Александр Петров
Капитан Брейн
– Вперёд!
Два десятка пиратов высыпали на улицу, окружая вампира. Герцогиня Арагонская неподвижно стояла на освещённой луной мощёной дороге, положив затянутую чёрной перчаткой ладонь на рукоятку длинного тонкого меча. Она не сказала ни слова, только улыбнулась, и в полумраке ослепительно сверкнули её белоснежные клыки. Двое пиратов, у которых были сети, попытались сразу пустить их в ход, однако, калёная проволока не выдержала. Герцогиня перехватила сети одну за другой, разорвав их пополам своими руками. Следом полетели абордажные крючья. Но в цель они не попали, поскольку вампира на прежнем месте уже не оказалось.
Она внезапно появилась позади ошеломлённых пиратов, и сразу трое из них разлетелись в разные стороны, будто камни, пущенные из пращи. Двое упали где-то между сараями, третий – врезался в стену скотобойни. Мгновение спустя из ножен выскочил меч герцогини и буквально пригвоздил пирата к доскам, пронзив ему грудь.
Следующим на вампира бросился Джереми. Его тесак оказался выбит из рук стремительным встречным выпадом Арагонской, и её пальцы сжались на шее старпома. Она тут же склонилась к нему, густые светлые волосы легли на пирата как стихарь. Голова вампира мотнулась в сторону, разбрасывая вокруг окровавленные ошмётки трахеи. Джереми захрипел, повалился на спину и бешено засучил ногами в агонии.
Арагонская повернулась.
Её залитый кровью подбородок и горящие прозрачно-голубые глаза заставили большинство пиратов в ужасе отшатнуться назад. Если бы она бросилась вперёд, можно было не сомневаться, что все эти привычные к грабежу и смерти головорезы тотчас бы побежали. Но внезапно герцогиня пошатнулась. Черты её лица исказились от невыносимой боли, меч выпал из руки, звякнув о дорожные булыжники. Она схватилась обеими руками за свою шею, словно её душила некая неодолимая сила, и стала медленно оседать на колени.
Позади неё возник Себастьян Фагунда. Было ли его появление запланировано заранее им самим, или же он понял, что скоро его подручные попросту разбегутся, и решил, наконец, вмешаться, это так и осталось загадкой. В его левой руке лениво покачивался на золотой цепочке крупный рубин, разгоревшийся в ночном полумраке ярче чем угли.
– Ага, значит, он всё-таки действует, – с весёлой усмешкой сказал Фагунда, наблюдая, как тело Арагонской содрогается в сильной лихорадке. – Кажется, такого вы явно не ожидали, сударыня.
Он сделал знак застывшим от страха пиратам, и те скопом подбежали к два живой герцогине. Теперь уже ничто не помешало опутать её крючьями, но, видя, как некоторые из его подчинённых слишком сильно усердствуют, в отместку ещё и отвешивая пленнице тумаков, Фагунда резко выкрикнул:
– Эй, полегче там! Не повредите собственность его светлости лорда Дамаэля Мельтана!
Четверо пиратов подняли связанную герцогиню на руки и быстро потащили в сторону порта. Остальные попытались оказать помощь двум раненым, сломавшим рёбра от падения между сараями. Лежавшего у стены скотобойни спасать уже не требовалось, равно как и Джереми, который всё еще дрыгал ногами на залитой кровью мощёной дороге. Себастьян подошёл к нему. Горло его старшего помощника было разорвано пополам.
– Да-а, человек поистине удивительная загадка природы, – сказал он и озадаченно вздохнул. – Люди способны мучиться часами, ожидая смерти, но она иногда запаздывает.
С этими словами Фагунда вытащил из-за пояса умирающего оба его пистолета. Один он передал вставшему рядом боцману, а другой направил Джереми в лоб и взвёл курок.
– Прости, дружище.
Грохнул выстрел. Тело старпома вытянулось и замерло.
Себастьян весело фыркнул, отдал оружие Хагги и повернулся к остальным своим людям.
– Всё, уходим, – суровым тоном сказал он. – Заберите раненых, трупы и всё оружие. И запомните, нас тут не было. Хагги, проследи за этим.
– Да, капитан.
***
В чувство её привела качка.
Ей показалось, будто она раскачивается вперёд и назад, как маятник, у которого очень медленный ритм. Потом она услышала отдалённые крики птиц, и, наконец, пришёл запах. Ноздри вампира широко раздвинулись. Да, запах. Человеческий запах. Она не могла спутать его ни с чем другим. Так пахли только люди.
Герцогиня открыла глаза и увидела деревянную переборку. Теперь у неё не оставалось никаких сомнений. Она была на корабле, вероятно, пиратском, учитывая её вчерашнюю стычку, и это не предвещало ничего хорошего. Для Первого Меча Дома Арагонов дважды быть побеждённым людьми означало попасть на разбирательство Совета Урождённых. В лучшем случае, виновный получает право покинуть Дом и отправиться в добровольное изгнание, а если Совет вынесет иной приговор…
Об этом она старалась не думать. Вампира оставляют в зале не имеющем кровли, прикованным к стальному кольцу, вмурованному в каменный пол, чтобы он мог встретить свой первый и, разумеется, последний рассвет. И тот факт, что её противники сражались не совсем подобающим образом, ничего бы не изменил. Для Первого Меча существует только честь. И уж коль скоро она запятнана поражением, он не вправе просить пощады. Кроме того, будучи, истинным воином, Арагонская не привыкла сдаваться. Она повернула голову и внимательно осмотрела место своего заточения.
Это было помещение, где, видимо, не часто держали пленников. К прочным дубовым балкам верхней палубы крепилась одна двутавровая стальная, к которой герцогиню и приковали. Цепи толщиной почти в пять дюймов удерживались трёхдюймовыми угловыми кнехтами, вырвать которые сразу было бы невозможно. Ноги пленницы приковали таким же образом, поэтому на скорое освобождение рассчитывать не приходилось. Впереди виднелся световой люк, ведущий к лестнице наверх. Создавалось впечатление, будто это помещение специально подготовили для вампира. Сделай пленница хотя бы одну попытку сбежать, распахнутый в яркий полдень люк, стал бы её могилой.
Глянув под ноги ещё раз, герцогиня вдруг с изумлением обнаружила, что на ней надета старая потёртая роба. Это открытие её сильно озадачило, и, пока она пыталась понять, кто и зачем решил сменить на ней одежду, а, главное, каким же образом это произошло, люк, ведущий на верхнюю палубу с лёгким скрипом распахнулся.
Яркие лучи солнца ворвались внутрь, осветив доски деревянного настила на полу. Но до пленницы солнце не добралось. Непостижимо хитрым образом та часть помещения, где она была, оказалась в тени. И это было чудовищно точно рассчитано. Словно вампиру отмерили черту, за которую нельзя переступать.
По лестнице неторопливо спустился Фагунда. В руке он по-прежнему держал Амулет Крови, и герцогиня захрипела. Увидев, что пленницу снова сотрясает сильная дрожь, Себастьян засмеялся.
– Ах, да, – сказал он. – Я опять забыл, что эта милая штучка способна скрутить вампира, как пучок сена. Что ж, думаю, мы сделаем перерыв.
Фагунда вытащил из голенища сапога кинжал, воткнул его в переборку у себя за спиной, и повесил на него цепочку с рубином.
– Полагаю, отсюда он доставит вам меньше страданий, сударыня, – добавил Себастьян и подошёл к своей пленнице чуть ближе. – Ровно десять футов. И ни дюймом меньше. Вполне хватит, чтобы умерить ваш воинственный пыл. Иначе, в вашей белокурой головке может созреть неприятная мысль разорвать меня на куски.
– Если бы мне не сковали руки, – с ненавистью процедила Арагонская, – я бы так и сделала.
Фагунда развёл руками.
– Выходит, я поступил правильно, когда заказал эти цепи. Хотел бы заметить, они мне недёшево обошлись.
Он уселся на пол, недалеко от пленницы, потом вытащил из кармана трубку и кисет с табаком.
– Впрочем, сударыня, – невозмутимо продолжал Фагунда, набивая трубку табаком, – я надеюсь с лихвой окупить эти издержки, когда доставлю вас в Седую Гавань.
Увидев промелькнувшее на лице герцогини удивлённое выражение, Себастьян добавил:
– Да, мы плывём на юг. И с хорошим ветром будем в Седой Гавани меньше чем через неделю. Обещаю, что за это время вас будут кормить. Надеюсь, сырая говяжья кровь придётся вам по вкусу.
Губы герцогини раздвинулись в ехидной усмешке.
– А если я попытаюсь сбежать?
Себастьян медленно раскурил трубку, посмотрел на неё и сурово ответил:
– Я бы крайне не советовал вам этого делать, сударыня. Как бы мне не хотелось получить причитающиеся денежки за вас с моего нанимателя, я не стану рисковать своим кораблём и своими людьми. И попросту буду вынужден убить вас.
На этот раз усмешка пленницы стала уже злобной.
– А вы полагаете, что у вас получится?
– Боюсь, сударыня, вы не учитываете тот факт, что это предприятие было хорошо подготовлено, – сказал Фагунда, выпуская из трубки облачко дыма. – Это Крюйт-камера, специально оборудована для вашего пребывания в течение целой недели. Вокруг нас море, и, если вы помните, там негде спрятаться от солнца. Тем более, вам. Я не знаю, насколько хорошо вампиры умеют плавать, но даже если это и так, у вас в запасе будет только ночь. А полдень должен показаться вам чересчур жарким.
Пленница промолчала. И Себастьян продолжил:
– Кроме того, та прелестная вещица, что сейчас висит в десяти футах позади меня, станет вам предупреждением.
– Откуда вы узнали?
– Про Амулет Крови? О, здесь вам стоит спрашивать не меня. Я абсолютно ни черта не смыслю в колдовстве, хотя мой двоюродный дядя по материнской линии, говорят, служил магом в Торговой Гильдии. Но…увы, данное занятие меня никогда не прельщало.
Герцогиня взглянула на покачивавшийся позади Фагунды рубин.
– Где моя одежда? – внезапно спросила она.
Себастьян снова затянулся трубкой.
– Пришлось от неё избавиться, – ответил он и улыбнулся. – Мы её сожгли. Чтобы не осталось никаких следов вашего пребывания на моём корабле, когда всё это закончится. Думаю, вас будут считать пропавшей. И члены вашего клана чопорных кровососов не станут искать своего сородича.
– Это бесчестно, – с горечью в голосе сказала Арагонская.
– Вы не справедливы, сударыня, – усмехнулся Фагунда. – Мне пришлось обделить свою команду, чтобы дать вам новую одежду. И должен признать, что для женщины, которой исполнилось шестьсот двадцать лет, вы чертовски неплохо сложены.
Звякнули цепи. Пленница тщетно попыталась натянуть их, чтобы разорвать, но только обессилено опустила голову.
– Смотрите на это проще, сударыня, – весёлым тоном сказал Фагунда. – Клянусь морской бездной, будь мы в другой ситуации, я бы охотно попользовался вами, но мой наниматель – весьма влиятельный человек. И я бы не хотел ссориться с ним, доставив порченный товар. Поэтому…
Слова Себастьяна были неожиданно прерваны появлением в люке боцмана Хагги. После смерти Джереми, он сделал головокружительную карьеру по меркам пиратов, став новым старшим помощником капитана. Пригнувшись, он посмотрел на Фагунду и встревожено сказал:
– Я видел парус на горизонте. За нами идёт корабль.
3
Брюлл был капитаном корабля «Пламя Феникса» – единственного крупного шестидесятипушечного пиратского галеона. Стоявший на рейде, он напоминал древесную гору, украшенную изящной резьбой гакаборта и планширов. Утро выдалось немного туманным, белёсая полоса закрывала морскую гладь, словно тонкое покрывало, и Брюлл решил подождать.
Первыми Мальдек покинули фрегат «Стальной Кракен», где капитаном была Дэко, и галеон «Смертоносный Ветер» Эдварда Рея. Третьим ушёл «Серый Пёс», небольшой двадцатипушечный галеон капитана Дункана Мортейна, который ещё вечером, когда Брейна и его спутников размещали на галеоне Брюлла, сказал Мартину на ухо:
– Будешь на Дарлеане, красавчик, непременно загляни ко мне в гости. У меня сохранилась бутылочка великолепного карневалльского вина, да вот только распить этот чудесный напиток не с кем. Разве что только с тобой.
Прищурившись, Брейн посмотрел на него. Худой, с выпирающей челюстью и длинным носом, Мортейн был обладателем коротких маслянистых волос и ярко сверкавшей жемчужной серьги в левом ухе. Его камзол был украшен богаче всех прочих, а пальцы сплошь унизаны перстнями, преимущественно, сапфирами и изумрудами. На правом боку Мортейн носил тонкую рапиру, с перевитой ажурными стальными дужками рукоятью. Он дружески похлопал Мартина по плечу, кокетливыми движениями пальцев изобразил в воздухе очертания большой бутылки, а потом направился вдоль пристани, жеманно переставляя ноги и вихляя бёдрами.
Эдвард Рей, стоявший рядом с Брейном, посмотрел вслед уходящему Мортейну, и усмехнулся.
– Теперь держись, – сказал он, обращаясь к Мартину. – Кажется, Дункан положил на тебя глаз.
– Я это понял, – тяжело вздохнул Брейн.
– Ничего страшного. Дункан всегда обхаживает новичков. Свежее мясо, как ни крути.
Брейн сплюнул.
– Спасибо, я постараюсь об этом не забыть.
Ближе к полудню туманная дымка стала таять, обнажая сверкавшую под лучами солнца водную стихию. Брюлл посмотрел на горизонт, потом повернулся и громко крикнул:
– Отдать швартовы!
По верхней палубе забегали пираты. Наблюдая за этой суетой, Брейн украдкой поглядывал на своих товарищей, для которых всё происходящее было в новинку. Из всех семерых, пожалуй, только сам Мартин имел опыт плавания, поэтому остальные его спутники ощущали себе немного не в своей тарелке.
– Марсовые, к вантам! – продолжал греметь голос Брюлла. – Ставить фок и грот!
Словно бы по мановению волшебной палочки, галеон раскрыл паруса и начал плавно отходить от пристани.
После полудня, с попутным ветром, «Пламя Феникса» уже отошёл настолько далеко, что Мальдек был едва-едва виден на горизонте. Впереди, безбрежной заводью простиралось Седьмое море, играя лёгкими волнами и ослепляя бледно-голубой прозрачностью неба. Обед подали в капитанскую каюту, куда помимо, естественно, старших офицеров Брюлла, пригласили и Мартина. Сам обед на удивление оказался довольно прост – салат с креветками и магуаровый2 сок, считавшийся одним из лучших средств от цинги. Никакого спиртного за столом не было.
– На борту сухой закон, – сказал Брюлл, многозначительно покосившись на своего старшего помощника Грэйфа, толстого пожилого пирата, носившего на левом глазу чёрную повязку. – В порту пусть делают что хотят, мне плевать, но здесь чтоб ни одной капли. Не хочу сесть на мель из-за вдрызг пьяного рулевого. Или проснуться со вспоротым брюхом, когда напившаяся команда устроит побоище.
Грэйф кивнул, подтверждая слова своего капитана. Однако на лице Брейна не отразилось и тени изумления. Он плавал на приватирах, прекрасно зная правила и порядок, царивший на кораблях во время дальних походов. Разумеется, что среди большинства пиратских капитанов были абсолютно разные мнения на этот счёт. Кое-кто был непрочь побаловать своих моряков во время плавания, сетуя на то, что отдых команде просто необходим. Но Вольное Братство тем и славилось, что как только корабль выходил в море, все недовольные дисциплиной на борту могли тотчас оказаться в воде…
– Я понимаю, что тебе жуть как не терпится узнать, почему ты здесь, Мартин, – с усмешкой сказал Брюлл. – Да и о нас ты, наверное, слышал много. Может быть, даже больше, чем тебе бы хотелось.
– Я полагаю, у вас есть для меня работа, милорд, – усмехнулся Брейн в унисон своему собеседнику. – Не думаю, что вы спросили про мой опыт плавания из обычного любопытства.
Брюлл крякнул, потом глянул на сидящих рядом своих офицеров и хлопнул ладонью по столу.
– А ты чертовски умный парень, Мартин.
– И хитрый, – добавил Грэйф, хмуро сдвинув брови. – Едва мы развернули паруса, как он проверил, каким галсом мы идём.
Брейн загадочно улыбнулся.
– Я просто любовался мачтами, сударь.
– Так я тебе и поверил. Ты ходил на квартердек, осмотрел шканцы…Как настоящий моряк…
– Я давно не плавал. Решил освежить память.
Брюлл засмеялся.
– Не придирайся, – сказал он, хлопнув своего старпома по плечу. – Из парня выйдет отличный капитан.
– Значит, именно такую работу вы хотите предложить мне, милорд? – спросил Брейн.
– Ну… – Брюлл на мгновение задумался, потом кивнул. – В Дардеке, на пристани, стоит один фрегат. Трофей, что достался мне недели две назад. Обшивка в десять дюймов из просмоленного черешчатого дуба. Сорок четыре восемнадцатифунтовые пушки. Говорят, что его построили ратерийцы, хотя сдаётся мне, это пустая брехня. Но утлегарь украшена морёным дубовым чёрным драконом. Вот его и прозвали «Чёрный Дракон». На ратерийском побережье до сих пор ходят легенды о кладе дракона на Острове Мёртвых Душ, и местные зеваки в Дардеке уже жаловались губернатору, что на пристани стоит проклятый корабль.
– Суеверие, – добавил Грэйф и поправил повязку на глазу.
– Может, оно и так, – продолжал Брюлл, – да вот губернатор Дарлеана так не думает. Он говорил со мной до нашего отплытия в Мальдек. У него целая куча петиций от местных торговцев и судовых докеров. Они хотят, чтобы корабль сожгли. Прилюдно, дабы изгнать проклятие.
Брейн покачал головой.
– Сорокачетырёхпушечный фрегат? Сжечь? Это святотатство.
– Да, – вздохнул старый пират. – Вот и я сказал губернатору, что заберу корабль, как только найду ему капитана. Я уж думал, не подыскать ли кого в Мальдеке, но ведь там одни ратерийцы, а эти ни за что на свете не взойдут на борт проклятого корабля из-за своих побасенок. Да и Дардек тоже ратерийцы строили, отсюда и название. Их там целая община, разнеси её шторм, но ведь жалко мне терять хороший фрегат.
– Хотите, чтобы я стал его капитаном? – спросил Брейн.
Глаза Брюлла пристально, с прищуром, глянули на Мартина, словно бы впиваясь ему в душу, чтобы отыскать истинные помыслы. Он медленно провёл пальцами по своей седой бороде, затем подался вперёд и сказал:
– Знаешь, Мартин, есть в тебе что-то, чего я никогда не замечал в твоём отце, мир его праху. Наверное, потому что он не был авантюристом.
– Я тоже. Просто я не боюсь старых легенд.
Брюлл снова засмеялся.
– Каков, а?! – он повернулся к своему старшему помощнику. – Нет, ты слышал? Легенд он, видите ли, не боится!
Грэйф покачал головой.
– Тогда, парень, тебе точно быть капитаном проклятого судна.
– Пока морской дьявол на дно не утащит! – громко выкрикнул кто-то из сидевших рядом офицеров Брюлла.
Через мгновение вся каюта потонула в оглушительном хохоте. Но вскоре он был прерван заглянувшим в дверь боцманом, который был на вахте.
– Впереди корабль, капитан, – сказал он.
Брюлл поднялся, звякнув тарелками.
– Иду.
***
Себастьян Фагунда быстрыми шагами взбежал на мостик.
Он выхватил подзорную трубу у своего вахтенного офицера и рывком раскрыл её. Недобрые предчувствия овладели Себастьяном, когда он смотрел на массивный корпус идущего следом корабля, и дрожащий голос Хагги только сильнее действовал ему на нервы.
– Идёт с наветра.
– Я вижу. Помолчи.
– Через час нагонит, – невесело добавил Хагги.
– Думаю, раньше. Нас заметили. Ставят дополнительные паруса.
Фагунда оторвался от трубы, шумно вздохнул, выругался и снова вскинул её, чтобы устремить взгляд на догонявшее «Ночную Ведьму» судно. Его лицо внезапно побелело и напряглось.
– Пусть его дьявол проглотит! – со злобой процедил он. – Похоже, это «Пламя Феникса»…
Теперь побледнел и его старший помощник.
– Галеон капитана Брюлла?!…
– Выкатывай две пушки на корму, – сказал Себастьян, повернувшись к старпому. – По моей команде дашь два выстрела. По правому и левому галсу. Понял?
Хагги посмотрел на своего капитана, будто тот уже лишился рассудка. Галеон «Пламя Феникса» почти вдвое превосходил в артиллерии «Ночную Ведьму», да и стрелять по кораблю Брюлла было всё равно, что дразнить свирепого быка. Конечно, выстрел по галсу был своеобразным сигналом не приближаться, однако, такие шутки явно не действовали на старого пирата, возглавлявшего Вольное Братство. Хагги был полностью уверен, что Брюлл поступит наоборот, догнав «Ночную Ведьму», и всем им тогда не миновать беды.
Видя колебания старпома, Фагунда прикрикнул:
– Ты ещё здесь?!
– Капитан, я не думаю, что… – начал было Хагги.
– Тебе не нужно думать, чёртов болван! У нас в трюме груз на целых семь тысяч золотых салерэнов! Или ты хочешь объяснять старику, почему не поделился с Братством?! Тащи пушки на корму! Живо!
***
На капитанском мостике «Пламени Феникса» вахтенный офицер передал подзорную трубу Брюллу. Прищурившись, старый пират долго разглядывал шедший впереди корабль, потом наклонился и сказал поднявшимся следом старшему помощнику и Брейну:
– Это «Ночная Ведьма». Идёт на всех парусах, словно бежит от ратерийской эскадры.
– Я видел Фагунду в Мальдеке, – добавил Грэйф. – Он отплыл под утро. Даже не подождал, пока туман разойдётся.
Брюлл несколько мгновений о чём-то размышлял, потом ещё раз глянул в подзорную трубу. Его лицо осветила зловещая улыбка.
– Что-то тут не то, – сказал он. – Надо бы порасспросить Фагунду, куда это он так спешит. – Старый пират повернулся к старпому и громко скомандовал: – Всех подвахтенных на реи, живо! Ставьте дополнительные паруса!
– Да, капитан!
Грэйф стрелой метнулся по палубе. Не прошло и минуты, как засвистела дудка боцмана, и вокруг уже мелькала полусотня не совсем одетых пиратов, выскакивавших наверх из люка кубрика на нижней палубе. Брюлл усмехнулся и хитро подмигнул Мартину.
– Ничего. Сейчас поднажмём, – в его голосе прозвучал весёлый азарт.
Брейн поднял голову, посмотрел сперва на паруса, потом на видневшийся впереди корабль. И внезапно сказал:
– Лучше сменить галс. Хотя бы на пару румбов вправо. Взять круче к ветру. А потом, снова повернуть.
На лице Брюлла отразилось удивление. Однако, он тоже глянул на паруса, и сразу понял, что имел ввиду Мартин.
– А ведь ты чертовски прав, дружище, – усмехнулся старый пират и обернулся назад, к рулевому. – Два румба вправо! Привестись к ветру!
– Есть два румба вправо, капитан!
Тяжёлая громадина галеона начала быстро догонять идущий впереди корабль, заходя ему точно под правый борт. В этот момент с кормы «Ночной Ведьмы» полыхнуло, над морской гладью эхом прокатился гулкий отзвук пушечных выстрелов, и почти перед форштевнем «Пламени Феникса» вздыбились два фонтанчика воды. Брюлл вскинул подзорную трубу и гневно взглянул на корабль Фагунды.
– Какого дьявола?! – пробормотал старый пират. – Что он делает?
Мартин прищурился, наблюдая, как корабли начинают понемногу сближаться.
– Это предупреждение, чтобы мы не подходили близко, – сказал он. – Следующий выстрел может быть уже по нам.
– У нас пушек вдвое больше, – возразил Брюлл. – Что это ему взбрело в голову? Хочет драться? Или не видел флаг Братства?
Брейн снова посмотрел на мачты. Высоко, на гроте, бешено развевалось на ветру чёрное полотнище с белыми скрещёнными руками, под которыми был нарисован кривой нож. Не заметить этот флаг было просто невозможно, тем более, что на «Ночной Ведьме» висел точно такой же.
– Не думаю, – сказал Брейн. – Флаг он видел.
– Фагунда всегда был немного сумасшедшим, – добавил подошедший на мостик Грэйф. – Но, боюсь, тут что-то другое.
– Скоро узнаем, – мрачно буркнул старый пират.
***
– Капитан, это безумие! – громко сказал Хагги, когда Фагунда приказал снова зарядить пушки.
– Заряжай! Не мешкай!
– Не стоит злить старика! Он нас всех пустит на дно одним залпом!
Не помня себя в гневе, Себастьян схватил своего старпома за воротник и встряхнул.
– Заряжай, мерзавец!!! – визгливо закричал Фагунда, и на его шее от напряжения вздулись вены.
Стоявшие на палубе пираты, увидели это и растерянно замерли, не зная, что предпринять. Неписанные законы Братства гласили, что приказ своего капитана важнее любого здравого смысла, однако, в такой ситуации они оказались впервые. Ещё ни разу не было случая, чтобы корабли Вольного Братства сталкивались между собой в открытом бою. С другими судами, которые они собирались захватить, разумеется, да, всем пиратам приходилось иногда сражаться сообща, но чтобы вот так, когда, возможно, придётся убивать своих же… Многие пираты имели друзей на разных кораблях Братства. Им было не по нутру сражаться с теми, кто мог стоять с ними плечом к плечу в морских набегах. И приказ Фагунды, словно бы, повис в воздухе.
Себастьян посмотрел на своего старшего помощника, потом на остальных пиратов, неподвижно стоявших на палубе. Его рот перекосился от ярости, и Фагунда хрипло выдавил:
– Что?! Неужели, мятеж!?
Ответом ему было гробовое молчание.
В это время за кормой возникла громада галеона «Пламя Феникса». Уже можно было разглядеть пиратов, сновавших по его палубе, и готовивших абордажные крюки. Послышалось звонкое бряцание оружия. На мостике стоял Брюлл, чью седую бороду невозможно было не заметить среди окружавших его головорезов.
– А, ну, спустить паруса, караси дохлые! – донёсся громоподобный голос старого пирата.
Фагунда обернулся. Его глаза прищурились. Он понимал, что теперь всё потеряно, и с поистине дьявольской изобретательностью решил попытаться повернуть дело в свою пользу. Каким образом объяснить свои действия, Себастьян ещё не придумал, но уже начал изображать покорность словам предводителя Вольного Братства. Он кивнул остальным своим подчинённым и сказал:
– Паруса на гитовы. Выполняйте.
Хагги развернулся и махнул рукой.
– Все вахтенные, к вантам! Паруса на гитовы! Шевелитесь, шевелитесь!
Через несколько мгновений «Ночная Ведьма» начала сбавлять ход. Догнавший её галеон Брюлла, выбросил абордажные крюки, зацепляя ими планшир, и оба судна стали подтягиваться вплотную друг к другу. Через оба борта перекинули трап, и Брюлл первым спрыгнул на палубу «Ночной Ведьмы». Стоявший среди пиратов Старый Томми, увидев, что Брейн последовал за ним, выхватил у одного из зазевавшихся молодых моряков короткую абордажную саблю и тоже устремился по трапу.
– Ты стрелял в мой корабль, негодяй! – хриплым от едва сдерживаемой ярости голосом, проговорил Брюлл.
Подойдя к Себастьяну, старый пират от души ударил его эфесом шпаги в лицо. Нижняя губа Фагунды треснула, подбородок окрасился кровью, и он опрокинулся на палубу.
Ни один из членов команды Себастьяна не пошевелился, глядя как пылает злобой лицо Брюлла. Фагунда медленно поднялся, вытирая кровь, и, смиренно склонив голову, сказал:
– Это был предупредительный выстрел, милорд. Я понимаю ваше негодование, и знаю, что поступил неразумно, но я не хотел, чтобы ваш галеон подходил к нам.
Глаза Брюлла подозрительно сузились.
– И что же такого страшного случилось на «Ночной Ведьме», что мы не должны были приближаться? – тихим, не сулящим ничего хорошего, голосом спросил он. – Только не говори, будто твои молодцы подцепили что-то от портовых девок в Мальдеке!
Стоявшие вокруг пираты захохотали. Фагунда подождал, пока смех затихнет и покачал головой.
– Нет, милорд, – ответил он, покосившись на своего старшего помощника. – Если бы дело было только в этом, я бы сам сбросил этих болванов в море. У нас на борту есть опасный груз, милорд. Очень опасный. Именно поэтому я…
– И что это за груз? – перебил его Брюлл. – Две тонны ратерийского рома?
Снова раздался хохот. Себастьян тоже позволил себе слегка улыбнуться. Первый порыв гнева старого пирата прошёл, и теперь можно было не тревожиться, что его вздёрнут на рее. По своему обыкновению, Фагунда умел повернуть саму суть разговора в нужное ему русло, чтобы избежать больших неприятностей. И он надеялся на своё умение и сейчас. Когда хохот снова стих, Себастьян сказал:
– Увы, милорд, этот груз будет намного опаснее любого напитка.
– Да ну? – Брюлл обернулся и весело кивнул стоявшим подле него Мартину и старпому Грэйфу. – Я теряюсь в догадках. И что же это?
– Вампир, милорд.
Лицо Хагги, который находился рядом с Фагундой, вытянулось от величайшего изумления.
Он никогда бы не смог подумать, что его капитан, столь трепетно относившийся к порученному им делу, так быстро решил раскрыть его. И его изумление, ясно отпечатавшееся на лице, не ускользнуло от взгляда Брейна.
– Вампир? – произнёс Брюлл. – Это, что, шутка?
Кто-то из пиратов хохотнул. Но его смех уже никто не поддержал.
– Нет, милорд, – сказал Фагунда. – Это не шутка. Она внизу.
Брови старого пирата ласточками взлетели вверх.
– Она?!!
***
Висевшая на цепях пленница не могла знать, что же именно происходит на верхней палубе. Когда Фагунда ушёл, он оставил болтающийся на рукоятке кинжала Амулет Крови, видимо, подозревая герцогиню в возможной попытке освободиться от своих оков. И с какой радостью она бы сделала это! Разорвала на куски цепи, потом дождалась ночи и вволю потешилась бы кровью этих грязных животных! Но неумолимая сила, навечно запечатанная в большом, ярко сверкавшем рубине, это проклятье, ниспосланное людьми на её род, чтобы вампиры беспрекословно служили Северной Короне, совершенно истощила её.
Будучи вампиром, Арагонская могла ощущать малейшие колебания, и едва заметная дрожь переборок корабля подсказала ей, что судно открыло стрельбу. Потом эхом послышались звуки небольшого, всего-то двух орудий, пушечного залпа, и она приподняла голову. По палубе суетливо бегали люди. Топот их ног был отчётливо слышан здесь, в крюйт-камере. Далее всё стихло.
Не зная, что на самом деле творится там, наверху, герцогиня подумала, что на корабль Фагунды напал кто-то ещё. Сезон штормов подходил к концу, и немало пиратских шаек начали плавание в Седьмом море, хотя подобная ситуация ничего, в сущности, не меняла. Если даже, пираты не затопят это судно, вместе с пленницей, которую, естественно, никто не удосужится спасти, она просто попадёт в руки другого капитана. И участь её может оказаться даже горше той, что уготовила ей судьба, послав Себастьяна Фагунду.
Через некоторое время послышался громкий стук борта о борт.
На палубе раздались голоса, затем дважды люди дружно хохотали. Следом пленница услышала скрип палубного настила, кто-то шагал в сторону люка, причём людей было четверо. Арагонская замерла. Сама мысль о том, что она беспомощно висит на цепях, не имея ни малейших сил защищаться, едва не лишила её рассудка. Наконец, люк откинулся, и на лестнице показался Фагунда.
– Вот она, милорд, – сказал он, посторонившись и уступая место своим спутникам.
В крюйт-камеру спустились Брюлл, Мартин и Старый Томми, который, видимо, решил взять на себя обязанности телохранителя Брейна. Именно он и узнал пленницу. Охнув от изумления, Старый Томми покачал головой.
– Да чтоб мне облысеть! – воскликнул он, потом повернулся к Брейну и засмеялся. – Уж не та ли это клыкастая стерва, что хотела сожрать нас на Крокусовом поле? Помнится, ты задал ей тогда!
Брюлл посмотрел на Мартина.
– Старая знакомая, да?
Он кивнул.
– Да. Кажется, она из Дома Арагонов.
– Ангелина Ван Виэрэген, – сказал Фагунда. – Мы схватили её в Мальдеке и теперь везём в Седую Гавань.
Лицо старого пирата приобрело озадаченное выражение. Он хмуро сдвинул брови и недовольно проворчал:
– Ты с ума сошёл, да?
– Это почему? – опешил Фагунда.
