Александр Тимофеевич Филичкин
Рассказы, изданные на бумаге. Война. Книга 2
Заключённые садились в потёртые сёдла двухколёсных машин и без всякой охраны отправлялись по указанному хозяином адресу. Этот старик не изводил людей тяжёлой работой, хотя и бездельничать не позволял.
Он постоянно подкармливал истощённых невольников. Вечером он сажал узников в свой грузовик и отвозил их в концлагерь. Прочие наниматели просто выгоняли их за ворота. Уставшие на работе невольники добирались до барака пешком, а иногда, до него было пять, а то и семь километров.
Как-то раз, парень разговорился с этим удивительным немцем. Старик неохотно признался, что ему пришлось бывать на месте Григория. Во время Первой мировой войны он, тогда ещё юный солдат, был ранен в бою и оказался на территории русских. К удивлению фрица, его не только не расстреляли на месте, а ещё, долго и успешно лечили.
Из военного госпиталя, его отправили на поселение в центр Поволжья. Там с ним тоже все обращались вполне по-людски. После окончанья войны, он благополучно вернулся домой, в фатерлянд.
С тех пор он не забыл той доброты, с которой к нему относились в России. Благодаря этому, он постоянно старался, оказывать посильную помощь пленным славянам.
Монотонная жизнь заключённого продолжалась у парня вплоть до полуночи 24 июля 1943 года. Именно в этот момент, авиация Великобритании и США начала ковровые бомбардировки города Гамбурга.
Англичане использовали метод фашистов, который те применили при нападении на Сталинград. Сначала их самолёты сбрасывали фугасные бомбы, что разрушали крыши и перекрытия многоэтажных домов.
Затем, вниз летело множество зажигательных снарядов разных конструкций. Первый налёт произвёл такое большое число разрушений, что десятки тысяч германцев остались без крыши над головой.
Ранним утром нового дня, едва рассвело, у ворот трудового концлагеря уже находилась огромная очередь бюргеров. Всем им были нужны строители самых разных специальностей.
Григорий немедленно вспомнил свои навыки каменщика. Эту профессию он приобрёл в раннем детстве, когда ремонтировал печи с больным стариком. Потом парень её шлифовал на комсомольской стройке, что проходила на Среднем Урале.
Солдат пошёл в канцелярию лагеря и сообщил об этом чиновникам, что сидели в регистратуре. Бойцу тотчас выписали наряд на работу и послали в один из пострадавших районов огромного города.
К удивлению парня, его наниматель оказался практикующим молодым стоматологом. Он встретил пленного у ворот своего большого участка и провёл на обширный, некогда хорошо обустроенный, двор.
Григорий увидел, что в ходе английской бомбёжки один из тяжёлых фугасов упал возле коттеджа. От мощного взрыва произошла подвижка фундамента, и стена высокого дома упала наружу.
Хозяин особняка имел много знакомых в округе и, каким-то таинственным образом, договорился с администрацией лагеря. Там вняли настойчивым просьбам зубного врача, и пошли человеку навстречу.
Чиновники сделали исключение для эскулапа. Они решили, что арендованный пленный будет жить у своего нанимателя, а не возвращаться в барак каждый вечер. Так будет продолжаться до тех самых пор, пока он не восстановит всё здание.
В связи с огромным числом разрушений, возник большой дефицит на квалифицированных строителей. Так что, напарника для Григория, увы, не нашлось. Он должен был, работать один, без подсобника.
После осмотра коттеджа, Григорий узнал, что, дел оказалось удивительно много. Сначала ему бы пришлось разобрать огромный завал битого мусора, в который превратилась большая стена. Потом, выбрать из кучи мелкого хлама те кирпичи, что могли ещё пригодиться. После чего, подготовить место работы и только затем начинать новую кладку.
К этому времени, врач оказался в достаточно сложном для себя положении. Ему нужно было срочно зарабатывать деньги на капитальный ремонт. Вот так и вышло, что он не мог больше откладывать встречи с больными, которым заранее назначил приём.
Мужчина быстро собрался и уехал в зубной кабинет, расположенный на окраине Гамбурга. Молодая жена стоматолога постоянно возилась с двумя малолетними дочками, и помочь советскому пленному ничем не могла. А если честно сказать, то совсем не горела подобным желанием. Мол, пусть грязное быдло всё делает сам.
Вкалывая в одиночку, Григорий возился до самого вечера. Несмотря на старания парня, тяжёлой работе не было видно конца. Только разборка большого завала грозила продлиться на долгое время.
После бомбёжки, электроснабжение в городе оказалось нарушено. Фонари кругом не горели. В небо поднялись тучи пыли и дыма и плотно закрыли звёзды с луной. Скоро стемнело настолько, что было уже невозможно что-либо увидеть.
Хозяйка, наконец, поняла, что уже очень поздно, и разрешила бойцу закончить работу. Она пригласила Григория войти в её дом и достаточно сытно, накормила его. Затем, немного помялась и позволила ему лечь на диване в разрушенной взрывом гостиной.
Парень, как смог, очистил подушки от толстого слоя мелкого мусора. Не снимая запачканную в пыли одежду, он лёг на спину и с наслаждением вытянулся на непривычно удобной и мягкой постели. Только Григорий начал проваливаться в тяжёлую дрему, как послышался оглушительный вой. Это звучали сирены воздушной тревоги.
Сон мгновенно слетел с уставшего парня. Григорию вдруг померещилось, что он вновь оказался в польском учебно-тренировочном лагере. Резким рывком парень согнулся и сел, всунул ступни в разношенные донельзя башмаки и поднялся на ноги.
Красноармеец собрался уже мчаться на плац, чтобы встать в длинный строй. Лишь после этого, до него вдруг дошло, что он оказался в совершенно другом тёмном месте.
Боец растерянно глянул по сторонам. Откуда-то, с большой высоты слышался гул английских бомбардировщиков. В ближайших окрестностях, вспыхнуло много мощных прожекторов. Угольно-чёрное пространство вверху, тотчас испещрили ослепительно яркие белые полосы. Они хаотически шарили по бездонному куполу неба и старались найти самолёты противника.
Вспомнив, где он очутился, Григорий немного помешкал. Потом, подбежал к прочной двери, ведущей в не разрушенные комнаты дома, и снова замер на месте. Одного слова хозяйки было достаточно, чтобы бесповоротно решить непростую судьбу советского пленного.
Стоит ей лишь сказать, что заключённый хотел войти в её спальню, и на этом всё кончится. Первый же полицейский патруль, к которому она обратилась бы с таким заявлением, расстрелял парня на месте. Причём, сделал бы это, без суда и какого-то следствия. Парень тяжко вздохнул, а затем, что есть сил, застучал в лакированную широкую створку.
– Фрау! – закричал он по-немецки. – Немедленно берите детей! Нужно срочно бежать всем в убежище!
Из помещения послышался плач двух маленьких девочек. Сама хозяйка почему-то ничего не ответила. Григорий напряжённо вздохнул и осторожно открыл тяжёлую дверь.
Одетая лишь в ночную сорочку и мягкие тапочки, молодая красивая женщина сидела в дальнем углу богато убранной комнаты. Она испуганно сжалась в комок и крепко прижала к себе маленьких дочек. Они дружно ревели в два голоса. Её мужа в спальне парень не видел. Наверное, он ночевал на окраине города в своём зубном кабинете.
На все слова, обращенные к ней, немка лишь безутешно рыдала. Видимо, вчерашний налёт так сильно её напугал, что она не могла, заставить себя, даже тронуться с места.
Осторожно ступая, Григорий подошёл к юной хозяйке и аккуратно взял из её тонких рук младшую девочку. Впавшая в истерику женщина ничего не заметила. Ребенок сразу же обнял парня за шею и перестал громко плакать. Скорее всего, перепутал с отцом. Боец поднял на руки вторую девчушку и отступил на шаг назад.
– Фрау! Нужно срочно идти всем в убежище! – закричал парень снова.
Словно очнувшись, женщина немного утихла и дрожащими о страха руками потянулась к своим дочерям. Парень отступил на пару шагов и повторил:
– Нужно идти всем в убежище!
Хозяйка медленно поднялась на ноги, протянула ладони вперёд и, не прекращая рыдать, двинулась за своими детьми. Парень не стал искать выход на улицу, и они прошли через гостиную, разрушенную вчерашним налётом. Здесь он на минуту посадил старшую девочку на пыльный диван. Ребенок обиженно закусил нижнюю губку и с удивлением посмотрел на Григория.
Парень сорвал с большого стола огромную скатерть, подскочил к, всё ещё, рыдавшей хозяйке и накинул полотнище на её голые плечи. Потом, подхватил с дивана ребёнка и побежал к пролому в стене.
Когда они, наконец-то, вышли из дома, вокруг уже падали тяжёлые авиационные бомбы. Григорий крепко прижал к себе двух детей, напуганных мощными взрывами. Парень пригнулся и устремился к убежищу для гражданских людей.
Время от времени он оглядывался и проверял, идёт ли за ним молодая хозяйка? Не отрывая взгляда от своих дочерей, женщина усердно семенила за ним.
Лавируя между дымящимися большими воронками, они благополучно добрались до здания районной управы. Как знал Григорий, подвал этого сооружения был переделан под бомбоубежище. Месяц назад, парень сам занимался ремонтом и обустройством всех помещений.
Все вчетвером, они ворвались в открытый подъезд и торопливо спустились по узким ступенькам. Тесное помещение оказалось битком забито местными жителями. Все они примчались сюда из соседних домов.
Немцы недовольно взглянули на оборванного советского пленного с двумя маленькими детьми на руках. Старые фрау чуть пошушукались, но всё же слегка потеснились и освободили местечко для вновь прибывшей женщины.
Хозяйка уже понемногу приходила в себя. Она поплотнее закуталась в пыльную скатерть с большой бахромой и села на край топчана. Григорий отдал младшую дочь взволнованной матери. Она взяла ребёнка, прижала к себе и благодарно кивнула.
Парню свободного места уже не хватило. Он так и остался стоять. Всю эту длинную, беспокойную ночь Григорий держал на руках старшую девочку. Хорошо, что ей было всего три с чем-то года, и весила она те так, чтобы много. Килограммов двенадцать.
Беспощадная бомбардировка города Гамбурга началась ровно в полночь и продолжалась почти до рассвета. Сотни бомбардировщиков Англии и США неотвратимыми волнами накатывали на беззащитные городские кварталы.
Кругом бушевали большие пожары. Они превращались в огромные смерчи, что состояли из бушевавшего пламени. От высочайшей температуры плавился камень, и даже металл. Безумная вакханалия смерти закончилась лишь после того, как восток посветлел, а над горизонтом поднялся кроваво-красный краешек горячего летнего солнца.
К счастью Григория и всех местных бюргеров, особняк, в подвале которого они укрывались, не пострадал от мощных фугасов. Выход из небольшого убежища не завалило обломками, и уцелевшие люди без всяких проблем, устремились на поверхность земли.
Баюкая спящих детей на руках, парень и молодая красивая женщина вышли на улицу. Они осмотрелись по сторонам и не узнали окружающей местности. Вокруг них находились останки разрушенных зданий. Все они превратились в кучи тлевших развалин.
На месте прекрасного дома зубного врача зияла воронка, которая продолжала дымиться. Григорий усадил женщину на обломок бетона, нашёл в ближайших развалинах какие-то пыльные тряпки и завернул в них спавших детей. Откуда-то парень принёс большие грязные туфли и вместо изорванных тапочек, надел их на ноги хозяйки.
В ту ночь, самолёты союзников обошли стороною те пригороды, где находился кабинет стоматолога. Меж тем, едва рассвело, врач уже был на ногах. Стараясь узнать, что с женой и детьми, он помчался домой.
Все пострадавшие от бомбардировки районы оказались завалены обломками рухнувших зданий. Огромные кучи битого мусора перегородили широкие улицы. Поэтому городской транспорт в тот день не работал, да и прочих машин тоже не было видно. Мужчине пришлось идти всю дорогу пешком и, время от времени, перебираться через возникшие тут и там баррикады.
Лишь через пару часов, чрезвычайно взволнованный врач, наконец, появился на своём обширном участке. Он ворвался во двор, разрушенный бомбой, и от ужаса застыл у забора. Перед собой он увидел лишь огромную яму, что возникла на месте прекрасного дома.
Он чуть повернул голову вправо и заметил свою дорогую жену. Она понуро сидела на каком-то обломке, что остался от стен большого жилища. Стоматолог облегчённо вздохнул и ринулся к ней и двум маленьким дочкам.
Молодая хозяйка чуть отошла от жуткого ночного кошмара. Увидев любимого мужа, она вскочила на ноги и, забыв обо всём, устремилась к нему. Женщина упала мужчине на грудь и опять разрыдалась. Сквозь громкие всхлипы, она рассказала об ужасном воздушном налёте.
– Если б не он, мы все здесь погибли! – постоянно повторяла она: – Все, как один!
Хозяин выслушал сбивчивые речи жены и подождал, пока она слегка успокоится. Затем врач сообщил, что окраина Гамбурга, где находится его кабинет, не пострадала от английской бомбёжки.
Он о чём-то поговорил с любимой женой, и они дружно решили, на какое-то время, перебраться в уцелевший район. Врач взял детей на руки, а усталая женщина тесно прижалась к супругу. Мужчина посмотрел на Григория, немного подумал и тихо сказал:
– Пойдём парень с нами!
Только к полудню, они добрались пешком до нужного места. Стоматологический офис находился в небольшом частном коттедже и состоял всего из пяти помещений. Самого кабинета, для леченья зубов, приёмной для посетителей и личных апартаментов хозяина. Там врач иногда ночевал, если задерживался допоздна на работе.
Все вошли в скромный дом, и дама с детьми тут же отправилась в жилую комнату мужа. Эскулап провёл Григория в просторную ванную, отделанную сияющим кафелем. Он дал парню мыло, свежее полотенце и приказал ополоснуться под душем.
Пока пленный снимал с себя грязную робу, врач принёс новую зубную щётку и тюбик из тонкой фольги, на котором было написано «Хородонт». Григорий слышал о том, что у фашистов уже тридцать лет, есть специальная паста для чистки зубов, но сам её ни разу не видел. И вот сейчас, ему выдался случай, попробовать эту необычную вещь. Оказалось, что пользоваться ей намного приятней, чем сухим порошком.
К средствам ухода за полостью рта, мужчина добавил стопку поношенной, но довольно приличной одежды. Там оказались трусы, майка, рубашка и выглаженные брюки со стрелками.
– Помоешься, вычистишь зубы и переоденешься. Потом проходи в кабинет! – приказал парню хозяин.
Григорий быстро привёл себя в полный порядок и отправился вслед за врачом. Хозяин усадил его в стоматологическое очень удобное кресло и тихо сказал:
– Вчера, ты спас мою жену и детей, и я очень обязан за это тебе! К сожалению, всё наше имущество погибло при английской бомбёжке. Мне нечем тебя одарить за твой благородный поступок. Единственное, что я могу сделать сейчас, так это пролечить твои зубы. Открой рот пошире.
Григорий послушно исполнил приказ. Врач осмотрел довольно запущенную полость в его голове и взялся за дело. Почти два часа, хозяин пломбировал парню повреждённые зубы. Ближе к вечеру он заявил:
– Нужно поставить четыре коронки. – И начал снимать мерки при помощи специального гипса. Ещё долгое время, врач усердно трудился над протезами для советского пленного.
Красноармеец так сильно устал за прошедшую ночь, что не заметил, как задремал прямо в кресле. Он спал, как убитый и даже не слышал, что английские самолёты совершили очередное нападенье на город. К счастью Григория, данная окраина Гамбурга снова не пострадала от сильной бомбёжки.
Ранним утром врач установил парню все четыре коронки. Он удовлетворённо взглянул на свою большую работу, и устало сказал:
– Поздравляю, Иван. Теперь во рту у тебя стоят зубы из настоящей крупповской стали! – Он проводил Григория к выходу из небольшого коттеджа и напоследок добавил: – Сейчас ты отправишься в лагерь. Если тебя будут спрашивать про вчерашнюю ночь, то скажешь, что во время бомбёжки нас не было дома.
Мол, мы куда-то уехали, а куда, не сказали. Тебя оглушило при взрыве, и ты целый день провалялся без памяти. Когда ты пришёл, наконец-то, в себя, так сразу вернулся в рабочую зону. – Врач поколебался, но всё же, протянул на прощание пленному руку. Григорий крепко пожал сухую ладонь эскулапа.
– Удачи тебе! – пожелал парню хозяин и закрыл за ним тяжёлую дверь.
После бомбёжки, в трудовом лагере возникла такая неразбериха, что до Григория никому не было дела. Его тут же включили в большой отряд заключённых и направили на разборку разрушенных зданий.
Ближе к осени, все завалы в центральных районах были расчищены. Оставшихся без работы, невольников опять стали сдавать внаём местным бюргерам. Потом началась уборка урожая с полей, и всё постепенно, вошло в свою колею.
Как стало известно позднее, ночные налёты на Гамбург провели в рамках английской операции под кодовым названием «Гоморра». В результате ковровых бомбардировок, продолжавшихся с 25 июля по 3 августа 1943 года, погибло более 50 тысяч граждан Германии.
Около 200 тысяч получили ранения различной степени тяжести. Только в ночь на 28 июля, когда возник огромный огненный смерч, погибло 40 тысяч местных людей. Около миллиона жителей, лишившихся крова, покинули сильно разрушенный город.
Польский хутор
Военная проза. Рассказ «Польский хутор»
Издан в альманахе «Земля героев и творцов» издательства «Перископ», Волгоград. 2020 г стр.358…365
Молодой лейтенант изучил карту местности, лежавшей вокруг маленькой, уютной деревни. Показал подчинённому на небольшую группу квадратиков, расположенных в глубине обширного леса и сообщил: – Сейчас наш взвод находится здесь. В двух километрах от восточной околицы, расположен крохотный хутор в пару-тройку домов.
Бери всех своих здоровых ребят. Двигай по этому лесному просёлку и посмотри, нет ли там немцев? Если есть, то постарайся их выбить и закрепиться на какое-то время. Если возникнет нужда, пришлёшь связного ко мне. Выполняй.
– Есть! – ответил молодой человек. Сержант бегом направился к месту, где размещалось его отделение. Он поднял на ноги голодных и усталых людей. Объяснил им задачу, и велел двигаться в путь.
Шёл 1944-й, третий год Великой войны. Красная армия постепенно избавилась от неуклюжих винтовок. Их заменили на снаряжение более грозного свойства. Поэтому, каждый из девяти советских солдат имел автомат «ППШ». Десятый, нёс ручной пулемёт Дегтярёва с круглым диском, крепившимся сверху.
Взяв оружие наизготовку, бойцы построились в длинную цепь и, пригибаясь, двинулись в путь. Короткими перебежками они добрались до леса. Не доходя до опушки, растянулись в высокой траве. Затаились и какое-то время внимательно вслушивались в тихий шелест листвы.
Не заметив присутствия фрицев, они ползком тронулись с места, и по-пластунски направились к зарослям. С большой осторожностью углубились в плотный подлесок. Преодолели густые кусты, растущие возле опушки, и опять осмотрелись.
Не заметив ничего подозрительного, они поднялись на ноги, и разделились на две, равные группы. Одна встала слева, другая направилась вправо от извилистой узкой дороги.
Солдаты расположились в нескольких метрах от пыльной грунтовки, так чтобы постоянно держать её в поле зрения. Затем, вытянулись в небольшие цепочки и, стараясь шагать, как можно бесшумнее, двинулись вглубь лесного массива.
Не встретив никого на пути, отряд в полчаса преодолел расстояние, отделявшее небольшую деревню от хутора. Он вышел к густой опушке и замер в тени плотных ветвей.
Перед людьми находилась большая поляна с высокой травой. Она протянулась метров на триста в каждую сторону. На краю обширного луга рос очень мощный раскидистый дуб.
Сержант надёжно укрылся за лесным великаном. Он поднял к глазам армейский бинокль, который дал лейтенант, и выглянул из-за толстого дерева. Немедленно выяснилось, что предусмотрительность советских бойцов не оказалась излишней.
Три бревенчатых дома и четыре сарая, стояли близко друг к другу. Между ними мелькали каски нескольких фрицев. Их было шесть или семь человек. Глядя на знаки различия, можно было понять, это были поляки, служившие Гитлеру.
Судя по напряжённым движениям, фашисты недавно вошли в этот хутор с другой стороны. Теперь они перебегали от здания к зданию. Весьма осторожно входили внутрь каждой постройки и хорошенько осматривали все помещения. Нет ли там неприятеля?
Сержант отнял бинокль от глаз. Обернулся к солдатам и показал им условными знаками, чтобы они растянулись в длинную линию. Укрываясь за густыми кустами, все пехотинцы рассредоточились вдоль ближайших кустов. Они очень низко пригнулись к земле. Вышли на давно некошеный луг и, перебегая с места на место, устремились вперёд.
Немцы были так заняты изучением множества зданий, что не замечали бойцов, прячущихся в высокой траве.
Сержант подобрался к ближайшему дому метров на тридцать. Оглянулся на молодого ефрейтора, шедшего рядом, почти на карачках. Показал, ему чтобы он брал тех фашистов, кто окажется справа.
Прижал приклад автомата к плечу. Встал в полный рост и дал короткую очередь по врагам, находящимся слева. С криком: – Ура! – он рванулся в атаку. Паля на ходу во всех, кого видел, командир побежал к центру хутора.
Ефрейтор поднялся вслед за сержантом. Повёл оружием в правую сторону. Увидел фигуру во вражеской форме. Нажал на крючок спускового устройства и срезал фашиста двумя-тремя пулями.
Заметил другого противника, чуть повернул «ППШ». Выстрелил снова и снова попал. Солдаты тоже вскочили на ноги. Подхватили клич командира и помчались за ним. Загрохотали ещё семь автоматов и один пулемёт.
Чья-то пуля попала в гранату, торчавшую за поясом фрица. Кусочек свинца пробил металлический корпус. Затем, прошёл оболочку из аммонала и врезался в капсюль, сидевший в середине снаряда.
Заряд мгновенно сработал. Раздался громкий хлопок. Взрывная волна врезалась немцу в живот. Разрубила его пополам и разбросала все внутренности на несколько метров вокруг.
Серые клочья кишок повисли на соседнем заборе, как требуха от забитой скотины. Пару секунд они покачались на кольях. Свались на землю и пропали в пыли.
Десятки осколков гранаты брызнули в разные стороны. Большая часть врезалась в тех, кто оказался поблизости. То есть, в «комрадов» погибшего немца. Другие рванулись к советским бойцам, но те находились ещё далеко. Кусочки железа не добрались до цепи нападавших солдат и не смогли причинить им какой-либо вред.
Ошеломлённые внезапной атакой, фашисты не смогли устоять. Не думая об отпоре врагу, фрицы дружно рванулись к ближайшим постройкам. Отстреливаясь на полном ходу, они метнулись в густые кусты, стоявшие стеной на опушке. Пока пехотинцы домчались до хутора, все немцы скрылись в лесу.
Сколько из них было ранено, и удалось ли кого-то убить, красноармейцы, конечно, не знали, а идти в зелёные заросли, чтобы это проверить, никому не хотелось. В чаще старого леса можно спрятаться за каждым кустом и легко пристрелить человека, что бежит за тобой по пятам.
Сержант приказал трём солдатам найти укрытия возле опушки, где скрылись фашисты. Организовать охранение и держать под прицелом все подходы к селению. В первую очередь, с запада.
Всем остальным рядовым он велел заняться осмотром домов, погребов и сараев. Разбившись на двойки и тройки, они разбежались по скромному хутору, и очень внимательно осмотрели все его уголки.
Никого из людей бойцы не нашли. Видно, местные жители испугались приближения фронта. Хуторяне схватили самые ценные вещи. Погрузились в телеги и куда-то уехали.
Вместе с собою крестьяне забрали и всех домашних животных. Вплоть до последней курицы, кота и собаки. Из питомцев нашлась лишь овца, дрожавшая от громкого шума случившейся стычки. Похоже, что в ходе бегства хозяев, она отбилась от стада. Потерялась в лесу и, ничтоже сумняшеся, вернулась в родные пенаты.
Сержант и ефрейтор осмотрели всех четырёх убитых фашистов. К пятому, что разорвало на две половины и порубило, как в мясорубке, они не захотели приблизиться. Было слишком противно трогать руками то жуткое месиво, в которое он превратился.
Все фрицы имели винтовки «Mauser», штык, в виде кинжала в кожаных ножнах, и наступательные гранаты «М-24». Плюс ко всему, противогаз в круглом тубусе, алюминиевый котелок и подсумки с патронами.
Ни ранцев с вещами, ни скатки, ни на ком не нашлось. Скорее всего, оставили где-то поблизости. Решили без груза сбегать в разведку и посмотреть, нельзя ли чего прибрать к своим жадным рукам?
Поэтому, и не взяли с собой никакого запаса съестного. В карманах лежали лишь сигареты в почти пустых мятых пачках и надкусанные плитки шоколада тёмного цвета со странным названием «Scho-ka-kola».
У прочих красноармейцев дела обстояли нисколько не лучше. Хорошенько обшарив пустые постройки, солдаты не смогли отыскать в них ни крошки съестного. То ли хозяева увезли всё с собой? То ли надёжно укрыли в соседнем лесу? Скорее всего, схрон, был где-то рядом, но пойди, отыщи его в этой чащобе.
Лазать по зарослям, где скрылись фашисты, никто не хотел. Поэтому, взоры голодных солдат обратились на дрожащую от испуга овцу. Какой-то боец вынул штык из ножен фашиста.
Взял животинку за мохнатую холку и, почти без усилия, вытащили из сарая во двор. Ловко подсёк ей передние ноги. Прижал её сверху правым коленом и крепко припечатал к земле. Задрал левой рукой кудлатую голову. Поднёс кинжал под нижнюю челюсть скотинки и провёл острым остриём по напряжённому горлу.
Алая кровь ударила толстой струёй. Смешалась с пылью в тёмную грязь и застыла маленькой лужицей. Жалобный крик сменился прерывистым хрипом. Он быстро стих. Отчаянное биение сердца навсегда прекратилось.
Подошёл ещё один бывалый солдат. Бойцы взяли животное за задние ноги. Подняли его над землёй и при помощи тонкой верёвки повесили на перекладину сарайных ворот.
Действуя в два острых ножа, старики сделали несколько надрезов в нужных местах. Вместе взялись за кожу. Рывком дёрнули вниз и стянули мохнатую шкуру, словно длинный чулок.
Затем, сняли обнажённую тушу с места разделки. Положили её на чурбак, на котором хозяева кололи дрова. Нашли топор возле поленницы и разрубили овцу на куски.
Тем временем, остальные солдаты не стояли без дела. Одни развели рядом костёр. Другие принесли из сарая глубокий котёл и обмыли пыльную ёмкость свежей водой из колодца.
Третьи положили баранину в глубокий казан. Налили его до самого верха и поставили на яркий огонь. Все стали с вожделением ждать, когда сварится свежее мясо?
Едва жидкость начала закипать, как прибежали трое дозорных. Они сообщили, что из леса появился десяток фашистов с винтовками. Не успели красноармейцы занять оборону, как слева по ним ударили «шмайсеры».
Поняв, что отделение оказалось под перекрёстным огнём, сержант дал приказ: – Отходим в сторону, откуда пришли!
Прячась за стенами домов и сараев, бойцы добрались до опушки, и укрылись за стволами деревьев. Не видя противника в плотных кустах, немцы тотчас прекратили огонь, но и в чащу они не полезли. Никто не хотел нарываться на пулю.
Фашисты рассредоточились по всему хуторку. Наученные недавним сражением, они двигались, низко нагнувшись, так, чтобы случайно не попасться врагу на прицел.
Оказавшись в подлеске, сержант стал говорить только шёпотом, и приказал провести перекличку. Каждый назвал имя с фамилией и сообщил о своём состоянии. Выяснилось, что двух человек слегка зацепило. Одного в левую руку, второго в бедро правой ноги.
Лежавшие рядом, соседи порылись в карманах и своих вещмешках. Нашли пару свёртков чистых бинтов. Сорвали с них упаковки из плотной бумаги и помогли бойцам с перевязкой. Те быстро пришли в себя от пулевых попаданий и заявили, что могут стрелять.
Сержант вдруг подумал о том, что не исполнил приказ командира и не выбил фашистов из хутора. Кроме того, нельзя оставлять подлым фрицам котёл с кипящей бараниной.
Потери у них небольшие. Те кого ранили, будут стрелять из кустов. Так что, можно отбить у врага варёное мясо. Он окликнул одного из бойцов и отправил к лейтенанту в деревню. Мол, пусть взводный даст солдат на подмогу.
Минут через сорок, пришло одно отделение, посланное к ним офицером. К этому времени, мясо в котле хорошенько прогрелось и принялось исходить упоительным запахом. Над лесом поплыл такой аромат, что у советских бойцов заурчало в желудках.
Красноармейцы растянулись в кустах длинной дугой. На обоих краях разместили по пулемёту. Открыли ураганный огонь из «ППШ» и двух «дегтярей» и с громкими криками дружно рванулись вперёд.
Заметив, что к ним устремилось около двадцати человек, десяток фашистов немедленно бросились к лесу, и мгновенно растворились в кустах.
Без всяких потерь красноармейцы повторно заняли маленький хутор. По приказу сержанта, бойцы установили охрану и сразу помчались к площадке, на которой варилась баранина.
Тот, кто хоть раз готовил еду на костре, доподлинно знает, что открытый огонь работает, не так эффективно, как нормальная печь. Много тепла рассеивается в разные стороны. Крупный котёл нагревается удивительно медленно. Поэтому, мясо пока не сварилось. Нужно было ещё подождать.
Однако, солдаты опять не смогли попробовать горячую пищу. С немецкого запада послышался рёв мощного дизеля. Следом за этим, затрещали кусты и деревья.
На поляну влетел полугусеничный бронетранспортёр с тевтонским крестом, черневшим на серой броне. Сверху стоял станковый пулемёт «MG 42». Следом за угловатой машиной бежали тридцать фашистов с винтовками наперевес.
Красноармейцы не стали сражаться с превосходящими силами фрицев. Они схватили манатки и откатились к опушке. Вернулись в густой лиственный лес, и укрылись в нём так, чтобы их не достали немецкие пули. Укрывшись в кустах, перевязали двух раненых однополчан и послали связного в расположение взвода, за помощью.
Через какое-то время, из деревни примчалось ещё шесть пехотинцев. Причём, они находились верхом на броне «тридцатьчетвёрки». Танк с ходу влетел на большую поляну и немедленно выстрелил из длинной башенной пушки.
Снаряд попал борт в «ганомага». Двигательный отсек транспортёра немедленно вспыхнул. Машина тотчас превратилась в огромную кучу пылающей стали. Клубы чёрного дыма широким столбом поднялись к вершинам деревьев.
Советский танк пальнул ещё несколько раз. Большая часть из фашистов была убиты шрапнелью. Вместе с ними погиб и весь хуторок. Жилые дома раскатились по брёвнышку. Хлева и сараи разлетелись на доски и щепки.
Минуту спустя, на месте построек остались только развалины. Среди дымящихся куч виднелись тела неподвижных врагов.
Пехотинцы закричали: – Ура!
Они дружно выскочили из ближайших кустов и рванулись в атаку. Не встретив сопротивленья фашистов, рассыпались по хуторку и добили оглушённых противников. На этом бой и закончился.
