумеется, за молчание получите солидное вознаграждение. Вам сделают пластику лица и предложат на выбор любое гражданство.
– А, станция? – произнесла Майя.
– В станцию «врежется случайный астероид» – засмеялся «капитан».
Майку трясло. Она стояла и лихорадочно пыталась понять, что же здесь правда, а где злой умысел. В памяти промелькивали слайды из воспоминаний: – 2031 год, торжественное отправление первой орбитальной межпланетной станции имени Ким Ир Сена. Станция взорвалась проходя лунную орбиту… – 2058 год. С невероятной помпезностью был запуск второй станции. Взрыв на внешних орбитах. – 2071 год. Наша станция… – Это же сколько денег было вбухано?
– Где сейчас находятся «пилоты» с прежних станций? – спросила Юла.
– Не беспокойся, всё у них хорошо. Хочешь, фотки покажу? – и Макс начал приближаться, что-то извлекая из кармана куртки.
В голове «поплыло», а в глазах появились «зайчики».
Условный рефлекс, как ему и положено, сработал без вмешательства разума. Макс свалился на пол от удара в висок, а «капитан» благим матом проорал про её «бабскую истерику», а затем так же свалился на пол от удара промеж ног.
Поздно что-то менять. Бежать, а там будь, что будет.
Мимо мелькали бесконечные коридоры, заставленные фальшивыми приборами и иными штуками, о предназначении которых так и не удалось узнать, так как это было «очень секретно». Теперь то понятно, что скорее всего это просто пустые коробки.
Бег был по кругу. Ни одна дверь либо шлюз так и не открылась.
– Если это павильон… – пришла на ум здравая мысль. – Майя схватила кремниевый огнетушитель и стала долбить им в стену.
Картонная стена, обитая тонкими листами металла сопротивлялась недолго. Расширив отверстие, при этом в нескольких местах порезав руки, Майка протиснулась в какое-то помещение.
На полу лежали чёрные продолговатые мешки с «молниями»…
Майя, трясущимися руками расстегнула один из мешков. Ноги подкосились. Она села на пол и зарыдала. – на неё немигающим взглядом смотрел Виктор Лин, а в области виска у него была маленькая точка от пули.
– Пистолета калибра 22. Такой был у меня, когда я занималась спортивной стрельбой.
Но, что бы то ни было, а надо двигаться дальше. Застегнув «молнию», она попыталась открыть противоположную дверь. Та, как и следовало ожидать, не открылась. А будучи уже не картонной, а настоящей, на стуки огнетушителем не отреагировала.
Как это не было страшно, но пришлось возвращаться в кают-компанию.
Макс начал шевелиться, а «капитан» сидел на полу и злобно зыркал по сторонам. Удар огнетушителем по голове и в «космической станции» появятся ещё два чёрных мешка…
Обыскать карманы.
– Так, вот чип-ключи, бумажник и пистолет. Всё пригодится.
…
Дверь открылась без проблем. За ней снова были коридоры, но с оружием в кармане стало не так страшно. Появился даже настоящий азарт.
Девушка резко открыла очередную дверь и с пистолетом в руке ворвалась внутрь.
Посредине пустой комнаты стоял мужчина в синей футболке и смотрел на звёзды через панорамное окно во всю стену.
Мужчина повернулся и стало видно, что ему лет сорок. Бросилось в глаза, что горло у него «украшал» зловещий шрам, а на груди у футболки был рисунок Будды. Мужчина смотрел в пол, а Будда смотрел на Юлу.
– Руки вверх. Живо! – выкрикнула девица в термобелье.
Будда поднял руки вверх и подмигнул Майке.
Мужчина произнёс. – Привет, меня зовут Алекс Нокс, я комиссар Земного отдела, а это – Алекс приложил ладонь к «Будде» – командор Си-И, он прибыл к нам из двухмерного мира созвездия Кита.
– Поздравляю, ты прошла отбор в интергалактическую полицию. – сказал Будда с футболки.
– Простите, а вы меня об этом спрашивали. Хочу ли я к вам? И, что это за полиция такая? Впервые слышу.
– В последнее время тебе снились сны. Сейчас ты поймёшь. – сказал комиссар и плавно выхватив пистолет из руки Майи приобнял её за плечо…
Расцвет «Воздушной Орхидеи»
Пролог
Прошло несколько бесконечно долгих месяцев с тех пор, как профессор Степан Владимирович Аваковский, приняв для смелости стопочку коньяка, отправился на доклад в НИИ.
Несмотря на его благообразную внешность закоренелого буквоеда и классического очкарика, на полпути к цели его остановил патруль и проводил в ближайшее отделение.
– Майор Падубец, – представился здоровяк в обшарпанном кабинете. – Прошу сообщить, что вы забыли в зоне планирования?
– Да так, грибы собирал да трамвая ждал, – попытался пошутить Степан Владимирович, не понимая, что от него хотят, и как он здесь очутился.
После этой крайне «удачной» шутки, без понятия о том, сколько прошло времени и где он находится, профессор поднялся с пола.
Лицо и одежда в крови, но, вроде, никаких серьёзных травм. Рядом стояли два сержанта. На их лицах было больше презрения, чем жалости.
– Зачем, Степан Владимирович? Зачем вы пытаетесь обмануть нас? – раздался сзади знакомый голос, но кому он принадлежал, затуманенное сознание так и не смогло определить.
«Вот ведь засада, какой не ожидал, – подумал профессор. – И где я успел так согрешить? Нет, тут явно какая-то ошибка. Нужно что-то срочно придумать, выкрутиться!»
Но он так и не смог сосредоточиться, а просто выдохнул:
– Объясните, в чём, собственно… – но вместо ответа послышались лишь звуки удаляющихся шагов.
– Похоже, и нам пора идти, – сказал один из сержантов.
И они ушли. Сознание вновь померкло. В течение следующих нескольких месяцев Аваковский пытался с кем-нибудь заговорить, но усилия не приносили плодов. Охрана сторонилась его, обрекая на полнейшее непонимание.
