Александр Прокудин
Взломать шамана

Глава 5
За вознаграждением

Иван вез возвращать компьютер, гадая: что же у него там внутри такого, что нельзя скачивать и копировать под угрозой самого страшного преследования? Наверное, дело в папках со странными цифровыми названиями. Это были некие архивы документов, открывающиеся специально написанной под них программой, которую при беглом осмотре в компьютере он не обнаружил. Ну и ничего. Большого искушения раскрыть этот секрет у Ивана не было. Искушение получить без проблем тысячу евро, во всяком случае, было куда сильнее – чем получить ее же, но с проблемами. Или же не получить вообще ничего, кроме проблем.

Телефонный разговор с хозяином ноутбука был недолгим. Имени своего он не назвал, только адрес. К удивлению Ивана, Васькину историю с «находкой» подтвердил – по крайней мере, не стал с ней спорить. Сказал, что заплатит, и, в свою очередь, постращал тем, что случиться, если Иван заглянет в содержимое. А также категорически настаивал, чтобы всё случилось как можно быстрее – ноутбук ему был нужен немедленно.

Ехать, тем не менее, до названного адреса было около часа, да и Черешнин собирался, мягко говоря, не стремительно. Сходил для начала в магазин рядом с домом, купить хоть чего-то позавтракать. Положил, наконец, какой-то минимум на телефон. Васькин аппарат занес ему обратно. Честно сообщил соседу, что долг, посредством ноутбука, исчерпан полностью. Позавтракал, посмотрел вечерние новости, и только тогда уже выехал, в конце концов, за вознаграждением.

Адрес он нашел быстро. От метро, куда идти, пускай и по осенней октябрьской темноте, найти было несложно. По номерам квартир на подъезде определил, в какой именно ему. Вошел. И сразу отметил, что внутри подъезда ощущается какая-то суета. Лифт, остановившийся где-то наверху, лязгал то открывающимися, то закрывающимися створками и никуда не ехал. По лестничному колодцу метались несколько спорящих на повышенных тонах голосов. Иван прикинул по записанному на бумажку номеру квартиры, какой это этаж, и лифта решил не дожидаться. Бодро зашагал наверх ногами, которые, по мере приближения к тысяче евро, становились все легче и быстрее. Общее настроение, что не могло не радовать, было таким же летучим и приподнятым.

Иван добрался до пролета третьего этажа и невольно замедлился. Квартира, на которую ему открылся вид с низа лестницы, стояла с настежь распахнутой дверью. Возле нее торчали двое санитаров «скорой», с носилками, прислоненными «на попа» к стене рядом с дверным проемом. Именно они и спорили – с кем-то в глубине прихожей.

– И чего нам, до ночи тут торчать? Мы бы уже на три других вызова успели! Это ему спешить некуда … – громко высказывал претензии санитар постарше.

– Я сказал! Сначала осмотр помещения, потом забираете тело! Это убийство, в конце концов! – отвечал ему резкий и твердый голос из прихожей.

– И не последнее на сегодня! С меня дежурный смены голову снимет за то, что я с одним жмуром второй час вожусь! Знаешь, сколько их за сутки по городу?

– Да уж получше тебя!

Споривший с медиками сделал шаг в коридор и стал виден Ивану. Им оказался сухопарый долговязый мужчина, за сорок, в мешковатом на его сутулой фигуре сером костюме – недорогом и плохо отглаженном. Левая рука у него была на медицинской перевязи, а под глазами темные круги. Но сами глаза, словно трансформаторная будка при перегрузке, бешено извергали из себя разряды самых настоящих молний.

– Все вопросы перенаправляй ко мне! Старший следователь Шестаков. Запомнил?

Санитары и Шестаков потеснились, чтобы Иван смог пройти. Они явно приняли его за жильца дома, которому надо выше. Проходя мимо квартиры, Черешнин не удержался и бросил взгляд на то, что было в ее коридоре.

На полу прихожей он увидел кровь. Ее было много. В крови лежали чьи-то ноги: одна босая, другая в домашнем тапке. По размеру и цвету вряд ли женские. Иван прошел на полпролета выше и обернулся. Следователь уже зашел обратно в квартиру, санитары, ругаясь, отправились вниз по лестнице. Черешнин спустился обратно к квартире и снова заглянул в прихожую.

Тело, которому принадлежали мужские ноги, лежало поперек коридора. Голова и туловище отсюда видны не были – практически целиком погибший упал на спину в ванную комнату. В луже крови валялся разлетевшийся при падении мобильный телефон.

«Надо бы позвонить, чтоб меня встретили», – увидев аппарат, вспомнил Черешнин о цели своего визита. А затем его взгляд выхватил цифры над дверным звонком распахнутой квартиры.

У квартиры, где Ивана ждали с ноутбуком, были точно такие же.

Программист едва успел справиться с неожиданным приступом рвоты. Не совсем понимая, что делает, Иван метнулся по лестнице вверх, подальше от страшного места. А в следующий миг у него чуть не разорвалось сердце.

– Молодой человек! – строгий голос, прозвучавший сзади, пригвоздил его к месту.

Иван обернулся, если что, готовый послушно поднять руки. Из квартиры с убитым выглядывала полицейская форма, надетая на девушку. Если бы Черешнин отпустил сейчас перила, то съехал бы к ней по ступенькам на пятой точке.

– Молодой человек! – повторила форма.

Пересохшее по самые связки горло выдавило:

– Аргх?..

Полицейский китель заговорил вдруг совершенно не агрессивным, а вполне дружелюбным, даже немного заискивающим, тоном:

– Я извиняюсь, но можно вас на минутку? Вы тут живете?

Иван сделал вздох такого объема, чтобы его хватило сразу на весь длинный и малоубедительный рассказ о том, как он тут оказался. Но, прежде чем первое слово сорвалось с его кающихся губ, на лестничной площадке вновь появился следователь Шестаков.

– Гуляра! Куда пропала? Заняться нечем? – прорычал он жестким тоном явного начальника.

– Евгений Алексеевич, я понятого нашла! – сказала Гуляра радостно и буквально за руку затащила Черешнина в страшную квартиру.

Выдохнул он уже внутри.

Глава 6
Страшный следователь

– Не наступите тут только, испачкаетесь, – Гуляра провела Ивана в обход лужи крови внутрь квартиры.

Тело уже было накрыто простыней. Иван смело разжмурил второй глаз и увидел, что девушка-полицейская ему улыбается.

– Я, честно говоря, практикантка, – сообщила она ему доверительным шепотом. – Впервые на убийстве. Но следователь очень опытный. Садитесь, я за другим понятым побежала.

Иван уселся на краешек длинного кожаного дивана в большой комнате. И потихоньку начал осматриваться – куда он попал?

В глаза первым делом бросалась некая нарочитая солидность, делающая комнату похожей на рабочий кабинет. Не современный, офисный, а скорее писательский, или даже научный, как у профессора в «Собачьем сердце». Тяжелые душные портьеры, книжные полки – от плинтуса до потолка. Центральное место занимал большущий письменный стол. Массивный, возможно старинный, и распотрошенный до последнего ящичка. Выдвинутые, они валялись рядом на полу, и стояли на столешнице, вперемешку со своим содержимым. За столом маячило высокое кресло – едва ли не единственная вещь из 21-го века в комнате. Удобное, эргономичное, дорогое (в современной офисной мебели Иван за время своей беспокойной карьеры поднаторел). Три других стула, обитые потертым атласом, например, выглядели как реквизированные Швондером у буржуя Саблина. Они стояли с внешней стороны стола, будто предназначались для посетителей, пришедших со своими проблемами к сидящему за столом «профессору».

«Значит, не писатель», – сделал вывод Иван.

Гуляра привела вторую понятую – пожилую женщину в ядовито-сиреневом платке. Которая твердо повторяла «я ничего такого не видела» – до тех пор, пока ей не сказали, что этого от нее никто и не требует. Она понятая, а не свидетель.

Молодая практикантка приступила к оформлению положенных бумаг.

– Заполните, пожалуйста. ФИО, адреса проживания – протянула Гуляра Ивану и «платочнице» стандартные полицейские бланки.

– Душегубцы! – сказала женщина. – Мало, что убили, еще и квартиру всю вверх дном перевернули! Стол вона как раскурочили.

– Ну, вообще-то это уже мы, – слегка извиняясь, ответила Гуляра. – Следственная бригада.

– А! Эти искали… Улики? – с пониманием отнеслась платочница.

– Компьютер убитого, – поделилась помощница следователя. – Евгений Алексеевич приказал все уголки обшарить.

Иван сглотнул ком в горле, принявший размеры мортирного ядра. Пока не поздно, надо рассказать все. Нашел, позвонил, принес, чтобы отдать. А тут такое. В чем виноват-то?

Иван кхмыкнул, произнес: «Секундочку!» и сунул руку в сумку, дабы извлечь из нее проклятый ноутбук. С последующим его вручением в руки закона и порядка, в сопровождении с убедительным раскаянием. Но, к его ужасу, о компьютере первым заговорил не он. А Шестаков. Появившийся в дверном проеме со стороны кухни с мобильным телефоном у левого уха.

– Компьютера нет! Уверен, он в руках убийцы! – зло и с досадой рычал следователь в трубку. – Так точно! Так и сделаем! Есть, докладывать о каждом шаге…

Рука Ивана, уже держащая ноутбук за теплый пластик, застыла на месте.

Шестаков, закончив разговор, по всей видимости, с начальством, перед которым отчитывался, набрал другой номер.

– Все ломбарды, мастерские – прочесать! – давал он указания в трубку. – Личный приказ Манина. Скупщиков и барыг брать максимально жёстко, колоть на месте! Найдём лэптоп, найдем и убийцу. Я лично этой твари кишки на локоть намотаю…

Гуляра все это время ожидавшая, когда уже закончится обещанная «секундочка», глазами задала вопрос: «Не сейчас ли? А то пора!». Иван кивнул и широким жестом, чтобы видели все вокруг, вместо ноутбука вытащил из сумки пишущую ручку. И, покраснев, сел обратно на диван, заносить свои паспортные данные в протокол.

– Вы уж поймайте убивца этого! – обратилась к следователю тетка в платке.

– Поймаем! Никуда не денется! – следователь со звуком вонзил кулак в ладонь другой руки. – Филипп не чужой нам человек был, – произнес он с болью.

– Кто? – переспросил Иван.

– Филипп. Убитый, – ответил Шестаков. – Он частным детективом работал, но всегда с нами сотрудничал, с полицией. Про маньяка слышали, который женщин в парках убивает? Филипп нам его ловить помогал. Уж на что этот зверюга был хитрый, тварь, а взяли мы его! И этого подонка поймаем, не сомневайтесь!

Следователь, яростно расхаживающий во время речи по комнате взад-вперед, вновь покинул помещение. Гуляра с почтением дополнила им сказанное.

– Евгений Алексеевич за этим маньяком давно охотился. Видите, с раненым плечом ходит? Этот гад ранил, при неудачном захвате. Но вчера, со второй попытки, взяли его с поличным. Теперь за все ответит! И с убийцей Филиппа так же будет, будьте спокойны.

– А к нему сюда постоянно ходили всякие, – шепотом сообщила платочница, по всей вероятности, тоже живущая в этом доме. – Даже с охраной некоторые. Да он и сам всегда при деньгах был. На одном такси разъезжал сколько!

«И только сегодня его в метро занесло, будь он неладен!» – подумалось Ивану.

Оперативно-следственная бригада заканчивала составлять протокол. До Черешнина долетали обрывочные сведения.

Смерть наступила час назад. «Чуть не сразу после нашего разговора…», – прикинул Иван по времени.

Колотые раны: в печень, брюшину, сердце. Резаные – по сухожилиям и артериям.

– Тысяча евро отдельно, сотками в конверте, – произнес один из помощников следователя, описывающий найденное на столе.

«Для меня», – понял Иван.

– И еще четыре в столе, – подал голос другой помощник. – Не взяли, не ограбление значит.

– Ноутбук искали, ноутбук! – завелся от этих слов Шестаков. – Там у Филиппа все дела были, которые он вел. Там разгадка!

– Насчет телефона, – появился из прихожей криминалист. – Думали, убийца сим-карту изъял. Но нет, нашли в ванной, под кровью была.

Криминальный эксперт положил на стол упакованную в прозрачный полиэтиленовый пакетик окровавленную телефонную карточку погибшего. Шестаков отреагировал немедленно.

– Гуляра! Все дела откладывай, проверяй звонки с карты. Естественно, последние интересуют больше всего. Ну и всех, кто попадает под подозрение – брать и колоть!

Вот и объясняй потом, что просто испугался.

В принципе, как полиция может на него выйти? Только одним способом. Иван решительно поднялся с места.

– Простите, я больше не могу, мне срочно идти надо. Вы же сказали недолго? Могу я протокол подписать и…

– Да, конечно. Спасибо вам! – засветилась улыбкой Гуляра. Протянула бланк, показала, где подписать. Посмотрела на заполненные графы. И выдала неожиданно: – Черешнин, точно! Ваня Черешнин. А вы… А ты меня не помнишь? Гуляра? Маматова?

– Кто? – Иван растерялся. – Я… Э… Нет.

– Ну, много времени прошло. Мы детьми были. Я в вашем классе училась. А потом переехала.

– Серьезно?

– Да, ты еще бегал за мной. В четвертом классе.

В голове Ивана, занятой сейчас совсем другими размышлениями, промелькнули какие-то косички, большие улыбающиеся глаза с черными ресницами и белые банты, каждый величиной с отдельную голову. Что по этому поводу сказать, он все равно не знал. Глупо, пожав плечами, Иван улыбнулся. Гуляра помогла.

– Ладно, ты спешил. Еще раз спасибо, Ваня. До свидания!

Иван бежал по лестнице, перепрыгивая через весь пролет сразу. Медлить было нельзя. Васе Ложкину он позвонил из автомата у станции метро, на всякий случай, пряча лицо от возможных около подземки камер безопасности.

– Васька! Только не перебивай! Тебе куда-нибудь уехать надо… Случилось… Я с твоего телефона на труп позвонил. Потом расскажу. Тебя сейчас брать и колоть будут. И меня потом. Простишь? Бро?

Глава 7
Опасный ноутбук

Василий покинул город немедленно, уехав на неизвестную дачу к знакомым, как никто понимающим, что такое проблемы с законом. Наматерившись вдоволь на соседа снизу, Ложкин все же не мог не признать, что это впервые, когда Иван подставляет его, а не наоборот, как это бывало обычно. Иван, что сказать, отыгрался, с лихвой, но часть вины в сложившейся ситуации была и на его, ложкинской совести. Василий сам это понимал – особенно, учитывая, как именно он «нашел» злосчастный ноутбук. В час пик, когда люди особо невнимательны к вещам и карманам, чего только в метро не найдешь!

Иван Черешнин, вернувшись к себе, совершенно не представлял, что делать. В принципе, если просто пройдет время, Ваську не найдут, а найдут настоящего убийцу, на этом все и закончится. И какая разница, что там в этом компьютере.

А если нет? Если убийца надежно скрылся, и, следствие, пойдя по ложному пути, все-таки выйдет на Ваську и Ивана?

От этой мысли становилось страшно. Вспоминая яростного старшего следователя страшной прокуратуры, было понятно, что сердечного разговора с ним не выйдет.

Кто бы мог за него вступиться?

Иван удивился сам себе, как же он не додумался до этого сразу. Конечно же, у него было прекрасное алиби!

Иван сел за рабочий стол и включил ноутбук детектива. С нетерпением дождался, пока тот загрузится, вышел в сеть и щелкнул по иконке с шляпой и усами. Черное окно приватного чата появилось посредине дисплея.

«Алло! Вы тут? Это Иван!» – быстро напечатал Черешнин. Чертыхнулся. – «То есть Алекс! Алло!».

Чат молчал. Иван потерзал кликами кнопку с динамиком и «поалло-аллокал» вслух. Ответа не было.

Черешнин решил не ждать. Он набирал по одному предложению и тут же вбивал их в окошко чата клавишей ENTER.

«Я был у Филиппа».

«Там полиция».

«Он убит».

«Я не знаю, что мне делать».

Иван остановился, перевел дух, не отрывая глаз от дисплея. Там, по-прежнему, было тихо. Уже не так быстро, и не так уверенно, он допечатал:

«Компьютер все еще у меня».

На экране, наконец, появились знакомые заглавные буквы.

«ТАК ТЫ АЛЕКС ИЛИ ИВАН?»

Черешнин, извиняясь, виновато пожал плечами.

«ИВАН. Я ПОНЯЛА».

«Да. Простите, – написал Иван. – Поговорим?»

Появился ответ:

«НЕ МОГУ».

Иван не знал, что на это сказать. Собеседница написала сама:

«ОН НЕ ОТВЕЧАЛ. Я ЕМУ ЗВОНИЛА. КАК ОН УМЕР?»

«Я точно не знаю. Убили ножом. В квартире все перевернуто», – ответил Иван.

«ИСКАЛИ НОУТБУК», – выдвинула ту же версию, что и следователь Шестаков, собеседница.

«Что мне с ним делать? Давайте, я вам отдам?» – напечатал Черешнин. И поспешно добавил: «Денег не надо».

«НЕТ» – ответил чат. «ТЫ ВИДЕЛ, ЧТО СДЕЛАЛИ С ФИЛИППОМ. Я ХОЧУ ЖИТЬ. ЕСЛИ ТЫ ТОЖЕ, ИЗБАВЬСЯ ОТ КОМПЬЮТЕРА И ОБО ВСЕМ ЗАБУДЬ».

«Хорошо», – согласился Иван.

«ПРОЩАЙ».

Иван переместили курсор на крестик в углу окошка, чтобы закрыть программу. Но остановился. Ему показалось, он понял, почему девушка отказалась говорить. Боясь опоздать, он быстро напечатал:

«Постойте!»

«ЧТО?»

«Вы меня слышите?»

«ДА».

Черешнин сказал вслух:

– Я не знаю, как вас зовут. Простите. Короче… Мне очень жаль, что так случилось. Правда. Я про вашего Филиппа.

Иван нажал на рисунок динамика. Пошел звуковой фон.

– Спасибо, – через паузу сказал знакомый голос.

Иван не ошибся, девушка плакала.

– Я не знаю… Я могу что-то для вас сделать?

– Ваня? – голос звучал хрипло и тихо.

– Что?

– Сделай, как я сказала. Забудь обо всем и избавься от ноутбука.

И отключилась.

Черешнин еще с минуту молча, без движения просидел перед онемевшим экраном. Потом решительно выдвинул из рабочего стола ящик, в котором лежала отвертка и другие, способные помочь в демонтаже ноутбука, инструменты. Ему совсем не было жалко расстаться с тем, что за пару часов создало такое количество неприятностей. К тому же, думал он, таким образом, он уничтожает связывающую его с преступлением улику.

Разобранный на части лэптоп полетел в мусорный контейнер рядом с домом.

После беспокойного ночного сна, в котором Ивану поочередно являлись то полный укоризны сосед сверху, то одетая в школьную форму полицейская Гуляра, утро Черешнин провел в классическом размышлении: что делать дальше? Видимо, все-таки звонить матери. Деньги, полученные от Васьки, ушли ему же «на переезд». Работы не было, а была бы, все равно жить до ее оплаты на что-то было надо.

«Хорошо, хоть телефон оплатил», – подумалось Ивану, и телефон тут же откликнулся на эту мысль звонком.

Номер был незнакомый.

– Ваня, доброе утро! Это Гуляра.

– Кто? – в горле опять стало сухо.

– Полицейская. Помнишь? Одноклассница? Ты вчера так быстро сбежал. Я, оказывается, не все бумаги тебе дала подписать. Меня Евгений Алексеевич жуть как отругал.

Гуляра беззаботно рассмеялась. Что до Ивана, то его сейчас не рассмешили бы лучшие номера «Комеди клаба».

– Придется к нам в прокуратуру заехать. Ты не против?

Не против? Ехать туда, где обитает страшный следователь Шестаков, наматывающий чужие кишки на собственные локти, не хотелось совершенно.

Но разве у него есть выбор?

К тому же вдруг уже что-то стало известно про настоящего убийцу?

– Конечно! Я сегодня же зайду, – ответил Гуляре Маматовой окончательно проснувшийся Иван Черешнин. – Диктуй адрес.

Глава 8
Допрос

Иван добрался до центральной московской прокуратуры, расположенной на Крестьянской заставе под номером один, быстро, по прямой транспортной ветке. Робея, он подошел к огромному государственному зданию и созвонился с Гулярой. Она объяснила, куда направиться дальше.

Встретила его уже внутри, в коридоре возле своего кабинета.

– Ваня, спасибо большое, что пришел! Надо подождать. У Евгения Алексеевича допрос, очень важный.

И юркнула обратно.

Иван усадил себя на один из коридорных стульев, предназначенных доя посетителей прокуратуры. Из-за дверей, где скрылась Гуляра, доносились неразборчивые голоса. В одном из которых Иван сразу распознал следователя Шестакова. Судя по интенсивности рычания, Евгений Алексеевич был на взводе. «Гнида», «тварь», «падла» и другие юридические термины то и дело пробивались через ненадежную дерматиновую звукоизоляцию.

От того, как допрашивает Шестаков, Ивану стало жутко даже тут, в коридоре. Что уж говорить о том, на кого следователь орал непосредственно? Подписанное по всем пунктам признание явно было делом самого скорого времени. Впрочем, допрашиваемый все же пробовал сопротивляться: сквозь мощно ревущий водопад шестаковских угроз едва заметно пробивалась тоненькая струйка чьих-то оправданий. С монотонными плакучими интонациями, какие бывают у пристающих возле метро побирушек. В голосе было еще что-то странное, но, что именно, сходу Ивану понять не удалось.

Наконец, после особенно гневного следовательского пассажа, своим напором закупорившего струйку «побирушки» наглухо, дверь распахнулась. Из кабинета выскочил пылающий, в рубашке с расстегнутым воротом и закатанными до локтей рукавами, Шестаков. Пустая перевязь для раненой руки болталась на шее. Лицо его щерилось в звериной полуулыбке, надкрылья носа хищно раздувались, а зрачки вновь метали невидимые молнии – из темных глазных впадин прямо в Ивана. Черешнину померещился даже огненный пар, бьющий из ноздрей следователя.

Не снижая набранных в кабинете децибел, и продолжая глядеть Ивану прямо в глаза, Евгений Алексеевич оглушительно проорал:

– Самый умный, урод?! Самый хитрый?! Думал, мразь, всех обведешь вокруг пальца и спокойненько смоешься?!

Иван похолодел быстрее, чем, если бы на него вылили бочку жидкого азота. Скованный от ужаса, он не мог выдавить из себя ни звука.

– Я тебе, сука, устрою! Будешь у меня кишками сморкаться и кровью рыдать! – продолжал Шестаков, ввинчиваясь глазами в Ивана.

– Гражданин начальник, да не я это, клянусь! Я еще раз вам говорю, я не делал ничего… – зазвучал снова странный плаксивый голос. Поскольку дверь теперь была открыта, вполне членораздельный. – У меня семья, у меня дети… У меня родственники, у меня работа… Гражданин начальник…

– Закрой пасть, тварь! Ты, падла, все равно у меня во всем сознаешься! – Шестаков переместил взгляд с Ивана вглубь кабинета, откуда вышел. Стало понятно, что Ивана он просто рассматривал, а говорил не с ним, а с «побирушкой». – Мразота! Гниль!..

Шестаков вернулся глазами к покрытому инеем Черешнину.

– Понятой? Сейчас Гуляра протокол вынесет.

– Гражданин начальник, не делал я ничего! Отпустите, пожалуйста… – снова занудил голос. И совсем уже смело заявил: – Я на вас жаловаться буду!

– Чтооо?! – Шестаков округлил глаза до размера шаров в русском бильярде и ринулся обратно в кабинет со сжатыми от ярости кулаками.

Через хлопнувшую, как атомный взрыв, дверь до Ивана донеслось: «Я тебе глазные яблоки сейчас, знаешь, через что вырву?!..».

Иван зажмурился и закрыл ладонями уши. Как же ему хотелось стряхнуть с себя всю эту историю, словно дурное наваждение. Сделать так, чтобы всего этого в его, и так не особо богатой на радости, жизни программиста-неудачника не было.

«Прекрасный план! Обмануть такое чудовище, как Шестаков, и иметь наглость заявиться после этого к нему, в самое его логово. Чтобы что-то там выведать! Идиот!».

Маугли называл это «дергать смерть за усы». Иван прямо увидел себя, держащимся за усы разъяренного тигра с чертами лица Евгения Алексеевича Шестакова.

«Вот что мне сегодня приснится. Вместо одноклассницы в фартучке…», – подумал Черешнин. И чуть не слетел со стула на пол, поскольку кто-то осторожно, но все равно неожиданно, тронул его за плечо.

– Ваня, заснул? Все в порядке? – над ним стояла улыбающаяся Гуляра с неподписанными страницами протокола. – Ты скулил. Все хорошо?

– Да-да, все нормально. Действительно сморило, ерунда, – поспешил взять себя в руки Иван.

– Вот тут подпиши и Евгению Алексеевичу отдай. Хорошо? – попросила Гуляра, показывая Ивану бумаги. – И извини, что ждать пришлось. Но у него очень важный допрос.

– Да, я видел только что. Ничего страшного, – натянуто соврал Иван про «ничего страшного».

Черешнин заметил, что на Гуляре верхняя одежда, а в руках сумочка.

– А ты что, убегаешь? Сама?

– Да, очень спешу. До свидания, Вань! Еще раз спасибо большое!

Лучезарная Гуляра сунула в руки Ивана документы, ждущие его подписи, и полетела по коридору легким степным ветерком.

Черешнин кисло проводил ее глазами. Кричать вдогонку «А как там с убийством? Нашли кто?» было нелепо даже для бывшего одноклассника.

Спустя мгновение Гуляра скрылась за коридорным поворотом, а охотник за тигриными усами постарался прикинуть, как бы ему извлечь из сложившейся ситуации хоть что-то. Прочитать потщательнее протокол? Почему бы и нет? В конце концов, это его святая, как понятого, обязанность. Пока Шестаков там сам на допросе кого-то убивает, вдруг обнаружатся новые детали.

Однако не вышло даже этого. Двери кабинета снова распахнулись и оттуда вышел конвойный полицейский. Заняв положенную по служебному канону позицию в пространстве, он буркнул «На выход!» и пропустил вперед себя невысокого понурого человека в наручниках. Им оказался примерно 45-тилетнего возраста невзрачный азиат. Щуплый, тщедушный, заросший щетиной, одетый в висевшую мешком оранжевую дворницкую куртку.

– К стене! – скомандовал конвоир.

Азиат послушно ткнулся лбом в стену. Иван прочитал надпись на спине куртки: «Парк им. Матросова».

– Я не делал ничего, гражданин начальник… Отпустите… – хлюпнув носом, жалостливо, но как-то уже совсем без надежды, проныл в стену арестант.

«Вот что у него с голосом, – понял Иван. – Акцент!»

– Да, да, прям сейчас. Отпущу и такси до дома вызову, – зло, но уже без крика, ответил появившийся на пороге кабинета Шестаков. – Увести.

– Вперед, – буркнул конвойный.

Шаркая одетыми в неудобные кирзовые сапоги ногами, дворник обреченно поплелся по коридору, уводя за собой и конвойного полисмена.

Ивану стало жаль «побирушку» автоматически. Не важно, что он там такого натворил. Ни один человек в мире не заслуживает того страха, которого способен нагнать старший следователь прокураторы Евгений Алексеевич Шестаков.

– Калмык? – зачем-то спросил у него Иван про дворника.

– Он? Нет, киргиз, – ответил Шестаков.

– Украл что-то?

– Ха! Украл! – следователь неприятно рассмеялся. – Он девять женщин убил! И пятерых полицейских.

– Кто?!

Удивление Ивана было на сто процентов искренним. По внешнему виду киргиз на душегуба не тянул никак. Максимально агрессивная ситуация, в которой его можно было представить, это, как он повышает голос на жену, а потом тут же в страхе приседает, закрывая руками голову.

– Он, он. Кожу с них сдирал, изверг. С поличным взяли Заплаточника! – Шестаков жестко ударил кулаком в ладонь. – За каждую смерть он мне ответит. Я из него позвоночник через пупок выдерну! Подписал?

Иван, в очередной раз пораженный анатомическими экспериментами работников внутренних органов, мгновенно решил, что на сегодня с него точно хватит. Маугли, сидевший перед Шерханом с усами в руках, дернуть за них так и не решился. Быстро подписав бумаги, Черешнин передал их Шестакову и, так и не задав ни единого вопроса об убийстве детектива Филиппа, поспешил выбежать вон.