© Алексей Баклан, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«…Отыде на страну далече и ту расточи имение свое»
(Лк 15:13)
И вот мы живы на стране далече,
где кажутся до одури родными
то пахнущий дождём весенний вечер,
то облака с отливами стальными…
Где можно, ничего не забывая,
себя баюкать грустью ностальгии,
в нестрашном дребезжании трамвая,
опаздывая, ехать к Литургии.
И повторять заученно и спешно:
«К Тебе, Владыко Человеколюбче…»
На голых ветках – чёрные скворечни,
и воздух тих, и пасмурные тучи…
И ничего, что на стране далече.
Светлеет рано, и уже теплее…
Здесь принято считать, что время лечит…
Деревья жмутся на пустой аллее.
Молитва пахнет осенью, плодами серебристыми.
Когда слова уносятся за сорванными листьями,
когда они растеряны, когда совсем нескладные —
тогда следишь рассеянно за тусклыми лампадами,
рассматриваешь, щуришься без всякого желания,
и ветер слышен с улицы чуть громче шестопсалмия.
Мы не проснёмся в сказочной стране, где обозначим прошлое пунктиром:
все наши упования – вовне того, что называют этим миром.
Рифмованные мысли невпопад так малосодержательны и скромны.
Одна отрада – ранний листопад и краски вечереющей Коломны.
Выбираешь отечество
и тоскуешь о нём,
разбавляя то греческим,
то испанским вином
предвкушение осени,
черновые листы.
И в рябиновой россыпи —
никакой красоты.
Возвращаюсь в мой город, как
входят в дом через чёрный ход.
То стараюсь замедлить шаг,
то пытаюсь не чуять под…
В царскосельский поеду парк
пить коктейли и дуть вино,
побреду сквозь осенний мрак —
сыро, холодно и темно.
Жёлтых листьев букет сгребу —
пусть стоит, собирает пыль.
Всё равно нам лежать в гробу,
хоть на что-то хватает сил.
Для всего подведён итог:
неизбежно уйдут на дно
и страна моя – та, что под,
и мой город, знакомый до…
Скоро осень развернётся бездной,
ничего в ней больше не обрящешь.
Важно только то, что бесполезно.
Вечно только то, что преходяще.
Красота её всегда уныла,
город кислым мороком пропитан.
Только то и греет, что остыло.
Только то и ценно, что забыто.
Листопадов краткая отрада,
алкоголь в пластмассовой посуде.
Хорошо, что ничего не надо.
Хорошо, что ничего не будет.
Притвориться, что Родины нет,
что давно и на всё наплевать,
не подсчитывать прибыль и вред,
не пытаться снискать благодать.
А и нет – велика ли беда?
В ноябре все равны и просты;
холоднее от невского льда
и уже не разводят мосты.
Акварельный дождливый пейзаж,
октября остывающий цвет.
Мимолётная, тихая блажь:
ничего настоящего нет —
только спрятанный в осени храм,
синий купол над жёлтой листвой
(еле видный в окно по утрам) —
словно в детстве подаренный, свой.
И могильных тропинок покой,
И молитвы замшелых старух:
только это оставлю с собой,
только это и радует слух.
Ничего настоящего: сквозь
оголившихся веток узор —
отражения чёрных берёз
в мелководье застывших озёр.