Алексей Николаевич Гаранов
Исповедь
– Помню, там Гузеева играет главную героиню, – проявила осведомленность и здесь Анна, – Мне ее было жаль, такой несчастливый конец. Кажется ее в конце застрелили. А как вы бы поступили на ее месте, Андрей?
– Даже не знаю, я же не женщина, – усмехнулся тот, – Наверное, также, как и она, кинулся бы в омут чувств и страстей.
– А я бы не вышла замуж за того бездарного чиновника, Карандышева кажется. Это было постыдно, лучше было бы остаться одной в бедности.
– Но на нее влияла мать, тогда чтили мнение родителей, а опекунство было сильнее родства, – возразил Андрей.
– Ну и славно, что времена изменились, – ответила Анна, – Нет необходимости лгать. Я лично считаю, что горькая правда всегда лучше сладкой лжи. А вы, Сергей?
– Полностью вас поддерживаю, – согласился тот и подмигнул Андрею, – Ну, что я говорил, ох уж нам эта эмансипация!
– О чем это вы? – спросила Анна.
– Сергей шутит. Смотрите как здесь красиво, – переменил тему Андрей.
На этом их беседа прервалась, они причалили к пристани. Запарковав лодку и взяв необходимые в городе вещи, все отправились в ресторан, здание которого виднелось вдали. Шли они вдоль набережной по прекрасной аллее, было чисто и кругом стояли скамейки для отдыхающих. Везде весело сновали дети.
Они выбрали место на веранде с видом на Волгу. Погода была ясная, ветер утих и из зала приятно освежала прохлада кондиционеров.
– Как хорошо здесь, – потянулся Андрей, подмигнул Сергею и предложил заказать бутылочку белого вина.
– Давайте закажем грузинского, Ркацители будет в самый раз, – поддержал его друг, – И соляночку с осетриной возьмем, это их фирменный конек. Рекомендую.
Пока несли закуски и вино, Сергей рассказал про великого Островского. Нет не того советского писателя, что написал «Как закалялась сталь» и «Рожденные революцией», а русского драматурга, основателя отечественного народного театра.
– Александр Николаевич хоть и родился в Москве, все свою сознательную жизнь провел здесь, в Костроме, куда перебрался с отцом после смерти матери. Столько пьес, сколько написал он, есть разве что у Шекспира. Когда-то он делал свои первые постановки и в императорском театре в Петербурге, театр тогда строго лицензировался. Позже, в Москве, ему удалось реформировать Малый театр, сделать его домом искусства, вовлечь туда народного зрителя. На насыпи, на месте старого Костромского кремля сохранилась та беседка, куда он поднимался и смотрел на изумительные пейзажи Волги. Возможно, там он и черпал свое вдохновение творца. Обязательно посетим ее сегодня.
– Я, если честно, не большой знаток его творчества, – вставил слово Андрей, – Помню только спектакль «Волки и овцы». Он до сих пор идет в мастерской Петра Фоменко, замечательный спектакль.
– А я театр не люблю, – огорчила их Анна, – Все там не натурально. Актеры лгут, паясничают и часто переигрывают. Мне там скучно. Я люблю живопись и музыку. Здесь все по-настоящему. Или цепляет, или нет. Взять хотя бы Пикассо. Для кого-то это мазня и обои, а для меня, целый мир поиска цвета и формы. Это требует глубокого понимания.
– Как балет или танец, – поддержал ее Сергей, – С одной стороны изящество и красота, с другой, неподражаемая техника и труд.
– Вы тонко заметили, – воскликнула Анна, от вина она раскраснелась и слегка возбудилась, – Это как культура и цивилизация у Шпенглера. Помните такого философа? Он считал, что культура, это развитие человечества, в то время как цивилизация, умирание и смерть. Красота не может быть вечной, она должна развиваться, как и само искусство, иначе матереет и умирает.
– Так то, оно так, – заметил Андрей и усмехнулся, – Но сам Пикассо, творя свое искусство, перелюбил почти всю женскую половину человечества. Это что, тоже искусство или поиск вдохновения?
– Искусство требует жертв, – примирительно сказал Сергей, – Не судите гениев, давайте лучше выпьем за наше путешествие. Здорово вот так прокатиться по памятным местам России.
– Давайте, – чокнулся с ним и Анной Андрей, – Мы еще помянем русского героя Костромы Ивана Сусанина. Насколько я помню, именно здесь он завел поляков в те непроходимые болота, где и сгубил, не дав убить молодого боярина Михаила Романова, будущего русского царя. Здесь недалеко Ипатьевский монастырь, где он скрывался тогда с матерью.
– Не в монастыре он скрывался, а в дерене Домнино, где Сусанин и спрятал их. И говорят, что просто замучен и убит был мужик, не выдал тайны врагам, – поправил его Сергей, – Но подвиг его стал символом духа на Руси.
– Не все ли равно, где и как, – примирительно сказала Анна, – Главное память о нем живет. Хотя какая ему от этого польза? Вот вы, Сергей, верите в жизнь после смерти? Андрей рассказал, что вы любите психологию и философию, скажите, что нас ждет там по-вашему?
– А ничего не ждет, – улыбнулся Сергей, – Понимаете, Аня, смерть, это конец сознания, а за ним ничего. Или как сказал Эпикур, «Смерть для нас ничто, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть здесь, тогда мы уже не существуем».
– Шутите, – обиделась Анна, – А вы, что думаете, Андрей?
– Как я понял, мне уже шутить нельзя, – улыбнулся тот, но заметив серьезное выражение Анны, напряг свои мысли и продолжил, – Был такой первичный бульон жизни в эксперименте Миллера-Юри середины 20 века. Так вот, американские биологи успешно повторили его в этом столетии и воссоздали набор из нескольких первичных аминокислот, полученных из простейших неорганических соединений, таких как аммиак, вода, угарный газ и метан. Именно они существовали на Земле миллионы лет назад. Так вот, в ходе длительной химической реакции бульон с этими веществами подогревали и пропускали пар через колбу, в которую были вставлены электроды, а затем охлаждали его. Через некоторое время в этом сиропе появлялись простейшие аминокислоты, этакие «кирпичики жизни», которые могли формироваться на Земле в то давнее время.
– Другими словами, – нетерпеливо перебила его Анна, – Божественного происхождения нет, как нет и души.
– Так точно, – по-военному отсалютовал ей Андрей, – Именно так, как нет и рая с адом.
– Жизнь появилась сама собой, а мы осложнили ее до предела, – сказал Сергей, – И все наши тревоги и терзания на земле есть не что иное, как попытка победить смерть, или точнее страх смерти. Об этой костлявой старухе с косой мы, в отличие от животных, знаем уже с младенчества. Но это никак не умаляет саму радость жизни, так что давайте не будем болтать о грустном и пошли гулять в город.
– Точно, нам еще надо найти ночлег, – согласился с ним Андрей.
Гостиницу нашли на центральной площади имени Сусанина. Костромчане справедливо назвали ее «сковородкой». Существует легенда, что Екатерина II на вопрос, каким она видит Кострому, развернула свой веер. Так и выстроили улицы, по веерной планировке императрицы. А если смотреть с высоты птичьего полета, то и вовсе кажется, что это сковорода. В самом центре которой, по аналогии с другими областными центрами, обозначен был нулевой меридиан.
Ни в одном городе, на одной площади не было собрано столько памятников архитектуры, образцов русского провинциального классицизма, как в Костроме. Их возводили петербургские мастера соответственно особому «имперскому статусу», отчего Кострому иногда сравнивают с Санкт-Петербургом. Пожарная каланча, здание бывшей гаупвахты, большие мучные ряды и дома Борщова и Рогаткина. Поставлен был и памятник и самому Сусанину в 2014 году.
Пока Анна устраивалась в номере, Андрей решил поговорить с Сергеем. На самом деле он испытывал некоторое чувство вины за то, что все их разговоры были только о нем, а о самом Сергее он не знал толком ничего. Есть ли у него семья, дети, живы ли его родители. Он решил спросить его об этом.
– Скажи мне, друг, – начал он, – А как у тебя со слабым полом? Ты женат? Дети есть?
– Я, Андрей, к женщинам почти равнодушен, – улыбнулся Сергей, он был озадачен таким неожиданным вопросом, – Только ты не подумай, я не из этих. У меня, просто, занижено мужское либидо. Я это заметил еще в юности, когда все мои друзья начали бегать за девчонками. А когда стал заниматься психологией, чтобы разобраться в себе, понял, что это где-то на гормональном уровне. Нет тестостерона, нет и влечения. Такая уж моя генетика. Не напугал?
– Нет, но это же, наверное, тяжело? – опешил Андрей, он не ожидал такого ответа, – Вот так, никого не хотеть!
– И да, и нет, – ответил Сергей с усмешкой, – Честно говоря, глядя как мучатся и запутываются в отношениях люди, я испытываю некое удовлетворение в своем одиночестве. А в общении, при должной учтивости, я чувствую себя и вовсе как рыба в воде. Помнишь, мы прекрасно относимся как раз к тем, кто нам безразличен.
– Это необычный подход, – Андрей был озадачен, – Выходит ты отшельник, или этакий безразличный ко всем человек? Надеюсь, ты не презираешь нас за наши низменные инстинкты?
– Ну что ты, и почему сразу безразличный! Просто я ровно ко всему дышу и не бросаюсь в страсти мордасти. К тебе я хорошо отношусь, мы с тобой на одном пути, и я считаю нас друзьями и хорошими попутчиками. Наши интересы совпадают, мы мыслим одними категориями и нам не за что друг друга упрекать. Более того, я благодарен тебе за отбой ночных воров и помощь в дороге. Одному мне было бы гораздо тяжелее. Это может еще и не дружба, но для меня это очень созвучное определение. Обижаются же те, кто в дружбу вкладывает свои неоправданные ожидания, как будто один должен изначально другому что-то. Заботиться, например, или нести ответственность. Такие однобокие ожидания и перекашивают дружбу, искривляют ее. По мне так дружба, это почти коммунизм, где каждый в меру свободен и в меру обязан, и берет от нее по потребности, а отдает по способности.
– Здесь я с тобой согласен, – кивнул Андрей, – Дружбу многие сегодня ставят на пьедестал, как будто это что-то божественное и нравственное. Такая дружба часто в тягость. Многие вообще говорят, что у них нет друзей, а есть только товарищи и хорошие знакомые, чтобы не чувствовать неловкость. Преданность, жертвенность сегодня не в моде. Это как союз Махно и Ленина, которые были вместе до первого поворота. Сейчас люди живут в таком социуме, где дружбой считают элементарный расчет или связи. Эта псевдо-дружба есть простое использование друг друга по принципу, ты мне, я тебе.
– Согласен, и горе тем, кто не видит очевидного, обиды на друга есть не что иное как разочарование в собственных ожиданиях. Кто виноват, что ты не рассмотрел его или настроил себе иллюзий? Также и в отношениях с женщиной.
– Как говорил Паратов Карандышеву, – «Так научитесь же разбираться в людях»! – подытожил Андрей, – А когда-то дружба что-то значила, как купеческое слово или слово дворянина. Клятвы верности, клятвы на крови, слово чести, когда это было и куда мы идем?
В дверь неожиданно постучалась Анна и предложила отправиться на прогулку по городу. Сергей отказался, признав, что в Костроме бывал не раз.
– Идите по улице Свободы, а потом возвращайтесь обратно, – посоветовал он.
Так они и поступили. Вечер был тихий и теплый, но громко звучал и светился сам город.
– Странно, время уже позднее, а никто не спит, – удивлялась Анна, когда они шли по освещенной многолюдной улице, – Веселый городок, не то, что Углич.
– Любят здесь погулять, – согласился с ней Андрей, – Как говорит молодежь, пятница, развратница. Знаешь, сейчас ваше поколение в шутку называют «поколением снежинок». Такие вы нежные, не испорченные, все против насилия, со своим исключительным мнением, не привыкшие к тяжелому труду и испытаниям. Хорошо ли это?
– Не соглашусь с тобой, – возразила Анна, – Зря ты так судишь. Мы просто не хотим излишней ответственности. Ты, Андрей старше меня лет на двадцать, и вашему поколению в свое время были нужны машины, квартиры, дачи. У нас все это уже есть у родителей, и мы видим, как тяжело это им доставалось. Мы не хотим иметь это такой ценой. Часть всего этого можно, например, арендовать, а вместо тяжелого труда больше путешествовать и заниматься творчеством. Тогда ЗОЖ будет фундаментом жизни и не придется снимать стрессы выпивкой.
– Я тоже за здоровый образ жизни, Аня, – немного рассердился Андрей, ему не понравилось, что его записали в старики, – Но как же тогда созидать, без собственного дома и ответственности? Кто будет строить семью без фундамента?
– Я пока об этом не думала, – улыбнулась Анна и взяла его за руку, – Не сердись! Я не хотела тебя обидеть. Ты не такой уж и старый, вон как отделал моих ребят.
Ее глаза блестели при свете неоновых вывесок, улыбка показалась Андрею все же наигранной и про себя он подумал, – «А ведь ты обманываешь себя, и природу ты не обманешь. Время зовет, и каждая женщина хочет иметь свой дом, свое гнездо. Ну, или в крайнем случае быть ее творцом».
Пройдя достаточно далеко, они развернулись и пошли в обратную сторону. По дороге больше молчали, каждый думал о своем. Да, Россия менялась, новое поколение городов несло в себе зачатки европейской толерантности, которая никак не вписывалась в общий быт российской глубинки, было оторвано от самой ее истории и быта, не говоря уже о Сибири и Дальнем Востоке.
В гостинице Андрей взял за руку Анну и тихо сказал,
– Аня, спасибо, я прекрасно провел этот вечер с тобой. Здорово, что ты так интересуешься всем русским и ты мне очень нравишься. Но я не купец Паратов и не буду заманивать тебя туда, где тебе может быть больно. Надеюсь, что мы все же подружимся и ты сама решишь, как нам дальше быть.
– Спасибо Андрей, за эти слова, – сказала Анна после небольшой паузы и посмотрела снизу вверх на Андрея, – Я чувствую, что ты искренен. Я тоже благодарна тебе за вечер, надеюсь нам будет и дальше также интересно как сегодня. А сейчас, спокойной ночи, я очень устала.
Она быстро поцеловала его в щеку и побежала по лестнице на свой этаж. Андрей прошел в свой номер, Сергей уже давно спал. Он тихо разделся, улегся, и задумался. «Вот ведь какая штука, любовь. Вот она, рядом, а ухватить ее не можешь. Она как рыба в воде, промахнешься, вырвется и ускользнет разом, только хвостом вильнет на прощание».
– Спи уже, Казанова, хватит ворочаться, – пробурчал сквозь сон Сергей, – Завтра встаем в 9, надо выспаться.
– Спокойной ночи, – прошептал ему Андрей.
Глава 6
Прежде, чем попасть в Плес, они договорились посетить село Красное. С древних времен славилось это волжское поселение своими мастерами ювелирного дела, оттого и называлось Красным, то есть красивым. Красносельские изделия из скани (тончайшее витое серебро-паутина) со вставками из различных камней, включая драгоценных, были широко распространены на российском рынке с памятных времен. Занимались этим промыслом раньше не только в Красном, более полусотен сел и деревень по обе стороны от Волги славились своими мастерами. Планировка села была радиально-кольцевая, аналогичная столичной, центром служила Красная площадь, от которой лучами расходились еще не переименованные улицы: Советская, Ленина, Луначарского. Местная легенда гласит, что название села произошло от кровавой битвы с иноземными войсками, и столько крови было, что и назвали село Красным. И подолы женщин, вытиравших ими слезы по убитым, были мокрыми как никогда.
Пока Сергей с Анной задержались в торговом ряду, Андрей зашел в одну из ювелирных лавок и выбрал красивый брелок с голубым камушком, в цвет глаз Анны. Не забыл он купить и подарок для матери.
Нагулявшись и наскоро перекусив в одном из местных кафе, ребята поплыли дальше. Вернее, пошли вниз по Волге, так говорят речники, ибо плавает сами знаете, что.
Плес открылся им через час с небольшим. Городок так красиво освещался лучами ясного солнца, что Анна привстала с места и залюбовалась.
– Это была моя мечта, так увидеть Плес, – восторженно проговорила она, – Просто невероятно, как здесь красиво. Я счастлива.
Андрей с Сергеем не могли не согласиться. Дома необычно и кучно выстроились вдоль берега, все постройки были историческими и одновременно такими ухоженными. Видно, было, что город был в хороших руках, кормился туризмом как ни один из городов Волги, и красовался не только фасадом, как знаменитые Потемкинские деревни.
– Итак, – сообщил Сергей, – Не удивляйтесь, но цены в городе кусаются. Вчера я посмотрел на букинге все возможное жилье и увы, ничего дешевого уже нет. Выходные дни, я нашел только одни бюджетные апартаменты с летней верандой. Это немного в стороне от города.
– Я могу спать на веранде, – быстро согласилась Анна, – Люблю свежий воздух, если, конечно, вы не против.
– Надеюсь там будет удобно, – сказал Андрей, – Аня, не волнуйся, в крайнем случае я уступлю тебе свое место.
– Настоящий джентльмен, – похвалил друга Сергей, – Хочу обрадовать, туда около получаса ходьбы пешком. Так что берем с собой только самое необходимое. Хотя можно, конечно, и взять такси.
Решено было вначале расселиться. «Городок подождет, не ускакал бы наш номер», – решили сообща. Лодку оставили на пристани, сели в ближайшее такси и отправились по адресу. Жилье им понравилось. В их распоряжении оказалась половина жилого деревенского дома с летней верандой-кухней. Ане показалось там очень удобно. Особенно ей понравился большой круглый стол для чайных посиделок, уставленный настоящими венскими стульями. В распоряжении ребят была просторная комната с двумя кроватями и огромным старинным сервантом у стены.
– Отлично, – сказал Сергей, – Можно теперь отправляться на променад.
– А на сэкономленные деньги устроим банкет, я заказал столик на 8, – подхватил его настроение Андрей, – Аня, ты поддержишь нашу компанию?
– Только не наливайте мне много спиртного, так как с вами я никогда не выпивала, – взмолилась Анна, – Сжальтесь надо мной, посмотрите какая я крошечная.
– Крошечная, но с какой силой духа, – сделал ей комплимент Андрей, – Обещаем быть в меру трезвыми и как всегда скромными.
В город отправились пешком, благо дорога была под гору.
– Мы с вами как три товарища у Ремарка, – пошутила Анна, – Только смертельно болеть и рисковать для нас нет необходимости.
– Прекрасный писатель, – поддержал разговор Андрей, – В свое время я запоем читал его произведения. Особенно поразил рассказ «Ночь в Лиссабоне», не верится, что были такие жуткие времена.
– А знаете, почему его зовут Эрих Мария Ремарк? – спросил Сергей, и продолжил, – Его сестра погибла в немецком концлагере и он взял себе ее второе имя, на память, и в ее честь. После этого все его произведения были пронизаны духом борьбы с фашизмом.
– Грустно, – тихо сказала Анна, – И правда, тяжелые времена рождают таланты. Нам сейчас так не хватает возрождения культуры, хотя бы частички того Серебряного века России, когда расцветало все, и литература, и живопись, и музыка.
– Вам Анна и карты в руки. Рисуйте, несите радость, – вставил слово Андрей, – А мы будем вас боготворить.
– Сейчас не времена экспериментаторов в искусстве, Андрей, – возразила Анна и даже остановилась на миг, – Представь себе ту эпоху, начало 20 века, появление фотографии, электричества. Живопись вынужденно искала себя в новых формах. Пикассо, Матисс, Рерих, Моне и прочие, все искали свой путь. Оттого так много было течений в живописи, от импрессионизма до кубизма и прочих нелепиц. Художники просто не хотели больше переписывать на полотно то, что могла сделать фотография.
– Но что мешает вам создавать нечто новое? – возразил Сергей, – Я вот слышал, что всякого рода инсталляции пришли в моду, а новое течение систематизм серьезно обсуждается критиками. Кто-то экспериментирует с пластиком, кто-то с деревом. Мода тоже не стоит на месте, чего только стоит мясной костюм леди Гага!
– Это чушь, вас понесло, Сергей, – обиделась Анна, – Пошли уже дальше, я вижу набережную, предадимся лучше истории.
В Плесе еще не стемнело, и наша компания попала в сказочный град. Когда то, будучи еще деревушкой, Плес являлся ровесником Москвы. Название он получил от речушки Шолохонки впадающей в Волгу и по-старорусски означавшей «место, где плескается». Если бы не здешние купцы, отказавшиеся в свое время от прокладки железной дороги, то городок разросся бы в мегаполис. Выгодное расположение на границе сразу трех областей России испортил бы его природный и исторический облик, беспощадное колесо цивилизации стерло бы его аутентичность и всю ту прелесть, очарованием которой наслаждались наши гости: нетронутыми реликтовыми дендрариями с причудливыми заросшими тропинками (одной из которых и шла наша компания), многочисленными опушками и холмами, а главное памятниками архитектуры.
Соборная гора, освещенная множеством фонарей, была прекрасна. Городок сроился как раз с этой точки, что заметно было по остаткам крепостного вала 12 века. Величественен был Успенский собор в стили московского барокко, красивы Троицкая и Введенские церкви. На торговой площади ребята зашли в церковь Воскресения Христова, где Анна поставила свечку. Внутри было полно народу. Это лимонно-золотое здание было построено в честь русских побед 1812 года.
Прогулявшись по нижней набережной, ребята решили отправиться дальше до горы Левитана, возвышенности, расположенной в северо-восточном углу города, дальше Заречной Слободы. На этой лучшей обзорной точке, с которой знаменитый Исаак Ильич рисовал бесчисленное число своих пейзажей, ребята посетили музей деревянного зодчества. Музей Пейзажа, богатого картинами не только самого известнейшего «землеписца», но и Шишкина, Поленова и Саврасова, решили посетить с утра на свежую голову. Тогда же решили прогуляться и по Калашной улице, где с древних времен торговали своими вкусностями изготовители калашей.
Нагуляв аппетит, ужинать отправились в ресторан Гранд Сова, с видом на Волгу, благо Андрей заранее зарезервировал столик. Ресторан был полон, ни одного свободного места. Интерьер был изумителен. Причудливые высокие кресла, в одном из которых сразу утонула Анна, русская печь и собственный винный погреб с винтовой лестницей, все радовало глаз. А гастрономия била все рекорды. Плесский шеф-повар предложил им на выбор своей авторской кухни голубцы из мать-и мачехи, фермерские козьи сыры к всевозможным наливкам, судака с пастернаком, фаршированного карпа, форшмак и многочисленные десерты. С террасы ребятам открывался изумительный вид на Волгу.
– Говорят именно эту набережную снимали с парохода, когда обезумевший Карандышев, с криком «Ну так не доставайся же никому», застрелил несчастную Ларису, выигранную в орлянку в том самом кино «Жестокий романс», – сказал Сергей.
– А зимой тут есть бугельный подъемник для горнолыжников и сноубордистов, – заметил Андрей, – Смотрите какие крутые холмы.
– Ну прямо маленькая русская Швейцария, – провозгласила Анна.
Она наслаждалась атмосферой городка. Кругом была слышна речь туристов, даже иностранная, все восторженно делились впечатлениями от прогулок. «Как хорошо, что сейчас мир и не надо бороться за жизнь», – думала она, – «Ведь это и есть настоящее счастье».
После приятного застолья все побоялись сразу выйти из-за стола. Желудки были полными, ноги устали и ныли от ходьбы. Ребята решили воспользоваться временным отсутствием Анны и спустились в погребок размять ноги. Там, осматривая вина и слушая лекцию местного сомелье, они с удовольствием опробовали и местную хреновуху, и вишневую наливку, и даже настойку полыни. Расплатившись по счету и взяв такси, все отправились на заслуженный отдых в свои апартаменты.
– Спасибо вам, ребята, – поблагодарила их Анна перед сном, – Правду говорят, женщина с мужчинами видит все по-другому. Ей открывается не только собственный мир, она видит и другой мир, мужской. Вряд ли бы я посетила Плес и увидела всю эту красоту без вас.
– Спасибо и тебе, Анна, что скрасила наше путешествие, – галантно ответил Андрей и поцеловал ей руку.
– Ну прямо светский раут, – пошутил над ними Сергей, – Позвольте и мне поблагодарить вас за компанию, а сейчас я отправляюсь спать, спокойной вам ночи.
Сергей пошел в комнату, а Андрей с Анной остались на веранде. Андрей, задумавшись, смотрел в открытое окно. Глядя на него, Анна была благодарна ему, что он не торопится с ухаживаниями и не навязывается ей в любовники.
– Скажи Анна, у тебя кто-нибудь есть, парень или друг? – внезапно спросил он.
– И да, и нет, – двусмысленно ответили Анна. Она сидела в кресле, поджав под себя ноги и укрывшись пледом, глаза ее уже слипались от усталости.
– Есть такая теория, 8 минут, – продолжил Андрей после паузы, – За это короткое время женщина решает, будет она с мужчиной или нет. Другими словами, будут ли они любовниками или просто друзьями. Мы мужчины, тоже про себя считаем, что, если сразу не сложилось, не сложится и потом. А ты как считаешь?
– Мое сердце пока свободно, я не встретила еще своего принца, – уклончиво ответила Анна, – Я не из тех, кто опрометчиво бросается в омут головой. Слишком насмотрелась на это в студенчестве. Я считаю, что вначале надо человека рассмотреть, подружиться, полюбить, а потом уже и замуж выходить. А то получится так, что и друга, и любовника придется потом искать на стороне.
– Умно, не поспоришь, – усмехнулся Андрей, – Тогда не будем торопить события. Завтра мы отправляемся дальше в городок Кинешма, где скорее всего оставим лодку и на автобусе поедем в Иваново. На этом наше первое путешествие по Волге с Сергеем закончится. Он планирует дальнейший маршрут через Горьковское водохранилище до Нижнего Новгорода, но я не уверен, что смогу присоединиться к нему. Предлагаю тебе отправиться с нами, в Иваново нас встретит водитель Сергея. Так ты быстрее окажешься дома.
– Замечательно, – согласилась Анна, – Я как раз думала. как мне добраться домой. Мама будет волноваться, ведь я покинула группу, ничего ей не сказав. Завтра я уже должна быть дома. Но я позвоню ей утром и все объясню, спасибо тебе, Андрей за заботу.
– Не за что, – ответил тот вставая, – Спокойной тебе ночи.
– И тебе, спокойной ночи, – улыбнулась Анна.
