Александр Велесов
Поцелуй Мары
А то, что случилось в тот миг, было ужаснее, чем конец света, потому как не было объяснения человеческого всему тому, что случилось. Над головами людей стали ещё сильней бить молнии, и гром сотрясал небо. Но потом тучи, чёрные как смоль стали собираться в один громадный клубок вихря. Это тайфун был, гигантский смерч, появившийся внезапно на небесах. Он густел и накаливался как вулкан, перед взрывом вскипая великой энергией, а потом страшный грохот и гул сотряс всё наверху и небеса разверзлись и на головы людей стали падать мёртвые, разлагающиеся человеческие трупы. И сие зрелище было нечеловеческим.
И все кто живы были ещё тогда, позавидовали мёртвым. Раздались крики их душераздирающие, вопли о помощи и были они такими ужасными, что звери дикие в лесу притаились и зарылись под землю с головой.
И умолкло потом всё. Тишина такая встала, что мир умер как будто.
Всё во мрак погрузилось.
Ночь скрыла всю эту историю, трава заросла на пепелище и безмолвные камни лишь застыли на кровавой земле.
А как забрезжил рассвет – появились выжившие люди, те, кто успели затаиться в лесу.
Сожгли они останки своих близких.
Одно лишь тело старца, и его отрубленную голову похоронили они в каменном гробу, который старец давно сам для себя выточил из куска скалы.
Тела же воинов были разорваны на куски какой-то невиданной силой и остались лежать не погребёнными. И люди навсегда покинули эти места.
И прошло с того дня ровно тысяча лет…
Часть третья
Времена жестокие … Времена окаянные …Люди стали зверьми, а звери стали добычей людей.
Стояли жестокие и лютые морозы …
И вот, что выпало на мою долю, какая участь, какая судьба.…
Я был комиссаром НКВД третьего ранга и пишу я от своего имени. Меня зовут Михаил – Михаил Миронов и прибыл я в первопрестольную по особому распоряжению Главного.
А служил я на границе с Финляндией, где был расквартирован в маленьком городке. Недавно я женился. Её звали Катенькой. Милое создание с белокурыми вьющимися волосами и бездонными синими глазами цвета морской волны. Она была поистине нежна и изящна, преподавала музыку в школе. Я ничего не знал о её родителях. Она потеряла их ещё ребёнком.
Помнила она лишь только одно, что родилась в большом, и красивом доме под Петроградом. Началась большая война и её отец был военным и сразу же ушёл на фронт. А ещё она помнила красивый мундир, в котором уходил отец. Мать её вскоре умерла и её воспитывала родная тётя. Потом тётя переехала в маленький город у границы с Финляндией, видимо рассчитывая перебраться заграницу, уехать из молодой Советской республики, забрав с собой любимую и единственную племянницу. Но границу закрыли, тётя тяжело заболела и умерла. Так Катенька и осталась одна. Но девочка получила хорошее образование благодаря своей тёте, и это спасло её от голодной смерти. Она прекрасно играла на фортепиано и устроилась в местную школу преподавать музыку.
А я попал вместе со своим полком в этот тихий и маленький городок у самой границы.
Это был тёплый и летний вечерний день. Я с двумя бойцами был направлен из части в местный городской комитет партии. Пересекая городскую площадь, мы заметили какую-то возню в городском переулке и услышали женские крики. Бросившись на звуки, мы увидели, как двое мужчин угрожая ножом, пытаются вырвать у незнакомой девушки сумочку. Это и была моя Катя. В стране после давно отгремевшей Гражданской войны всё ещё лазили криминальные элементы. Мы скрутили негодяев, и доставили их в местную милицию. Она была беззащитна, испуганно хлопала своими синими глазами и не могла произнести не слова. Я сам лично проводил её до дома. Катя жила в маленькой и уютной квартире, доставшейся ей от тёти, последнего родного человека.
А на следующий день я пригласил её в кино, а потом и в местный городской ресторанчик и уже через два месяца мы с ней поженились. У меня теперь появилась Катя, моя милая и любимая Катенька. Прошло целых два года и меня срочным порядком вызвали в столицу. Прощаясь, я сказал ей, что нет человека для меня дороже её.
Теперь же я направлялся в Главное Управление, одев свою выходную шинель.
Управление представляло собой серое здание. Выйдя из городского трамвая прямо напротив серого здания, я направился к входу.
На пороге мои документы проверили, забрали табельное оружие и выдали пропуск. Сопровождавший меня офицер проводил по длинному коридору в огромный зал с гобеленами в конце, которого стоял большой дубовый стол, покрытый красной тканью. А на стене висел портрет Отца всех народов, большой портрет, на всю стену.
Я стоял минут двадцать, когда со скрипом открылась боковая дверь, и в зал вошёл маленький человек в зелёном парадном мундире.
Я отдал честь, а человек рукой показал мне на дубовый стул. Это и был Главный …
–Товарищ Миронов – вы в курсе, с какой целью вам было приказано явиться?
–Нет. Никак нет товарищ Главный комиссар! – вытянувшись в струнку, ответил я.
–Тогда слушайте внимательно. То, что сейчас я Вам буду излагать очень и очень важно. Вы, конечно же, в курсе, что Советская власть создала и продолжает создавать сеть исправительных лагерей для лиц, бывших некогда врагами нашей новой коммунистической республики, для нового Советского государства. Это все те, кто с оружием в руках шли против нашей молодой Советской республики, их родственники, а также священнослужители, которые в своих антисоветских проповедях вели антисоветскую агитацию, бывшие купцы, кулаки и всякая другая нечисть. Сами знаете, сколько было этих предателей и врагов трудового народа. Их тысяча и тысяча. Вот для них мы и строим трудовые исправительные лагеря. Они должны жить в них, работать.… Нести так, сказать трудовую повинность в целях исправления своей вины перед трудовым народом. И как говорит нам ЦК партии – победа над классовым врагом – это первоочередная задача единственного в мире государства рабочих и крестьян. А вы товарищ Миронов у нас в авангарде этой классовой борьбы, Вы – солдат партии и трудового народа. Вы же недавно получили третий ранг.… Но это всё как говориться лирика, а главное впереди.
Лагеря стали появляться везде, и в северных глухих таёжных лесах, и даже в горячих песках востока. Но суть не в этом, – после этих слов главный комиссар поднял со стола увесистый бронзовый колокольчик и затряс им.
Через минуту в зал влетел офицер.
–Ведите! – скомандовал ему главный комиссар.
В зал вошёл измученный седой старик в рваной серой шинели дореволюционного режима, а на ногах его были валенки. Старика вели два офицера НКВД. Главный комиссар показал старику на стул, стоявший возле меня. Старик почти упал на него, смотря в пустоту совершенно отсутствующим взглядом. Я внимательно и с интересом смотрел на него. Старик был непростой, видно было из бывших. В нём была видна благородная кровь. Я понял, что передо мной явно бывший военный и притом белогвардеец. Седая небольшая бородка с усами придавало ему унылый, но гордый облик. Взгляд его был тускл и напоминал взгляд затравленного и истерзанного животного, который смирился со своей участью, принимая её с достоинством и смирением. Старик смотрел сквозь меня и как будто был отрешён от всего мира.
–Теперь самое главное товарищ Миронов. У нас на севере не так давно, в абсолютной глуши был создан один из таких лагерей. Живут в тех краях люди, но и их крайне мало. В основном тайга непролазная да дикие звери. Вот карта и лагерь здесь! – ткнул жирным пальцем главный на красную точку на карте, висевшей на боковой стене.
–Лагерь был рассчитан на примерно пятьсот врагов народа, не считая охраны и командование. Но на момент случившегося там пребывало около трёхсот. А что там случилось я сейчас Вам и изложу. – Продолжал главный. – Полгода назад связь с лагерем полностью прекратилась и вскоре туда была направлена группа красноармейцев во главе с комиссаром второго ранга Полубеевым, который на данное время пребывает в закрытой больнице нашего ведомства из-за своего невменяемого тяжёлого психического расстройства. Отряд, однако, добрался до лагеря, в котором не было не одной живой души кроме вот этого товарища, бывшего полковника белой армии. А нашли этого старика в подвале здания комендатуры. Но ведь что интересно во всей этой истории – то, что сбежать они не могли и даже если бы сбежали, перебив охрану, то мы нашли бы трупы. Но в лагере не живых и не мёртвых. Только вот этот товарищ на весь лагерь. Один единственный живой. Но всё бы ничего. Кроме…. Кроме огромных следов крови по всему лагерю. Да вот так … Кхм… Да только с того дня товарищ заключённый не произнёс не слова. Мы пытались хоть что-то полезное выбить из него, но всё бесполезно.
Всё это конечно немного какую-то мистику, но вы же понимаете, что мы с Вами советские люди и поэтому не должны и не имеем права верить не в мистику, не в Бога и не в чёрта. Время попов с их рясами и проповедями о рае и аде уходит навсегда. Вы же в курсе, что партия и правительство, несмотря на то, что церковь отделена от государства, продолжает бороться со всеми пережитками прошлого, которое ещё плотно сидит в умах простого народа. Потому и церкви да монастыри закрываем, а те попы, которые в проповедях своих могут усомниться в Советской власти, конечно же, в лагерях отбывают. И возврата к старому уже не будет! Не для того мы Советскую власть строим.… Теперь вы понимаете товарищ Миронов, что не в наших правилах верить во всю эту чертовщину. Но разобраться во всём, что произошло это уже наш долг перед советской родиной. В связи со сложившейся ситуацией при Главном Управлении сейчас создан особый отдел, который как раз и будет заниматься именно этой чертовщиной. Хотя дело конечно не только в ней. Ведь сами посудите как можно в нашем новом советском государстве, свободном от всяких домыслов, и предрассудков верить во что-то непостижимое и непонятное. Всему должно быть какое-то объяснение и естественно человеческий фактор. Ну а наша обязанность бороться с этими предрассудками. А иначе может возникнуть опасность слухов, а слухи рождают панику. По немногочисленным местным деревням уже прошёл слух, что якобы Советская власть вернула какое-то зло, но конечно же о том, что случилось в виду удалённости лагеря мало кто знает на большой земле, но это пока … Так, что наша задача разобраться со всем и наказать виновных. – Замолчал главный комиссар, а потом после небольшой паузы продолжил.
–Да товарищ Миронов случай с лагерем номер пять дробь два вопиющий, странный и я бы сказал загадочный, но для того мы и существуем, чтобы искоренять любое зло доставшееся нам в наследство от царского режима. А лагерь находиться в глубокой тайге, вокруг леса да болота. Недалеко от лагеря есть рудники, на которых работали враги народа. Вот такая картина товарищ Миронов. В связи со сложившейся ситуацией особым приказом назначаетесь Командиром особого отряда и группы специалистов, которому поручено, будет на месте заняться расследованием всей этой истории. Нам необходимо знать, куда они все сгинули, чёрт побери! – сорвался на крик главный комиссар.
Ладно ….-уже спокойным голосом произнёс он потом, – теперь прошу вас слушать особенно внимательно. Ваш отряд будет состоять из пятидесяти бойцов, а также с вами пойдут несколько гражданских лиц. Это два учёных естественных наук и археологии, два военных врача, а одна из них, кстати, женщина будет, и вот этот товарищ, бывший заключённый этого лагеря, который всё молчит и молчит. Может в дороге у него язык развяжется. Да вы спросите, почему с вами пойдут учёные? А вот почему. Есть ещё одна важная деталь. За три месяца, перед тем как всё случилось, заключённые на каменоломне нашли что-то, а вот что именно вам и предстоит узнать. А потом пропали и все люди, все, кроме этого старика. До сих пор нам доподлинно неизвестно, что именно они нашли. Наши люди из большой земли не успели приехать вовремя. Вот так товарищ Миронов. Приказ вы должны выполнить чего бы это вам не стоило, – снова замолчал главный комиссар.
А потом продолжил свою речь.
–На подготовку задания мы вам даём недели. За это время вы должны познакомиться со всем личным составом, начиная со всех бойцов, естественно учёных и заканчивая вот этим товарищем. Кстати, а зовут его Константин Евграфович Прозоровский бывший полковник казачьего полка одной из южных белых армий.
Услышав фамилию бывшего полковника, я невольно вздрогнул.
А комиссар, тем не менее, продолжал:
–Так что гусь сами видите непростой. А теперь я зачитаю и сам непосредственно приказ, разуметься в своих словах.
Первое – это выяснить, что нашли погода назад на каменоломне заключённые?
Второе – куда пропали люди?
Третье – выявить и уничтожить врагов, если будет необходимость.
И на этом теперь всё товарищ Миронов. Кстати, а где Вы остановились?
–В гостинице товарищ Главный комиссар.
–Теперь слушайте тогда. Завтра за Вами придёт транспорт, и Вас доставят к месту, где уже находиться вся группа. Теперь уже точно всё.
Вслед за этими словами в зал вошли два офицера и увели бедного старика под руки. Я встал и уже собрался выйти так же из-зала, как Главный комиссар жестом приказал мне задержаться.
–Вы женились товарищ Миронов. Примите мои поздравления. Вот только избранница ваша нам известно не рабочее-крестьянских кровей. Вы были в курсе этого? – произнёс комиссар, смотря куда-то мимо меня.
–Я не зн…
–Да мы знаем, что супруга Ваша сирота. Только вот одна интересная деталь товарищ Миронов. Девичья фамилия Вашей жены ведь тоже Прозоровская? Не правда ли довольно интересное совпадение?
–Так точно, – мой голос сразу поник.
–Да вы не думайте сразу плохое, товарищ Миронов. Мало ли Прозоровских было среди врагов народа, – на последние слова Главный комиссар особенно надавил.
–А теперь ступайте товарищ Миронов. Да и ещё есть кое-что. В случае провала задания вы как её руководитель ответите перед партией и страной по всей строгости закона, а в случае её успешного завершения Вы товарищ Миронов будете переведены в столицу и получите новую ведомственную квартиру. А теперь удачи вам. Все ваши дальнейшие действия будет корректировать товарищ Маслов. Капитан Маслов завтра на спецтранспорте лично приедет за вами. Ну, теперь прощайте.
Я вышел из зала.
Тяжёлые думы нахлынули на меня. Я ещё не мог дать сам себе отсчёт во всём, что происходило сейчас. Однако одно я понимал точно. Всё, что происходило со мной сейчас не нелепая случайность, а явно и чётко спланированное решение высшего руководства моего ведомства. Так думал я тогда …
Но пройдут годы, и я буду уже уверен в совершенно другом. Во всём, что случилось и в том числе принятии решения насчёт моей персоны – я стал видеть перст божий.
Я не всё тогда понимал с точки зрения здравого смысла и не осознавал опасности всей операции, которую мне предстоит осуществить.
Мысли роем кружились в моей голове. Я был, почему-то уверен в том, что командование что-то знало, но умолчало об этом. И всё-таки действительно странно. Куда пропали люди? думал я. Так, а ведь туда пришёл отряд и один из командиров попал в больницу? Всё.… Всё странно и непонятно. Он сказал, что не следов насилия и куда пропали неведомо. А что удалось выяснить спецгруппе.… Что они там увидели? Так верхи точно что-то знают. Хорошо, а почему они решили выбрать именно меня? Ведь есть товарищи гораздо более опытнее меня, прошедшие огни и воды и медные трубы? Прошедшие Гражданскую войну. Не то, что я? Вытащили меня из какой-то дыры? Непонятно. Хотя…
Катенька … Прозоровский …Бывший полковник, военнопленный … Может действительно они знают что-то, что не знаю я?
Итак, первое, что я решил сделать, перед тем как завтра прибыть к месту дислокации – это позвонить жене из ближайшего телеграфа.
Всё это я думал уже в трамвае. Увидев вывеску ближайшего телеграфа, я тут же вышел и поспешил к нему. Вскоре мне сообщили, что через полчаса жена будет на связи. Минуты для меня тянулись как часы.
–Милая это я. Катенька родная, как ты?
–Родной Мишенька! – услышал я её голос на другом конце провода.
–Родной мой я должна сказать тебе что-то важное. У нас будет ребёнок. Я беременна.
–Что? Что ты сказала?! – закричал я с такой силой, что телеграфистка погрозила мне пальцем.
–Что ты сказала?! – в глазах моих потемнело от счастья.
–Я беременна. У нас будет ребёнок, любимый мой!
–Катенька родная! Милая моя!
–Любимый! Родной мой! – слышал он её всхлипывания на другом конце провода.
–Когда? Когда ты вернёшься ко мне? – услышал я её снова.
–Прости родная, прости, но ещё. Ещё не скоро. Не отпускают меня. Меня отправляют выполнить важное задание. Это долг мой. Но ты… Ты жди меня. Я обязательно вернусь. Вот увидишь. Выполню задание и вернусь. А я, я в полк позвоню. Попрошу командира, чтобы присмотрели за тобой, да и продуктами помогли. Тебе сейчас надо хорошо питаться родная. А я вернусь. Ты что? -услышал я её всхлипы, – не плачь, не плачь.
Сердце моё бешено заколотилось и будто в предчувствии чего то неотвратимого оно как-то больно сжалось.
–Любимый … я … – она пыталась что-то сказать мне, но слёзы не давали ей сделать это, – я, мне кажется, что мы не увидимся больше, как будто … Прости не могу говорить … Не знаю предчувствие …
–Ты что? Ты что? Не плачь. Не плачь и не думай о плохом. Я вернусь к тебе и сыну. Я знаю … У нас будет сын.
–Прости меня Мишенька. Береги себя. А я ждать тебя буду … Я ведь дура что думаю о плохом. Я знаю, конечно, вернёшься.
Комок стоял у меня в груди. Будто кто-то сейчас вложил в грудь мою камень.
–Я люблю тебя родной. Береги се… – на этом слове связь с ней оборвалась, а на том конце провода треск и скрежет наполнили пустоту.
А я впал в тяжёлые думы. Не помню, как-тогда я вернулся в служебную гостиницу и упал затем на кровать, провалившись в тяжёлый, тяжёлый сон. Сон, который стал похож на реальность, в котором всё было словно наяву.
Я увидел древнего как сам мир странного старика. Сначала я увидел его глаза, которые в упор смотрели на меня. Глаза полные боли и страданий. А потом я отчётливо услышал внутри себя его трескучий голос:
–Мара! Мара! Мара!
И небо увидел во сне, как обрушилось на меня вместе со звездами, и я в ужасе проснулся от своего собственного крика,
–Ааааааааа!
Меня трясло как от лихорадки … Собравшись силами я посмотрел на часы. Они показывали семь утра.
Что было это? Невольно подумал я.
Взяв себя в руки, я пошёл приводить себя в порядок. А вскоре в дверь постучали. Это был гонец за мной.
