Александр Воронцов
Чудеса без правил. Книга первая. Хоттабыч вернулся

– Да уж, бездомный домовой, – невесело пошутил Паша

Игорь рассмеялся.

– Ладно, домовой, не хнычь. Вот тебе направление и путеводный пинок. Есть несколько маршруток и автобусов, которые ходят от метро Автово и Балтийской. Можно и пешком через тоннель, но не советую. Как обживешься, будешь пешком ходить, хотя там грязно, машины и автобусы ходят, дышать нечем. Я тебе место сейчас по геолокации покажу, найдёшь быстро. Кстати, ты сим-карту купи, она копейки стоит, а интернет часто везде халявный можно поймать, там кругом кафешки, магазины, поэтому, как только установишь симку, поймай где-то вай-фай и смело пользуйся. Ладно, мне ещё в кафе надо ехать за вечерней раздачей. Как проголодаешься – приходи, покормим. В ночлежку если захочешь прийти, то устраиваться надо, документы оформлять, короче, канитель. Сам видел…

Игорь хлопнул Пашу по плечу, махнул рукой на прощание и бодро поскакал к своему бусику. А посвящённый в пажи… то есть, в бомжи Ерёмин взвалил на плечи рюкзак и, взяв в руки свою клетчатую сумку-баул, не спеша подался в сторону метро.

Обосновался он на косе Канонерского острова очень даже неплохо, почти что капитально. По тропинке вдоль Морского канала он дошёл до конца Путиловской набережной и перешёл в дикую часть острова. Перед этим он остановился поглазеть на самый настоящий сюрреализм: он увидел огромный мост, который проходил… над домами. Это была так называемая ЗСД – западный скоростной диаметр, первая внутригородская платная магистраль в России. В Португалии Ерёмин видел много платных шоссейных дорог, но вот такой магистрали там нет. Выглядела она круто – прямо как в фантастических фильмах. Вживую эту магистраль Паша никогда не видел, впрочем, когда он с семьёй уезжал из Питера в Португалию, ЗСД еще не была полностью построена. Центральную её часть открыли только в 2016 году. И вот теперь он видел это сооружение прямо у себя над головой. У него сложилось ощущение, что мост просто парит над землей.

«Кстати, каково, когда над головами жителей Канонерского острова денно и нощно ездят машины и грузовики», – подумал Ерёмин мимоходом.

Но любоваться сюрреализмом пополам с конструктивизмом было некогда – надо было топать искать место для стоянки «первобытного», точнее, «первобитного» человека. То есть, перво-наперво надо было устраивать свой быт.

Глава шестая. С новосельем!

В Петербурге более 30 островов. Паша не смог бы назвать и половины. Во-первых, он был не коренным питерцем, а из «понаехавших». Во-вторых, он прожил в Питере всего-то девять лет. И бывал пару раз на Васильевском острове, один раз заезжал на Крестовский остров и с женой посетил Елагин остров. Вот и всё! Ну, знал он про Заячий остров и два Адмиралтейских. И вот внезапно ему довелось не просто исследовать Канонерский остров, а жить на нём!

Как ни странно, прогулка по острову с рюкзаком и сумкой принесла ему эстетическое наслаждение. Да, сумка с вещами оттягивала руку, но Паша шёл по острову, как сталкер по Зоне. Неработающая лукойловская заправка, заброшенная спасательная станция, старенький, ещё советской постройки плавательный бассейн – всё это напоминало фильм о Чернобыльской зоне отчуждения. Вокруг не было ни души! А когда он проходил мимо пустых домов с заколоченными подъездами и окнами, над которыми проходила ЗСТ, вообще повеяло зомби-апокалипсисом. Казалось, вот-вот откуда-то выползут кровожадные зомбаки и начнут за ним гоняться.

Впечатление усилилось, когда Паша вышел на какой-то огромный пустырь, посреди которого возвышалась высоченная труба. Видимо, раньше тут было здание ТЭЦ, к которому относилась эта труба. Территория вокруг трубы была обнесена забором с колючей проволокой, но со стороны залива стоял низкий бетонный заборчик, через который Паше совсем не трудно было перелезть. А дальше, вдоль гаражей, расписанных различными граффити, он прошагал к Финскому заливу. Однако песчаный пляж был завален мусорными пакетами – такое впечатление, что какие-то волонтеры пособирали мусор, но вывезти поленились. Поэтому он решил податься в противоположном направлении и, пройдя мимо домов, в которых явно жили люди, мимо стоянки автомобилей, шлагбаума и дальше он вышел к какому-то озеру. То есть, в центре острова было самое настоящее озеро. И что самое интересное – вода в нем была пресная! Загадка природы! Хотя, если подумать, то, скорее всего здесь когда-то был карьер, потом его забросили, а дожди заполнили углубление. Так и образовалось озеро.

Но Паша не стал заморачиваться загадками природы, а расположился прямо на берегу этого живописного водоёма. Правда, чтобы разбить стоянку, немного углубился в чащу, чтобы его стойбище или пристанище – кому как нравится – невозможно было разглядеть. Он ведь был современным бомжом – с ноутбуком, мобильным телефоном, то есть, бомжом, обладающим материальными ценностями. Так что надо было либо таскать ноут все время с собой, либо замаскировать место ночлега и приготовить схрон для особо ценных вещей.

В общем, первую ночь в положении бездомного Паша Ерёмин провел в относительном комфорте. Сильно помог спальник, а так как у него всегда с собой был пенополиуретановый коврик, то ночью ему совсем не было холодно.

Однако пока было лето, можно было ночевать в лесу. А что будет осенью? Поэтому с утра, проснувшись и позавтракав – спасибо Игорю и его «Ночлежке» – Паша решил, взяв с собой ноут и оставив все вещи на стоянке, прозондировать окружающую среду на предмет поиска работы и более комфортного обитания. Нет, свежий воздух, природа, красоты Финского залива – это всё здорово. Но неделя такого «турызма» – и пойдут сопли, кашель, болезни. Это не солнечная Португалия, это промозглый Питер!

Сначала Ерёмин наведался на набережную лейтенанта Шмидта, дом 29, где располагался «Дом ночного пребывания Василеостровского района». На стендах в этом самом «доме ночного пребывания» висели всякие памятки для бездомных, статистика, в общем, всякая лабуда. Но один интересный документ на стенде гласил, что по официальным данным в Санкт-Петербурге около 60 тысяч бездомных. И хотя Паша бомжей в Питере никогда не считал, он понимал, что на самом деле в этом огромном городе их намного больше. Ведь во времена недоразвитого капитализма оказаться на улице можно по разным причинам – потерял работу, обманом лишили квартиры, поругался с семьей, начал пить. И далее человек катится по наклонной, пока не окажется на дне.

В этой ночлежке Паша наконец-то зарегистрировался, его накормили и даже позволили искупаться и постираться. Он постирал только нижнее бельё, а пока оно сушилось, пообедал. И заодно познакомился с такими же товарищами по несчастью, то есть – по бездомному образу жизни. Между прочим, эти самые «товарищи», к Пашиному удивлению, несчастными вовсе не выглядели. Нет, были, конечно, среди них и совсем опустившиеся личности – лица, опухшие от пьянства, пустые стеклянные глаза, нечленораздельная речь. Но таких было не очень много. В основном в эту ночлежку приходили люди, которые оказались в безвыходном положении или, как сейчас принято говорить, в трудной жизненной ситуации. Между прочим, во времена царской России в ночлежках обитали не только нищие или проститутки, например, одним из их завсегдатаев был перманентно пребывавший в запое известный русский художник Саврасов.

Некоторые истории, которые Паша успел услышать от Игоря, его просто убили. Он никогда не мог подумать, что такое может случится с человеком.

46-летняя Марина родилась в Питере, здесь же училась, закончила техникум. У родителей была двухкомнатная квартира, отец с дядей ее разделили на две комнаты, получилась коммуналка. Потом её дядя свою комнату продал, появились соседи, а отец умер, а Марина с сестрой остались. Соседи сразу стали их выживать и таки выжили. Сёстрам пришлось поменять свою комнату на другую, поменьше. Потом сестра Марины заболела, нужны были деньги. Марина продала эту комнату, деньги ушли на лечение сестры. Слава богу, она встретила мужчину и вышла замуж, а свою сестру прописала к себе. Но Марина тоже влюбилась – тоже встретила мужчину, ушла к нему и родила сына. Вот только не сложилась у неё семейная жизнь, расстались они с мужем. Потом она снова вышла замуж, муж – отставной военный – прописал Марину к себе. У него тоже был сын и отношения с пасынком у женщины не сложились. Военный умер, а мачеху его сын из дому выгнал. Вместе с её ребёнком. Марину быстро лишили прав, а сына её отдали в детдом – как может содержать ребёнка бомж? Сына она видит лишь иногда издалека…

Вот такая грустная история. И, как рассказал Паше Игорь Антонов, таких историй он знает очень и очень много.

У бездомного Сергея, с которым Паша познакомился в этой ночлежке, как ни странно, был дом. Точнее, квартира. Вот только её у него, как говорится, попросту «отжали». После смерти матери туда заехали родственники, сразу начали делить территорию, пить. А через некоторое время Сергей узнал, что его… выселили. Пока он ездил на заработки, провели шахер-махер с ЖЭКом, риэлторами, ещё с кем-то, и когда он вернулся – возвращаться ему уже было некуда. Его просто поставили перед фактом – или судись и восстанавливай регистрацию, или катись на все четыре стороны. Судиться – это значит, иметь деньги. А пока судишься – где-то надо жить. Денег было мало, жить было негде. И вот Сергей уже третий год живёт на улице.

Они сидели на лавочке возле ночлежки, Сергей курил, а Паша, выслушав его историю, громко возмущался.

– Не понимаю, ну как так? Ведь это родственники твои… Взять и выбросить человека на улицу? – удивлялся Паша, когда услышал Серёгину историю.

– Я уже привык, – добродушно улыбаясь, ответил Сергей. – Какие они мне родственники – седьмая вода на киселе. Ушлые больно. Они бы всё равно мне житья не дали. А я нормально устроился. Сторожем в Яхт-клубе. Ну, здесь, недалеко, на Крестовском. Там и живу. Хочешь, замолвлю о тебе словечко? Ты же работу ищешь? Тем более, спортсмен. А на Канонерке только летом хорошо, осенью с залива такая холодрыга подует, дубарь будет конкретный. Да и за водой далеко ходить. Я знаю, я там одно время обитал. В трубе. Видел трубу?

– Да видел, видел, только там заварено всё.

– Ну, да, повадились лазить туда подростки, чтобы им пусто было. Пока мы жили – всё было чисто, а эти наркоши такое там устроили…

Сергей вздохнул и грустно улыбнулся. Он напоминал такого выросшего до размеров взрослого человека гномика, у которого хоть и была борода, но выглядел он всё равно совершенно по-детски. Глядя на этого большого ребёнка, Паша понял, как у него отняли квартиру и выгнали на улицу. Сергей был совершенно безобидным и даже беззащитным человеком. Как он смог три года выживать на улице, понять было невозможно. Про таких обычно говорят – «не от мира сего». Паша встречал таких людей, но они, как правило, были глубоко верующими, оттого и не могли сопротивляться насилию. Сергей верующим не был, что было даже удивительно. Он просто избегал любых конфликтов на любом уровне и жил, как та трава, прораставшая даже сквозь асфальт.

Паша поднялся и, хлопнув Сергея по плечу, предложил:

– Слушай, Серёга, конечно, было бы здорово, если бы ты поговорил насчёт меня в Яхт-клубе. Сам видишь, человек я нормальный, не пью-не курю. Если там помыть-покрасить что надо – так я всегда готов. В общем, работы не боюсь, а вот с пристанищем если получится – так вообще бомба! Но пока что я перекантуюсь на Канонерском. Я уже там расположился, место хорошее нашёл. Там недалеко дома, я мимо проходил, видел – во дворе колонка стоит, воду брать можно. Утром пробежался, воды принёс. Костёр есть где развести, вот с посудой проблема – котелка нет, чайника. Ну и денег тоже кот наплакал. Но ничего, главное – пожрал, шмотками кое-какими меня тут один добрый человек обеспечил, так что пока всё нормально.

Сергей тоже поднялся и, пожав Паше руку, пообещал:

– Не вопрос, я поговорю. Не думаю, что это быстро получится, но дня три перекантуйся, а там я тебя навещу, расскажу, что и как. Кстати, погоди!

Бородач юркнул в помещение. Через минут десять он снова появился на пороге, неся в руках… котелок. Причём, такой чистенький, почти что новый. Сам Сергей сиял не хуже этого надраенного котелка.

– Вот, держи, Паша, как говорится, от сердца и почек дарю вам котелочек! Будет в чём суп сварить! Или кашу!

У Ерёмина, что называется, глаза на лоб вылезли. Как говорится, ни копейки да вдруг алтын!

– Серёга, дорогой ты мой человек, спасибище огромное! Ну просто не знаю, как тебя благодарить!

Мужик стеснительно улыбнулся и махнул рукой, мол, ничего такого я не сделал.

– Да пустяки, Паша, мне уже не нужен, у меня в моей обители есть уже посуда всякая – кастрюли, чайник, миски-ложки. А тебе пригодится. Пока там переночевать, да пока поесть приготовить. В общем, вот тебе котелок, там ещё миска, ложка и кружка.

– Кружка у меня есть, литровая, «сиротская». Со времён альпинистского прошлого осталась, реликвия, храню, как память. Но всё равно спасибо, выручил. Буду должен!

Сергей как-то серьёзно посмотрел вдруг на Пашу и тихо ответил:

– Не спеши в долги залезать. Не знаешь ведь, как жизнь сложится. Потом жалеть будешь.

Ерёмин улыбнулся и, взяв котелок с посудой из рук Сергея, сказал:

– Это не те долги, о которых ты говоришь. Это скорее долг чести, понимаешь? Я же не деньгами тебе отдавать его буду. Когда-то и тебе помощь потребуется. Или твоим друзьям. Земля – она ведь круглая, рано или поздно мы всегда встретимся.

Если бы тогда Паша Ерёмин мог предположить, что очень скоро он встретится и с Сергеем, и с его друзьями… А главное – им понадобится его помощь, причём в таком деле, в котором только он смог бы им помочь. И для этого ему пришлось вспомнить все свои навыки и умения, рискуя своей жизнью.

Но в тот момент Паша даже не догадывался, как круто изменится его жизнь всего лишь через несколько дней.

Глава седьмая. «Неуловимые мстители»

Пять дней на Канонерском острове прошли довольно напряжённо, но, тем не менее, радостно. Паша капитально обустроился – нашел, где набирать воду, добыл кучу дров, на костре сварил себе целый котелок риса, который купил на последние деньги. Поскольку денег у него больше не было, то он вынужден был ещё раз наведаться на Боровую в «Ночлежку». Там он смог пообедать, а, выйдя во двор, снова встретил Игоря Антонова.

– Что, Паша, голод не тётка? – Игорь выглядел веселым и беззаботным, что было удивительно – забот у волонтёра всегда было более, чем достаточно.

– Ну, я пока обживаюсь, денег нет совсем, вот, ищу подработку какую-то, – смутился Ерёмин.

Игорь рассмеялся.

– Да ты, мужик, не смущайся, всё ж нормально. Ты у нас можешь всё время харчеваться, мы для этого и существуем. Ну, не для того, чтобы тебя родимого содержать, но для того, чтобы таких, как ты, поддерживать. Так что вот, возьми ещё вот пакет с продуктами, на первое время хватит. И приходи, хоть каждый день, пока с работой образуется и вообще. Ладно, извини, мне пора бежать, тут кое-какие дела…

Игорь испарился, причём, удивительно – вот только стоял рядом человек и оп – его уже нет! Паша даже не успел понять, куда это он подевался. Но время, как говорится – это деньги, и новоиспечённому бомжу пришлось оставить осознание процесса перемещения Игоря Антонова в пространстве на потом.

Расспросив волонтёров, Ерёмин узнал, где и как можно подработать. Как оказалось, способов довольно много. Одни бомжи собирали картон, стекло, металл, сдавали их пункты приема. Некоторые, немного «приподнявшись», становились «коммерсантами» – покупали на базах бананы и перепродавали их в городе. Но этот промысел существовал полулегально и только у тех, кто давно был в этом «бизнесе» и имел нужные связи. Можно было также пойти на вокзал и мыть вагоны пассажирских поездов. Платили примерно 150 рублей за вагон. Ну и, конечно, всегда была в ассортименте работа грузчика на рынках, подсобником на стройках – этих вакансий везде просто пруд пруди. Как говорится, была бы шея – хомут найдётся!

Паша попробовал подрабатывать на стройке, потом на рынке – сравнивал конъюнктуру. На стройке платили больше, но работа была тяжёлой – не просто «подай-принеси». Пришлось серьёзно надрываться – выносить строительный мусор, возить на тачке кирпичи, замешивать бетон. Как оказалось, мешать раствор – весьма нелёгкая работа. Бетономешалка была только внизу, а на верхних этажах каменщикам проще было нанимать бомжей. А те вручную в корытах смешивали песок с цементом, добавляли воды и тут же готовый раствор в вёдрах разносили по точкам. В конце дня руки у Паши просто отваливались.

На рынке было полегче, а главное – сытнее. В конце рабочего дня грузчикам давали «хабар»: пакет с продуктами. Там были овощи, фрукты, кусок мяса или колбасы, крупы, в общем, всего понемножку. Ну, и работать приходилось не весь день, а по принципу «приехал товар – разгружай». А потом разносить по точкам, точнее, развозить. Вот только в денежном отношении было маловато – платили в день всего 700-1000 рублей. На стройке было побольше – от полутора тысяч. Но всё равно работать даже на ставке грузчиком в магазине или на складе за 30 тысяч в месяц – это было очень мало. На эти деньги можно было снять однокомнатную квартиру, не в центре, конечно. Или в центре, но комнату. Но вот на жизнь оставалось бы не так много. Нет, конечно, с вещами и продуктами можно надеяться на «Ночлежку», но Паша не собирался становится, так сказать, профессиональным бомжом – он хотел снять какую-то комнату, устроится на работу по профилю, в общем, стать нормальным членом общества. Встроится, так сказать, в социум.

Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Поэтому Паша, умудрённый жизненным опытом, строя планы на будущее, не забывал о настоящем. Он капитально обустроился на острове – на костре готовил еду, расчистил место стоянки, а над спальным местом сделал прекрасный навес из полиэтилена и веток. А главное – познакомился с местными бомжами, которые в основном кочевали по островам – Канонерскому, Васильевскому, Крестовскому. Как рассказали его новые знакомые, кстати, довольно интеллигентные и не похожие на бомжей Вася и Коля, они раз в неделю приходят либо на Васильевский остров в ночлежку, или в какую другую поблизости, например, на Обводной канал, в дом ночного пребывания Адмиралтейского района. Конечно, они старались и самостоятельно зарабатывать, правда, в основном так же, как и все – стройка, рынок, разгрузка и мойка вагонов на вокзале.

Но самым удивительным новым Пашиным знакомым оказался 66-летний Вячеслав Романович Раснер. Это был самый известный бомж города на Неве, который работал… экскурсоводом. Да, вот так вот – бомж проводил авторские экскурсии по Санкт-Петербургу со своей собственной программой. Паша познакомился с ним совершенно случайно, когда пришёл пообедать в «Ночлежку». И даже отложил все дела, чтобы сходить к нему на экскурсию. Между делом узнал стандартную историю нестандартного бомжа.

Вячеслав Романович лишился крыши над головой в июне 2010 года – как раз тогда, когда сам Ерёмин эмигрировал с семьёй в Португалию. Бывший учитель биологии и географии, краевед и профессиональный экскурсовод тогда стал скитаться по чердакам и парадным. Именно в тот момент ему в голову пришла мысль проводить экскурсии по родному городу. Это был довольно рискованный план – бомж и вдруг экскурсовод. Паше при всей его склонности к авантюризму такое даже в голову бы не пришло! Видимо, здесь важно не как, а кто? В общем, мечта Раснера осуществилась лишь спустя пять лет, когда благодаря посту в соцсетях одной журналистки, побывавшей на его экскурсии, о нем узнали пользователи интернета. И сейчас Вячеслав Романович – один из самых популярных неформальных экскурсоводов Северной столицы. Формально он уже три года как не был бомжом – документы ему в ночлежке восстановили, а ночевать он ездил на Охту, станция метро «Новочеркасская». Вячеслава Романовича там приютила знакомая женщина – Светлана Павловна, которая раньше работала в музее «Дорога жизни» на Ладожском озере.

– А ведь начинал я, как и все бездомные, на улице, спал на чердачном пролете многоэтажки на Московском проспекте. Там на меня и наткнулся однажды житель этого дома Алексей Никаноров, – рассказал Раснер Паше, когда нанёс тому вечером визит и они вдвоём у костра пили чай.

– Дай бог здоровья и Саше, и всем тем людям, что мне помогли, – немного помолчав, добавил он.

Ерёмин, как ни странно, был похож с этим стариком – у него была такая же большая борода, как у этого колоритного бомжа, он так же старался разговаривать на литературном русском языке, никогда прилюдно не опускаясь до бранных слов. Правда, у Раснера борода была полностью седая, а у Паши она только начала седеть. Но были они похожи не только внешне – Вячеслав Романович был таким же, как и Ерёмин, неугомонным и неутомимым. Эдакий вечный двигатель и ядерный реактор в одном флаконе. Может быть, именно эта схожесть и притянула их друг к другу – кто знает? Вообще-то к Паше люди всегда тянулись, только он далеко не всегда отвечал им взаимностью. Видимо, слишком много подлости в своей жизни пришлось испытать ему от людей, порой даже близких и родных. Но сам Паша, если видел, что человеку нужна помощь, никогда не отказывался помочь.

… В то утро Паша Ерёмин встал ни свет ни заря. Обычно он любил поваляться в импровизированной постели, тем более что утро на берегу Финского залива не напоминало побережье Атлантического океана в Португалии. Но тут что-то будто толкнуло его изнутри. Он сразу ощутил, что сработала его родная и знакомая «чуйка» – она всегда срабатывала, когда Ерёмину грозила опасность вляпаться в какое-то дерьмо. И если он вовремя внимал своей «чуйке», то это самое дерьмо задевало Пашу только чуть-чуть, самую малость.

На этот раз всё было не так…

Через десять минут после тревожного пробуждения Паша услышал звук, как будто к его стоянке ломился табун лошадей. И когда этот табун материализовался в виде Игоря Антонова и дружной команды бомжей, состоящей из Сергея, Васи, Коли и Вячеслава Романовича Раснера, Ерёмин понял, что все они пришли к нему не на утренний чай. Но даже при том, что в воздухе откровенно пахло какой-то «жопой» – то есть, ситуация висела напряжённая и по лицам прибежавшего отряда бомжей-волонтёров было понятно, что случилось нечто неординарное – Пашин приятель Серёга не удержался, чтобы не пошутить.

Он поднял вверх палец и подражаю голосу артиста Георгия Милляра, который играл в фильме-сказке «Варвара краса – длинная коса» Чудо-Юдо, проскрипел:

– Должок!

Паша не спеша вылез из спальника и, разминаясь, чертыхнулся:

– Я так и знал, Серёга, что ты, как тот еврей, за котелок с меня шкуру сдерёшь!

К Паше подошёл Игорь Антонов и, остановив собравшегося было пояснить причину своей шутки Сергея, взволнованно и сбивчиво заговорил.

– Послушай, Ёрёмин, вот какое дело. Нет, не в том, что типа долг платежом красен, хотя, конечно… Нет, если ты типа откажешься или там… ну, если не сможешь… дело не в том, что я тебе помогал, я и так помогал бы, я всем бездомным и попавшим в беду помогаю… и даже если ты… в общем, я всегда тебе помогу, мы всем помогаем…

Паша перестал разминаться и положил Игорю руку на плечо.

– Да что ты раскудахтался, Антонов, я тебе не цыплёнок, а ты не наседка. Ты дело говори. Долг – не долг, должен – не должен! Я же не сволочь какая, не скотина безмозглая. Вы меня поддержали, я это помню. Но я тоже всегда всем готов помочь. И тебе помогу вне зависимости от того, помогал ты мне или нет. И Серёге помогу. И всем остальным. Ты сначала расскажи, в чём именно нужна моя помощь? Банк я грабить с вами, товарищи бомжи, точно не пойду, вы уж извините. Разве что на шухере постоять!

Антонов перестал мяться и, улыбнувшись на Пашину шутку, как-то сразу выдохнул и расслабился. А потом рассказал ему историю, от которой у Ерёмина снова заныла та самая «чуйка».

– Понимаешь, Паша, в Питере есть реабилитационные центры, вербующие бездомных на улице.

Он запнулся, потом уточнил:

Как бы «реабилитационные», – здесь он сделал пальцами в воздухе «кавычки».

Потом продолжил.

– Многие из них входят в сеть полулегальных организаций, которые официально лечат от алкоголизма или там наркомании. А на самом деле они просто используют бесплатную рабочую силу. В общем, такое современное рабство, понимаешь? «Зазывают» они грамотно, профессионально, но, если к ним попал, выбраться трудно. Мы пару раз пытались обратить внимание властей на эти конторы, но ты же понимаешь – у них «крыша» наверху, в каждом районе. Чиновники взятками кормятся и доказать что-то нереально. И вот сегодня я узнал, что одну девчонку нашу, из «Ночлежки», заманили деятели такого вот «центра». Она там сейчас бесплатно моет, готовит, обслуживает строителей, ее даже на улицу не выпускали. Эти твари думают: раз бездомный, значит, он один, никто не защитит. Паспорт забрал – и все.

Паша нахмурился.

– То есть, ментам бесполезно сообщать? И никто за неё не впишется?

Игорь вздохнул.

– Её там как бы и нет. Надо сначала доказать, что она там, что она не добровольно. Мы еле нашли.

Вмешался Раснер.

– Павел Александрович, это я виноват, не уследил. Маша такая доверчивая… А я как-то пожурил её, мол, чего она к ночлежке пристала, шла бы работу себе искать. Она ведь наркоманка бывшая, никак не может от этой дряни избавится. Детдомовская… Ну вот наговорил ей, она и «купилась» сдуру на этих вербовщиков, мол, и от зависимости избавим, и работу предоставим…

Тут слово взял Сергей.

– В общем, Паша, я тут рассказал немного о тебе, ты же сам сказал, что единоборствами занимался много, вот я и подумал, что с тобой мы Машку быстро оттуда выдернем.

Ёрёмин внимательно оглядел всю компанию и махнул рукой.

– Да ясно, что без меня вам не справится. Только Игорь, я надеюсь, что без криминала обойдётся? Я второй раз за решётку не хочу, тем более, здесь, в России.

Игорь горячо закивал головой.

– Что ты, что ты, они сами боятся огласки, как чёрт ладана. Просто если не стоит никто за теми, кого они к себе затягивают, так эти вербовщики и наглеют. Я им уже раньше говорил, чтобы не трогали наших подопечных, так они всё равно лезут. Пока их не шугнуть, они так и будут бездомных отлавливать. Я наверх уже докладывал, меры принимаются, но сам понимаешь… Мы их просто тут разок пуганём, а потом будем решать проблему в корне…

Этот серый дом на улице Декабристов совершенно не напоминал пристанище работорговцев. Причём, неподалёку располагался Мариинский театр, церковь святого Иоанна, а чуть дальше – университет физкультуры имени Лесгафта, где когда-то у Паши были друзья по татами и рингу. В общем, обычный екатерининский дом, благообразный – такой весь из себя. Но именно там обосновалась контора, которая занималась поиском, точнее, поиском и похищением бездомных с питерских улиц. Этих несчастных людей работорговцы сначала привечали, обогревали, кормили. А потом заставляли работать. Бесплатно. У кого были документы – отбирали. В общем, обычная картина…

Зайти в дом оказалось делом несложным – несмотря на то, что на парадном был кодовый замок, Игорь, сделав лицо заговорщика, неуловимым движением пальцев пробежался по его кнопкам и дверь, щёлкнув, открылась. В операции принимали участие только Паша, Игорь, Сергей, а также двое молчаливых парней из волонтёрской братии «Ночлежки». Раснера общим решением решили с собой не брать – слишком известная личность. По причине слабого здоровья и сильной алкогольной зависимости «островитяне» Вася и Коля также были отправлены в арьергард. Основной ударной силой был Ерёмин.

– Ты, Паша, главное, аккуратно, без сильных побоев. Нам бы только в комнату проникнуть, Маша там сейчас, – прошептал Антонов.

Паша покосился на него с сомнением.

– Когда ты из меня успел Рэмбо слепить, Игорь? Я же тебе о себе особо не рассказывал. И откуда у тебя такие точные сведения?

Тот усмехнулся.

– Забыл, что я на улице работаю, да ещё с таким контингентом? Вот, познакомился с тобой, потом справки навёл. С одним поговорил, с другим, мне же надо знать, кто тут у нас новенький объявился и с чем его едят. Вася с Колей тоже немного рассказали, да вот и Раснер… Все понемножку. Ты ведь человек открытый. А тридцать лет занятий единоборствами – это не шахматы и не бадминтон. Что касается сведений – так опять же улица. Мы всегда всё про всех знаем, мы с людьми работаем, а люди имеют обыкновение говорить. Надо их просто слушать и слышать.

Ерёмин скорчил гримасу, которая могла означать и полное одобрение, и полное отрицание. Но спорить сейчас было не самое подходящее время – они подошли к той самой квартире, которую им предстояло штурмовать.

– Тоже мне, неуловимые мстители, – фыркнул Паша вполголоса.

Игорь позвонил в дверь. Никто не отвечал. Он позвонил ещё раз. Через некоторое время за дверью послышались шаги, и кто-то голосом пропитого пирата рявкнул:

– Кого там черти носят?

Антонов приложил ладони ко рту и вдруг каким-то совершенно незнакомым голосом ответил:

– Ты не сифонь, Дохлый, я от шефа, он девку новую требует к себе. Давай, открывай, шеф ждать не любит!

За дверью чертыхнулись, щелкнул замок и дверь распахнулась.

Время сразу сжалось, как будто из воздуха моментально выкачали весь кислород и их небольшую группу втянуло в затхлость этой квартиры. Паша увидел на пороге двухметрового громилу килограммов на 120 живого веса. Ни секунды не раздумывая, растопырив свою пятерню в виде римской цифры V, разведя большой палец и остальные четыре в противоположные стороны, он левой рукой саданул бугая в горло. Бил не насмерть, а только чтобы выключить, поэтому правой рукой тут же добавил в селезёнку. Мужик как-то утробно охнул, зашипел и, как куль с мукой, свалился тут же в прихожей. Ерёмин даже не успел его придержать.

– Дохлый, кто там ещё? Что там за шум? – из дальней комнаты раздался недовольный скрежещущий тенор.

Время ещё более уплотнилось, и Паша дёрнулся на голос…

Поскольку Антонов точно не знал, сколько «бойцов» сидело «на хате», действовать надо было быстро, тем более, если у них имелся огнестрел. Как он успел выяснить и о чём предупредил своих «мстителей», оружием сотрудники вербовочной конторы не грешили – старались не замазываться в откровенный криминал. На это и был расчёт, потому что на пистолеты идти было крайне неразумно и, в общем-то, бесполезно. Тогда надо было вызывать полицию и крутить эту компанию по юридическим аспектам. А так, если нет запрещённых предметов – мало ли, кто к ним в гости пожаловал? Похищение ведь ещё доказать надо, а документы наверняка эти ушлые черти хранили в других местах.