Алексей Николаевич Наст
Артефакт. Послание древних

*****

Вступление:

669 год до новой эры. Горная долина к северу от великой Ассирии.

Всё племя собралось у чёрного камня. Две беды пришли одновременно – умер вождь Даждун и дозорные оповестили о новом нашествии ненасытных ассирийцев.

Ассирия владела всем и вся на этой земле. Сирия, Финикия, Вавилония, Аравия, Египет пребывали под тяжким ярмом кровожадных царей из Ниневии – логова львов. Мелкие царства Малой Азии и Мидийской долины откупались тяжелейшей данью. А вот племени горных пастухов, зажатым с севера хищными урартами, и, с юга, ассирийцами, нечем было заплатить за свои жизни. Ассирийцы грабили и убивали, убивали и грабили. Пастухи убегали на самые кручи, спасаясь в пещерах. Их осталось не больше двух сотен. А теперь сгинула последняя надежда остаться в живых – этот мир покинул умный и хитрый вождь Даждун. Он умел найти пристанища, он организовывал обвалы и камнепады. Племя бедствовало, голодало, но было свободным. Что же теперь? Смерть? А может, что значительно хуже смерти – ужасное рабство?

–– Кого выберем новым вождём племени? – вопрошал, беспомощно озираясь, пастух- гигант Орзбан. – Я не осилю это бремя. Я прямолинеен и груб, я поведу племя в бой на врага, и мы все погибнем. Нас мало для открытой битвы. А прятаться и делать удары исподтишка, как делал Даждун, я не умею. Кого же выберем, братья?!

Мужчины племени пожимали плечами, чесали затылки. Все были хороши, и годились в вожди, но сейчас, когда идут ассирийцы, нужен был самый лучший. Хотя и ему было не спасти племени от порабощения. Каждого ждала расправа. Особенно же ассирийцы не церемонились именно с вождями поверженных племён и народов – садили на кол, жён бесчестили, детей скармливали боевым гиенам. Пастухи бросали взгляды на дымящий кострами стан, где гомонили дети, и где тревожно шептались, измученные полуголодной жизнью, жёны. Нужно было принимать решение, не откладывая.

Хитрый жадюга Корон, у которого было восемь овец (больше всех в племени), усмехаясь, крикнул:

–– Выберем Канишку!

–– Ха-ха-ха!!! – бешенный хохот, сразу переходя в ржание и слёзы, сотряс толпу пастухов. Они так измучились за последние сутки, что, неожиданная шутка, бальзамом смазала их души.

Все знали полоумного Канишку. Этот безобидный придурок, нажив многодетную семью, влачил самое жалкое существование, работая на других за плесневелый кусок сыра. Был он тихим, любил поковыряться в носу и, за всю жизнь ничего умного ни разу не сказал – за Канишку всё решала жена, а потом и подросшие дочери.

Услышав своё имя, дурачок, с козлиной бородкой и редкими бровями, сутулясь, принимая предложение Корона за чистую монету, вышел в центр круга. Пастухи ещё не могли прекратить истеричный хохот, а этот дурень, своим тупым выражением лица вызвал новый приступ нервного веселья.

–– А что?! – юродствовал Корон. – Канишка самый подходящий вождь для нас в это тревожное время! Кто хоть раз ссорился с ним? Может, и ассирийцы, узнав, кто нас возглавил, оставят нас в покое?! А?!

Пастухи вдруг стали серьёзными. Действительно, за сорок лет никто ни разу не поссорился с дурачком – он умел не наживать врагов!

–– Братья, Корон верно говорит! – согласился гигант Орзбан. – Я избил всех вас в своё время. Я соблазнял ваших жён и дочерей, и это злобило вас! Мы дрались! У меня плохие отношения со всеми вами. А с Канишкой я не дрался! Я обесчестил его жену и собирался растлить его дочерей, но Канишка, он посмотрел на меня вот так, – Орзбан указал на тупой, счастливый взгляд Канишки. – И мне стало стыдно. Я, до сих пор, терзаюсь угрызениями совести и часто, встречая Канишку, просто так угощаю его сыром!

Из толпы полетели возгласы:

–– И мы! Мы тоже угощаем его сыром и чёрствыми лепёшками!

–– Ха-а! Не спите с его дочерями, не придётся угощать.

–– Я не спал.

–– Я тоже ещё не спал, а угощаю его, будь он неладен!…

Орзбан поднял руку, успокаивая возмущённых.

–– Братья! Канишка должен стать нашим вождём! Только он сможет договориться с ассирийцами и отвратить наше истребление! Глядя на него, невозможно быть злым!

Дело решилось в минуту – Канишку собрались утвердить вождём – опустили головы, сжали кулаки, чтобы поднять их над головами, когда мудрый Корон выкрикнет имя Канишки. Но тут тупой Канишка тихо отказался:

–– Я не хочу.

–– Что?! Как?! – встревожено опешили пастухи.

–– Не буду. Не хочу!

–– С ума сошёл! Такая честь тебе! – раздались растерянные и обозлённые крики.

–– Я не хочу быть вождём. Я хочу быть царём, как великий Банапал, повелитель Ассирии.

–– Ха-ха-ха-ха-ха-ха!!! – племя снова забушевало новым весельем.

–– Братья! Братья! – поднял вверх руку Орзбан. – Пусть Канишка будет нашим царём! Желание вождя – закон!

–– Канишка – царь! – крикнул Корон. – Венец царю!

Из толпы вышел чумазый и оборванный еврей Соломон, бежавший не так давно из ассирийского рабства. Он сшиб с головы Канишки баранью шапку, дырявую и пропахшую дымом костров, и водрузил на его макушку венок из соломы.

Но никто не засмеялся. Все мужчины племени опустились на колени.

–– Слава царю! Могучий Канишка спасёт нас!

–– Приказывай, о, великий! – приложил руку к груди великан Орзбан и согнулся в поклоне.

Канишка оглядел своё племя.

–– У нас сто баранов. Каждая семья даст мне по ягнёнку. Я отвезу их ассирийцам. Каждый мужчина поймает две куропатки и убьёт трёх сурков. Я отвезу птицу и шкурки царю Банапалу. Я скажу ему, что у нас больше ничего нет, и нас не тронут.

Радостный ор покрыл округу. Вверх полетели шапки.

–– Слава! Слава царю!

*****

Год спустя…

Ниневия. Дворец Банапала.

Банапал восседал на резном троне из чёрного дерева. По обе руки великого застыли истуканами, одетые в золотые доспехи, воины царской гвардии. Приближённые вельможи и военачальники, гадливо щерясь подобострастными улыбками, вжимали головы в плечи – одно движение бровей великого, и отсечённая голова любого из них полетит на гранитные плиты.

–– О, великий! Прежняя дань из Египта пересчитана наместником Мемфиса. Всё подготовлено для переплавки. Суронтон собрал всё золото египетских храмов и серебро дворцов, что мы вывозили прежде из страны Та-Кемет.

Египет уже не подчинялся Ассирии, а Суронтона до сих пор называли наместником Мемфиса. Тяжело смириться с мыслью, что прежнее величие уходит в прошлое. Будет ли снова покорён Египет? Суронтон жаждал вернуться на своё прежнее место, да и все дворцовые вельможи скорбели о потере богатой провинции. О временной потере? Все говорили, что о временной!

–– Я награжу Суронтона за усердие, – отозвался Банапал. – Что слышно о горной Шобрии? Прошёл год, как их вождь Канишка приезжал ко мне с данью и целовал пыль у моих ног!

–– Царь, о великий! – согнулся в поклоне Зантаран, любимец и друг Банапала – никто другой не осмелился бы поправить царя царей. – Канишка – царь!

Банапал улыбнулся. Он вспомнил нищего царя пастухов-горцев. Канишка источал бараний потный дух и пускал слюни из нечистого рта.

–– Царь. Ха-ха-ха-ха-ха!

Вельможи подобострастно ударились в хохот и веселье от царской шутки.

–– Так что же, царь и брат мой Канишка?! – потешаясь, вопросил Банапал. – Прислал ли он дань, подобную египетской?

Царь царей продолжал шутить. Вельможи гоготали. Дань с покорённого Египта превышала десяток тонн серебра и почти полтонны золота в год, а что могли дать нищие пастухи? Шкурки сурков, из которых шили варежки для стрелков из лука, охранявших ассирийские рубежи на берегах Каспийского моря, самой северной границе?

–– О, величайший, могучий Канишка, – юродствовал Зантаран, – пренебрёг своей священной обязанностью. Он не прислал куропаток и шкурки сурков. Когда посланник с отрядом прибыл в ставку царя, великий Канишка уехал в горы охотиться вместе со всем своим народом. Посланник нашёл стан Канишки пустым.

–– Охотиться? – Банапал недоумённо повёл бровью.

–– Да, о, величайший!

–– Но это бунт! Хе-хе! Вы привезли Канишку на расправу?

–– Нет. Не поймали. Но привезли его жену и дочерей.

–– Да-а-а… Всегда одно и тоже. Мы приняли Канишку, как брата, одарили своим расположением, а он ответил коварством.

–– Ха-ха-ха-ха!!! – смеялись придворные.

–– Величайший, Канишка, видно, решил воевать с нами! – гадливо подсказал Зантаран.

–– Воевать?! Ха-ха-ха-ха-ха!!! – Банапал от души веселился. – Какая страшная весть!

–– Горе нам! – продолжал дурачиться Зантаран.

–– Горе нам! Горе! – раздались голоса в потоке смеха.

Вскоре вельможи устали смеяться, утирая слёзы бессилия…

–– Что ж, пока моего брата Канишку ловят наши отважные лучники, мы накажем его семью! – продолжая веселье, улыбаясь, возвестил Банапал. – Отдадим царицу и царевен карлику Асоту!

Вельможи опять заржали, неистово, до новых слёз. Когда Банапал в ударе, с ним не заскучаешь! Карлик Асот, пленный и дикий урартец, жил во дворце царя царей и потешал на пирах, показывая срамные места и ругаясь на непонятном языке. У Асота был неимоверной величины жилистый член, ему, ради забавы, отдавали на соитие жён и дочерей покорённых царей и князьков. Он доводил несчастных до безумия, орудуя своим огромным инструментом.

–– Асот зазнался сверх меры! – заметил Зантаран. – Он делит ложе только с царицами!

–– Да, друг мой, пора положить этому конец, – смеясь, согласился Банапал. – Повеселимся сегодня на славу! Когда Асот растлит дочерей Канишки, доставим ему последнюю честь – посадим на кол, как царя!

–– Ха-ха-ха-ха-ха!!! Слава тебе, о величайший!

Пока шли приготовления к забаве – грязную жену Канишки и его чумазых дочерей привязывали к столам, на которых придаст их сладостной и мучительной смерти обречённый карлик, Банапал, из тронного зала, зашёл в свою опочивальню выпить вина и записать шутку, придуманную Зантараном: «великий и могучий царь Канишка» – это что-то! Во время пира, который Банапал даст в честь покорителя иудеев Замбатала (девять тонн серебра из Иерусалима!), он расскажет вельможе о новой военной «угрозе» – о своём «сопернике», царе грязных пастухов! «Горе нам!». Ха-ха-ха-ха.

Банапал, усмехаясь, присел за письменный стол, высеченный из базальтовой глыбы, быстро и нервно стал царапать острой палочкой по мягкой, податливой глиняной табличке: «Я, Банапал, сын великого Асархаддона, царь Ассирии, царь царей, царь четырёх сторон света и всего живущего на земле, в страхе и печали терзаю свою душу – великий и могучий царь горных пустухов Канишка пошёл на нас войной». Банапал не сдержал смеха, представив, как будет потешаться Замбатал, читая на пиру эту шутливую табличку. Да, надо не забыть приписать: горе нам!

Банапал приписал.

В покои, кланяясь и глядя в пол, вошёл распорядитель забав Булбакал:

–– О, величайший, всё готово. Вельможи собрались.

Банапал отпил глоток вина из серебряного кубка, бросил в золотую вазу палочку для письма. Впереди была жгучая забава – предсмертные судороги в сладостных конвульсиях жены и дочерей Канишки, непонимающий взгляд карлика Асота, когда ему объявят волю великого и его бледность, перед мучительной казнью, а потом и сама казнь – карлик будет хрипеть на колу, давясь кровью.

Представив всё это ярко и отчётливо, Банапал вскочил с сиденья, пошёл прочь из опочивальни, но вдруг задержался в дверях, нашёл взглядом неграмотного и немого прислужника Огоба (вырвали язык, чтобы не взболтнул лишнего, слыша столько тайн!), приказал, раздражаясь:

–– Огоб, собери таблички на полках с указами и отнеси их в цех обжига, а оттуда в архив!

Когда шаги величайшего стихли, Огоб, разогнувшись, вздыхая, собрал с полок таблички с новыми указами и законами, увидев на столе исписанную свежую табличку, присоединил её к общей стопке, и понёс в цех обжига. Оттуда табличка с «великим царём Канишкой» перекочевала в архив – пира в честь ограбления Иудеи не случилось – пришла весть, что вспыхнуло восстание знати в Вавилоне, и Банапал, торопясь лично расправиться с бунтарями, совсем позабыл о шутливой записи… И никогда уже о ней не вспомнил…

*****

Наше время.

Санкт-Петербург. Институт древней истории Академии наук РФ.

Аудитория зачарованно внимала соискателю докторского звания. Этот волевой, высокий, сорокалетний красавец, в идеально сшитом костюме, горячась и сверкая глазами, размахивая указкой перед плакатами с картой археологических раскопок на севере Ирака, всего несколько лет назад освобожденном от банд террористов, буквально зачаровывал публику и коллег-историков из оценочной комиссии.

–– И, наконец, главное доказательство моего открытия, эта табличка, найденная нами в раскопанном архиве царя Банапала, – Асадов взял в руки древнюю табличку с клинописной вязью птичьих следов, показал её аудитории, а на большом видеоэкране табличка была показана во всех подробностях. – Вот дословный перевод: «Я Банапал, сын великого Асархаддона, царь Ассирии, царь царей, царь четырёх сторон света и всего живущего на земле, в страхе и печали (непонятно) свою душу – великий и могучий царь горных ( сколото) Канишка, пошёл на нас войной! Горе нам!».

Асадов торжествующе оглядел комиссию и слушателей.

–– Дальнейший текст отколот. Видимо, дальше рассказывалось о войне. Два пропущенных слова легко восстановить по смыслу. Первое слово «терзаю», второе – «народов». Канишка – царь горных народов! Итак, неведомый Канишка, пока Ассирия покоряла Египет и Палестину, сумел объединить горные племена в мощную державу, взял в союзники Урарту и, имея сильное и большое войско, напал на Ассирию. А что войско у Канишки было не хуже ассирийского, говорят эти вопли Банапала: «великий и могучий царь! Горе нам!». Я ещё раз бесповоротно заявляю, что наступает прорыв в исторической науке – мы обнаружили документальное подтверждение первого удара по Ассирии, который свалил эту супердержаву древнего мира. И поверг её Канишка, ослабив и истерзав страну настолько, что позже, всем известный царь Мидии Астиаг, скифы и восставшие вавилоняне и фараоны Египта спокойно добили обескровленное государство!

Шквал аплодисментов взорвал щемящую тишину аудитории. Члены комиссии, вставая, спешили поздравить нового доктора исторических наук с грандиозным открытием, а студенты толпились у ступенек, торопясь подняться на сцену, чтобы вручить цветы своему талантливому педагогу…

*****

Асадов, измазанный в помаде, с охапкой цветов, устало вошёл в преподавательскую – все смотрели на него с восхищением. Он уложил цветы на стол, улыбнулся:

–– Вот так вот!

–– Поздравляем, Юрий Витальевич!

–– Поздравляем!

–– Это грандиозно!

К нему подходили учёные дамы (грымзы), с которыми он проработал вместе больше десятка лет, целовали в щёку; мужики доценты и кандидаты наук хлопали по плечу. Потом прибежал главный ассистент Асадова Лёнчик с семью бутылками французского шампанского, пятью тортами в вакуумной упаковке и мешком одноразовых пластиковых стаканчиков, тарелок, вилок и ложечек. Стали пить, снова поздравляя, не торопясь читать лекции студентам, хотя звонки в разных корпусах университета давно прозвенели, курили, говорили уже о своём, говорили и говорили.

Асадову было душно, щёки горели. Он гений. Он нашёл нечто! Это вклад в мировую историческую науку. Его табличка с «могучим Канишкой», как находка Тутанхамона. Очень долго ждал он своей судьбоносной экспедиции – в Ираке, после агрессии американцев, было всё время не спокойно. Курды, террористы, всевозможные группировки иракских шейхов, но, слава богу, в районе Ниневии наступил покой, и ему разрешили раскопки. И он нашёл! Да, да, эта судьба! Именно он должен был найти эту табличку, чтобы прослыть в исторической науке великим, и остаться в её анналах навсегда! Он везунчик.

На душе было радостно от предстоящих перспектив. Вот он доктор наук, а там, глядишь, и звание профессора не за горами… С Горским Исидором Иосифовичем, ректором института, он в наилучшим отношениях, так что…

А ещё он хотел Вику!

Трезвон стационарного телефона разорвал гомон. Кто-то поднял трубку.

Асадов продолжал болтать с Бетовым, спецом по Вавилону.

–– Да, Исай, там, в Ираке, я был постоянно на взводе. Ты человек науки, ты роешь землю, ищешь, анализируешь, а вокруг эта нестабильность, эта война, террор. Можно умереть в любую секунду, в любое мгновенье! Как мы это выдержали, сейчас не представляю!

–– Успокойся, Юра. Главное, никто из экспедиции не пострадал.

–– Юра, в Багдад заезжали? – спросил Конский, молодой приятный мужик, не один год бившийся над тремя египетскими папирусами.

–– Какой Багдад, Костя? Там реальная война вокруг! Перманентная. Об этом не говорят, в СМИ уже давно другие темы, но там ни черта не спокойно. Все давят, душат, стреляют друг друга. Банды, бандочки, группировки какие-то. Мы-то жили в Мосуле. Развалины Ниневии, как раз, на другом берегу реки.

–– Юрий Витальевич, вас! – Звонарёва, доцент, держала в руках телефонную трубку стационарного радиотелефона. – Девушка. Видимо, с поздравлениями.

Асадов сделал вид, что не понял её прозрачного намёка, пусть гадливо улыбается, зато ему звонят юные девушки, а этой подержанной тёте не звонит никто, только по работе.

–– Спасибо, Нина Геннадьевна. Алло!

–– Привет, Заяц!

–– Это ты! – удивился Асадов. Это была Вика! – А почему на сотовый не позвонила?

–– Проверь его, я устала звонить – абонент недоступен.

Асадов скривился.

–– Точно, я же его отключил на время защиты.

–– Итак, защитился? Тебя можно поздравить?

–– Поздравляй.

–– У, лапа! Я знала… Здорово. Я без ума. Ты гений, Юрий Витальевич!

–– Очень приятно это услышать именно от тебя.

–– Что дальше?

–– Допью шампанское – мы тут обмываем мою докторскую всем дружным коллективом, потом отправлюсь к себе на квартиру, кое-что соберу и, прямиком в деревню, в наш дом. Ты когда туда приедешь?

–– Ты привёз мне подарки из разорённого войной Ирака?

–– Обязательно. Ради тебя, я довершил его разорение! Золотой скарабей тебя устроит? Очень красивая вещица!

–– Скарабеи – у египтян, а ты ездил копать ассирийцев.

–– Боже мой, ты и в этом разбираешься! Ну, прости. Я, перед отъездом в Ирак, заказал в ювелирной мастерской золотого скарабея.

–– Враг. Я думала, ты его нашёл на развалинах.

–– Ты хотела, чтобы меня арестовали за контрабанду исторических раритетов? Все находки из Ниневии принадлежат, увы, Иракскому государству.

–– А твоя табличка с «великим Канишкой»? Ты рассказывал, что многие находки вам разрешили привезти. Или ты её заказал в гончарной мастерской на Невском?

Асадов чуть не ежедневно всю экспедицию общался с Викой по Скайпу, и она раньше всех была в курсе о его важных находках, в том числе и о табличке с Канишкой.

–– Ха-ха-ха-ха-ха! – рассмеялся Юрий. – Слушай, ты практичная особа. Я вот не догадался о гончарной мастерской, нашёл настоящую табличку… Через полгода я верну реликвию в Мосул.

–– Ладно, – решительно заявила Вика. – Хватит трепаться, меня наши девки ждут. Кстати, я что подумала… У меня перерыв после сессии, надо бы нам пожить вместе основательно.

Сердце Асадова наполнилось ликованием – эта женщина его любит, и, с каждым новым его успехом, будет любить ещё больше. Да!

–– Я и говорю, приезжай. Я всё в нашем доме приберу. Природа, лето на исходе, осень вот-вот. Ночи уже зябкие, по утрам туманы. Очей очарованье. Сплошная поэзия во всём. Что может быть лучше? Убедил тебя?

–– Какой ты романтик! Я не одна приеду, с девчонками.

–– А когда я был против?!

–– Тогда пока, супер-историк!

–– Пока, родная.

Асадов прошёл к аппарату и опустил трубку радиотелефона на рычаг, огляделся, будто из приятного сна возвращаясь в неуютную, гомонящую реальность – коллеги, с пластиковыми стаканчиками в руках, улыбались и говорили о чём-то, совершенно далёком от его успеха, увидев, что он с пустыми руками, всунули ему мягкий белый стаканчик, налили шампанского.

–-Ура! Ура! Пьём за Юрия Витальевича!

Выпили. Впихнули Юрию в рот сладкий, жирный кусок торта. Зуева – секретарша (Леночка-секретутка), поцеловала в щёку.

Голова шумит. Хорошо. Вот он, успех….

*****

Покончив с празднованием, Юрий уже сам позвонил Вике и уточнил, что будет ждать её в сельском доме завтра во второй половине дня. А сегодня дел было выше крыши здесь, в городе. Потому её визит с «девчонками» отменяется, а завтра пусть приезжает одна. Он по ней соскучился. А её подруги – это её «подлюги», и все они ему до лампочки!

Так сложилось, что возврат из длительной зарубежной экспедиции пришёлся на давно запланированный день защиты диссертации. Что удивляться? Он же не в простом районе работал, и возникло множество препятствий с выездом. Руководство даже пошло на встречу, предложив Юрию передвинуть день защиты, но Асадов отказался – он был полностью готов, всё у него было давно написано, скреплено, одобрено рецензентами – он ежедневно связывался по Скайпу, Ватсапу, по электронной почте с родным институтом, словно и не уезжал из Питера на полгода. Самолёт приземлился в аэропорту Пулково, который имени Достоевского, ранним утром. Асадов оставил сотрудников разбираться с огромным и массивным багажом, а сам, прихватив лишь портфель из ручной клади, в котором были диссертация, свежая рубашка, галстук и древняя глиняная табличка с письменами о великом Канишке, устремился в институт. Зал для защиты был готов ещё с вечера – коллеги постарались. Осталось только в восемь утра заскочить в парикмахерскую, чтобы помыли волосы и освежили причёску, в бытовой комнате института пройтись отпаривателем по рубашке – расправить складки после перевозки в портфеле. И он был готов к защите. Ринулся в бой прямо с колёс, как десантник. А он и был десантником в бурной молодости. Уже после армии отучился в университете и аспирантуре. И долго не срасталось, и не получалось почивать на лаврах. Другие уже в тридцать были докторами, а в тридцать пять профессорами и доцентами. А он лишь в сорок. В сорок лет достиг докторского звания, а то всё в кандидатах ходил. Потому, и жена бросила в своё время, поняв, насколько он бесперспективен. А может, не потому.

Как бы там ни было – с сегодняшнего дня, он доктор! Свершилось! Это как жена Шурика из фильма Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию» заявила мужу: «Я потеряла перчатки. И полюбила другого! Свершилось!». А он стал доктором наук и сделал мировое, сенсационное открытие, найдя грозного древнего царя Канишку, которого владыки великой Ассирии боялись, словно убийственного божественного гнева! Теперь имя Юрия впишется в мировую историю, он войдёт в обойму известнейших учёных планеты. Теперь он наверстает упущенное время. Будет и профессором, и доцентом, а может, и ректором, чем чёрт не шутит, Горский Исидор Иосифович ведь не вечный!

Теперь можно думать о любом продвижении в карьере. А где должности и звания, там и деньги. А то с деньгами что-то всегда было напряжённо. Было! Ха! И сейчас напряжённо!

Квартира куплена в ипотеку, причём, по «конской» цене. Мебель вся взята в кредит. Машина такая же – кредитная. Но Юрий верил, все эти годы, что он добьётся успеха, и не боялся брать и брать кредиты. Деньги идут к деньгам! Не нужно экономить – нужно больше зарабатывать! И он поймал Судьбу, ухватил этого хитрого подлого кота за его пушистые, вылизанные яйца! Теперь не отпустит их, сожмёт покрепче! Так-то, котя!

Выйдя из здания института, оглянувшись на огромные колонны перед входом, на высокие окна, Асадов побежал быстро вниз по гранитным ступеням к мостовой, сразу оказался в пешеходной толчее – Питер город огромный, народу на улицах масса, и все куда-то нервно спешат! А как здесь было зловеще тихо во время эпидемии коронавируса! Страшно – ни души вокруг! Словно фантастический фильм ужасов стал явью. Как злился тогда Юрий из-за очередного срыва командировки в Ирак!

Но всё прошло, слава Богу! Теперь он дойдёт до остановки, которая расположена совсем не далеко от здания института (удобно для студентов), дождётся автобуса, и буднично доедет до дома. А вокруг будут люди, и им будет невдомёк, что среди них едет он – доктор наук, мировая звезда в изучении древней Месопотамии! Невдомёк…

Через сорок минут он был уже на месте.

Войдя в подъезд, Юрий первым делом заглянул в почтовый ящик. Ни писем, ни газет, только кипа счетов по квартплате. Юрий, перед отъездом, оплатил всё за полгода вперёд, так что, эта макулатура ему не интересна.

В лифте поднялся на свой этаж, вышел. На длинной площадке было шесть квартир, и, такое ощущение, что ничего не изменилось за время его отсутствия. Те же детские велосипеды, самокаты, половички, камеры наблюдения. Всё чистенько.

Дома! Он дома! Слава Богу, дома! Только сейчас понял, когда провернул несколько раз ключ в замочной скважине, и открыл дверь, что длительное и тяжёлое приключение очень удачно закончилось. Дома!

Шагнул в квартиру, сразу выключил сигнализацию и включил свет в прихожей. Дома! Портфель упал на пол, лёгкие летние туфли сброшены.

Пройдя в зал, Юрий стремительно расстегнул ремень, вытянул его, бросил на диван. Следом полетели брюки. Посмотрел на себя в большое зеркало высокого шкафа – красавчик: в рубашке, галстуке и плавках. Он дома!

Стремительно сорвал галстук, рубашку… А… И плавки стянул – потные все.

Побежал в душ.

Он дома, дома, дома!

Дома. И доктор наук!…

*****

После душа, Юрий, обессиленный, рухнул в постель и уснул – переживания, связанные с прилётом и защитой, плюс алкоголь почти на голодный желудок во время мини-банкета – он провалился в мягкую вязкую пелену мгновенно. И снился Ирак, эта странная экспедиция, которая сразу удивила его тем, что он встретился с давним сослуживцем по армии Андреем. Они вместе в юности служили в десантных войсках и, с той поры, больше не виделись. После армии Юрий пошёл в институт, с головой погрузившись в учёбу, а после в научную работу, Андрей же остался в войсках на сверхсрочную… Не смотря на замирение Северного Ирака, экспедицию постоянно охраняли, и делала это частная фирма, так называемая «частная армия» – все ребята бывшие спецназовцы, опытные профессионалы. Потом, после радостных объятий и первых расспросов (что да как), во время вечерних посиделок и воспоминаний, Андрей намекнул, что у них есть (у его ребят) и другое задание, помимо защиты археологов – они издали наблюдают за американскими «коллегами» – военными «археологами», работавшими южнее, которые массово опустошали раскопки в подконтрольном Ираке, вывозя древние артефакты на продажу в Штаты и Европу. Что-то те упорно искали, а наши имели задание, что, если те всё же найдут искомое (что именно, Андрей не уточнил), отбить во что бы то ни стало или уничтожить этот артефакт.

Юрий тогда усмехнулся, глядя на черноту неба и яркие большие звёзды:

–– Что, типа Ковчега Завета ищите или ящика Пандоры? Новые Индианы Джонсы?

Андрей фыркнул смешливо:

–– Думай так, если хочешь.

–– Но ты сказал, что если они найдут, то отбить или уничтожить находку. То есть, она, принципиально, не должна к ним попасть? Почему?

–– Заказчику виднее. Может, у него ревность – или ему, или никому.

–– А если мы найдём? Я найду?

–– Хорошо. Это будет хорошо.

–– Так скажи: что искать? И кто этот загадочный Заказчик? Вы, вообще, от государства здесь или по воле некоего олигарха, живущего за рубежом?

Андрей снова посмеялся.

Он был весь сбитый, подтянутый, не мускулистый, но жёсткий, сильный, с повадками человека, привыкшего приказывать. Годы в армии не прошли даром для него – стал настоящим лидером. Но ведь и Юрий попусту время не тратил!

Андрей сказал спокойно:

–– Слишком много вопросов сразу, Юра. Ты просто ищи, и всё. Ты же приехал искать, а что найдёшь, и сам не ведаешь. Этим и занимайся.

–– Ясно. Ладно. Ты в Сирии-то был?

–– О-о. Ха-ха… Это закрытая информация. Вот вернёмся в Россию, там и поговорим на эту тему.

–– Частная армия… Все вы русские, а хозяин тоже русский или американец?

–– Я уже не рад, что рассказал тебе о другом своём задании. Да… Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Мудрая пословица.

–– Да не скажу я никому. Что, забыл меня? Мне можно. Все рассказывают, потому что знают – любая информация, которую мне кто-либо поведал, она и останется только у меня…

–– Так иди батюшкой работать. В Церковь. Исповеди слушать. Кстати, как правильно: батюшки работают или служат?

–– А ты сейчас работаешь или служишь?

Андрей пожал плечами.

–– Не задумывался над этим. И так, и так, наверное… Вот ещё нагрешу поосновательней, и тоже пойду в батюшки. А что, бывшие военные у них очень популярны. Бороду отращу, крест мне золотой дадут вот такенный, на полживота, цепь толстую, тоже золотую.

–– Ты живот сначала отрасти…

–– Ха-ха… Ну, вернусь на гражданку, поработаю над этим. Утром кружку молока и тазик «пелеменей» и краюху хлеба, да часа три на диван перед телевизором. Побольше мучного, поменьше движений. Рецепт знаем!…

–– Ха-ха-ха… Да. У тебя большие планы.

–– Не скажу, что большие, но планы есть.

–– Я рад, Андрюха, что мы снова встретились.

–– Судьба.

–– Ты веришь в судьбу?

–– Во что-то верить надо обязательно. Или в Бога, или в Судьбу… А ты во что веришь? В Бога веришь?…

Юрий проснулся так же неожиданно, как и уснул.

Сон не освежил, а, наоборот, утомил – голова ныла тупой болью, и усталость чувствовалась ещё больше – это отходняки от шампанского начались…

Юрий резко сел на постели. Похмелиться? А дома остался алкоголь? Он, когда уезжал, скорее всего, от всего избавился. И еды нет. Поесть надо, а для этого, сначала нужно сходить в магазин.

Юрий вздохнул – да, нужно одеться и сбегать в магазин. Было бы здорово заказать еду по телефону, но это слишком дорого. Да, и что сидеть, надо прогуляться – пусть остатки «пьяни» выветрятся.

Быстро одевшись, Юрий заспешил в ближайший к дому магазин – это был стандартный сетевой супермаркет со стандартным набором продуктов. Вот тебе и свобода выбора – захочешь эдакого, а нету – только стандарт! Нет, конечно, поездить по городу и рынкам, найти можно много чего, а вот так, просто, для народа – всё только стандартное, однотипное, одинаковое.

Юрий, войдя в магазин, замер в нерешительности. Что купить? Хоть что – дома шаром покати! Надо не только продуктов взять на сейчас, но и для деревни закупиться – там-то выбор ещё меньше! Тем более, у него будут романтичные деньки с Викой, а значит, и сыр, и вино, и французский батон, и зелень. Листья салата обязательно. Ракушки там, креветки, кальмары… Какую дрянь она ест! Сложный человек… Но упускать её Юрий не собирался. Это сейчас, пока они по отдельности, каждый свою линию гнёт, а будут жить вместе – снивелируются, сгладятся. Будет у них тоже всё стандартное – общие привычки, общие привязанности и предпочтения.

Вон, раньше Юрий любил есть картофель во всех видах: в мундирах, толчённый, отварной целиком, тушенный, жареный, а макароны не любил. А женился, и через несколько лет отвык от картошки. Теперь может есть пасту хоть каждый день! Потому, что она (бывшая), очень любила спагетти, рожки, макароны, ракушки, перья… Да, сколько лет прошло, как она ушла, а Юрий всё помнил её. Да чуть не ежедневно вспоминал, и думал: его ли вина в их расставании, или оно было запланировано изначально? Они оказались слишком разными. Но разве это плохо? В их случае оказалось, что да…