Алексей Мошин
Диана

Вот раздались по коридору её знакомые шаги, её голос, и Александра Петровна вошла в комнату – свежая от весеннего холода, разрумянившаяся.

С приветливой улыбкой она спросила:

– Странный у вас какой вид!.. Что с вами?..

Он вдруг выпалил с видом отчаянной решимости:

– У меня к вам просьба.

– Про-о-о-сьба?.. – протянула она, садясь, – вот как!.. Очень рада, – и взглянула на него с недоумением.

Он смотрел куда-то в угол…

– Вы не можете сомневаться в моём уважении… Но мне нужна натурщица… Для искусства… согласитесь… Я знаю, – вам это будет противно, неловко… – Но, ведь, мой взгляд не оскорбит вас… – Я – художник… это же для искусства!..

Он чувствовал, что начинает путаться, что в груди не хватает воздуха, и что не может отвести взгляд от угла, он чувствовал, что она вспыхнула, что она переживает душевную муку… Он жалел, что посмел говорить ей об «этом».

Она горько усмехнулась:

– Для искусства… как это громко сказано!.. Для ваших заблуждений, бредней, – вот для чего это нужно…

Он вдруг подбодрился и посмотрел ей прямо в глаза:

– Пусть для бредней… Да, я брежу наяву… Мне не достаёт только модели, чтобы вылепить из глины мою мечту… Но если я оскорбил вас, – простите…

Он встал с намерением уйти.

– Извольте, г-н художник, – я готова послужить вам моделью, – сказала вдруг она, – когда прикажете?..

Он не верил своим ушам.

– Вы шутите?..

– Нисколько, – я согласна.

– Александра Петровна… Как мне благодарить вас?..

– Оставьте фразы… Когда вам нужно, чтобы я…

Он боялся, что она передумает. – Лишь бы один раз согласилась – тогда эта неловкость пропадёт.

– Если позволите, – я сначала сделаю эскиз карандашом, – это можно сейчас…

Она встала, заперла дверь на ключ и пошла за ширму. Через несколько мгновений она стояла перед ним, как натурщица. – Но какое это было разочарование!..

Ничего классического в её формах, с детства изуродованных корсетом; – в одну секунду его взгляд определил каждый недостаток её фигуры… Она стояла, разрумянившаяся от стыда перед мужчиной, – а он готов был провалиться сквозь землю…

Он схватил со стены её пальто и накинул на её плечи.

– Александра Петровна, простите… Вы не годитесь для модели… Тем лучше, может быть, для нас обоих… Но, клянусь вам, – я никогда не забуду… Вашей жертвы…

– Не гожусь?.. Вот видите, – сказала она уже за ширмой, одеваясь. – Вам нужно Фрину… Ах, вы, Пракситель!..

Ни тени горечи, обиды не заметил он в её голосе. Однако он не стал ждать, пока она оденется.