Александр Амфитеатров
Заря русской женщины

Русь никогда не любила смертной казни и, съ самыхъ раннихъ дней своихъ, предпочитала искать ей штрафныхъ, денежныхъ замѣнъ.

Козьма Пражскій, чешскій бытописатель, къ сожалѣнію часто уходившій отъ лѣтописи въ область историческаго романа, даетъ наиъ удивительную картину первобытной общности браковъ. «Не было преступленіемъ мужа брать жену другого, a женѣ выходить замужъ за другого. Что нынѣ считается цѣломудріемъ, тогда было великимъ безчестіемъ, если мужъ довольствовался одною женою, a жена – однимъ мужемъ». Въ указаніи этомъ имѣется въ виду не многоженство, которое вошло въ славянскій обиходъ сравнителъно поздно и, вѣроятно, подъ восточными вліяніями, но необыкновенная легкость, съ какою возникалъ первобытный бракъ, чтобы такъ же легко разрываться. Козьма Пражскій говоритъ, въ очень поэтическихъ образахъ, даже о мужьяхъ и женахъ на одну ночь, разстававшихся навсегда съ наступленіемъ утра. Браки былинныхъ богатырей кратковременны и непрочны, условны, легко расторжимы, хотя бы и при наличности церковнаго обряда. Каждая отлучка богатыря въ «поле» сопровождается своеобразнымъ договоромъ съ женою, сколько времени должна она мужа ждать, послѣ какого срока властна за другого замужъ пойти. A то, говоритъ Добрыня, «знаю я ваши норовы женскіе: мужъ за дровами въ лѣсъ поѣдетъ, a жена за другого замужъ пойдетъ». Широкое право развода по соглашенію ограничило въ славянствѣ только христіанство, да еще съ превеликимъ трудомъ. Въ 994 году противъ «недозволеннаго расторженія браковъ» гремитъ апостолъ чеховъ, св. Войцѣхъ, но, очевидно, безъ всякаго успѣха, такъ какъ, сорокъ пять лѣтъ спустя, кн. Брячиславъ, надъ гробомъ св. Войцѣха, вынужденъ объявить вѣчное изгнаніе тѣмъ виновнымъ, «если мужъ оставитъ жену или жена мужа». Врядъ ли, однако, законъ такого рода могъ быстро противодѣйствовать вкоренившемуся обычаю, – чехи и моравы были сосѣди полякамъ, a y послѣднихъ, въ то же самое время, самъ законодатель, знаменитый Болеславъ, три раза разводился съ женами, не спрашивая разрѣшенія y церкви. У поляковъ обычай свободнаго развода держался настолько долго, что впослѣдствіи съ выборныхъ королей бралось даже обязательство – не разводитгся съ женою иначе, какъ въ церковномъ порядкѣ. Послѣдній примѣръ подобнаго обязательства мы имѣемъ отъ столь поздней эпохи, какъ XVI вѣкъ: его долженъ былъ дать панамъ-избирателямъ Генрихъ Французскій, Валуа. Нѣкоторые законодательные памятники средневѣковья германскаго прямо называютъ разводъ венедскимъ, т. е. славянскимъ обычаемъ. На Руси церковь, съ первыхъ же дней своихъ, объявила войну добровольному разводу тѣмъ, «иже свое подружіе оставятъ и поимаютъ инѣхъ, также и жены». Однако, обычай боролся съ закономъ необыкновенно стойко и живуче. Двусторонній разводъ, по соглашенію мужа и жены, даже въ Россіи держался исподволь до ХѴІII вѣка: лишь въ 1769 году былъ изданъ указъ, рѣшительно уничтожившій такъ называемыя «разводныя письма». У славянъ, сохранившихъ остатки старинныхъ нравовъ, напр. черногорцевъ, гражданскій разводъ существуетъ и въ наши дни. Обрядъ его приблизительно тотъ же, что описывали старинные путешественники для Малороссіи XVII вѣка. Символомъ расторгаемаго брака является ткань, – поясъ или кусокъ полотна – которую супруги тянутъ въ разныя стороны, покуда она не лопнетъ. Послѣ этого и браку конецъ, и жена возвращается въ свой дѣвичій домъ, вмѣстѣ съ приданымъ. Если она была замужемъ болѣе десяти лѣтъ, то мужъ обязанъ платить ей пожизненную пенсію, въ размѣрѣ, опредѣляемомъ міровою сходкою. Славянскій институтъ полюбовнаго развода былъ настолько народенъ, что – мы увидимъ впослѣдствіи – онъ приспособилъ къ своимъ потребностямъ даже и воинствующую противъ него церковь. Удѣльный періодъ подготовилъ и выработалъ ту оригинальную форму развода черезъ постриженіе въ монашество, злоупотребленіе которою современные путешественники изъ Европы отмѣчали единогласно, какъ одну изъ самыхъ характерныхъ особенностей московской Руси.