Александр Шатилов
Болотница
– Иди тихо, за мной, не отставай, – почти беззвучно произнёс дядя.
Он двигался медленно и осторожно, пробираясь сквозь заросли мокрой высокой травы. Ноги в резиновых сапогах уходили в илистую кашу выше, чем по щиколотку. В ушах стол комариный звон, сердце бешено колотилось. Внезапно впереди открылась серая топь, окутанная предрассветным туманом. Там и тут между моховыми кочками и призрачными стволами погибших осин чернели бездонные глазницы омутов.
Дядя подошёл к одному из них и склонился, словно всматриваясь в своё отражение.
– Здравствуй, – сказал он тихо, с нежностью и состраданием в голосе, которых я прежде у него не слышал. – Ох ты бедная, почти всё болото прошла, а тут оступилась.
Я подошёл поближе, глянул ему через плечо, и от ужаса меня отбросило назад, я, задыхаясь, схватился за гнилой ствол дерева.
– Даже не думай орать, – то ли услышал, то ли вообразил я голос дяди Гриши.
Я стоял с открытым ртом и трясущимися руками, а перед глазами застыла картинка детского круглого личика, глядящего из воды белыми неподвижными глазами. Ничего страшнее в своей жизни я не видел. Я думал, это точно демон или какая-то страшная тварь, но дядя спокойно стоял над этой страшной девочкой в омуте и что-то ей говорил. Только усилием воли я заставил себя стоять, смотреть и слушать, что происходило дальше.
– Замёрзла, маленькая? А я тебе ленточку принёс, – говорил дядя, хотя мне казалось тогда, что и он, и всё вокруг – просто плод моего воображения. – Смотри, какая ленточка, красивая, красная…
– … мне бусы подарил… – вдруг услышал я тонкий детский голосок, едва отличимый от комариного писка.
Стало вдруг жутко холодно, меня колотил озноб.
– Знаю, вижу, какие, жемчужные, – отвечал дядя Гриша.
– Каждая – моя слезинка… – отвечал детский голосок.
– А годок тебе какой?
– Пятнадцать…
– А звать-то как?
– Настенька…
– Вот что, Настенька, – серьёзно произнёс дядя Гриша, – нельзя тебе больше здесь находиться, пора уйти.
– … не отпустит… – услышал я жуткий, точно шипение змеи, испуганный шёпот, – … никто не ушёл…
– Отпустит, я знаю…
– Я здесь сорок лет, – продолжал шёпот девочки.
– Прошёл той срок, пора…
Дядя Гриша принялся что-то бормотать. Я никак не мог разобрать слов. Повисла гробовая тишина, даже серый туманный лес замер в неестественном молчании: не шумели листья, не зудели неугомонные комары, всё погрузилось в безжизненный холодный вакуум. Откуда ни возьмись в руках у дяди Гриши появилась курица, которой он мгновенно свернул шею, а в следующую минуту надрезал ей шею ножом и окропил вокруг омута птичьей кровью. Мне показалось, я услышал вздох. Он был настолько отчётливым, что я даже огляделся. Но в следующую минуту я почти потерял сознание: из омута медленно поднималась девочка, она была почти прозрачная, казалась сотканной из водорослей, на вид ей было не больше пятнадцати лет, а личико было по-детски кукольно-прекрасным. Из светлых глазок капали слёзы, каждая размером с жемчужину. Девочка поднималась и таяла в утреннем свете, превращаясь в клубы тумана. Всё выше и выше поднималась она, пока не растаяла полностью.
Я почти пришёл в себя, решив, что всё кончилось, но тут боковым зрением увидел нечто такое, от чего чуть не вскрикнул, зажав себе рот: в нескольких метрах слева от нас прошло нечто, похожее не то на старика, не то на старуху, одетую в лохмотья, сгорбленную, корявую, она двигалась бесшумна, проходя насквозь кусты и траву. Видение длилось доли секунды, но и этого мне хватило, чтобы почувствовать надвигающийся приступ паники. Меня трясло. При этом мозг как-то выхватил тот факт, что курица исчезла, и зацепился за него, рождая десятки страшных мыслей в минуту.
– Это болотница, – снова, то ли услышал, то ли представил я слова моего дяди. – Теперь повернись, и идём. Не оборачивайся.
Я развернулся, и пошёл прочь, как робот. Эмоции исчезли. Шаг, другой, третий, я переставлял ноги, изо всех сил стараясь не совершить роковую ошибку. «Оглянешься – окаменеешь». Не помню, как, мы вышли к незнакомой деревне, дошли до другого её края, где была автобусная остановка у обочины разбитого сельского шоссе. Машинально я прочитал надпись на облезлой картонке в железной раме: «деревня Акулово».
