Александра Лисина
Скрижаль альтера

Я покосилась на Рэйвена:

– Мне кажется, с такими способностями для него не должно стать проблемой посетить девять миров подряд.

– Не скажи, – возразил мальчик. – С момента вступления на путь обретения силы альтер теряет способность перемещаться между мирами произвольно. Он опаснее и быстрее обычного разумного, но его тоже можно ранить и убить.

– Почему же тогда вы ничего не предпринимаете сейчас? Почему не лечите Рэйва и вообще не спасаете, раз уж его отравили? Разве это не ваша обязанность? – нахмурилась я.

Но Кин лишь отмахнулся.

– Это не смертельная рана. Когда организм справится с ядом, хозяин придет в себя сам. Нам нужно лишь дождаться. Сложность ритуала заключается не в том, чтобы просто прийти в мир и продержаться в нем целую неделю. Каждый пройденный мир – это что-то вроде испытания: нашей стойкости, мужества, честности. Никто не знает, как Вселенная выбирает миры для молодых альтеров и почему перемещения происходят именно в той, а не иной последовательности. Но в каждом мире альтеру приходится себя преодолевать. Если он был слишком горд, ему придется научиться смирению. Самонадеянность приведет его к лишениям, злоба – к отчаянию, а излишняя доверчивость – к поражению. Это испытание не для тела, а для духа, Инга, – со вздохом пояснил Кин. – И оно намного сложнее, чем может показаться на первый взгляд.

Я помолчала.

– Что будет, если альтер ошибется?

– Он вернется к исходной точке.

– Имеешь в виду какой-то конкретный мир?

– Да. В случае с Рэйвом это Земля, потому что в свое время именно с нее он начал свое испытание.

– Хорошо. А потом?

– А потом альтеру придется начать ритуал заново. Но это не будет один и тот же путь, – шмыгнул носом Кин. – Каждый раз все совершенно иначе. Риск ошибиться очень велик. Непройденное испытание – это поражение. И им может стать любой поступок, неосторожно брошенное слово, любое действие или же бездействие, которое Вселенная сочтет неприемлемым для настоящего альтера. На самом деле именно она должна в конце концов его принять. А миры – это так, ступеньки на пути к вершине. И с каждой из них альтер может упасть, рискуя расшибиться насмерть.

– Зато награда стоит такого риска, – задумчиво обронила я. – Заполучить подобную силу… наверное, еще никто не сворачивал с середины пути просто потому, что ему надоело?

– Само собой. Но у Рэйва есть еще одна причина, по которой он попросту не может отступить – если он пройдет испытание, то сможет вернуть любимую девушку.

Я вздрогнула.

– Ты же сказал: она умерла!

– В мире альтеров смерть не всегда необратима, – вздохнул Кин. – Иногда, если очень сильно захотеть, даже время можно повернуть вспять. Так что для Рэйва еще не все потеряно.

Я пораженно умолкла. Но потом решила, что на фоне всего того, что я уже узнала, эта новость не такая уж сногсшибательная. Подумаешь, альтеры могут воскрешать мертвых – не хуже и не лучше, чем умение перемещаться между мирами и перекраивать пространство по собственному усмотрению.

– Подожди, – внезапно нахмурилась я. – Когда мы встретились в первый раз, Рэйвен заявил, что устал и больше не хочет продолжать.

Кин снова вздохнул:

– Если бы все было так просто, рано или поздно любой альтер добрался бы до цели. Однако Вселенная мудра. Она дарит испытуемым лишь девять попыток завершить ритуал. Если они не справляются, то новых шансов не будет. Всего девять ошибок, Инга… когда миров тысячи, это совсем немного. А Рэйв не в первый раз начинает свое испытание.

Я замерла.

– И сколько попыток у него осталось?

– Эта – последняя, – тихо ответил мальчик. – И если хозяин не справится, то потеряет все.

Глава 6

Через час, вопреки заверениям Кина, Рэйвену стало хуже – у него поднялась температура, ссадины на груди и животе вздулись, края раны на спине покраснели, вокруг появился приличный отек. Еще через полчаса Рэйв начал бредить, и мы с пацаном чуть с ног не сбились, пытаясь хоть немного снять жар.

По счастью, перед уходом альтер заставил меня перелопатить домашнюю аптечку и распихать по карманам нашедшиеся таблетки. Их там, конечно, было немного – всего одна пластинка обезболивающих и баночка с аспирином. Но именно аспирин, нашедшийся в нагрудном кармане куртки, нам пригодился, потому лишь после двух таблеток Рэйв наконец начал потеть.

Обтирать его пришлось обрывками испорченной пауками рубашки, которые я предварительно выстирала и, как могла, прополоскала в фонтане. Сапоги с мужчины мы сняли. Кин, поразмыслив, хотел избавить его и от штанов, но, обнаружив, что нижнего белья Рэйв не носил, отказался от этой мысли. К моему немалому облегчению.

Вскоре после этого вернулась Таль и сообщила, что плоды на деревьях есть нельзя. Обойдя оазис, она нигде не нашла следов того, что их кто-то употреблял в пищу. По непонятной причине на крупные, похожие на мандарины фрукты соблазнительного янтарно-желтого цвета не позарились ни червяки, ни птицы, ни вездесущие муравьи. И это была скверная новость – после всех тревог есть хотелось неимоверно. Да и Рэйва, когда он придет в себя, надо будет чем-то кормить.

– Зато у нас есть это, – хмуро сообщила девица, высыпав на землю горсть крупных орехов и несколько корнеплодов, поеденных какими-то насекомыми. – Скорее всего, они съедобны. Но есть придется по одной штуке, а потом подождать хотя бы час, на случай если они все-таки ядовиты.

Я в сотый, наверное, раз стерла со лба Рэйва обильно струящийся пот и неохотно кивнула. Что поделать? Жить я хотела, поэтому набрасываться на еду не стала. Кину с Таль, если мальчишка не слукавил, даже в человеческих телах питаться было необязательно. В том смысле, что есть они могли и даже иногда испытывали голод, как все нормальные люди, но умереть от истощения им не грозило. К тому же эти двое не чувствовали ни холода, ни жары и не нуждались ни в каком уходе. А если и требовались для них особые условия, то всего раз в месяц, когда хозяин заставлял их проходить чистку и смазку.

Обнаружив, что у Рэйва лихорадка, Таль отправила пацана поискать еще еды и, отобрав у меня тряпки, сама взялась ухаживать за хозяином. Делала она это не в пример лучше, но я не решилась спросить, когда она научилась так ловко обращаться с ранеными, а, оставив мужчину в надежных руках, отправилась к фонтану.

После полудня жара немного спала. Кин вскоре вернулся, щедро нагруженный орехами и корнеплодами. К этому времени эксперимент мы с Таль уже провели, и поскольку никому из нас не стало плохо, то добыча мальчика была признана безопасной. Я наконец-то утолила голод. Успела вымыть голову, высохнуть, постирать уцелевшие вещи. Рэйв в себя еще не пришел, но температура спала, он перестал бредить, и опасений за его жизнь больше не было.

– Надо перенести его подальше, – бросила девица, в который раз за день проверив состояние ран. – Там, среди камней, есть укрытие. Кин, помоги-ка…

Я молча посторонилась и, когда эта парочка взвалила хозяина на плечи, так же молча проследовала за ними вглубь оазиса, где не так давно видела древние развалины. Как я и думала, это оказались руины дворца. Определенного восточного типа, с колоннами (от которых почти ничего не осталось), богатыми фресками (тоже почти истершимися от времени) и красивыми куполами, которые больше не украшали разрушенные башни, а лежали наполовину погрузившись в песок и зияя большими дырами в округлых боках.

Под один из таких куполов Таль нас и завела, предварительно убедившись, что он не рухнет на наши головы. Хоть и хлипкое, но все же убежище. И от дождя, и от чужих глаз. Хотя в наличии последних я сильно сомневалась.

– В оранжевых мирах, как правило, очень примитивная жизнь: жучки там, паучки, – поделился информацией Кин, когда мы устроили Рэйва среди камней, постелив под него наши свитеры и мою старую куртку, а Таль снова куда-то ушла. – Радиация, если когда-то и была, давно рассеялась, период мутантов тоже прошел… ну, как с вашими динозаврами. Крупные животные, кто был или мог быть после них, тоже давно вымерли. Реки и большинство озер высохли, леса по большей части превратились в пустыни. Но лет этак через тысячу можно надеяться, что здесь снова появятся люди.

– Откуда знаешь, что здесь жили люди?

Мальчик молча указал на ближайшую стену.

Хм. Ну да. На фреске были изображены именно люди: смуглая кожа, мускулистые торсы, у каждого местного жителя, если верить рисункам, было по две ноги, две руки и всего одна голова, лысая или же обритая, зато со вполне обычным лицом. А единственным отличием от хомо сапиенс оказался тонкий крысиный хвост, выглядывающий из-под коротких, как у египтян, юбок. К сожалению, деталей рассмотреть не удалось – фреска была сильно попорчена, а использованные для ее создания краски успели потускнеть. Но я не поленилась – обошла наше убежище по кругу, рассматривая то, что еще уцелело, и пытаясь понять, какая же все-таки раса населяла эту планету раньше.

Таль вернулась спустя полтора часа и сообщила, что в оазисе нет сколько бы то ни было крупных животных и даже птиц. Несмотря на наличие воды, деревьев, даруемой ими тени и других условий для выживания, никто на это место так и не позарился. Или же по непонятным причинам вымер. Причем это касалось всей живности: зверей, птиц, змей… Кроме прячущихся в земле насекомых, здесь никто не жил. И, судя по всему, уже давненько.

Правда, я, к собственному стыду, только сейчас заметила, что за все время, что мы тут провели, в ветвях ни разу никто не чирикнул, а у меня перед носом не пролетел ни один комар. Это было странно. И немного пугающе. Какой-то мертвый оазис. Или же просто брошенный?

– Мне это не нравится, – пробормотал Кин, когда услышал вердикт подруги. – Если здесь можно жить, но никто не живет, значит, жить тут на самом деле не получается. Таль, на ночь надо будет выставить караул.

– Сама знаю, – буркнула девица, присаживаясь рядом с Рэйвом, и приспустила края повязки, чтобы еще раз взглянуть на рану. – Он почти в порядке. Воспаление ушло. Осталось дождаться, пока его организм справится с ядом, и можно будет попробовать отсюда свалить.

– Ой, – вдруг хлопнул себя по лбу Кин и принялся шарить по карманам джинсов хозяина. – Совсем забыл проверить!

Я с недоверием уставилась на появившийся в его руках гладкий камень, который мальчик назвал скрижалью, и озадаченно вскинула брови. Оказывается, теперь булыжник был не просто серый, а на одной его поверхности, ровно по центру, появилось необычное вкрапление красивого, очень сочного красного цвета, как если бы неведомая сила успела вплавить в гальку крупный рубин.

– Значит, одну ступень мы прошли, – удовлетворенно кивнул пацан, протерев рукавом «рубин». – Гляди, как сверкает. Похоже, на этот раз мы все сделали правильно.

Я насторожилась:

– В прошлые разы было не так?

– Не так ярко, – согласился Кин и убрал камень обратно в карман джинсов хозяина. – Каждый пройденный мир оставляет после себя метку на скрижали. Чем успешнее мы преодолели испытание, тем она ярче.

– В каком смысле? Разве можно пройти испытание частично?

– Представь, что тебе надо перебраться через реку, – вместо ответа улыбнулся мальчик. – Подсказок и помощников нет. Ты делаешь это впервые в жизни. Согласись, что речку можно переплыть, а можно срубить ближайшее дерево и использовать его для переправы. Какой способ лучше?

Я на мгновение растерялась:

– Не знаю. Разве это имеет значение?

– Мы – незваные гости здесь, – напомнил Кин. – Рубить деревья в чужом саду – не самая лучшая затея, чтобы понравиться хозяевам, правда? Но есть ведь и другой вариант – к примеру, отрастить крылья и перелететь через реку по воздуху.

– А можно просто найти брод, – хмыкнула я. – Или лодку, спрятанную в камышах.

Кин одобрительно кивнул:

– Улавливаешь суть. Нюанс в том, что чем более развитый и спокойный нам попадается мир, тем нежелательнее, чтобы мы перли напролом. Для красного мира с его мутантами использовать силу простительно. Для оранжевого, если на нас не нападут, уже не очень. В зеленом и дальше нам лучше не идти напролом вообще. Это, конечно, заманчиво – одним махом решить все проблемы, сломать забор, ворваться в огород, нарвать яблок, а чтобы никто не гавкал, быстренько перебить хозяйских псов и потом ждать прихода хозяев, попивая чай у них на кухне. Полагаю, ничем хорошим эта встреча не закончится. Убийство хозяина – это сразу статья и возврат к исходной точке. Плохие отношения с собаками, испорченная мебель, поломанные ветки и прочее означают серьезные трудности в налаживании контакта. Поэтому вы вынуждены действовать осторожно, перемещаться аккуратно и не рушить то, что не нами было создано. За каждое такое нарушение нас ждет наказание – лишний день пребывания в чужом мире, проблемы с местным населением, случайные с виду травмы, опасности и масса других неприятностей, которых можно было бы избежать.

Я вздохнула:

– Иными словами, использовать силу Рэйв сможет лишь в самом крайнем случае. Но в красном мире мы не нарушили местные законы, и лишь поэтому нас быстро выпустили. Так?

– Да. Но еще это означает, что мы прошли первое испытание.

– Какое?

– А вот этого не знаю, – снова улыбнулся мальчишка. – Но думаю, что у каждого из нас оно было своим. И раз цвет у камня стал таким насыщенным, то это означает, что мы все справились. Даже ты.

Я озадачилась еще больше, старательно порылась в памяти, но все равно ничего не поняла. Какое испытание? Что я должна была сделать? И что все-таки сделала, раз меня выпустили из того кошмара? А Кин? А Таль? Только с Рэйвом, пожалуй, все ясно: он защищал нас, рискуя собственной шкурой. И защитил в конце концов, хотя и пострадал больше всех.

– Мне надо подумать, – после небольшой паузы, призналась я и, зная, что оставляю Рэйва в надежных руках, поднялась с камня. – Пойду прогуляюсь.

– Только далеко не уходи! – тут же встрепенулся Кин.

– И ненадолго, – соизволила подать голос Таль. – Если тут водится что-то враждебное, то до ночи оно, скорее всего, не проснется. А вот потом никаких гарантий нет.

Я кивнула, благодаря за предупреждение, и ушла, провожаемая двумя внимательными взглядами. Но мне и впрямь нужно было серьезно подумать. И не только Кин с его откровениями стали тому причиной.

Далеко я, разумеется, не ушла – добравшись до фонтана, присела на песок и, прислонившись спиной к прохладному бортику, ненадолго прикрыла глаза.

Мерное журчание воды успокаивало. Крохотные водяные капельки то и дело попадали на волосы, кожу, приятно охлаждая уставшее от жары тело. Вода за бортиком тихонько плескалась, навевая воспоминания о море. И вообще, рядом с фонтаном мне показалось намного уютнее, чем под низко нависшим каменным куполом, который грозил вот-вот обрушиться на голову.

Впрочем, сейчас меня это беспокоило меньше всего.

Казалось бы, всего сутки прошли с того момента, как я покинула Землю, но за это время успело столько всего случиться, что у меня попросту не было возможности это осмыслить. Однако сейчас, когда за Рэйва больше не нужно было беспокоиться, когда мы прошли первую ступень, выжили, нашли приличное убежище и более или менее пришли в себя, у меня стали появляться вопросы.

Нет, насчет альтера Кин объяснил довольно доходчиво. Рэйв, когда подошел его срок для испытания, как и все мужчины его расы, отправился попытать удачу. Восемь раз он пытался пройти последовательность из девяти миров и восемь раз по неизвестным причинам терпел неудачу. Причем итогом последней попытки стала гибель его невесты, из-за чего, в очередной раз оказавшись в исходной точке, на Земле, альтер оказался полностью деморализован.

Я хорошо помню их разговор в гостинице: Рэйв был расстроен, он не хотел продолжать путь и вообще собирался покинуть Землю, так и не дождавшись начала очередного испытания. Но почему он об этом подумал, если, по словам Кина, это могло вернуть Рэйву невесту? Если альтер любил ее, разве не должен был он, наоборот, всеми силами стремиться побыстрее использовать последнюю попытку, чтобы воскресить любимую женщину? Разве это не естественно для любящего мужчины?

Да, возможно, я увидела альтера в миг наивысшего горя, когда не то что идти куда-то – даже жить не хочется. И какое-то время он действительно мог и, наверное, должен был предаваться отчаянию. Но Рэйв прекрасно знал, что даже в этом случае не все потеряно. Он также знал, что для возвращения любимой девушки ему нужно всего лишь продолжить путь. Завершить ритуал как положено. Но вместо этого Рэйвен собирался все оставить как есть и просто уйти, невзирая ни на какие шансы.

Эта мысль, признаться, не давала мне покоя.

Неужели альтер в действительности не любил эту женщину? Но если так, то чего же он тогда убивался? Я ведь не слепая – там, на остановке, Рэйв не играл. Ему действительно было очень плохо. Разве по нелюбимой можно так страдать? Мне всегда казалось, что нет. Но если его чувства к ней были так сильны, то тогда становилась совершенно непонятной та тирада в гостинице.

А еще я пыталась понять, для чего все-таки Рэйвен решил позвать с собой меня? Зачем ему нужна такая обуза? Я ведь сразу предупредила, что спутница из меня не очень. Что в горах, что в лесу, что в пустыне. И это действительно было правдой: рассчитывать на меня альтер попросту не мог. Но он зачем-то захотел рискнуть. Зачем? Из-за чувства вины? Из желания искупить неприятности, которые случились со мной по его вине?

Признаться, не самая убедительная причина для такого решения. В красном мире нам очень крупно повезло. Да и в рыжем, то есть оранжевом, пока все неплохо. Но что будет дальше? Испытания станут менее опасными? Вот уж не думаю. А Рэйв сегодня по-настоящему рисковал. Причем не только собой, но и будущим дорогой его сердцу женщины. Если бы он погиб или сорвался на последней попытке, что бы с ним потом стало? А с ней?

Вспомнив, чем грозил альтеру провал, я поежилась.

Что? Вы тоже прониклись? Оно и немудрено: любая ошибка могла стоить Рэйвену будущего, силы, невесты. А рядом со мной риск такой ошибки возрастал многократно. Но даже зная об этом, он все равно решил позвать меня с собой?!

Неожиданно неподалеку послышались шаги.

– Я же велела далеко не уходить! – прошипела быстро приближающаяся Таль.

Ну да. Вот и еще одна проблема в нашем недолгом путешествии: ненавидящая меня девица, которая косо смотрит с самого первого дня, – это еще полбеды, а вот ненавидящая меня разумная сабля…

– Ты что, нормальных слов не понимаешь?! Хочешь, чтобы из-за тебя у нас появились проблемы?!

Я поднялась на ноги и мельком огляделась, но Кина рядом не было. Отлично. В кои-то веки мы оказались с Таль наедине, и это была хорошая возможность пообщаться без свидетелей. Вернее, это была единственная за прошедшие сутки возможность наконец-то расставить все точки над «i».

– У тебя ко мне какие-то претензии? – осведомилась я.

Таль остановилась в паре шагов и, заложив большие пальцы за кожаный пояс, недобро прищурилась.

– Само собой.

– Тогда, может, ты их наконец-то озвучишь? А заодно напомнишь, по какой причине мы с тобой не ладим?

Девица, как ни странно, промолчала. Только брови сдвинула совсем уж зло и уставилась на меня с таким видом, будто я успела оттоптать ей любимую мозоль, но до сих пор категорически отказывалась в этом признаться.

Честное слово, меня такое отношение раздражало. Мы были знакомы всего ничего. Я вроде ничего обидного за это время не сказала и не сделала, но Таль невзлюбила меня сразу. Когда рядом был Рэйвен, она еще как-то сдерживалась. Цедила слова сквозь зубы, держалась в стороне, отворачивалась, будто от меня дурно пахло. Вчера вон даже на ночевку в общей комнате не осталась. А теперь явилась выяснять отношения, кажется, даже не подозревая, что я тоже ждала этого разговора. И тоже хотела кое-что прояснить.

– Так какие у тебя ко мне претензии? – так же ровно осведомилась я, когда молчание затянулось.

Таль вместо ответа сухо спросила:

– Почему ты ушла далеко от стоянки?

Я прищурилась:

– Пятьдесят метров это, по-твоему, далеко?

– Любое расстояние, не дающее добраться до тебя за пару секунд, считается далеким!

– Хм. Не помню, чтобы в красном мире нам это помогло… по-моему, Рэйв тогда находился от меня на гораздо большем расстоянии. А тебя поблизости я вообще не заметила.

Таль вспыхнула.

– Дура! Он сделал все, чтобы до тебя не добрались! Соорудил укрытие, спрятал твой запах… от тебя только и требовалось, что сидеть тихо и помалкивать! Но вместо того чтобы спокойно дождаться, когда все закончится, ты сама полезла на рожон!

Признаться, обычно я спокойный человек. Сдержанный, уравновешенный. Но тут меня взяла такая злость, что я против обыкновения не сдержалась.

– Сама ты дура! Если бы я не высунулась из укрытия, Рэйв бы остался лежать там! В пустыне!

– Это ты бы осталась в пустыне! А ему почти ничего не грозило! Это на тебя он отвлекся, когда не следовало! – окончательно взбеленилась Таль. – И это ты поставила его жизнь под угрозу! Если бы ты не вылезла куда не надо, он бы не пострадал! Он бы справился! Но вместо этого!..

– Не смей повышать на нее голос, – вдруг раздалось ледяное от полуразрушенной стены.

Я вздрогнула от неожиданности. Таль как ужаленная обернулась и спала с лица, увидев стоящего рядом с куполом Кина и держащегося за его плечо Рэйвена, который смотрел на нас с явным неодобрением.

Мне стало неловко, что он слышал нашу ругань, но Рэйв, к счастью, смотрел только на Таль. Причем смотрел так, что она сперва побледнела, потом посерела и даже позеленела. И лишь открывала и закрывала рот, силясь что-то сказать, но не находя подходящих слов.

– Ты не права, – хмуро сказал альтер, сделав с помощью Кина несколько шагов в нашу сторону. Шел он тяжело, прихрамывая. Но все же шел.

Мальчик тоже взглянул на Таль крайне неодобрительно.

– Инга всех нас оттуда вытащила. Но вместо того, чтобы сказать ей спасибо, ты все еще злишься. Причем злишься за то, чего она даже не совершала.

– Рэйв, я… – пролепетала Таль.

– Я уже это слышал, – сухо произнес альтер, дохромав до фонтана и вытянув вперед руку. – Хватит. Ты наказана.

Девица так же внезапно сникла, опустила голову, сгорбилась. Потом вокруг нее взвился крохотный вихрик, фигура Таль изломалась, ужалась, как-то вся резко уменьшилась. А еще через миг в песок ткнулась острием, а затем плашмя упала самая обычная сабля, вокруг которой прямо из песка соткались черные и ничем не украшенные ножны, обтянутые черной кожей.

– Извини, – устало произнес Рэйвен, подняв на меня измученный взгляд. – Это больше не повторится. Ты не могла бы?..

Я спохватилась и, наклонившись за саблей, вложила ее в ладонь альтера.

– Держи.

– Извини, – повторил альтер, сомкнув пальцы на рукояти и заодно накрыв ими мою руку. – Кин прав: я тебе обязан.

– Вообще-то это он нас спас, – пробормотала я, отводя глаза, чтобы не попасть под гипнотический взгляд черных глаз. – Если бы он не опалил пауков своим светом, проку от меня было бы немного.

Рэйв покачал головой:

– Он не способен сделать это по своей воле. Для такого мощного выброса энергии нужен хозяин… достаточно смелый, чтобы обратиться к его силе. И достаточно решительный, чтобы не бояться последствий. К тому же портал способен открыть лишь живой человек. Сильный, жаждущий помочь другим больше, чем себе. Так что не скромничай. Это была твоя заслуга. И если бы не ты, мы могли остаться в том мире навсегда.

– Ну что ты сразу пугаешь? – буркнул Кин. – Все ведь обошлось. Мы выжили. К тому же я бы никогда не навредил Инге. Она хорошая.

– Спасибо, – улыбнулась я, осторожно высвобождая руку и стараясь не думать, до чего же горячие у альтера пальцы. – Рэйвен, ты рано встал. Я, конечно, рада, что ты живой, но давай пока не будем испытывать тебя на прочность?

По губам альтера скользнула невеселая улыбка. Опершись на саблю, как на обычный костыль, он доковылял до фонтана и со вздохом присел на бортик. Было видно, что недолгая прогулка далась ему нелегко. Он взмок, побледнел, кажется, еще больше, чем минуту назад. А по тому, как расширились его зрачки, я поняла, что ему к тому же еще и больно.

– Тебе бы прилечь, – озабоченно пробормотал мальчик, когда Рэйвен скрестил ладони на рукояти сабли и положил на них подбородок. Руки у него, кстати, совсем не выглядели грубыми. Длинные тонкие пальцы могли бы с таким же успехом принадлежать и художнику, и музыканту. На костяшках не было видно мозолей. Он словно никогда не знал физического труда, но вместе с тем я хорошо помнила, с какой силой альтер ударил по стене отеля. И была уверена, что мое впечатление об этих с виду ухоженных и в чем-то даже изящных пальцах было обманчивым.

Рэйв тем временем прикрыл глаза и замер. Как бы даже уснул, хотя разговор мы явно не закончили. Прошла секунда, другая, третья… После чего я подошла ближе, заглянула альтеру через плечо и ахнула, обнаружив, что края раны разошлись, и по его спине медленно, по каплям, вновь сочится кровь.

– Рэйв, ты сошел с ума! Кин, неси тряпки! Быстро!

Мальчишка, сообразив по моему лицу, что дело серьезное, тут же сорвался с места, а я, чтобы не терять время, оторвала от футболки лоскут, прополоскала его в воде и принялась осторожно промакивать кровь. Рэйв, само собой, тут же очнулся и пытался протестовать, но я еще не остыла после разговора с его боевой подругой, поэтому была раздражена и, как только альтер попытался встать, стукнула ладонью по его макушке.

– Сиди тихо! И только попробуй мне рыпнись!

И он действительно сел обратно. Покосился только недоверчиво, но все же смолчал. И даже не дернулся, хотя мои манипуляции наверняка причиняли массу беспокойства. А когда Кин притащил чистые тряпицы со стоянки, Рэйв так же молча повернулся, чтобы нам было удобнее обрабатывать его спину.

Мальчик, кстати, тряпками не ограничился и зачем-то притащил с собой оба свитера и даже мою куртку, которую мы использовали в качестве подстилки для раненого альтера. Но Рэйв и на это ничего не сказал. Просто терпеливо ждал, когда мы закончим, причем с таким видом, словно ничего особенного не происходило.

Честное слово, меня это разозлило еще больше.

Нет, вы можете себе представить?! Мы над ним целый день колдовали, переживали, дергались! Кин весь извелся, Таль на меня накричала. Да и я испереживалась за этот день, как, наверное, никогда в жизни! А он мало того что рано встал, так еще и не сказал, что что-то не так! И вот теперь мы снова за него перепугались, в кровище перепачкались! А ему хоть бы хны!

Нет, ну что за человек, а?!

– Что это? – неожиданно спросил Кин, вскинув голову и быстро оглядевшись.

– Где? – встревожилась и я.

– Что-то упало, – почти одновременно с мальчиком нахмурился альтер и решительно оттолкнул мою руку с чистой тряпицей. – Вот. Еще раз. Вы слышите?

Я вскинула голову, навострила уши и только тогда услышала этот звук. Тихий, приглушенный песком, словно на него с небольшой высоты упал теннисный мячик. Или же созревший плод? Причем по мере того, как я прислушивалась, эти звуки раздавались все чаще. Сперва они слышались слева. Затем уже и справа. То ближе, то дальше. Пока, наконец, прямо у меня на глазах с низко наклонившейся к земле ветки не сорвалось вниз сразу два сочных оранжевых плода.

Тук.

Тук-тук…

Мы с Кином тревожно переглянулись и, не сговариваясь, подступили вплотную к Рэйву. Альтер, несмотря на кровоточащую рану, плавным движением поднялся и выступил вперед, одновременно с этим властно задвинув меня за спину.

Тем временем по окружившим нас деревьям словно ураган пронесся – тяжелые ветки заволновались, зашелестели листьями и одна за другой принялись избавляться от спелых плодов, которым вдруг стало неуютно висеть на своих местах. Они все сыпались и сыпались, щедро устилая землю и накрывая ее сплошным рыжим ковром.

Но вот что странно: до нас ни один фрукт так и не докатился. Не потому, что мы находились далеко от деревьев, а потому, что упавшие плоды словно влипали в песок. Они не подпрыгивали, не раскатывались в разные стороны. А падали с таким звуком, словно каждый «мандарин» весил как минимум пуд и был просто не в состоянии куда-либо откатиться.

– Назад, – процедил Рэйв, закрыв меня собой и попятившись. Я, конечно, была бы не прочь убраться из этого странного места, но идти оказалось некуда – мои ноги почти сразу уперлись в бортик фонтана. А когда я оглянулась, то испытала сразу два потрясения.

Во-первых, потому, что внезапно обнаружила – все пути к отступлению уже отрезаны. Нет, рядом с нами никто чужой не объявился, однако, как оказалось, далеко не все «мандарины» не умели перекатываться: некоторые из них прекрасно это делали. Но не на виду. За нашими спинами. Оставаясь невидимыми для Рэйва, они тихо и незаметно – я бы даже сказала, разумно – откатывались из-под дальних деревьев и, будто ожившие мячики, сами по себе сбегались к краю оазиса. Образуя вокруг нас не дугу, а полноценный круг, за пределы которого лично мне очень не хотелось соваться.

А вторая вещь, которая меня потрясла, относилась уже к фонтану. Потому что, пока мы таращились на «мандарины», вода в нем перестала вести себя нормально. И вместо того, чтобы мирно журчать, как раньше, бесшумной волной поднялась из бассейна и теперь нависала над нашими головами, как карающая длань древнего бога.

Не скрою, при виде этого зрелища у меня из горла вырвался то ли писк, то ли стон, то ли всхлип. Так что Рэйв на пару мгновений отвлекся и обернулся. Однако вместо того, чтобы выругаться и предпринять что-то против новой напасти, он, наоборот, посветлел лицом.

– В воду! Живо!

Я, не сразу сообразив, что происходит, замешкалась, но альтер цапнул меня за локоть железными пальцами и буквально втолкнул в бассейн. Прямо под вертикально зависшую волну. Кин, среагировавший гораздо быстрее, успел это сделать мгновением раньше. Заодно догадался повязать себе на пояс наши свитера, куртку и даже помог мне перебраться через бортик. А когда я тревожно покосилась на воду, успокаивающе сжал мою руку:

– Не бойся. Так надо. Рэйв, это ведь портал?

– Да. Моя скрижаль нагрелась, – напряженно отозвался пятящийся альтер, не отрывая взгляда от окруживших нас «мандаринов».

А те в это самое время стали вести себя еще ненормальнее, чем застывшая за моей спиной волна, – они разом зашевелились, задергались. Но лишь когда из толстых, покрытых похожей на мандариновую корку панцирей высунулось множество тонюсеньких ножек, а над такими же «целлюлитными» головами выстрелили вверх тысячи стебельков с самыми настоящими глазами, до меня наконец дошло. А когда у этих странных созданий, весь день дозревавших под солнцем до нужной кондиции, почти одновременно, как по команде, распахнулись усеянные острыми зубами пасти, меня аж тряхнуло.