Александра Новак
…я живу со своей свекровью
Первое февраля 2024 года. Четверг
На часах примерно 16.45. Я одеваюсь в теплую одежду и иду в детский сад, чтобы забрать Таисию. Умная колонка Алиса говорит, что в Вердяце сейчас +10 и пасмурно. В ближайшие два часа осадков не ожидается. Я выхожу на улицу и вдыхаю вечерний южный воздух. Уже стемнело. Прежде чем пойти в сад, я захожу в продуктовый магазин под румынским названием "Alimentara" (Продуктовый) и беру там Chupa-Chups. Я направляюсь в детский сад. Прохожу к нужной мне двери. При входе в нос ударяет смешанный запах пресной еды, детского пота и чего-то еще. Не могу определить. Хочу заметить, что в коридоре душно. Я подхожу к порогу группы. Я в уличной обуви. Не хочу пачкать большую комнату, где бегают и валяются дети.
– Bună seară (Добрый вечер)! – говорю я воспитательницам. Одна – госпожа Алексия, крашенная блондинка, полная, на вид лет 45-50 – улыбается мне и говорит на румынском языке, что Таисия в туалете. На самом деле, я не разобрала речь воспитательницы. Она указала рукой на дверь, за которой находится туалет для детей. Вторая – госпожа Кристина, высокая, с вечно не довольным, либо грустным выражением лица, одетая так, будто у нее никогда не было приличной одежды – подскакивает с кресла и идет в туалет, чтобы поторопить Таисию. На мой взгляд, госпожа Кристина не умеет работать с детьми. Она постоянно на нервах. Либо она просто не довольна своей работой. Как-то раз, когда Таисия не хотела уходить домой, госпожа Кристина схватила ее на руки и отдала мне. А через 10 секунд, она снова кинулась к нам, чтобы одеть Таисию. Видимо, по ее мнению, Тася долго собирается. И видимо, она ожидала, что я буду как няня, одевать дочь, в то время как она уже должна сама одеваться и обуваться. В общем, поведение конкретно этой воспитательницы мне не понравилось. Не удивительно, что кто-то из родителей написал на нее жалобу.
Тася выходит из туалета, но не спешит бежать ко мне в объятия. Она даже не здоровается со мной. Она бежит к столику, где стоят кубики и машинки.
– Тася, – говорю я дочери, – хочешь, покажу фокус?
– Конечно, хочу, – говорит она. Я подставляю ей правый карман своей новой светло-серебристой куртки. И Тася вытягивает из него леденец. Только так я могу вытащить дочь из группы. По утрам я не могу поднять Тасю в сад, потому что она хочет спать. А по вечерам я не могу забрать ее домой, потому что она не наигралась с ребятами. Понимаю, ведь здесь гораздо интереснее.
– Говори воспитательницам: "La revedere" (До свидания).
Тася прощается с воспитательницами и детьми из группы и бежит к шкафчику, чтобы одеться. Я забираю у нее леденец и кладу к себе в карман с фразой «Съешь его дома». Тася возмущается, но она понимает, что сначала надо одеться и дойти до дома. И только потом уже съесть заветную конфету.
– Как прошел твой день? – спрашиваю я, попутно помогая Тасе надеть балоневые штаны для холодов. На самом деле, свекровь настояла, чтобы Тася их надела. Потому что сегодня утром на улице было 0 градусов по Цельсию. Вечно она пытается утеплить ребенка, чтобы та схватила тепловой удар.
– Нормально, – отвечает дочь.
– Надевай ботинки для улицы, а свои босоножки ставь в шкафчик.
Тася пытается надеть теплую обувь, но безуспешно. Она капризничает, психует, и потом просит меня ей помочь. Я не виню ее, застежка на ботинках действительно туговата для таких маленьких пальчиков.
Я помогаю ей надеть куртку, шапку и шарф. И мы выходит с ней из этой душной комнаты. Интересно, они вообще комнату проветривают?
– Мама, дай леденец! – требует Тася, протягивая мне свою маленькую раскрытую ладошку.
– Зачем? Пусть полежит у меня в кармане. Придем домой – и съешь его.
– Ну, мама! – капризничает дочь и залезает в мой карман. Леденец изъят. Ну, и ладно.
Мы идем домой. Тася выражает свое недовольство тем, что на улице стемнело и теперь ей страшно. Я успокаиваю ее, что со мной она не пропадет. Но дочь меня как-будто бы не слышит. Она все еще возмущается, что на улице темно. По дороге домой мы рассматриваем с ней машины, припаркованные около сада и жилых домов. Дочь очень любит изучать марки машин. И каждый раз, как мы идем в сад или домой из сада, она показывает пальцем на машину и называет ее марку.
– О, мама, смотри. Это же Тесла!
– Да, дорогая. Это Тесла.
Сколько радости у ребенка на лице и в голосе, когда она видит редкую марку машины. В городе действительно мало Тесел. Электромашины еще не вошли в моду прочно, как хотелось бы.
Мы добираемся до дома. Благо идти нам пять минут. Я рада, что детский сад находится рядом с нашим домом. Ведь некоторым родителям приходится привозить своих детей на машинах, ибо рядом с ними нет садов.
Мы заходим с Тасей в квартиру. Нас встречает Ёсико, собака моей свекрови. Она породы сиба-ину. Похожа на лису. Этой собачке уже почти четыре года. Свекры, когда они еще были вместе, купили ее за три тысячи долларов. А потом увезли ее к себе домой. Ёсико уже дала в прошлом году потомство, целых три щенка. Свекровь особо не заработала на продаже ее выводка.
Привычка этой собаки: встречать каждого человека, который заходит к нам домой. Так она встречает Тасю и начинает облизывать ее лицо.
– Ой, Ёсико, привет! – радуется Тася, подставляя свое лицо на собачьи поцелуи. Я снимаю верхнюю одежду и пытаюсь пробиться в ванную, чтобы помыть руки. Тася и Ёсико загородили выход из прихожей.
– Тася, – говорю я дочери, – снимай куртку, шапку, шарф и штаны. И помой руки. – Эту фразу я произношу каждый день по несколько раз. Тася не всегда выполняет эти просьбы с первого раза. Она может в грязных уличных штанах пройти в кабинет к мужу, чтобы поздороваться. Она может не помыть руки, и начать есть еду грязными руками. Она может вообще не переодеваться в домашнюю одежду. Ее игнорирование меня очень сильно выматывает. Иногда я просто устаю, как попугай, по сто раз в день повторять одну и ту же фразу.
Я замечаю, что в квартире нет Миши, моего мужа, и тети Марины, моей свекрови. Почему я вообще называю ее тетя Марина? Я должна обращаться к ней по имени и отчеству, или просто по ее имени, Марина. Ее вторая невестка, Алена, с которой у нас с 2018 года отношения в напряжении, называет ее по имени. Я же так не могу. Я постоянно говорю «теть Марина, кто сегодня готовит обед?».
– Мама, помоги мне раздеться! – просит меня Тася. Я помогаю ей переодеться в домашнюю одежду. Пересматриваю одну кофту за другой на наличие пятен. Все кофточки с длинным рукавом грязные. И все они отправляются в стирку. Но я смогла найти что-то более-менее чистое. Тася готова. Я прошу ее еще надеть сверху кофту потеплее, ибо в квартире опять холодно, потому что отопление опять выключили. На время. Я тоже переодеваюсь.
К этому моменту уже вернулись Миша и его мама. Тася бежит их встречать, на перегонки с собакой.
– Привет, моя милая доченька! – говорит Миша. – А что это у тебя в руках?
– Папа, это же леденец. Мне мама купила, – хвастается со всей радости Тася.
– Ты что, опять дала ей сахар до еды? – взревела со своей комнаты свекровь. – Она же сейчас от ужина откажется, опять, как это было вчера. Сколько можно просить тебя? Хватит ей покупать сахар.
Ну, вообще-то Тася поела в саду. Но этого я не упомянула в разговоре. Почему? Банальный страх сказать свою точку зрения ввиду подавления его со стороны оппонента. А еще тетя Марина не признает еду в детском саду и она глубоко убеждена, что Таисия там ничего не ест. Миша же ничего не сказал. Он просто вздохнул и ушел переодеваться.
– Чем ее сейчас кормить будешь? – свекровь не меняет свой недовольный тон. – Что есть в холодильнике? Ничего, конечно.
После ее слов я уже не взрослый человек, а закомплексованный обиженный ребенок, который хочет только одного: избежать конфликта. Я иду на кухню. Достаю из морозилки пачку цветных пельменей. Тася их очень любит. Пока я набираю воду в маленькую кастрюлю и зажигаю огонь на плите, я начинаю плакать от обиды. Это замечание со стороны тети Марины уже второе по счету, и это только за один день. Первый случился сегодня в середине дня. Я приготовила обед для всех. Но тетя Марина не упустила возможности заявить, что я приготовила мало еды, что я добавила мало специй, что Миша сейчас съест всю сковородку с мясом, и на ужин уже ничего не останется.
«Вот сейчас все съедим. И еды опять нет. Неужели нельзя было приготовить побольше?».
«Я не готовлю много еды, потому что потом эта еда приедается и ее никто не хочет есть. Сколько испорченной еды мы тогда выбросили? Я лучше два раза в магазин схожу и буду готовить каждый день, чем мои заработанные деньги будут тратиться в пустую на продукты, которые никто не хочет готовить, а тем более, есть».
«Не соленое», сетует свекровь на мою стряпню. А какая, по ее мнению, здесь может быть соль? Здесь и так достаточно специй. Я знаю, как она готовит плов. Пересаливает и, довольная, подает нам на завтрак, обед и ужин, примерно на одну неделю.
«А тебе нравится?» спрашиваю я у Миши.
«Очень вкусно, дорогая», сквозь набитый рот говорит он.
«Он сейчас за второй порцией пойдет», говорит тетя Марина, за обе щеки уплетая мою стряпню. Значит, ей все-таки нравится, как я готовлю.
«Потому что вкусно и не жирно», говорит Миша, насыпая в свою тарелку добавку.
«А Тасю чем кормить?» спрашивает свекровь.
«Я сделаю ей омлет. Или сварю ей сосиски».
«Она должна есть нормальную еду», заявляет свекровь со всей строгостью.
«Нормальную еду она не ест», говорит Миша, «она ест «безопасную» еду, по типу картошки фри или макарон с сыром».
«Ты был таким же ужасным едоком, как твоя дочь сейчас», – жалуется тетя Марина.
Этот разговор утих, когда тетя Марина закончила трапезу и удалилась в свою комнату. Я была расстроена ее комментарием в мой адрес насчет еды.
Я не люблю, как готовит тетя Марина. Она вечно готовит еду будто на роту солдат. Потому что до сорока лет она обслуживала трех мужчин: своего мужа и двух сыновей. Видимо, она никогда не сможет избавиться от этой привычки. Как и от привычки быть токсичной, как ее мама.
– Я ушла! – крикнула тетя Марина из прихожей.
– А ты куда? – удивляется Миша.
– Как куда? Гулять.
– Что? Опять? С этим Валерой? – тон Миши немного издевательский. Он любит шутить над всеми, в особенности над своей мамой.
– Могу себе позволить! – уверено заявляет свекровь.
Тетя Марина, отыгравшись на моей нервной системе, уходит, оставляя после себя сильный аромат своих духов. Мое настроение испорчено до конца дня.
Пельмени готовы. Я подаю их Тасе. Она, как положено ребенку, балуется.
– Мама, дай сметану, – требует Тася.
– Дай сметану, пожалуйста! – поправляю я ее.
– Пожалуйста, – повторяет Тася.
Я достаю из холодильника сметану и отдаю ее на растерзание Тасе. Когда же она научится говорить «пожалуйста»? Тася начинает баловаться и теряет один пельмень в глубине баночки со сметаной. Для нее, зачерпнуть сметану и положить на тарелку – слишком просто. А дети не ищут легких путей. Несколько раз Тася пытается спасти несчастный пельмень из сметаны, но в итоге мясо потеряло свое тесто. Я срываюсь:
– Что ты делаешь? – повышаю я голос. – Быстро прекрати баловаться. Ешь нормально!
– Ты чего злая такая? – угрожающе смотрит на меня Миша. – В чем дело? Чем ты опять не довольна?
– Я всем довольна, – подавленным голосом говорю я.
Но, на самом деле, нет, я не довольна. Я не довольна, что я живу с твоей мамой. Я не довольна, что она лезет в воспитание нашей дочери. Я не довольна тем, что ты не позаботился о жилплощади для нас в этой стране. Я не довольна твоим бездействием. Я не довольна, что я нахожусь здесь.
Прошло два года. Моя адаптация провалена.
17 февраля. Суббота
Мы с Тасей проспали до десяти утра. Как же я не хотела вставать, зная, что сегодня ребенок будет скакать именно по мне.
– Мама, вставай, – скрипит Тася, обнимая меня сзади. – Мама, уже утро.
– Да-да, встаем.
С большим трудом я подняла свою тушу с кровати, чувствуя сильную боль в левой части своей головы.
– Ну, что, – зашел в комнату бодрый Миша, – вы выспались, мои девочки?
– Ага, – промямлила я и отправилась на чистку зубов. После чего мне предстояло поймать Тасю, чтобы обмыть ее попу. Она все еще спит в подгузнике.
– Тася, мыться, – говорю я дочери, но та предпочла остаться в лежанке Ёсики.
Я хватаю дочь и тащу извивающегося ребенка в ванную, где я при лучшей акустике буду слушать ее упрямые истерики.
– Ай, все, ходи вонючая! – кричу я и выбегаю из ванной. Как же мне надоело с ней спорить изо дня в день. Что с ней будет в школе?
– Тася, в чем дело? – включилась свекровь. – Ну, давай я помогу тебе помыться.
Как ни странно, Тася соглашается, ее даже уговаривать не пришлось. Почему она со мной не пошла мыться? Почему с тетей Мариной? Неужели я плохая мать?
Я размышляла над этим пока застилала наши кровати и убирала ненужные вещи по ящикам.
На кухне уже сидела Тася, чистенькая и свеженькая. А я была жутко злой, ибо из меня только что высосали все соки.
– Сейчас бабушка сделает моей внучке блинчики, – пропела свекровь, готовя блины со скоростью света. Я тоже хотела сегодня приготовить блины. Но, конечно же, меня опередили. Я делаю себе кофе и узнаю, что молоко кончилось. Утро добрым не бывает.
На столе появляется тарелка со стопкой блинов. Тася съедает всего две штуки и с чувством выполненного долга убегает за белой бумагой, чтобы порисовать.
– Это что, все что ты съела? – ругается тетя Марина. – Ты же не поела нормально. Тася, а ну вернись и съешь хотя бы еще один блинчик! Я кому готовила?
– Нет, я не буду кушать! – упирается Тася, доставая баночки с гуашью из коробки.
– Ну, и отлично. Ходи голодная, – обижается свекровь.
Через час Тасе стало скучно рисовать и она начала выливать краски из баночек прямо на пол. Возмущению тети Марины не было предела.
– Ты что делаешь? – кричит от ярости свекровь. – Я забираю у тебя краски, если ты не умеешь себя вести.
Чуть позже Тася оторвет веревку от жалюзей. И Мише придется все чинить.
– Кстати, – говорит тетя Марина, – Миша, ты Ёсику выгулял?
– Да, – отвечает Миша, приделывая веревку обратно к гардине. – Вопрос: чем вчера кормили собаку? Она какала и орала как резанная.
– Не знаю, – тетя Марина судорожно вспоминает, что она давала своей породистой собаке. – Я дала ей мяса. Ничем таким запрещенным я ее не кормила.
– А кто вчера съел варенные яйца, которые лежали на столе? Я их специально себе сварил на завтрак.
– Вроде, Тася их съела, – встряла я в разговор. – Она вчера играла с Ёсикой и, кажется, съела одно яйцо.
– Это Тася все съела? – повысил голос Миша. – Она, наверное, и накормила собаку яйцами.
– Возможно, – ответила я.
Вчера Тася, будучи бодрой в отличие от всех нас, игралась на кухне с собакой и громко смеялась. Тася любит кормить Ёсику всем тем, что можно скормить этой бедной и несчастной собаке, которая не может устоять перед человеческой едой. Даже контейнер с кормом для Ёсики стоит на самой высокой полке огромного кухонного шкафа, чтобы Тася не смогла его достать и скормить собаке раньше времени.
Помимо всех этих неприятных казусов, у меня состоялся звонок с начальником из России. Я работаю на маленькую компанию под названием «Комфорт Звучания». Они специализируются на продаже слуховых аппаратов. Еще до переезда я фотографировала их товары на белом фоне. Когда мои услуги были больше не нужны, они перестали ко мне обращаться. Но стоило мне уехать в другу страну, как начальник компании обратился ко мне с предложением о работе в должности контент-менеджера. С лета 2023 года я создавала карточки товаров на их сайте и на других маркет-плейсах. Но вот, беда пришла, откуда не ждали. Начальник обозначил новую задачу для меня и заявил в конце, что поскольку он физически не успевает раздавать мне задания (ведь я нахожусь в другой стране), то он в скором времени откажется от моих услуг. Даже несмотря на своего помощника, который оказался не в ладах с компьютером.
Получив задачу, мы попрощались. А я получила новую дозу грусти. Я опять могу остаться без работы. С фотографией здесь вообще все плохо. Уже середина марта, заказов нет. Чувствую себя ничтожеством. А ведь некоторым беженцам с Украины тяжелее. Они в незнакомой стране, без знания языка, финансов, работы. А если в арсенале дети, то их еще надо куда-то пристроить, пока родители не найдут работу, хотя бы уборщиком в каком-нибудь приличном заведении.
Вот и я думаю: а может мне свои мечты о фотографии засунуть в одно место? И пойти работать баристой в местную кофейню? А что? Работа не пыльная. Варишь людям кофе. Они тебе говорят спасибо и дают чаевые. Язык? Ну, придется продолжить его изучать. Я же буду работать с людьми.
Но проблема в том, что эмиграция на мне так отыгралась, что я уже год как ничего не хочу от жизни.
***
Знаете, а ведь я фотограф. Свадебный. И я очень люблю свою работу. И пока я жила в Питере, я делала себе портфолио, зарабатывала деньги на съемках свадеб и строила планы на будущее вместе со своей семьей.
Я помню, как в феврале 2022 года ко мне обратилась одна очень хорошенькая пара. Ему – 25, ей – 22. Мы заключаем договор на съемку свадьбы на целый день. Это была моя первая полноценная и серьезная съемка. Я очень гордилась собой. Тогда я думала, что все делаю не зря. Поскольку это был 2022 год, многие молодые пары хотели пожениться именно 22 февраля 2022 года. Помню, как в ЗАГСы пропускали только одну пару, даже если у них было немного гостей. Потому что в тот день желающих жениться и тех, кто пришел посмотреть церемонию, было очень много.
24 февраля, когда я отправила Тасю в ясли (ей было уже два года), я зашла в свою студию (да, у меня была студия). Пока фотографии с флешек перекачивались на компьютер, я открыла ВКонтакте, где первым же делом высветилась самая главная новость дня: «Россия начала специальную военную операцию на Украине». Я поняла, что моему бизнесу придет конец, если все мужское население России резко захочет покинуть страну. Мне даже звонили клиенты и спрашивали о возвращении предоплат. Это было ужасно. Потому что буквально три месяца назад я вышла из декрета. И хотела зарабатывать на фотографии. А не возвращаться в ненавистный мне офис за компьютер, бесконечно перебирая бумажки.
Март и апрель улетели в трубу. Я ушла в минус. А Тася впервые переболела отитом. Она две недели скакала по моей голове. А когда я отвела ее в сад, я пришла домой и легла в кровать. И заснула на весь оставшийся день.
Несмотря на СВО, в мае у меня появились заказы на съемку свадеб. А лето было заполнено настолько, что мне приходилось отказывать клиентам, так как я не могла разорваться на две части. Хочу упомянуть, что летом 2022 года мы с Мишей делали ремонт в квартире, и ввиду санкций он обошелся нам очень дорого. Все деньги, которые я зарабатывала со съемок, сразу уходили на покупку мебели и зарплату рабочим. Помимо ремонта, надо было оплачивать ясли и коммуналку. А еще нам пришлось переделывать окна из-за халатности застройщика. Но счастливо пожить в готовой квартире мы не успели.
Раньше Миша работал на стройке. Но через два года после рождения дочери он сменил профессию. Вадик, его младший брат, предложил Мише стать тестировщиком в зарубежной компании (там же работает Вадик). Миша начал осваивать программирование и проходить курсы. И теперь он получал не рубли, а евро. Но после событий в мире, Европа и Запад решили ввести против России санкции. Одна из них – отключение системы SWIFT. И Миша, как и Вадик, больше не могли получать зарплату из-за рубежа.
«Мы можем уехать в Вердяце. Пожить какое-то время у мамы», предложил Вадик. Тетя Марина была не против. Парни сделали себе европейские банковские карты – и проблема с получением зарплаты исчезла.
Я, Тася и Алена (жена Вадика) уехали за нашими мальчиками. Мне пришлось переносить любимую работу в другую страну. А в сентябре объявили частичную мобилизацию. Отсюда мы поняли, что все мы вернемся домой не скоро.
И вот уже почти два года мы в эмиграции. И я все еще лелею надежду на то, что наша семья сможет вернуться в Россию.
***
День шел своим чередом: Миша сидел в компьютере безвылазно и безотрывно; Таисия шумела, разбрасывала вещи и злила Ёсику. Мне удалось вытащить дочь на улицу. Погода в городе посылает людям дожди и тучи. Бессердечная женщина, эта погода, так я скажу. Живем на юге. А февраль до чертиков холодный. Какого черта, погода?
Долго нам с Тасей гулять не пришлось. У нее резко заболел живот. Выяснилось, что в обед она ничего не ела. А утром в ее желудке побывали два кусочка блинчика. Как бы мы с Мишей и тетей Мариной не пытались объяснить дочери, что если она не поест, то живот не пройдет, – все было бес толку. Тася кричала и плакала от боли. Мне пришлось идти за валерьянкой в таблетках, которая очень хорошо снимала боль в животе. И наконец ребенок пришел в себя. Она прыгала на кровати, снова злила собаку, наступала кошке на хвост, бросала еду под стол, чтобы Ёсико могла эту еду подобрать и съесть – в общем вела себя как обычный ребенок.
Вечером я выгуляла собаку, застала дочь на горшке около телевизора (хотя с ней было очень много разговоров на тему, что какать и писать надо в туалете, и неважно, насколько мобилен твой горшок, не надо вонять своими экскрементами у нас в спальне, мы же тут спим), потом заставила Тасю помыться и почистить зубы, а после я села за задачу, потому что она требовала оперативного решения. Как оказалось, Миша не готов был сидеть с Тасей на следующий день, чтобы я могла быстро сделать работу. «Ну, я хотел покататься на мотоцикле». Ай, чтоб тебя! И твой мотоцикл, в который ты вбухал 4000 евро и еще несколько тысяч на покупку обмундирования и запчастей. Но про мотоцикл как-нибудь потом.
Короче, Тася смотрела мультики, пока я оперативно выполняла задачу до часу ночи. А потом у меня состоялся диалог с Аленой. Она уехала в Питер в командировку, а я попросила ее привезти мне кое-какие вещи, которые я закажу на ОЗОНе. Помимо этого, я попросила ее забрать альбом, который привезут в Boxberry. И тут она мне заявила, что о таких вещах надо предупреждать заранее, ведь она сильная и независимая личность и свои приоритеты она ставит на первое место, а чужие – на второе. На что я ответила, что в следующий раз я подумаю об этом заранее. И заранее подумаю о том, что я больше не буду у нее вообще что-либо просить, раз на любую мою просьбу она качает права.
А может я не права? И Алена все делает правильно? Руководствуется правилом «сначала я, а потом остальные». Наверно, это мне стоит поучиться манерам.