Александр Абалихин
Страна Синих Ягод
Глава 2. Посёлок над фьордом
Морской ветер донёс до мореходов запах яблоневого цвета. Ингвар встрепенулся, и сердце его сжалось от щемящих душу детских воспоминаний и ощущения безмятежного счастья.
Это ощущение ему было знакомо с детства, когда в конце весны он ранним утром выходил на высокий берег фьорда и посреди яблоневой рощи присаживался на зелёную траву так, чтобы видеть море, фьорд и небо. На него осыпались нежные лепестки, сдуваемые с деревьев лёгким солоноватым ветерком, дувшим с моря. Казалось, будто идёт снег, подсвечиваемый розовыми лучами восходящего солнца. В ясные дни нежные лучи солнца, всплывавшего над горами, добавляли цветущим яблоням неповторимый сиреневато-розовый оттенок. Потом лучи становились золотистыми, и начинали осторожно прогонять туманную дымку, стелившуюся над морем и фьордом. Они освещали море, превращающееся из бледно-голубого в синее. Потом солнечные лучи ложились на скалистые берега с другой стороны фьорда, где с крутых высоких гранитных скал срывались в воду струи мощного водопада. Бесчисленные брызги, освещённые солнцем, окружали водопад ореолом. В туманной загадочной глубине водопада зарождалась разноцветная радуга. В такие минуты Ингвар забывал обо всём на свете и мог сидеть под яблонями до полудня, когда разогревшее воздух золотое светило растворяло в своих лучах радугу, укрывшуюся в глубинах водопада, а яблоневый сад становился молочно-белым. Тогда же пропадал и неповторимый запах моря и цветущих яблонь.
Это сочетание нежного аромата яблоневого цвета и резкого пряного запаха моря, пропитанного йодом и солью, Ингвар улавливал издалека. Вот и сейчас, туманным утром, сидя на корме судна, скользившего по морской глади вдоль обрывистых суровых скал, он почувствовал аромат цветущих яблонь. В тумане ещё не был виден узкий проход в Граниттискфьорд между крутыми скалами, но Ингвар знал, что родные берега и посёлок, раскинувшийся над фьордом вблизи яблоневой рощи, уже близко. Сердце его защемило не только от детских воспоминаний, но и от ожидания счастливой встречи с единственной дочерью – милой Рагнейдой. Он представил, как вместе с ней он возложит жёлтые цветы, которые так любила его жена Ингрида, рядом с гранитным могильным камнем на кладбище, расположенном за ольховой лощиной.
От размышлений его отвлёк Вегард, который похлопал Ингвара по плечу и ободряюще произнёс:
– Что задумался? Скоро будем дома.
– Я знаю, – отозвался Ингвар. – Сюда доносится запах цветущих яблонь.
– Грустишь?
– Немного. Жаль, что на этот раз не привезу подарки Рагнейде.
– Твоя дочь стала взрослой. Подарки ей уже должны дарить юные воины. Знаешь, сколько достойных юношей влюблены в неё?
– Знаю. Да и за подарки в прошлый раз Рагнейда меня отругала. Говорит, что не желает даров, добытых в походах с помощью оружия. А других подарков у меня нет.
– У твоей дочери чистое сердце. Не знаю, как ей объяснить, что на наших скалистых берегах мы не сможем прокормиться без походов на южные побережья. Даже по праздникам начинку для пирогов мы делаем из кислых яблок, сдобренных вересковым мёдом, или из грибов. Мясо на столе викинга бывает только после удачной охоты. Когда, например, ты в последний раз пил хмельной напиток?
– Совсем недавно я выпил много эля, – смутился Ингвар, вспомнив про застолье в Иглстоуне.
– Тебе просто повезло. Ну, скажи, как тут обойтись без походов на юг, а, говоря честно, без грабежей?
– Это нехорошо делать, как говорят поселившиеся у нас священники. Вот и Рагнейде они это втемяшили в голову, – вздохнул Ингвар.
– Однако это совершенно не мешает пришлым проповедникам пользоваться дарами, захваченными нами в походах, – с обидой произнёс Вегард.
– Давай-ка спросим у епископа Джереми, насколько мы грешим, когда отправляемся в боевой поход? – предложил Ингвар.
– Давай, – согласился Вегард, и они подошли к священнику, сидевшему на носу корабля.
– Джереми, являются ли грехом наши набеги на южные города? – спросил Вегард.
Священник удивлённо посмотрел на него.
– Честно говоря, я не ожидал этого вопроса от такого человека, как ты. Насколько я узнал из разговоров с вашими моряками, ты занимаешься колдовством, и мнение католического священника тебя не должно интересовать, – сказал Джереми.
– И всё-таки, как ты ответишь на мой вопрос? – глядя в глаза священнику, спросил Вегард.
– Я не могу говорить, когда на меня так смотрят. Мне становится тяжело от твоего взгляда, – признался священник и перекрестился.
– Хорошо, я не буду на тебя смотреть. Я не хочу тебе причинять зла. Я просто хочу понять, открыты ли вам самим тайны мироздания или вы всего лишь повторяете чьи-то истины, словно говорящие птицы, привезённые в Европу из тёплых краёв богатыми фламандскими купцами?
– Истина – в евангельских писаниях, – ответил епископ.
– Это книги?
– Да.
– Я слышал, что многие книги часто переписывались писцами. Точно ли, слово в слово, переписывались твои книги?
– Я верю в это, – твёрдо произнёс Джереми. – Так вот, я отвечу на твой вопрос о походах за добычей. Ваши грабежи являются богопротивным делом, поскольку в святом писании сказано: «Не возжелай…»
– Про всё это мы уже знаем… А как же Эдвард, возжелавший Хельгу? Как же сжигаемые на кострах еретики? – воскликнул Ингвар.
– Ингвар, хватит валять дурака! Вегард, прекращай разговор! Сейчас не до этого, – прервал их разговор Эйрик. – Скоро мы войдём во фьорд. Может понадобиться ваша помощь.
Ингвар и сам видел, что гребцов не хватает и они устали. Поэтому он сел на скамью возле борта и взялся за весло.
Пять кораблей возвращались в родные края. Вернулось столько же судов, сколько и вышло в то несчастливое утро. Только викингов теперь было в несколько раз меньше. Ингвар знал, что скоро над фьордом послышится тоскливый плач женщин, не дождавшихся возвращения своих мужей, отцов и братьев. Он прогнал невесёлые мысли и представил, как его встретит Рагнейда.
Когда корабли вошли во фьорд, туман рассеялся. Однако на берегу не было ни стариков, ни женщин, ни детей. Посёлок словно вымер.
Ингвар заволновался. Он ожидал увидеть на берегу свою дочь, однако её тоже не было. Неприятный холодок пробежал по спине Ингвара от мысли, что посёлок, возможно, уничтожен врагами. Он давно размышлял над возможностью нападения на их поселения захватчиков. Ведь не только сами викинги умели завоёвывать чужие земли. На их посёлок тоже могли напасть враги, решившие отомстить викингам за их набеги. Ингвар был прав, когда советовал Эйрику, отправляясь в поход, оставлять половину взрослых молодых мужчин в посёлке. На этот раз крепких мужчин в посёлке не осталось. Они все ушли в море – некоторые вместе с Эйриком Рыжим, а другие отправились в Исландию и Гринланд на нескольких кноррах – больших широкопалубных кораблях с грузом – строительным лесом и оружием.
– Что происходит? – удивился Эйрик. – Нас никто не встречает.
– Погляди на расширяющиеся книзу белые паруса с красным крестом на угнанных нами кораблях, на носу которых нет головы дракона, и тебе всё станет ясно. К тому же, наш драккар идёт без паруса и без деревянной головы дракона, – сказал Вегард.
– Неужели жители посёлка приняли нас за врагов? – сказал Эйрик.
В этот момент просвистела стрела, вонзившаяся в борт корабля, на котором плыл конунг.
– Выставить щиты! – крикнул Эйрик.
На всех кораблях викинги подняли над бортами щиты. На суда посыпались стрелы, звякавшие о щиты и впивавшиеся в борта.
– Стойте! Прекратите стрелять! – послышался звонкий женский голос. – Я вижу на борту одного из судов Эйрика Рыжего!
Ингвар узнал голос Рагнейды. Вскоре она, держа в руке лук, вышла из яблоневой рощи.
– Рагнейда! – закричал Ингвар.
– Отец! Ты вернулся! – закричала светловолосая синеглазая девушка.
Следом за ней из яблоневого сада показались женщины, ребятишки и седые старики с луками, вилами и топорами.
Корабли пристали к берегу, и на деревянный причал сошли вернувшиеся из похода викинги. Женщины высматривали среди них своих родных. Некоторые из них бросились в объятия возвратившихся мужчин. Несчастные женщины, не дождавшиеся своих мужей, отцов и братьев, заплакали и направились в посёлок.
Рагнейда повесила за спину лук и бросилась в объятия Ингвара.
– Отец, как же я рада, что дождалась тебя! – воскликнула Рагнейда. – А ведь, мне пришлось поднять людей на защиту посёлка.
– Так это ты организовала оборону? – изумился Ингвар.
– Ты удивлён, отец? – спросила Рагнейда.
– Да. Я не ожидал, что ты такая смелая. Раньше ты всегда встречала меня с венком из цветов на голове, а сегодня я увидел тебя с оружием в руках. Нам повезло. Думаю, если бы ты не заметила, что это мы плывём под чужими парусами на иноземных судах, нас всех вы могли бы перебить.
– Как же вы не догадались спустить паруса?
– Мы не ожидали, что вы атакуете корабли.
– Кузнец Бергтор и несколько подростков ранним утром отправились на охоту. На защиту посёлка пришлось выйти старикам, женщинам и детям. Как видишь, не только мужчины способны держать в руках оружие! – с гордостью произнесла Рагнейда.
– Пойдём в дом, дочка! Я расскажу тебе про наши приключения.
– Вы потеряли много воинов. Это был неудачный поход.
– Да, – согласился Ингвар. – Но он мог быть ещё более неудачным, если бы нам не удалось выжить в ужасный шторм и, обманув саков, захватить их корабли.
– Кто эти люди – русоволосая зеленоглазая девушка и человек в чёрном одеянии, которые стоят в стороне? – поинтересовалась Рагнейда. – К ним никто не подходит.
– Это Хельга. Она бежала из плена вместе с нами. Рядом с ней стоит епископ Джереми. Он помог нам покинуть крепость саксов.
К Эйрику Рыжему, Вегарду и Ульвару не подошёл никто, кроме старого Хэверда. Длиннобородый седой высокий старец, опираясь на посох, приблизился к ним, и хмуро глядя Эйрику в глаза, спросил:
– Конунг, почему ты потерял столько людей?
– Мы попали в бурю, какую я ещё не видывал в своей жизни, – ответил Эйрик.
– Тебе перестало везти. Подумай об этом. Не лучше ли тебе вернуться в Гринланд? Ведь там у тебя осталась жена и дети. Пусть тебя в нашем посёлке запомнят как великого воина, который не знал поражений. Сегодня тебе удалось исправить свой промах и потерю стольких воинов. Вы пригнали корабли саксов. Ты возвратишься в Гринланд, как победитель.
– Я подумаю над твоим советом, Хэвард, – пообещал Эйрик. – А сейчас нам пора идти к Ингвару. Он машет рукой, зовёт нас к себе. Надо у него отдохнуть. У себя дома мне невесело – вся моя семья сейчас далеко за морем.
– Наверно, нелегко, Эйрик, тебе жить на два дома – и здесь, и в далёком Гринланде? – спросил Ульвар.
– У меня четыре дома. Ты забыл про мой дом в Исландии и про жилище в родном норвежском посёлке, который мне пришлось покинуть в детстве, – поправил друга Эйрик. – Затем моя семья переселилась в Исландию, а уже потом я перевёз жену и детей в Гринланд. Вообще-то, я редко бываю в своих домах, больше времени провожу в походах.
Кроме близких друзей, Ингвар пригласил к себе Хэварда, Хельгу и епископа Джереми. Все они направилась к длинному бревенчатому дому, крыша которого, как и все дома в посёлке, была покрыта дёрном с зелёной травой.
В просторном доме гости разместились за длинным столом, во главе которого сел Эйрик. По правую руку от конунга расположились Вегард и Ульвар, по левую – Ингвар. Старый Хэвард занял место напротив Эйрика.
По сравнению со стоявшим рядом домом конунга, в котором сам хозяин появлялся редко, дом Ингвара был уютным и тёплым.
Недавно Эйрик Рыжий построил дом и в Гринланде, куда он привёл за собой поселенцев и где его ждали жена Торхильда и их взрослые дети. И хотя Эйрик Рыжий уже давно обосновался в Гринланде, в посёлок над Граниттискфьордом его влекла неодолимая сила. Эйрика тянуло к родным норвежским берегам. Не удержался он и этой весной – вернулся в свой холодный пустой дом, чтобы возглавить викингов и повести их в очередной поход. Почти никто не помнил или старался не вспоминать, что отец Эйрика – горячий Торвальд Асвальдсон в давние времена в родном посёлке, расположенном к югу от Скогстрёма, убил местного забияку Исгерда Бешеного и за это был выслан в Исландию.
В жилах сына Торвальда Асвальдсона тоже кипела горячая кровь. Эйрик, словно громовержец Тор, старался наводить порядок, только делал это уже в Исландии. Там он в ярости убил соседа, не желавшего возвращать ему лодку, которую Эйрик предоставил ему на время. Но дело было не столько в лодке, сколько в том, что во время серьёзного разговора, сосед осмелился оскорбить память об отце Эйрика. Это убийство жители посёлка в Исландии ему простили. И лишь когда он заколол викинга, посмевшего убить двух его слуг, жители исландского поселения отправили Эйрика Рыжего на несколько лет в изгнание. Тогда он открыл обширную землю, на которую потом привёл множество исландцев. Ту землю он назвал Гринландом.
Даже когда истёк срок изгнания, в своём исландском доме Эйрик бывал редко, лишь иногда останавливаясь в нём на ночлег во время плавания к норвежским берегам и на обратном пути. На норвежском побережье он бывал намного чаще. Вот и в этот раз он решил навестить своих друзей, а заодно отправиться с ними в поход в южные земли. К сожалению, этот поход закончился неудачно.
Эйрик подумал, что завтра же ему следует отправиться в Гринланд, куда уже ушли кнорры с грузом. Надо обязательно взять с собой Ульвара, Вегарда и Ингвара. Эти три верных друга много раз выручали Эйрика. Вот только согласятся ли они отправиться вместе с ним в столь дальний путь по холодному морю? Вегарда и Ульвара здесь ничто не держит, а вот Ингвара, пожалуй, будет трудно уломать. Ингвар всё время думал о своей маленькой Рагнейде и не соглашался отправляться в слишком далёкие походы.
«Но разве теперь Рагнейда маленькая? – подумал Эйрик, взглянув на девушку, расставлявшую на столе посуду. – Рагнейда уже взрослая. Она подняла жителей на защиту родного посёлка. Вон она какая – смелая и хозяйственная! В доме Ингвара уютно, хотя и прохладно. Видно, Рагнейде некогда было разжечь в очаге огонь. Всё время она трудится. Вот и сушёных трав, пучки которых висят на стенах по всему дому, она собрала. И венок из жёлтых цветов висит над дверью».
Эйрик вспомнил, как Рагнейда, когда была совсем маленькой девчушкой, выбегала их встречать и бросалась на шею отцу. Ингвар целовал её и плакал от счастья. Вот же какой Ингвар – никогда в бою не позволял себе, даже когда его ранили, проронить ни слезинки, а на родном берегу плакал, когда его за шею обнимала дочь!
По правде говоря, если из лука Ингвар стрелял отлично, то в рукопашной схватке он был неловок. Сколько раз прикрывал его своей мощной грудью Ульвар или отводил от него удары врагов сам Эйрик. Друзья старались не брать с собой на рискованные вылазки хитрого Ингвара. Зато никто лучше него не мог сообразить, как выпутаться из серьёзных переделок. И планы захвата, казалось бы, неприступных южных крепостей и городов придумывал Ингвар.
Кроме него лишь Вегард мог своими мудрыми советами помочь викингам и на суше, и на море, и в бою. Вегард умел лечить заговорами и травами больных и раненых, мог предвидеть будущее и узнавать мысли настоящих врагов и врагов, выдававших себя за друзей, руками мог развести тучи и остановить дождь. Лишь сильные бури были ему неподвластны. А ещё Вегард не мог обращать в бегство полчища врагов. Если бы он это умел, тогда такие смелые и ловкие воины, как Эйрик и Ульвар были бы не нужны. Рагнейда училась собирать лекарственные травы у Вегарда. Эйрик, слышал, что она лечила травами людей. Ведуньей, красавицей и смелой воительницей выросла дочь Ингвара.
Все устали. Даже не работавший вёслами Джереми размяк на скамейке. Ульвар сидел на скамье, расставив мощные ноги, и, как обычно, тяжело вздыхал. Ульвар сидел немного наискосок. Вспомнив, причину, из-за которой Ульвар Могучий свешивает свою правую ягодицу со скамьи, Эйрик едва не расхохотался, но вовремя сдержался, не желая обидеть силача.
Так размышлял Эйрик Рыжий, пока Рагнейда суетилась, выставляя еду на стол. Помогать ей вызвалась Хельга. Скоро стол был уставлен мисками, кубками, бронзовыми блюдами с едой и кувшинами с хмельным напитком из верескового мёда. На большие блюда Рагнейда положила куски солонины и вяленую рыбу.
– Жаль, не успела сегодня разжечь очаг и не пожарила мясо. Знала бы, что вы сегодня вернётесь, вчера пошла бы на охоту, – присаживаясь рядом с отцом, сказала Рагнейда.
– К вечеру мы с Рагнейдой испечём лепёшки с мёдом, – с интересом посматривая на Ингвара, пообещала Хельга, расположившаяся рядом с Ульваром.
Епископ Джереми молитвенно сложил руки и принялся молиться. Эйрик взглянул на него и заскрежетал зубами.
Вегард положил свою ладонь на руку Эйрика, на которой вздулись жилы, и спокойно сказал:
– Во время пира каждый может вести себя за столом, как хочет. Ведь ты же сам всегда так говорил, конунг!
– Да пусть он делает, что пожелает. Главное, пусть молчит, а то сейчас начнёт читать свои проповеди.
– Эйрик, не задирайся и не грусти! Лучше выпей этот прекрасный пенящийся напиток, которым тебя угощает Рагнейда, и на душе станет легче, – сказал Вегард и поднял кружку.
Все, в том числе епископ, со звоном свели кубки. Эйрик встал, подошёл к не дотянувшемуся до него старому Хэварду и с такой силой ударил своим большим кубком о кубок, который в твёрдой руке держал старик, что на стол выплеснулись капли медового напитка. Эйрик Рыжий опорожнил кубок до дна и, верно – на душе стало легче. Приятное тепло растеклось по жилам, налились тяжестью ноги, закружилась голова.
– Как я рад снова пировать вместе с вами, друзья! – вернувшись на место и закусив напиток солониной, сказал конунг и положил руку на плечо Ингвару.
– В последнее время ты нечасто бываешь в наших краях, Эйрик, – с укором произнёс Ингвар.
– А ты вообще не бывал у меня в Братталиде. А давайте-ка все вместе отплывём в Гринланд! Поселитесь рядом со мной. В Гринланде обширные пастбища. Будем торговать овечьими шкурами, тюленьим мясом и жиром. Построим крепости не хуже, чем у франков. Станем богатыми, словно фламандские или генуэзские купцы.
– Так ведь те, кто побывал в Гринланде, рассказывают, что там даже леса нет, а растут низкие и корявые деревца. Плавник если пригонит к берегу или суда туда брёвна доставят, и то – счастье, – сказала Рагнейда.
– Зато там много огромных камней. Вот мы и будем возводить крепости из камней, – сказал Эйрик.
– Зачем нам куда-то переселяться? Ведь мы и так здесь пьём эль из серебряных и бронзовых кубков. На наших женщинах золотые серьги и ожерелья из жемчуга и драгоценных каменьев, а золотые перстни с изумрудами и сапфирами украшают их пальцы, – возразил Ульвар.
– Вот только Рагнейда и Хельга не носят такие серьги и ожерелья, – заметил Ульвар.
– Ты же знаешь, Ульвар, Хельгу мы только что привезли из Иглстоуна, где она была пленницей, а моя Рагнейда с детства не любит никаких других украшений, кроме венков из полевых цветов, – заметил Ингвар.
– Да и у тебя, Ингвар, нет на руке золотого перстня с большим изумрудом, который я подарил тебе после битвы в Бретани. Куда ты его подевал? – спросил Эйрик.
– Он хранится в шкатулке, как и все твои дары, а также подарки всех моих друзей, – ответил Ингвар
– Знаешь, Рагнейда, твой отец никогда не брал драгоценности в захваченных городах. Скажи, это ты ему запретила? А тебя этому, наверняка, научили проповедники? – поинтересовался Эйрик.
– Я ничего не могла запретить отцу. Да и не общаюсь я с пришлыми священниками. Мне кажутся скучными и они сами, и их проповеди. Просто мне не нравятся все эти безделушки из драгоценных камней. Мне больше всего хотелось бы отправиться с вами в поход и увидеть чужие земли, – сказала Рагнейда.
– Я побывал во многих местах. Видел земли фламандцев и франков, испанцев и мавров, генуэзцев и венецианцев. Прогуливался по оливковым рощам Сицилии и по выжженным солнцем каменистым берегам Мальты, – сказал Эйрик. – Твой отец вместе со мной тоже побывал в этих местах, когда мы с ним были совсем молодыми. Тогда он ещё не боялся надолго оставлять в Скогстрёме свою жену Ингриду и тебя. Однажды мы с ним даже застали извержение вулкана на побережье южного моря. Из огнедышащего жерла на нас сыпались раскалённые камни. В южных землях остались жить многие достойные воины-викинги, чтобы властвовать в Ирландии, в стране франков и в других королевствах.
– Да. Отец рассказывал мне о ваших походах, – сказала Рагнейда.
– Так вот, скажу прямо, я побывал во многих южных землях, но нет ничего прекрасней северных краёв! – воскликнул Эйрик. – И не только рядом с этим посёлком так красиво. Видела бы ты, Рагнейда, величественные просторы Гринланда! Там по вечерам белоснежные вершины гор освещаются багровым солнцем, а тёмная полоска берега окутывается розовой дымкой. Некоторые наши моряки к западу от Гринланда видели большую землю, которая лежит там, куда садится солнце. Можно будет отправиться к той далёкой неведомой земле на западе. А по пути в Гринланд мы побываем в Исландии – стране льда, кипящих вод и огнедышащих вулканов.
– Эйрик, ты так интересно рассказываеш, что мне тоже захотелось увидеть Исландию и Гринланд, – сказал Ингвар.
– Так в чём же дело?! – воскликнул Эйрик. – Собирайтесь, и мы отправимся в Исландию, а затем в Гринланд. Можете побыть там недолго, а можете остаться на всю жизнь.
– Соглашайся, отец! Только возьми меня с собой, – умоляюще взглянув на Ингвара, попросила Рагнейда.
– Да и я пригожусь тебе, Ингвар, – озорно стрельнув зелёными глазами, воскликнула опьяневшая Хельга.
– А нас с Вегардом ты возьмёшь с собой, Эйрик? – пробасил Ульвар.
– Конечно. Я был уверен, что вы согласитесь отправиться со мной в Гринланд, – обрадовался конунг.
– Тебе ещё предстоит набрать гребцов, – напомнил Вегард.
– Думаю, многие викинги согласятся плыть со мной, – сказал Эйрик.
– Они почтут это за честь, – сказал старый Хэвард. – Ты правильно решил, Эйрик. Вы ещё молоды и кому, как не вам, надлежит отправиться в Гринланд, а потом пойти дальше, на запад! – воскликнул старый Хэвард.
– Молоды? Да ты смеёшься, старик! – воскликнул Эйрик. – У большинства из нас уже полно седых волос.
– Вот видишь, ты сам так обратился ко мне, как к старику. Выходит, ты ощущаешь себя молодым, – улыбнулся Хэвард. – По сравнению со мной вы ещё юноши. Ведь мне уже семь десятков лет.
– До такого почтенного возраста у нас в посёлке не доживал ещё никто, кроме тебя, Хэвард, – сказал Ингвар.
– И никто из нас, кроме Рагнейды, не доживёт, – заявил Вегард.
На него вопросительно и грустно посмотрела Рагнейда.
– Я знаю, о чём ты подумала, милая, – ты переживаешь за Ингвара, – сказал Вегард. – Я знаю, что твой отец проживёт ещё достаточно долго и переживёт всех своих друзей. Он последним из нас войдёт в Валхаллу.
За столом воцарилась тишина. Почти все собравшиеся за столом верили предсказаниям Вегарда. Лишь молчавший во время пира епископ Джереми, едва заметно усмехнувшись, пожал плечами.
– Скажи, Вегард, сколько нам осталось жить? – спросил Ульвар.
– Долго. По крайней мере, все мы, сидящие за этим столом, кроме Эйрика Рыжего, успеем побывать в далёкой земле, лежащей за океаном. А Рагнейда, когда станет такой же старой, как Хэвард, будет рассказывать своим внукам о наших приключениях в той чудесной стране, которая лежит к западу от Гринланда, – поведал Вегард.
– Так ты уже знаешь, что мы отправимся в ту далёкую землю? – удивился Ульвар.
– Скорее всего, это должно случиться, – ответил Вегард. – Причём, если мы отправимся в плавание весной или в первую половину лета, в море нам могут повстречаться враги.
– Ты сказал, что все, кроме меня, побывают в новых землях? – забеспокоился Эйрик.
– Да. Ты останешься в Гринланде и не поплывёшь к новой земле. Ты подвернёшь перед этим ногу и не сможешь отплыть вместе с друзьями.
– А что ты ещё знаешь о нашем будущем? – спросил Эйрик.
– Более того, о чём я уже рассказал, ничего, – развёл руками Вегард. – Сейчас я вам сообщил о том, что недавно увидел на пузырящейся поверхности травяной настойки, кипящей в котле. Кстати, Эйрик, я тебя предупреждал и о грядущей сильной буре, но ты не внял моему совету повременить с выходом в море.
– Что ж, как бы ни сложилось моё будущее, я уже принял решение отплыть в Гринланд. Там меня ждёт моя семья, – проговорил Эйрик Рыжий.
– Я последую за тобой, – сказал Ульвар.
– Отец, уговори, конунга взять меня с вами! – попросила Рагнейда. – Ведь я ещё ни разу не бывала даже в Исландии, не говоря уже о далёком Гринланде.
– Хотя я всегда говорил, что не стоит женщинам принимать участие в походах, но Рагнейду я всегда готов взять с собой. Дочь моего друга – моя дочь! – воскликнул Эйрик.
– Возьмите и меня, – попросила Хельга. – Я умею воевать. Отец обучал меня искусству владения мечом.
– Возьмём и тебя. Смотрю, Ингвар вот-вот сам сейчас начнёт за тебя просить, – усмехнулся Эйрик, заметивший, что Ингвар часто посматривает на Хельгу.
– А я полагаю, что нам надо взять с собой епископа, – Вегард кивнул на задремавшего за столом Джереми.
– Его-то ещё зачем? – удивился Эйрик.
– Это успокоит викингов, которые приняли новую веру и в Гринланде, и в Исландии, – рассудил Вегард.
– Не могу простить такое предательство своим родичам и знакомым. Ладно, если бы они приняли новую веру, не отвергая наших Богов! – проворчал Эйрик.
– Я тоже не могу простить людям предательство даже в такой малости, – пробасил Ульвар.
– Малости?! – вскричал Ингвар так громко, что встрепенулся проснувшийся епископ Джереми. – Да какая же это малость?
– Эйрик, вспомни, что твоя жена Торхильда и сыновья, особенно Лейв, слишком болезненно относятся к тому, что и ты, и мы – твои друзья, до сих пор остались верны нашим Богам, – напомнил Вегард.
– Мне не нравится, что викинги скоро забудут Одина, Тора и других наших Богов, а валькирии перестанут забирать наших воинов на небеса, – помрачнев, сказал Эйрик.
– Я не узнаю тебя. Ты вроде бы не так много выпил. С чего это ты стал много рассуждать? – удивился Ульвар.
– Наверно, всё-таки, я старею, – вздохнул Эйрик.
– Я видел у вас в посёлке деревянную часовню. В ней проходит служба? – поинтересовался епископ.
– Проходит, – поморщившись, словно у него заболел зуб, ответил Эйрик.
– Только сейчас наши два священника ушли дальше на север. Они и там продолжают проповедовать, – с нескрываемым раздражением сообщил Ингвар.
С улицы донеслись крики. Рагнейда вышла из дома, а потом вернулась к столу.
– Что там случилось? – спросил Ингвар.
– Кузнец Бергтор с подростками вернулись с охоты. Они несут по главной улице посёлка туши кабана и двух косуль.
– Бергтор не только хороший кузнец, но и прекрасный охотник. Не уговорить ли его отправиться вместе с нами в Гринланд? Там ведь нужны кузнецы, – предложил Ингвар
– Это дельное предложение. У нас в Братталиде недавно умер кузнец, – сказал Эйрик.
– У Бергтора есть три толковых подмастерья. Так что, в Скогстрёме ему найдётся замена, – сказал Ингвар.
– Я уговорю Бергтора отправиться с нами, – пообещал Вегард.
– Что ж, застолье закончено. Теперь нам следует хорошенько выспаться, – сказал Эйрик, вставая из-за стола.
– Я могу разместить в своём доме священника и Хельгу, – предложил старый Хэвард.
– Хельга останется в моём доме, – решил Ингвар.
Эйрик Рыжий улыбнулся и по-дружески похлопал его по плечу.
– Спасибо за обед, – сказал Ульвар и тоже хлопнул ладонью хозяина дома по спине. При этом Ингвар едва устоял на ногах.
Ингвар и его друзья недолго пробыли в посёлке над фьордом. Конунг спешил отправиться в путь. Однако к походу всё было готово лишь в конце весны, когда с яблонь давно уже облетели последние нежные лепестки ароматных цветков и завязались маленькие яблочки, а тёплый южный ветер принёс жару, которой давно не было в землях викингов.
Ингвар подошёл к причалу. Здесь плотники заканчивали свою работу. Все угнанные из Иглстоуна корабли были переделаны под драккары. На носу каждого судна, приведённого Эйриком от чужих берегов, красовались деревянные драконьи головы. Починили плотники и драккар конунга. Голова дракона на носу их судна теперь могла поворачиваться влево и вправо при помощи верёвок. Это решил сделать Ингвар, чтобы пугать врагов при встрече в море.
Сзади к Ингвару приблизился конунг и положил ему руку на плечо.
– Что ж, теперь даже саксы не узнают в этих драккарах свои бывшие суда, – довольно улыбаясь, сказал Эйрик Рыжий.
– Да и наш старый драккар снова покачивается на волнах, словно новый, – заметил Ингвар.
– Мы с вами застряли здесь надолго. Признаться, я порядком соскучился по морю.
– Что ж, мы дождались возвращения десятков викингов и теперь можем быть спокойны. Саксы, которые наверняка мечтают расквитаться с нами, уже побоятся нападать на наш посёлок и на соседние поселения. Мы можем отправляться в дальнее плавание.
– Ты наверно знаешь, что многие воины не решились отправиться со мной в поход? Неужели все воины, кроме вас, моих друзей, считают, что со мной они уже ничего не достигнут? Думаю, что они не верят больше в меня и в мою удачу, – грустно проговорил Эйрик.
– Удача отвернулась от тебя только однажды. И то, можно сказать, в итоге нам повезло, – удивлённо взглянув на Эйрика, сказал Ингвар. – Ведь ты знаешь, что во время застолий викинги поют хвалебные песни, которые слагают о тебе. Я даже слышал песню о нашем походе в Иглстоун.
– В тот раз мы выжили только благодаря тебе, – заметил Эйрик. – Однако не все жители разделяют хорошее мнение обо мне и моих поступках. Представляешь, старейшины сказали мне, что я смогу выйти в море только на одном драккаре, а другие суда они мне не отдадут. И это они сказали мне, конунгу! Они даже не стали слушать старого Хэварда, который заступился за меня. А ведь мы привели эти чужие корабли в наш фьорд! – с обидой в голосе воскликнул Эйрик.
– Возможно, старейшины правы. Не забывай: в бурю мы потеряли много воинов и кораблей, – сказал Ингвар. – Ты знаешь, что викинги всегда слушали стариков. Так что, тебе придётся выполнить их требование. Кстати, ты должен быть благодарен исландским старейшинам за то, что в своё время они приговорили тебя за убийство своих нескольких сородичей всего лишь к изгнанию.
– Так ведь благодаря этому я добрался до Гринланда и основал там колонию.
– Так ты сказал, что мы сможем выйти в море только на одном корабле?
– Да. Честно говоря, я уже забыл, когда отправлялся в столь дальнее плавание на одном драккаре, – признался Эйрик.
– Это меня беспокоит, – сказал Ингвар.
– Что за печаль? Я уже всё продумал. Сначала мы на драккаре доберёмся до Исландии и там немного отдохнём, а оттуда доплывём до Гринланда. А там я хозяин! Уж оттуда на запад мы отправимся на десятках судов.
