Александр Михан
Белорусская фантастика. Сборник
Ревизоры
– Дональд, Дональд! Ты моей смерти хочешь? Где тебя черти носят? – кричал на весь отсек инженер Мэйсон, на данный момент временно исполняющий обязанности капитана космической баржи огромного даже по нынешним меркам грузового транспортника «Изольда-413». – Боцман, надеюсь, ты не забыл, что сегодня к нам ревизия пожалует?
В большом динамике под потолком баржи сначала появился прерывистый звук тяжёлого дыхания, а потом зазвучал и хриплый голос самого Дональда.
– Кэп, у меня всё схвачено! – Дональд достал из нагрудного кармана металлическую фляжку с коньяком и сделал небольшой глоток.
– Ты приберись немного у себя, – голос Мэйсона зазвучал поспокойнее. – Ну не мне тебя учить…
– Кэп, – Дональд посмотрел на гору пустых бутылок под столом и опустил скатерть с изображением созвездия Персея до самого пола. – Порядок! У меня всё готово к приему гостей.
Дональд вышел из своего отсека, приложил ладонь к экрану сканера – и всё его хозяйство наглухо закрыли железные пластины, с виду похожие на защитные переборки, которые используют в аварийных ситуациях.
***
Господин Пиба, аудитор первой категории, сморщив от неприятного запаха нос, недовольно посмотрел на немногочисленную команду «Изольды-413», которая в полном составе вышла встречать двух очень важных персон.
– Тоба, ты глянь на этих немытых бродяг! Вонь несусветная! Такое впечатление, что команда с момента своей службы на корабле ни разу не мылась.
Тоба, главный ревизор галактического совета, включил видеокамеру на массивных очках и, окинув взглядом (заодно просканировав) каждого, достал шёлковый платок и показательно закрыл нос.
– Эй, ребята! Мы не в прачечной работаем! – во главе команды встал Дональд, держа в одной руке кольцо краковской колбасы, а в другой – небольшую банку горчицы, в которую он периодически окунал колбасу и демонстративно откусывал её огромными кусками. – Одна половина баржи заполнена гумусом, теперь, я смотрю, и другая будет забита дерьмом под завязку!
Команда дружно начала смеяться, и на их смех (громкое ржание) прибежал белый, как полотно, инженер.
– А ну заткнитесь, олухи! Быстро по своим местам! Устроили мне здесь цирк, понимаешь!
Мужчины, завидев Мэйсона, поспешили разойтись, оставив боцмана наедине с инженером и двумя ревизорами.
– Господа, прошу прощения! Команда давно в рейсе – одичали немного. Не один год варятся, так сказать, в собственном соку, но как профессионалам им цены нет…
– Ладно, Мэйсон, не утруждайтесь! Мы здесь не за этим, – Тоба спрятал платок в карман. – Будьте любезны данные о перевозках и контрактах за последние семь лет.
– Семь лет? – у Мейсона непроизвольно отвисла челюсть. – А меня уверяли, что только за последний год…
– Здесь мы решаем, что и кому делать! – аудитор поправил галстук-бабочку и бриллиантовую брошь в виде эмблемы галактического совета на лацкане пиджака. – Кстати, этот зловонный продукт запрещено перевозить на судне.
Дональд быстро затолкнул в рот последний кусок краковской колбасы и, хлопая в ладоши и показывая таким образом, что у него ничего нет, произнёс: «Пронто, парни!»
– Это нарушение параграфа! – не унимался Пиба.
– А нарушение параграфа, – добавил Тоба, поправив очки на переносице, – и есть нарушение закона!
***
Пиба вставлял документацию корабля в прибор для сверки данных. С каждым новым документом, представлявшим из себя позолоченную пластину с защитой от повреждений и копирования стандарта ASS2023, его лицо расплывалось в лучезарной улыбке.
– Попахивает конфискацией корабля, – Пиба отложил очередной документ и радостно постучал костяшками пальцев по столу. – Нарушений столько, что можно писать диссертацию на тему «Методы противодействия контрабанде и контрафакту». А у вас что, коллега?
Тоба покачивался в кресле, сидя напротив аудитора, и что-то печатал в своём ежедневнике. Наконец, дописав последнее предложение, он хитро посмотрел из-подо лба.
– На хорошую прибавку к пенсии, я думаю, мы сегодня заработали. Эти свиньи мало того, что занимаются перевозкой запрещённых грузов, так ещё используют и несертифицированный инструмент для ремонта. Наше управление отчисляет ежегодно огромные деньги, а они…
– Да, лицензии сейчас стоят очень дорого, – Пиба согласно кивнул.
– Лицензии? Да у них запчастей на три таких баржи! Собирают весь мусор по галактике и возят с собой. А этот боцман Дональд, к примеру, ещё и сам придумывает разное! Один только плазменный резак чего стоит! Нет, конечно, голова у этого дурака работает, как надо, но всё равно – это нарушение параграфа!
– А нарушение параграфа – это нарушение закона! – Пиба довольно встал из-за стола.
– Именно! – Тоба многозначительно поднял вверх указательный палец. – Для этого мы здесь и находимся. Я приказал выбросить за борт всё нелицензионное оборудование и инструменты. Нет разрешения – нет работы, нет нарушений!
– На месте прибытия получат новое, если, конечно, их не попросят полностью очистить корабль!
Мужчины одновременно засмеялись и, собрав свои вещи, направились к шлюзовой камере.
***
– Уже покидаете нас? – Дональд держал кружку с кофе, от которой подозрительно разило виски.
– Как вам сказать?
Пиба остановился и, не глядя на боцмана, продолжил:
– Похоже на то, что это был ваш последний рейс.
– Как это? – Дональд от удивления чуть не выронил кружку из рук.
– Наше присутствие выявило такое количество нарушений, что ни один здравомыслящий перевозчик больше вас не зафрахтует.
– Это еще почему?
– Никто не хочет нарушать закон, – ответил Тоба. – Вы и ваша компания постоянно нарушали параграф.
– А нарушение параграфа – это нарушение закона! – добавил Пиба. – Как только мы доберёмся до офиса, ваши контракты аннулируют, а судно конфискуют.
– Постойте, постойте! Ну так же нельзя! Вы собираетесь лишить нас работы по надуманным претензиям. Все так сейчас работают – сплошь и рядом! О каких лицензиях и сертификатах вы говорите? Ваше хвалёное оборудование вышло из строя ещё в самом начале. Если бы не мои парни, то этот корабль давно порезали на металлом!
– Закон превыше всего! – Тоба шагнул в открытый люк и уселся на своё место в шлюпке. – Я могу только посоветовать вам искать другую работу!
Следом за ревизором в шлюпку шагнул и аудитор.
– Ничего личного, как вас там… Дональд! Ничего личного!
С досады боцман сплюнул на пол и залпом выпил содержимое кружки: «Пиба и Тоба, два долбо…»
Но ревизоры его уже не слышали, они со счастливыми лицами готовились отстыковаться от «Изольды-413» и уже предвкушали, что их ждёт по возвращению домой. Внезапно через иллюминатор Дональд заметил, как его плазменный резак, который приказали выбросить за борт, очень близко подлетел к соплам двигателя шлюпки ревизоров. Ревизоры уже запустили двигатели. Мужчина не успел и глазом моргнуть, как его резак тут же взорвался. От взрыва шлюпку знатно покорёжило. В динамике под потолком раздались перепуганные голоса мужчин, которые наперебой вопили, чтобы их срочно вытащили из повреждённого корабля:
– Дональд, срочно режьте дверь! Мы не можем выбраться! Если взорвутся баки с топливом, нам конец!
– Чем резать? – Дональд глубоко вздохнул. – Ваш сертифицированный резак не работает, мой вы приказали выбросить за борт. Так что, увы…
– Мы погибнем, сделайте хоть что-нибудь! Если вы нас вытащите отсюда, мы всё исправим! Вы получите свой корабль обратно!
– А как же параграф? – Дональд пожал плечами.
– Какой ещё к черту параграф? – Пиба вопил как хряк, который попал в западню.
– Ну как же! В Кодексе четко прописано: если космическому судну, находящемуся в полёте, грозит опасность, то капитан и его команда должны принять все меры по его спасению. По-моему, параграф 45—51, если мне не изменяет память. Ваша шлюпка вот-вот взорвётся и может повредить нашу «Изольдушку».
– Дональд, не будь идиотом, помоги нам!
– Нет, я не могу допустить нарушение параграфа, – Дональд подошёл к рычагу для ручной отстыковки. – Так как нарушение параграфа – это нарушение закона!
Мужчина ещё с минуту смотрел в иллюминатор, как повреждённая шлюпка ревизоров, медленно крутясь в воздухе, отлетела на безопасное расстояние от баржи, и, нажав на кнопку громкой связи произнёс: «Работаем парни. Похоже, отчёты наших ревизоров не скоро попадут на стол к руководству. Мэйсон, выключай маячок и бери курс на „Луну-412“. Там наш гумус пойдёт за милую душу. До меня дошли слухи, что это планета фермеров, чёрт бы их всех побрал!»
Синоптик
Бак посмотрел на нагрудное табло, показывающее уровень зарядки его батареи, и, имитируя человеческую улыбку, довольно кивнул уже слегка обшарпанной головой из композитного материала.
Бак – самый старый робот из команды синоптиков, которая была высажена на Луну- 412 ещё двести лет назад. Он был одним из первых синоптиков, кто начал посылать данные атмосферы этого небольшого, очень сильно напоминающего планету Земля, спутника планеты Аполлон.
Терраформирование Луны-412 должно было закончиться ещё сто лет назад, но, как всегда, что-то пошло не по плану, и её флора так и осталась в зачаточном состоянии.
Бак, скрипя металлическими шарнирами, встал со стула и, взяв в руки датчик, больше похожий на копьё средневекового рыцаря, побрёл к выходу из модуля, являющегося одновременно и его жилищем, и метеорологической станцией.
Робот встал у края скалы и, взглянув на рукотворный океан, принялся выполнять свою ежедневную рутинную работу.
– Так, азот – 78.084%, кислород – 20,947%, углекислый газ и аргон – без изменений, – титановой рукой Бак поднял датчик на максимальную высоту и, считав показания, сделал очередную передачу данных на головной корабль, который, как и Бак, все эти двести лет провёл на Луне – с той лишь разницей, что облетал её по орбите. – Штерн, почему не отвечаешь? Что случилось?
Робот несколько раз дал запрос на корабль, но ни ответного сигнала, ни писклявого голоса пилота-андроида Штерна не последовало.
– Понятно, минус ещё один. Это, по-моему, уже пятый… Хотя у Штерна не просто звездолёт, у него – ковчег!
Самый настоящий межгалактический ковчег. Штерн мало рассказывал о его содержимом, но однажды всё-таки проболтался, что, когда придёт время, он будет первым, кто вдохнет жизнь в планету. Что именно он там собирался вдыхать, так и осталось загадкой, но, зная протокол терраформирования, Бак предположил, что это могут быть очередные семена каких-либо растений с Земли, которыми будет обильно усеяна Луна.
– Бак, ты меня слышишь? – внезапно раздался голос Штерна, когда синоптик уже развернулся спиной к океану и собирался идти назад к себе на станцию: нужно было вновь сесть на зарядку, так как заряда его старенькой батареи едва хватало даже для этого непродолжительного выхода.
– О, отозвался! Что случилось, Штерн?
Бак, топчась на месте, шагал из стороны в сторону, чтобы поймать сигнал, так как голос Штерна то пропадал, то вновь появлялся в эфире.
– Я ничего не понял, что ты говоришь. Очень сильные помехи! Можешь повторить, кого нужно попытаться спасти?
– Я скоро отключусь! Вся надежда только на тебя, иначе они погибнут… – это были последние слова, которые Бак смог разобрать. Голос Штерна резко умолк.
– Кто погибнет? Что там произошло? – Бак посмотрел на небо, потом на океан и вдруг заметил, как над поверхностью воды проскользнула небольшая белая точка.
Робот включил зум на правом глазу, и тот, больше похожий на увеличительное стекло, чем на глаз в привычном понимании этого слова, на полметра выдвинулся из головы.
Что-то небольшое планировало над водой, едва касаясь её белыми крыльями, кидаясь от безысходности то в одну, то в другую сторону.
– Похоже, заряд у этой штуковины, как и у меня, почти на нуле, – Бак посмотрел на своё копьё-датчик и, повернув его обратной стороной вверх, включил на конце яркий свет.
Летящее нечто сразу заметило свет и, собрав последние силы, направилось прямо на робота.
– Ого, какой-то странный зонд, я такой впервые вижу! – на плечо к роботу села птица и начала радостно ворковать. – Живое существо! Первое живое существо на планете, это просто невероятно!
Бак начал копаться в файлах своей памяти, но так и не нашёл оригинального названия этой птицы.
– Давно обновления не было, – как бы оправдываясь, робот погладил пальцем по голове пернатого. – Сегодня самый радостный день за двести лет! Похоже, это тебя нужно было спасти. Да? Штерн так хотел, чтобы я это сделал!
Но птица, восстановив силы, внезапно снова взлетела и, немного покружив над Баком, направилась обратно в океан.
Синоптик, недоуменно глядя ей вслед, теперь заметил на горизонте ещё один (уже чёрный) продолговатый предмет, который, в отличие от птицы, находился на воде, но точно так же, как и она, не знал, в какую сторону ему плыть, следуя наугад параллельным курсом вдоль всего скалистого побережья.
И тут до Бака дошло, что на самом деле от него хотел Штерн. Он просил спасти его корабль!
Робот посмотрел на табло со своим зарядом батареи, где высвечивалась цифра в три процента, потом на метеостанцию, на которую у него едва ли хватит заряда дойти и, не раздумывая, поднял на вытянутой руке датчик.
Как только яркий свет залил собой всё побережье, Бак, закрыв глаза-линзы, обесточил всю свою систему и перенаправил оставшуюся энергию только на фонарь, который, по его расчетам, должен был светить так несколько недель.
***
Бак так и не узнал, что свет от его датчика светил не несколько недель, а не один десяток лет, и что именно благодаря ему к берегу причалили первые колонисты с ковчега Штерна. Их корабль автоматически пошёл на посадку, когда данные анализа воздуха, посланные синоптиком Баком в последний раз, стали идентичны данным с атмосферы Земли.
Дары
Валентина заканчивала приготовления для запуска и ввода в эксплуатацию последнего чуда техники – телескопа «Око вселенной». Она несколько раз облетела «подзорную трубу» на ранцевом модуле «Пегас», названном в честь древнегреческого крылатого коня. Женщина проверила крепления на роботизированном манипуляторе и, довольная результатом, посмотрела на огромные астероидные кольца планеты Зевс. Но спустя несколько секунд открыла рот и, задыхаясь от напряжения, закричала: «Дэвид, ты это тоже видишь?»
Как заворожённая, она смотрела на огромную космическую станцию, которая внезапно появилась из ниоткуда и, медленно вращаясь вокруг своей оси, летела прямо на них – с точно таким же бортовым номером, как и у их корабля.
– Не могу понять, почему электроника не подаёт сигнал! Проверяю датчики приближения! Юстас говорит, что всё в норме, нет никаких проблем, – Дэвид поправил очки и, глядя то в иллюминатор, то на монитор с данными, нервно покусывал губу.
– Спроси тогда у Юстаса, может, он раньше видел что-нибудь подобное? На вид станция совсем допотопная, сейчас такие не строят…
«U.sta.S-00567», или просто Юстас, головной электронный мозг шаттла, по совместительству – третий, самый главный, невидимый член экипажа, недовольно замигал светодиодами на продолговатой бортовой панели и синтезированной речью, с хрипотцой в голосе, произнёс: «Я не вижу никакой станции. Это шутка такая? Вы хотите меня разыграть?»
Валентина в недоумении смотрела то на Дэвида, то на космическую станцию, которая не только не исчезла, но ещё начала и совершать манёвр для стыковки.
– Юстас, ты издеваешься? Они сближаются! Ещё мгновение – и они доберутся до стыковочного модуля!
– Ещё раз повторяю: все системы исправны, на радаре девственно чисто, наружная аппаратура работает в штатном режиме.
Внезапно Валентина услышала громкий вопль в наушниках. Девушка прильнула к иллюминатору и увидела, как Дэвид прирос к стене, в ужасе наблюдая за тремя астронавтами, которые хозяйничали на борту шаттла, как у себя дома. Неизвестные что-то говорили на незнакомом языке и, подавая знаки руками уже теряющему рассудок мужчине, звали того следовать за собой.
– Дэвид, не смей! Дэвид, ты слышишь меня?
Дэвид, словно заворожённый, смотрел на незнакомцев, а потом, оттолкнувшись от стенки, нырнул следом за ними в капитанский отсек.
– Юстас, заблокируй дверь! Быстрее!
– Я в ваши игры не играю, – раздался хриплый голос Юстаса. – Я без вас сейчас запущу телескоп, и, если вы вдвоём не прекратите свою театральную постановку, в аварийном режиме вернусь на базу. Понятно?
– Юстас, давай так. Я объявляю «Протокол 113». Повтори!
– Протокол 113…
– Отлично! Сейчас я сама разберусь, что здесь происходит.
Валентина, оттолкнулась от борта шаттла, облетела ещё раз «Око вселенной», затем аккуратно «привязала» Пегаса к шлюзовой камере и закрыла за собой проход.
***
Тишину на борту шаттла нарушал громкий храп Дэвида. Юстас вколол мужчине транквилизатор и с помощью гибких манипуляторов и ремней привязал безжизненное тело астронавта к креслу пилота.
– Вовремя я подоспел. Он уже начал прокладывать новый маршрут вручную, я, на всякий случай, вколол ему двойную дозу. А в остальном всё спокойно.
– Новый маршрут?
– Да, сама посмотри, – Юстас разблокировал капитанский отсек, и Валентина осторожно в него заглянула. Женщина больше не говорила вслух о призрачной станции и о незнакомцах, которых она видела вместе с Дэвидом. И которые точно так же внезапно исчезли, как и появились.
– Действительно, первая строчка – маршрут. Только он странный какой-то. Юстас, ты можешь показать, где это?
Перед Валентиной появилась голографическая карта с искомым местом в галактике Млечный Путь, которое мигало небольшой красной точкой.
– Это же несколько световых лет от нас, – прошептала женщина. – Постой, постой! Это Земля?
– Да, это планета-колыбель человечества, именно с неё люди начали свой путь…
– Ты можешь дать информацию, что случилось в том квадрате? – женщина ввела номер своего шаттла.
– «KMВ-2031» – это же номер нашего корабля… Странно. Двести лет назад существовал корабль с точно таким же номером, – Юстас перешел на шёпот. – Он исчез. До сих пор никто не знает, что случилось с кораблём и с его экипажем. Постой, это вы его видели с Дэвидом?
Вместо ответа женщина кивнула.
– Вот после этого попробуй и не поверь в призраков.
Электронный интеллект считал вторую строку, напечатанную Дэвидом, вслед за этим на карте появилось другая мигающая зелёным цветом точка.
– А это становится уже интересно! – произнёс Юстас, и несколько панелей с приборами на шаттле перестали светиться.
– Говори, что ты знаешь! Не томи!
– Это координаты так называемой «Обители Бога». Люди однажды смогли её засечь через телескоп, подобный нашему. Но это было так давно и всего лишь один раз – больше «Обитель Бога» им на глаза не попадалась.
Валентина посмотрела через иллюминатор на «Око вселенной», потом на Дэвида и на монитор с координатами.
– Юстас, ты думаешь, то же, что и я?
– Да, думаю, у нас есть шанс. «Око вселенной» может заглядывать на расстояния, в пять раз превышающие эти координаты.
– Тогда приступим? – Валентина поправила на шее цепочку с безумно дорогим старинным артефактом, изображающим перекресток. – Итак, посмотрим, что за дары вы нам принесли. K плюс М, плюс B, две тысячи тридцать один…
Человек с Марса
Уборщица Мария почти закончила свою работу в кабинете главврача, когда из большого металлического сейфа, больше похожего на бельевой шкаф, раздалась едва различимая человеческая речь.
Женщина долго моргала, открыв рот: неужели, работая в психиатрической лечебнице более двадцати лет, она всё-таки доработалась до ручки и сошла с ума? Получила, так сказать, производственную травму, и теперь её тоже до конца жизни поместят в палату вместе с «академиками» и «философами», за которыми она наблюдала столько лет по ту сторону экрана.
Однако, когда голос из сейфа стал громче, сомнения в своей адекватности вмиг улетучились. Мария вплотную подошла к «железному параллелепипеду», как она его называла, и тихонько приложила ухо.
– Нужно точнее рассчитать обратный всплеск. Если сюда мне понадобилось три части энергетической визуализации, то на обратный путь её нужно будет значительно больше. Задняя стенка сейфа оказалась намного толще моих расчётов, и теперь, чтобы сделать скачок, я должен принять совершенно другую позицию выхода из петли. Хотя, признаюсь, вход в поток был безболезненным, что не может не радовать.
Женщина сразу узнала, кому принадлежит голос. Такой тембр ни с чьим не перепутаешь: так говорил только один пациент лечебницы – человек с Марса. Вернее, так он сам себя назвал, когда несколько лет назад его нашли зимой в полуобморочном состоянии и доставили в лечебницу.
Ни – кто он, ни – где живет, ни то, как его настоящее имя, за это время так и не узнали. Рассылка фото, поиск по отпечаткам пальцев оказались бесполезными: мужчину никто не искал. Мало того, он и сам не стремился вернуться домой. Хотя, если говорить начистоту, говорил, где живет: своим домом найдёныш называл Марс. Отсюда и его имя – Марсианин, на которое мужчина охотно отзывался.
– Марсианин, ты, што ле?
– Мария, не мешай мне делать расчёты! – недовольно отозвался мужчина. – И, пожалуйста, никому не говори, что я здесь. Я скоро выберусь, лишний шум ни к чему.
– Ага, сейчас, разбежалась!
Мария пулей выскочила в коридор и позвала дежурных санитаров, которые сначала не поверили женщине, по после её «литературных выражений» с большим количеством местоимений в дательном и винительном падежах, всё-таки согласились посмотреть сейф и нехотя, гуськом, пошли за женщиной в кабинет шефа.
– Зря только пришли. Мария – это шутка такая? – один из санитаров костяшкой пальца постучал по двери сейфа.
– Он там, точно. Я сама слышала его голос!
Женщина взяла пустое ведро и несколько раз со всей силы по нему ударила. У санитаров от громкого звука перекосило лица, а из сейфа донесся тихий стон.
– Мария, я же просил…
– Ну, что я вам говорила?
Санитары одновременно почесали затылки, и один из них достал телефон: «Виктор Павлович, здесь такая ситуация… В вашем сейфе Марсианин находится. Да чёрт его знает, как он туда попал… Клянусь, это не розыгрыш! Нет, нет, мы тут ни при чём».
– Скоро приедет, – санитар довольно кивнул и присел на стул возле сейфа. – Слышь, Марсианин, кто тебя в сейф-то посадил? Кому своими теориями мозг задурил? А? Я никому не расскажу…
– Я вообще-то собираюсь домой, на Марс. Это был первый прыжок. Проверка. Так сказать, проба пера. Сейчас я сделаю второй и окажусь на борту ракеты, которая держит курс на мою планету. Мне всего-то требуется полная тишина…
– Понятно, он пропустил приём таблеток, теперь его штырит не по-детски, – понимающе завертел головой второй санитар. – Неужели с прошлой смены с ним так неудачно пошутили? Ох, и достанется парням! Хотя Марсианин сам виноват: всем мозги забил своей инопланетной чушью.
Через час в кабинет зашёл Виктор Павлович – на мужчине не было лица. Санитары тут же вскочили со своих мест и вытянулись по стойке «смирно», словно солдаты.
Недолго думая, главврач открыл сейф и, уперев руки в бока, недовольно замычал.
– Ну, и где он? Марсианин ваш?
Санитары и Мария бросились к сейфу и с удивлением обнаружили, что, кроме хаотично разбросанных документов, там больше ничего не было.
– Клянусь, Виктор Павлович, он был тут, – Мария хотела добавить «Вот те крест» и перекреститься, но Виктор Павлович, немного подумав, быстро вышел из кабинета.
– Куда это он? – спросила Мария у одного из санитаров.
– А кто его разберёт?
Мужчины поспешили за главврачом и уже чуть позже догадались, куда тот спешил. Он направлялся в палату, где обычно всё свое свободное время проводил Марсианин. Как ни в чём не бывало тот голый сидел на кровати и довольно улыбался какой-то своей мысли в голове.
– Я почему-то так и думал, – задумчиво произнес главврач. – Вы двое – объяснительные мне на стол! А ты, Мария… Честно признаюсь, не ожидал от тебя такого…
Через месяц история с сейфом забылась. Однако Мария, все ещё до конца не понимая, что произошло в тот день, случайно встретив в коридоре Марсианина, шёпотом спросила мужчину, почему тот не улетел.
– Понимаешь, Мария, старт на мысе Канаверал перенесли на неопределенный срок из-за технических проблем с ракетой, и мне ничего не оставалось, как остаться здесь, на Земле. В открытом космосе меня же никто не накормит.
– В принципе, логично, – Мария согласно кивнула. – А вот как ты в сейфе оказался, до сих пор не пойму…
– А что тут понимать, – мужчина взял женщину за руку. Через секунду они оказались вдвоём в темноте небольшого закрытого пространства на огромной куче денежных купюр с бесчисленным количеством золотых слитков. Те громко падали на бетонный пол, словно кирпичи, для укладки которых на стройке строители пожалели раствора.
