Алексей Марков
Капитал. Как сколотить капитал, как его не потерять, и почему нам его так не хватает
Средняя температура по больнице не отражает некоторых забавных исключений: например, в Израиле за последние годы цена жизни среднего класса стала не настолько высокой, как в Британии, а средний класс Люксембурга вообще купается в шоколаде (видимо, бельгийском – там тоже есть такая провинция). Более того, если посмотреть на расслоение в англоязычных странах и континентальной Европе, тренды будут прямо противоположные. Но это – тема для отдельного разговора.
Реальность такова, что сегодняшние медианные 40 долларов в час не оставляют американцам шансов вести такую же весёлую жизнь, как раньше. Семья с двумя детьми четверть всего дохода тратит только на спиногрызов. Это ещё никто не учитывал в расчётах 9 % инфляцию 2022 года. А Стивен Мартинез – и многие другие – в очередной раз узнают, что такое волшебство капиталиста Диснея: это когда в обмен на встречу с прекрасным принцем у тебя отбирают голос.
А мы что? Мы другого и не ждали. Твёрдо и чётко. Вопрос, как они до этого докатились?
Давайте раскапывать. Снова. Но на этот раз мы копнём чуть глубже.
И чего?
Мы не осознаём, что живём как в сказке. Всего 100 лет назад вода и электричество в доме были чудом, не говоря уже о посудомойках, стиралках, телевизорах и интернете, лекарствах, транспорте и отпуске. Только вот сказка вместо аромата «Ариэль» (это не только порошок, но и фольклор) больше отдаёт «Зелёным слоником».
Вторая мировая война устроила знатную встряску обществу не только в социальном плане (были созданы ООН и Совет Европы, отбитым потомкам самураев запретили когда-либо иметь армию), но и в экономическом: разница в доходах сильно снизилась, а экономика постепенно перешла от индустриальной к экономике услуг. По ту сторону океана высшее образование и пенсия стали нормой. Коэффициент Джини был небольшим.
Коэффициент Джини – показатель расслоения. Ноль – у всех поровну, 1 – всё в руках одного человека. Надо разделять индекс по доходам и по богатству: в Швеции доходы распределяются достаточно ровно, но всего 5 % шведов владеют 77 % всех акций. Одинаковый Джини у соседей не означает, что люди живут в одинаково справедливых государствах. Для американцев доходы (после налогов) с 1979 года росли неравномерно. Для 1 % самых богатых граждан рост составил без малого 226 %, а для следующих 19 % доходы выросли в 2.5 раза скромнее!
В 1950-х люди богатели равномерно. Почти как в социалистическом СССР, только с машинами и личными домами в пригороде. Но отбросившая хвост ящерица всегда старается вырастить новый. Даже если эта ящерица похожа на человека.
С середины 1980-х годов расслоение стало нарастать – как в зарплатах между директорами и рядовыми сотрудниками, так и между отраслями: финансисты, юристы и разработчики софта стали зарабатывать в разы больше электриков и шофёров. В 1960-х малый бизнес оставался малым, а в 90-х появились стартапы, растущие невероятными темпами. Изменились ожидания людей, их стало невозможно держать в узде. Понты сделали своё дело: люди стали несчастнее.
Cредний класс с охотой инвестировал бы в небольшие предприятия, которые не обращаются на бирже. Но среднему классу не достанется прибыль, в которой он мог бы поучаствовать в качестве клиента. Ему дают зайти в бизнес только на IPO, когда рептилоиды уже забрали потенциал роста компании.
Экономисты выделяют 3 фактора: рост цен на недвижимость, рост рынка ценных бумаг и налоги. На деле факторов больше, и все они связаны. Неравенство – главный фактор, заставляющий людей искать всё более продуктивные способы делать свою работу.
Уровень НДФЛ в 91 % может шокировать, но в 1950-х так и было, а общая налоговая нагрузка держалась в районе 50 %. С текущими 37 % это не сравнить! Но самые богатые фактически платят 27 % с доходов – они умеют их скрывать. Корпоративные налоги тоже были выше: в 50-60-е годы ставка была около 50 %. В 1993 году Клинтон поднял налоги на богатых до 39.6 %. Консерваторы предсказывали кризис, но ВВП рос 32 квартала подряд. А Буш-младший снизил налоги на дивиденды и прирост капитала – основную часть дохода ультрабогатых – и получил кризис.
В 1960-е профсоюзы были сильны, а зарплаты росли не только у топ-менеджеров: доход распределялся более справедливо. Сейчас от роста производительности выигрывают акционеры. Но управленцы богатеют и при отсутствии роста, получая премии и золотые парашюты.
А простые работяги теряли работу, самоуважение и статус кормильца в глазах жены. А вместе с ним и доступ к стандартным развлечениям: в 1950-е и 1960-е – золотой век американского капитализма – семейные выезды были доступны большинству. Медианный работник мог позволить себе новый дом, новую машину и Диснейленд! Но отпуск стал в 2–3 раза дороже – это уже с учётом инфляции. Медианный доход семьи в 1960 году составлял $2.70 в час. Сейчас – $40.38. Зарплаты выросли, но для похода в кино работать нужно на 22 % больше. У тех, кто получает минимальную зарплату, шансов накопить на Диснейленд уже нет. Даже двое родителей, получающих минимальную зарплату, должны работать в 3 раза больше, чем в 1960 году, а 87 % американцев подавлены ростом цен.
Что же полезного мы можем вынести из экономической истории США? Очередной виток эволюции рептилоидов произошёл в соединённых и нерушимых не просто так. Во-первых, там была разрешена частная собственность. Во-вторых, в определённый момент государство отпустило вожжи построения социализма и разрешило строить весьма дикий капитализм. Аналогичная ситуация произошла и в Китае, когда мудрый вождь и партия перестали строить коммунистическое будущее (на деле; ведь на словах оно вполне себе осталось). И в России после того, как Борис Ледовласый на всю страну объявил: «Галя, у нас отмена… Маркса».
Именно эта переломная точка, когда ручеёк денег перенаправляется из карманов простого работяги в карман непростой ящерки, становится отправной. Провернуть такой фокус в странах с давно сложившимся капитализмом на порядок сложнее, ибо место под солнцем плотно занято. Так что, если Ким Чен Ын или Николас Мадуро скажут «я устал, я ухожу», вы знаете, куда покупать билеты. Но если ждать этого счастливого дня не хочется, придётся крутиться там, где мы есть. А Стивена Мартинеса, конечно, жалко. Но не так сильно, как Ваню Петрова.
Высокое расслоение мешает развитию: средний класс тратит основную часть дохода, вызывая экономический рост. А трикл-даун экономика для роста не годится. Яркие представители – Россия, постсоветские республики и страны с олигархическими режимами. Олигарх содержит прислугу, фэмили-офис, пользуется услугами с высокой добавленной стоимостью. Он покупает самолёты, яхты, дома – а их нужно проектировать, производить, обслуживать, и все эти траты перетекают в экономику. Но траты богачей утекают в те страны, где предсказуемые государственные институты и технологии.
Ностальгия по 50-м происходит из-за того, что ожидания растут быстрее доходов. Причины – в высокой инфляции, отвязке от золота и глобализации. Шикарная жизнь богатеев раздувает ожидания всех остальных.
За Трампа проголосовал WWC – white working class – белые работяги. Они не любят начальников, но восхищаются богачами. Те, кому удалось закончить институт, знают, что рабочие больше всего не любят пафосных юнцов. Синие воротнички считают врачей шарлатанами, юристов – занудами, профессоров – проходимцами. Богатый человек для WWC – тот, кто много работал и заработал. Работяги думают: чтобы получать больше денег, нужно просто больше работать! Мечта у рабочего – жить в том же самом месте, с теми же самыми друзьями, только с иным количеством денег. Чтобы иметь возможность не выполнять дурацкие распоряжения. Рабочему нужна стабильная работа с хорошей зарплатой, которая когда-то позволяла жить человеческой жизнью. Но шахты и заводы закрывались и переезжали из-за глобализации и международного разделения труда. Семьи легко врывались в средний класс и получали свой шанс достичь американской мечты. В 1960-е годы работа водителя школьного автобуса, сталевара или шахтёра считалась вполне достойной. Но доля занятых в промышленности сокращалась, а в сфере услуг росла.
Американские производители начали проигрывать японцам. Нарастал торговый дефицит. Перед американскими промышленниками встал выбор: платить достойные зарплаты и договариваться с профсоюзами, когда в Китае рабочий шил кроссовки за плошку риса. Сначала в Поднебесную начали перетекать самые простые мануфактуры, но китайцы ухватились за новые финансовые потоки и многому научились.
За 62 года инфляция в США составила 890 %. Если это кажется страшной цифрой, вспомним про деноминации рубля. В 1961 году – в 10 раз и в 1998 году – в 1000 раз. Нынешний рубль должен быть в 10 тысяч раз крепче того, из 1960-го! Тот доллар – это сейчас $9.88. Основной удар по бюджету семьи нанесла парковка. Сегодняшняя средняя цена в $17 показывает рост на 6616 % – в 7.5 раз сильнее инфляции. Отчасти это можно объяснить ростом цены на землю. А может быть, бюджеты фильмов были меньше и условия показа кинолент были выгоднее. В больших сетях типа AMC и Cinemark допуслуги приносят порядка 30 % выручки, но до 50 % прибыли.
Самым популярным досуговым мероприятием для американцев стало посещение библиотеки, потому что это бесплатно, – как и Wi-Fi, книги, игры и детские мероприятия. Поэтому там чаще всего бывают малообеспеченные американцы. У тех, кто получает минимальную зарплату, шансов накопить на Диснейленд уже нет. Даже двое родителей, получающих минимальную зарплату, должны работать в 3 раза больше, чем в 1960 году, а 87 % американцев подавлены ростом цен.
С одной стороны, средний работяга за часовую зарплату может купить в 3 раза больше яиц и стейк в 2 раза тяжелее, чем его дед. С другой, поход в ресторан стоит в 4 раза дороже похода в супермаркет (а было – в 1.5). Хотя есть нюансы: в 1995 году для покупки новой машины двум взрослым людям нужно было провести на работе 30.5 недель. В 2009-м – только 22. Авиаперелёты стали доступнее, а позволить себе отдых стало труднее. Ширпотребные шмотки, еда из супермаркета и поход в «Детский Мир» стали дешевле. Но в сумме расходы растут быстрее доходов. Сегодняшние медианные $40 в час не оставляют американцам шансов вести такую жизнь, как раньше. Средний класс стал зарабатывать больше, но самого среднего класса стало меньше. Раньше середнячки забирали себе 2/3 пирога общих доходов в стране, теперь же – всего 42 %.
Часть 2: Золото открывает душам дорогу в рай
Я попытался разобраться в сложной и глубокой теме – мировой валютной системе. Как она появилась, откуда, почему и как так вышло, что доллар стал основным продуктом американского экспорта. В «Хулиномике» я писал, что США превратились в огромный тазик с бухлом, который семья богатеев может разбавлять бесконечно, пока мир принимает доллары в оплату за всё, что им заблагорассудится. Вполне возможно, что события 2022 года изменят мировую финансовую систему до неузнаваемости. А возможно, и не изменят. В конце 2017 года в «Криптвоюматике» мы написали следующую ересь.
Многих терзает вопрос: увидим ли мы закат фиатных денег на нашем веку? Этой проблемой задались стратеги Дойче Банка – солидные люди с огромным умищем. Пишут, что существующая денежная система дожила до наших дней лишь из-за дефляционного давления 1980-х годов. Грубо говоря, со временем люди могли купить больше товаров на ту же сумму, потому что технологии массового производства постоянно совершенствовались. Сейчас эта тенденция развернулась (в моде кастомизация), и мы находимся в центре инфляционной спирали. А центробанки, которые 35 лет спокойно сидели в условиях падения инфляции, не смогут её сдержать ростом ставок.
Дело в том, что за последние 10–15 лет американский (и вообще мировой) госдолг достиг космических значений. Поэтому сейчас основной приоритет центробанков – низкие ключевые ставки для хотя бы номинального роста экономики. Дошло до того, что некоторые европейские страны опустили ставки ниже нуля, лишь бы банки лили деньги в экономику – вообще дичь. Таргетированием инфляции при этом занимается только Набиуллина, такой уж у неё приказ. Вместе с тем общемировая система фиатных денег, которая возникла в 1971 году на замену бреттон-вудской, серьёзно приболела. Как бы независимые центробанки занимаются балансированием сальдо внешнеторгового баланса курсами валют, а Федрезерв ещё и о-о-очень быстро печатает доллары: цены на акции, антиквариат и элитную недвижимость бьют все рекорды.
Криптовалюты как раз могут неплохо вписаться в дивный новый мир. Текущая система опирается на центральные органы и веру народов в мудрость правительства (ну, кроме Венесуэлы). Если государство теряет контроль над инфляцией, то монетарная политика страны летит в ад, как и её влияние на мировую экономику. А у крипты правительств нет, и процесс её производства и распределения абсолютно прозрачен – её нельзя напечатать внезапно и незаметно.
Похоже, это совсем не понравилось господам из Бильдербергского клуба. И они собираются отменять очередной золотой стандарт.
Глава 7
Бреттон-Вудс против металла
В средние века валюты государств обеспечивались серебром. Это было легко: монеты были серебряные, сколько в стране металла – столько и денежных знаков, прямое соответствие. Золото тоже было, и курс серебра к золоту, кстати, плавал – в зависимости от количества рудников и порабощения ацтеков. А чтобы особо ушлые ребята с напильником не уменьшали ценность монеты, соскребая металл себе в карман, придумали гурт – насечки по канту.
После возникновения и широкого использования взаимных торговых и долговых обязательств – бумажных – сами собой придумались банкноты – они оказались гораздо удобнее металла, потому что их проще и хранить, и передавать, и делить на составные части. Не купюры делить, конечно, а металл, который они представляли.
До начала Первой мировой войны главной резервной валютой был британский фунт стерлингов (многие считают, что это изначально и был фунт серебра [70], но это, кстати говоря, точно не доказано). Статус фунта как резервной валюты был закономерен, ведь на тот момент Британская империя контролировала громадное, циклопическое количество территорий.
Но Антанта вдруг дико зарубилась в войне с Тройственным союзом, плюс Россия под влиянием большевиков подписала удивительно позорное поражение, и мощный финансовый рынок Российской империи на многие годы попросту исчез. Хотя там было целых 7 бирж: в Петербурге, Москве, Одессе, Киеве, Харькове, Варшаве и Риге. Но, кстати говоря, золотые рубли СССР продолжил чеканить, причём в точном соответствии 8-граммового «Сеятеля» десяти николаевским рублям, которые ввёл в качестве золотого стандарта знаменитый финансист Сергей Витте. Они до сих пор в цене, а советские – весьма симпатичные – копии чеканились аж до 1982 года.
После жестокой войны закат Европы не заставил себя ждать. Тут-то доллар и начал своё победное шествие по миру. Отчасти это объяснялось тем, что США в послевоенное время мудро копили драгоценный металл, сохраняя золотомонетный паритет (то есть золота у них было ровно по выпущенным банкнотам), а вот из Великобритании европейские союзнички – Франция, Голландия, Швейцария – начали дико вымывать все ценности, попросту покупая их на бумажные фунты. Спустя 10 лет, в 1931-м, Британия дрогнула: заявила, что курс теперь плавающий.
Кроме накопления золота, Америка нефигово заработала на всей этой вакханалии, поставляя в Европу оружие и прочие околовоенные ништяки. Помимо крупных затрат на развитие собственной военной машины, США предоставили настолько большие кредиты союзникам, что за период с декабря 1916 года по июнь 1919 года общий долг Антанты вырос до 24 млрд долларов – $507 192 268 498 – вот столько это зелёных на сегодняшние деньги.
А вот Соединённые Штаты с хорошим уже золотым запасом продержались до 1933-го и объявили плавающий курс только по выходу из своей Великой Депрессии. Но история там вышла довольно некрасивая [71]. В апреле 1933 года Франклин Рузвельт подписал указ о принудительном приобретении гражданами лотерейных билетов. Шучу (нет!) – о продаже гражданами золота; но фактически это была самая настоящая конфискация. Рузвельт заявил, что враги вывозят золотые запасы за рубеж, а банки на грани разорения. Поэтому ради спасения Соединённых Штатов нужно отправить всё личное золото правительству. Причём президент заявил, что план придумал не он, хотя на самом деле он.
Тем американцам, которые не хотели сдавать драгоценный металл (исключения сделали лишь для ювелиров и дантистов), предложили два стула: сесть на 10 лет или заплатить 10 тысяч долларов штрафа (примерно $220 000 на наши деньги). Или и то и другое. Оставить разрешалось лишь 5 унций (160 граммов) золота общей стоимостью до $100 плюс редкие монеты. Интересно, что из-за этого указа знаменитую монету Double Eagle («Двойной Орёл») в 1933 году производить перестали, а уже отчеканенные экземпляры были переплавлены. Но есть данные, что порядка 20 штук кому-то удалось выкрасть. Одна из таких монет была продана в 2002 году за 7.5 млн долларов, что делает её одной из самых дорогих монет в мире.
Для должного содержания металла в бумажных обязательствах правительству не хватало порядка 20 тысяч тонн золота [72], и сколько оно конфисковало после указа номер 6102 – неизвестно до сих пор; кто-то пишет [73] про 2665 тонн. Но я узнал объём резервов [74]: в январе 1934 года золота в закромах было 195 млн унций, а в августе – уже 228 млн. Официально добавилось чуть больше 1000 тонн, но никто ж не знает, сколько его было реально. Есть даже шутка, что Форт Нокс охраняет не драгметаллы и короны венгерских королей (это как раз не шутка), а секрет, что их там нет. Почти как про наше золото партии.
Для хранения такого колоссального объёма металла в Форт-Ноксе построили специальное хранилище. Защищено оно просто невероятным образом: стены покрыты слоем бетона, входная дверь весит 20 тонн, а код вскрытия никто не знает – нужно собрать несколько людей сразу, каждый из которых введёт свою часть кода. Даже если хранилище возьмут в осаду, ничего не произойдёт: там есть запасы еды и воды, а системы жизнеобеспечения полностью автономны. Более того, его специально не стали строить на берегу, чтобы здание нельзя было атаковать с моря.
«Хранилище тщательно охраняется. Площадь между ограждениями и его бетонными стенами, облицованными гранитом, заминирована, там лежат кольца колючей проволоки. Территория контролируется видеокамерами с высоким ночным разрешением и микрофонами. Подземный свод сделан из стальных пластин, двутавров и цилиндров, залитых бетоном. Дверь, устойчивая к действию горелки и просверливанию, имеет толщину 53 см. Посетителей в хранилище не пускают. Хранилище настолько надёжно, что в обиход вошло выражение “надёжно, как Форт-Нокс” – как символ безопасности» [75].
Золото выкупали у граждан по цене 20 долларов 67 центов за унцию. После добровольно-принудительной сдачи унция стала стоить $35, а золотые фонды и сертификаты потеряли 41 % своей стоимости. Сейчас, если что, цена за унцию в районе $2000. Этого было достаточно, чтобы доллар уже по новому, удобному для американцев курсу стал главной резервной валютой мира. Без вариантов. Причём покупать золото обратно в семью американцам разрешили лишь в 1974 году.
Интересно отметить, что в СССР в то же время также конфисковывали золото у граждан. Однако, как вы уже догадались, это другое. Для проведения индустриализации стране требовалось золото, ведь уважаемые западные партнёры не продавали станки и заводы за рубли (здесь можно остро пошутить про продажу газа странам ЕС за рубли в современной России). Добычи золота в рудниках было недостаточно, поэтому был создан Торгсин («Торговля с иностранцами»).
Изначально таких магазинов было немного, они были созданы для продажи антиквариата иностранцам. Советским гражданам нельзя было туда даже заходить. Но позже этот запрет отменили, а количество магазинов выросло почти до полутора тысяч.
Торгсин принимал только золото, серебро и валюту. Причём все цены устанавливало государство, сами понимаете, в чью пользу.
Так в чем же главное отличие от США? Всё просто. Никто не принуждал советских граждан продавать золото в Торгсине. В этом не было необходимости: в стране царил голод, а Торгсин продавал хлеб. Который государство минутой ранее отобрало у крестьян во время коллективизации [76].
Откуда у крестьян было золото и серебро? Старые кольца, серьги, семейные драгоценности. Ведь эти вещи было спрятать куда проще, чем мешок с мукой.
За 5 лет работы Торгсин заработал почти 290 млн золотых рублей (220 тонн в пересчёте на чистое золото). В 1933 году, в самый разгар голода, валюта, добытая Торгсином, равнялась почти трети валютной выручки страны от экспорта хлеба, нефти, леса и других сырьевых ресурсов и продовольствия.
Александр Сайков, программист
Статус резервной валюты – это, конечно, ещё не гегемония, но как минимум всеобщее признание. Ещё раз напомню важный факт: доллар был привязан к золоту. Твёрдо и чётко.
Но – вы уже догадываетесь – не навсегда.
Как вы помните, после Первой мировой Великобритания задолжала Америке бабла, а возвращать было нечем: британский долг зависел от возврата французских долгов (Франция же была союзником по Антанте), а французы, в свою очередь, ждали репараций от Германии – совершенно космических и нереалистичных. При этом в попытке хоть как-то конкурировать с американскими товарами европейские страны постоянно пытались занижать курсы своих валют и выращивать (улыбнитесь) импортозамещение – об нём я расскажу поподробнее в конце этой части.
Британская империя при всём желании сильно занижать курс фунта не могла. На нём основывалась финансовая привлекательность лондонских банков для дальних концов всё ещё огромного королевства. Дело в том, что англичане мощно выкачивали из-за океана колониальные товары, а южноафриканские и индийские торговцы взамен хранили свои деньги где? В надёжнейшем Лондоне! Если бы фунт стал терять свою ценность, заморские купцы просто забрали бы свои вклады, обрушив британскую финансовую систему. Да и Америке такая девальвация не понравилась бы – ей требовалось первое место в мировой торговле.
В итоге вплоть до 1939 года французы и британцы не могли конкурировать с американскими товарами на открытом рынке. Что и почему произошло потом – написано в учебнике (у каждой страны по-своему). Но к окончанию Второй мировой Соединённые Штаты накопили в закромах невероятное количество золота: ⅔ от всего мирового запаса!
Отталкиваясь от парадигмы знаменитого финансиста Рэя Далио [77], можно сказать, что большой цикл старушки-Британии пошёл на спад, и гадить ей стало сложнее. США же, наоборот, взлетели в зенит мирового господства. Собственно Бреттон-Вудское соглашение заключалось в том, что все страны-участники привязывали свою валюту к золоту и доллару, без возможностей изменять обменный курс – делать девальвацию. А новосозданный в виде подсластителя кукольный Международный Валютный Фонд планировал выдавать странам кредиты на случай большого дисбаланса внешнеторгового сальдо.
Это был серьёзный удар по экономической системе Великобритании, вполне сравнимый с войной. Но США смогли навязать свою волю всему миру, продавая свои товары повсеместно и не боясь девальвации валют конкурентов. Выбора не было: англичанам нужна была финансовая помощь, потому что ничего полезного, кроме угля и овчины, они толком экспортировать не могли. И неудивительно: перед войной под Юнион Джеком ходила четверть всего торгового флота мира – 17500000 водоизмещательных тонн. А за войну было быстро, решительно потоплено 2/3 от этого тоннажа, притом уже с учётом вновь построенных кораблей. Да и европейские рынки экспорта были потеряны с не меньшей решительностью, в связи с чем за какие-то 5 лет экспорт в денежном выражении безвозвратно просел в два раза [78]. И в обмен на мощный американский кредит в $4.4 млрд в 1944 году парламент быстренько ратифицировал Бреттон-Вудское соглашение – незадолго до окончания бункерного деда (я сейчас про Адольфа).
Тогдашние $4.4 млрд – гигантские деньги, но у Америки они были, и не только для Британии. Почвой для нового финансового исполина стало то, что самая смертоносная война в истории проходила на другой половине земного шара. Пока на Европу падали бомбы, американцы могли клепать технику для союзников, приближая поражение непризнанного художника, пополняя собственные закрома и выращивая будущее политическое влияние кабальными экономическими соглашениями.
Резонно спросить, почему же другие страны не пошли тем же путём успешного успеха и не воспользовались далёкой от них войной с целью разбогатеть? Ответ лежит на поверхности: во второй мировой мясорубке нейтралитета придерживались лишь 14 стран, значительная часть которых находилась всё в той же злополучной Евразии – например, Ирландия и Турция. Далеко-далеко от окопов находились считаные единицы. Наиболее вероятным конкурентом США в клепание танчиков выглядит Аргентина (им. Колхозного Экономиста Максима Миронова), но ей было не до этого: во время войны страной правила военная хунта, а в 1943 году так вообще произошёл переворот [79]. Афганистан оставался всё той же горной страной с дикими племенами и втихую готовился присоединиться к любителям сосисок и шнапса после успешного окончания плана «Барбаросса». Лишь опыт многовековых войн убедил будущих моджахедов подождать, что во многом спасло их задницы [80]. А Саудовская Аравия… да, нефть там уже нашли, но бедуины в нефтяную промышленность не умели, а британцам было немножко не до этого. Про всякие Сан-Марино и говорить нечего: не страна, а насмешка над Гарри Поттером.
Забавно, что то же самое произошло с французским националистом (чуть не написал нацистом) Де Голлем! Он вынужден был просить денег, а в ответ подписал совершенно адский договор о свободной торговле, потеряв возможность занижать курс франка. Менять курс можно было лишь в пределах 1 %, а более крупные девальвации (ну как крупные – на 2.5 %) должны были санкционироваться МВФ, который не спешил этого разрешать. Потому что где сидел МВФ?
В Вашингтоне, ха-ха-ха!
Да, Де Голль напоследок ещё отчебучил с кораблём, который набил долларами и отправил в США за золотом (об этом чуть позже), но это не помогло. А если уж Великобритания и Франция согласились на Бреттон-Вудс, то что говорить о странах с более слабой экономикой? Национальные валюты всегда девальвировались для получения торговых преимуществ. Вторая мировая война, естественно, только усугубила эти процессы. Золота нет, экспорта нет, экономика на военных рельсах.
Разваленная в хлам мировая экономика нуждалась в стабилизации. Тут было не до раздумий: все искали стабильный финансовый резерв и пути выравнивания курсов национальных валют. В итоге было решено отказаться от прежней политики золотого стандарта, когда каждая валюта привязывалась к золоту, а обменный курс устанавливало руководство страны. К золоту привязали только доллар, а остальные валюты привязывались уже к нему – без возможности тихой девальвации.
В теории на месте доллара могла бы оказаться другая валюта, но она должна была быть обеспечена крепкой экономикой и золотом (нужно больше золота!). Выполнить эти условия после двух мировых войн могла только та страна, чью экономику они не задели.
Вторым претендентом тем не менее был фунт стерлингов. Сильно уважаемый мною британец Кейнс пытался бороться за гибридную валюту «банкор», которая выступала бы в качестве резервной, но США, разумеется, не позволили ей появиться. Дело в том, что с Кейнсом над всей этой темой работал один мужик, которого звали Гарри Декстер Уайт. А должность у него была «Главный международный экономист Министерства финансов США». Кейнс боролся за создание мощного международного института, который хотел назвать «Клиринговый союз», ну а Гарри Уайт топил за то, что в итоге и получилось. Он умело сделал так, что пожеланий Кейнса почти не заметили; ещё есть данные, что Гарри Уайт сотрудничал с советской разведкой [81].
Резервной валютой рептилоидов мог быть только доллар. Причём бакс был первичен, а вот его курс к золоту, хоть и фиксированный, был отодвинут на второй план. Доллар стал как бы так же хорош, как золото, и большинство торговых соглашений в мире отныне стали заключаться в долларах. И – безо всяких оговорок – это справедливо до сих пор; вопрос – надолго ли.
Интересно, что послевоенный капитализм страдал от нехватки… угадайте чего? Долларов! США имели сильно положительное торговое сальдо, и американские резервы росли как на дрожжах. Да, весь мир нуждался в американских товарах, но надо же было как-то отправлять доллары за пределы США – закрывая торговый плюс финансовым минусом. Как?
Импортировать. Строить заводы за пределами США. Или – давать в долг. Зарубежные инвестиции (заводы и фабрики) не одобрялись Бреттон-Вудским соглашением, а импорт в 1950-е годы был смешным: американские технологии в то время были на голову выше всей планеты, что опять же неудивительно: из всех потрясений, которые коснулись амеров за время двух мировых войн, были визги глубинного народа от сухого закона плюс разбитая база в Перл-Харборе. А вот американские авто- и авиазаводы работали как не в себя. В промышленности СССР стал догонять Америку лишь спустя 10 лет, а в потребительском секторе до самой кончины так и не догнал, не успевая производить даже туалетную бумагу, не говоря уже о джинсах и магнитофонах. Китай же считался неграмотным младшим братом, хотя народу там было уже тогда в 2.5 раза больше, чем в Союзе.
Поэтому из Америки потекли доллары. Куда и как?
Во-первых, доктрина Трумана: деньги в поддержку греческого и турецкого режимов, которые сопротивлялись вполне реальной тогда коммунистической революции. Причем коммунистические настроения тогда росли по всей Европе, и, разумеется, во все эти настроения мощно вписывался Советский Союз.
Но надо отметить тот факт, что Трумана могло бы и не быть. Был там такой Генри Уоллес – вице-президент США при Рузвельте. Но поскольку Уоллес был открыто социалистических взглядов, Рузвельту пришлось под давлением промышленников его убрать и поставить Трумана. В Европе, до сих пор, кстати, сильны левацкие настроения, особенно в обнищавшей после вступления в еврозону Греции.
Во-вторых, доллары – это поддержка проамериканских правительств в странах третьего мира. Но самое главное – это план Маршалла. С 1948 по 1954 год США выдали европейским странам больше 17 млрд долларов в виде разного вида поддержки. В качестве компенсации США стала единоличным данджен-мастером, получив возможность прямо (и непрямо) влиять на европейскую политику.
