Александр Майборода
Скифы. Исход

Только тот, кто стоит над идеями и религией, может повести за собой других

Глава 1

Прошел месяц после заключения перемирия в междоусобной войне скифов, и за это время на землю не упало ни капли воды.

Всем стало ясно, что урожай сгорел и в этом году.

Теперь племенные старшины уже сами позвали князя на совет. Совет должен был состояться утром, но прежде, чем идти туда, Словен зашел к матери, чтобы услышать волю богини Макоши, о которой он просил узнать еще месяц назад.

Вольга приняла его в своей любимой беседке в храмовом саду. Несмотря на раннее утро, на улице было жарко – солнце словно торопилось поскорее спалить землю и дома людей, но в беседке было прохладно. Тихий шелест листвы навевал дремоту. Словен отметил, что фонтан рядом с беседкой не работает, но, занятый своими мыслями, не придал этому значения.

Между тем это было важно, так как фонтан не работал из-за того, что пересох снабжающий его источник. Это был дурной знак. Раньше никогда не случалось, чтобы в храме богини плодородия пересыхал источник.

Словен поцеловал мать в щеку и сел на лавку.

– Я рада тебя видеть, – сказала Вольга.

Лицо Словена было невеселым, и Вольга поинтересовалась:

– Ты здоров?

– Здоров, – ответил Словен и поинтересовался в свою очередь: – А здорова ли ты?

В глазах Вольги метнулась беспокойная тень. Однако она приподняла уголки губ в улыбке, стараясь придать лицу бодрый вид.

– Здорова, – кивнула она. Однако, немного помедлив, добавила: – Слава богине Макоши.

– Вид у тебя утомленный, – заметил Словен. – Я подумал, что ты приболела.

– Это потому, что я ночью не спала, – сказала Вольга. – Но ты тоже выглядишь не лучше.

– Ага! Я тоже ночью не спал, – признался Словен.

– Я разговаривала с богиней Макошью о судьбе нашего народа, – сказала Вольга.

– Похоже, нас тревожат одни и те же мысли, – произнес Словен.

Вольга коснулась того, о чем он и хотел с ней переговорить, и он поинтересовался:

– И что же сказала тебе богиня?

– Ты идешь на совет старшин? – не ответив, спросила Вольга.

– Да, они позвали меня, чтобы посоветоваться о судьбе нашего народа, – сказал Словен. – В этом году опять сильнейшая засуха и урожая не будет. У наших данников дела не лучше. Но у нас еще сохранился запас. Есть золото и серебро, и в этом году мы в крайнем случае прикупим хлеб, мясо и фрукты в далеких странах. Но что мы будем делать, если засуха повторится и в будущем году? Я дал обещание Болгару, что наш народ уйдет в другие земли, но старшины не поддержали меня. А Болгар не успокоился, в следующем году снова начнет междоусобную войну. Из-за этого мы не сможем собрать дань с подчиненных народов. А значит, у нас не будет хлеба и мяса. Нас ждет гибель. Старшины не хотят понять этого. Я не знаю, что делать.

Вольга понизила голос:

– Об этом я и говорила с богиней. И она дала ответ. Она сказала, что время пришло – наш народ должен найти себе новую землю. На новой земле он будет жить долго и счастливо. Наш народ станет одним из могущественнейших в мире, он будет править огромными землями. Но он никогда не вернется на старые земли. А тех, кто вернется, ждут большие беды.

– Ты говоришь, что богиня Макошь советует нам идти в северные земли, о которых рассказывал северянин Тан, – спросил Словен.

При упоминании имени северянина Вольга поморщилась и сухо проговорила:

– Богиня только советует нашему народу искать новую землю. А куда идти, это мы должны решить сами.

– Понятно, – кивнул Словен. – Ну а что же старшины? Они ведь не хотят уводить народ, и ничем их не убедить.

– Народ пойдет за тобой, и старшинам придется согласиться с этим, – сказала Вольга.

Словен недоверчиво покачал головой.

– Не знаю.

– Верь.

– Но как их уговорить?

– Все уже решено без нас. Иди на совет, – поднялась Вольга, давая знать, что разговор окончен.

– Но воля богини?..

– Народ волю богини Макоши скоро узнает, – ответила Вольга.

– Хорошо, – сказал Словен и поднялся. Он подумал, что, возможно, желание богини Макоши уже доведено жрицами до женской части населения, а женщины уговорят своих мужчин. Но он не был уверен, что женщины смогут убедить старшин принять нужное решение, и потому медлил.

– Я буду на совете, – добавила Вольга.

– Но там будет и Мойска. Народ ему верит. А он против исхода, – сказал Словен.

– Богиня Макошь скажет свое слово, и оно убедит всех, – произнесла Вольга. – Поэтому иди со спокойной душой. Главное – верь, что бы ни случилось.

Словен обрадовался:

– Тогда я сразу иду на совет.

Когда Словен ушел, Вольга походила по беседке, затем, что-то надумав, хлопнула три раза в ладоши, и в беседку вошла Ластивка.

Остановившись около входа, она склонила голову.

– Слушаю, госпожа.

– Подойди ближе, – сказала Вольга.

Ластивка сделал несколько шагов и оказалась рядом со Вольгой.

– Ты выполнила мое поручение? – строго спросила Вольга.

– Да.

– И что же? Рассказывай. Он придет? – нетерпеливо поинтересовалась Вольга.

– Нет, – тихо проговорила Ластивка.

– Но почему?! – не поверила своим ушам Вольга.

– Потому что он по-прежнему хочет встречи с ней, – сказала Ластивка. – Он ждет от меня знака.

– А как же я? – растерянно спросила Вольга.

– Он не хочет слышать твоего имени.

– Он меня не любит?.. – упавшим голосом проговорила Вольга.

– Он влюблен в Денепру без памяти, – робко подтвердила Ластивка.

Вольга упала на лавку. Из ее глаз брызнули слезы.

В отчаянии она подняла руки к небу и взмолилась:

– О великая богиня, но почему же ты обижаешь свою верную служительницу? Почему ты даришь любовь моего избранника моей сопернице, а не мне?

Не выдержав, Вольга громко зарыдала.

Ластивке стало жаль Вольгу, и она попыталась ее утешить.

– Вольга, не плачь так горько. Тану все равно не достанется Денепра.

Вольга вытерла ладонью глаза и, всхлипнув, буркнула:

– И отчего же не достанется?

– Потому что Денепру любит Данав, и он хочет жениться на ней. Наверно, они сделают это через несколько дней. Прости, я не многое знаю, – сказала Ластивка, виновато опустив глаза.

Глаза Вольги высохли.

– Данав? Это тот самый?

– Да тот самый, что спас Поруссу и победил великана Бурю на поединке. Словен полюбил его и сделал его первым дружинником. Данав красив. Он сильный, горячий, но добрый, – проговорила Ластивка. В ее глазах засветилась зависть к Денепре.

– Тот самый Данав… – проговорила Вольга и в задумчивости сделала несколько шагов по беседке. Затем резко остановилась. – Но если это тот самый!..

– Это тот самый, – подтвердила Ластивка.

– Но тогда у меня есть шанс, – сказала Вольга, скривив губы в злой усмешке, и, остановившись перед Ластивкой, приказала: – Завтра же сведи их на встречу.

Ластивка удивилась распоряжению:

– Но зачем? Денепра же все равно выходит замуж за Данава.

Вольга снисходительно проговорила:

– Глупенькая, даже если Денепра выйдет замуж за Данава, Тан будет любить ее, а мне надо, чтобы он возненавидел ее и снова полюбил меня.

– Но даже если Тан возненавидит Денепру, то это не значит, что он полюбит тебя, – попыталась возразить Ластивка.

– Полюбит, – уверенно проговорила Вольга. – Мужчины без женской любви не могут жить. А полюбит он ту, что первой приголубит его в минуту разочарования в старой любви.

– Но для чего все же встреча? – с недоумением спросила Ластивка.

Для жрицы Вольги Ластивка была самой любимой служанкой в храме.

Вольга даже доверяла ей некоторые свои тайны. Но сейчас, опасаясь, что молодая девушка нечаянно выдаст ее замысел, она не стала объяснять интригу.

Поэтому она лишь нахмурила брови и строго проговорила:

– Ластивка, ты делай то, что тебе велено мною, и не спрашивай лишнего!

– Как прикажешь, жрица великой богини, – сказала Ластивка.

– Иди! – приказала Вольга.

– Позволь тебе сообщить важную весть, – вдруг опомнилась Ластивка.

– Что может быть важнее того, что я услышала? – проговорила Вольга.

– Источник, который питал фонтан, пересох, – сказала Ластивка.

– Вижу, – кивнула Вольга. Занятая своими заботами, она не поняла, почему Ластивка придает такое значение пересохшему фонтану.

– Но в горах также пересохли источники, – продолжала Ластивка. – Наверно, от жары…

– Может быть, – сказала Вольга.

– Но в тех, что сохранились, течет горькая вода, – заметила Ластивка.

– И что же? – спросила Вольга.

– Старики говорят, что такого не бывало, – сказала Ластивка.

– Они много чего не помнят, – небрежно бросила Вольга, но задумалась. Вскоре промолвила: – Похоже – это какой-то знак дают нам боги. Только что эти знаки предвещают?

– Не знаю, – проговорила Ластивка и потупила глаза, словно была виновата в том, что источники воды испортились.

Вольга снова задумалась. Ее мысли были заняты планом мести Денепре. Через несколько минут размышления ее лицо повеселело, и она промолвила:

– Ты права, скорее всего, источники пересохли из-за жары. В прошлом году, к осени, источники тоже захирели.

– Это совсем плохо… – пробормотала Ластивка.

– Это пригодится мне, – сказала Вольга. И снова приказала: – Иди!

Ластивка посмотрела на нее недоуменным взглядом, затем поклонилась и ушла. Как только она ушла, на губах Вольги появилась злая усмешка:

– Глупая девчонка! Месть! Только месть! Благодаря тебе я сделаю так, что Тан возненавидит Денепру на всю жизнь. Денепру возненавидят все, кто ее любил. А мой любимый станет моим, только моим. Его любовь ко мне возродится из ненависти к Денепре, подобно птице феникс, восстающей из пепла.

Глава 2

От Вольги Словен вместе с Русом и сопровождавшими дружинниками сразу отправился в совет.

В здании совета было пустынно и тихо, и Словен сначала даже подумал, что старшины передумали собираться. Но когда Словен зашел в зал, то увидел, что он был полон.

Словен понял, почему в здании казалось пустынно, – весь народ собрался в зале и слушал волхва Мойска, который говорил слабым, словно надтреснутым голосом.

Словен, стараясь остаться незаметным, сел на свое место.

Однако его заметили, и Мойска, прервав речь, обратился к Словену:

– Князь, я рад, что ты пришел на совет. До твоего прихода я говорил о том, что три года был неурожай. Но, как видно, и в этом году хлеб снова не родится. Нивы уже выгорели. Народ боится и ропщет. Мы не знаем, что делать, поэтому спрашиваем тебя, князь: что же нам делать?

– Хлеб в моих хранилищах есть, – сказал Словен, не вставая с места. Это было не очень уважительно по отношению к старейшинам, но Словен хотел еще подчеркнуть свою обиду на прежнее нежелание старшин прислушаться к его мнению. – Я дам его народу, ибо кто я буду, если мой народ вымрет? Эту зиму мы переживем. Но что будет, если и в будущем году повторится неурожай? Из-за междоусобицы нам больше негде будет взять хлеб, потому что, опасаясь войны с Болгаром, мы не сможем посылать войско в другие страны за данью. А весной Болгар снова пойдет на нас. Поэтому я снова говорю: нет нам больше мочи сидеть в этой оставленной богами земле. Мы должны искать себе новое отечество. Если мы уйдем, то и соседей с недобрыми замыслами мы тогда опередим, прежде чем они спохватятся, что мы им оставляем выжженную землю. Месяц назад я уже предлагал вам это, и я остаюсь тверд в своем намерении и скажу больше – независимо от вашего решения я все равно уйду с теми, кто пожелает идти со мной.

Словен замолчал.

С минуту в зале висело молчание, затем поднялся с места Вадит и сказал:

– Мое село Водина хочет идти в новые земли, но люди боятся: а вдруг и там нас снова постигнет неурожай?

Словен кивнул головой.

– Понимаю тревогу селян. Но мы сначала пошлем разведчиков – пусть ищут урожайное по приметам место, чтобы мы могли посадить хлеб и получить урожай. И так мы будем переходить с места на место, до тех пор, пока не найдем себе место, где могли бы осесть навсегда. Поэтому если хотите идти, то готовьте телеги, жен, детей и скот, чтобы выходить.

– Когда мы пойдем?

– Через тридцать дней, – сказал Словен, встав.

– Хороший замысел, – проговорил Вадит, – до зимы мы уйдем недалеко, и если кто захочет, тот вернется домой.

Словен сердито топнул ногой.

– Никто не вернется на старое место! Если один повернет назад, то и другие потянутся назад. А там и весь народ разбежится. Это будет его концом, так как разобщенный народ погибнет. Поэтому если мы уж решились идти в новые земли, то не должны иметь сомнений. Это как войти в холодную воду: либо сразу окунаешься, либо в воду никогда не войдешь. Поэтому, чтобы кто-либо не надеялся повернуть назад, перед тем как уйти, все пусть разрушат свои дома, сожгут нивы. Пусть все сделают так, чтобы ничто не осталось и даже не напоминало, что здесь был наш дом. Наш дом отныне будет там, где мы остановимся.

Столь решительное заявление насторожило старшин, и в зале снова повисла тишина. Вадит сел на свое место.

Словен тоже сел. Он не торопил. Он видел, что старшинам требовалось время, чтобы оценить сказанные им слова.

Когда тишина стала казаться тягостной, кашлянул Мойска. Старшины обратили на него внимание.

Мойска был рассудителен. Он говорил:

– Принять решение покинуть свою землю, где наши предки жили тысячи лет, нелегко. Вопрос стоит о жизни и смерти нашего народа. Путь на поиски нового отечества опасен. Ведь одно дело переселиться одному человеку, а другое – целому племени. По пути наш народ столкнется с враждебными племенами, и он может погибнуть. Никто не хочет оставлять свои дома, нивы, могилы предков. Но оставшись – народ умрет с голода. Таким образом, перед нами стоит тяжкий выбор. Что делать? Народ дал нам право решить его судьбу, это многие мужчины, женщины и дети, поэтому мы должны хорошо подумать.

Мойска замолчал, и снова повисла тишина. Ее прервал кто-то из старшин, который громко спросил:

– А что говорят боги? Какова их воля? Что обещают они нам – жизнь или смерть?

– Мудрый вопрос, – одобрительно проговорил Мойска. – Надо провести волхвование и посоветоваться с богами. Пусть боги скажут свою волю.

Старшины молчали, и Мойска спросил:

– Что думаете об этом?

– Пусть будет волхвование! Пусть боги скажут, как нам поступить! – послышались выкрики.

– Хорошо, ваше требование исполнится, – сказал Мойска. – Волхвование состоится сегодня, когда сойдутся свет и тьма, где сходится небо и земля, под священным деревом, где сходятся дороги ко всем мирам. Будем спрашивать Перуна.

Вопрос казался всем решенным, но неожиданно послышался уверенный женский голос.

– Перуна надо спросить. Нет сомнения в этом. Мы спросим его. Однако речь идет не о войне и мире, торговле или других важных делах, речь идет о жизни народа. А плодородие в воле матери всех богов – великой богини Макоши. Поэтому надо спрашивать ее!

Присутствующие закрутили головами, но искать не пришлось – на середину зала вышла Вольга.

Она была в темном платье. Ее лицо казалось измученным.

Поклонившись залу, она тихим голосом начала говорить.

– Люди, я устала. Я устала потому, что всю ночь молилась великой богине Макоши, прародительнице всего живого. Я спрашивала ее, что делать нашему народу, чтобы сохраниться и размножиться…

Старшины напрягли внимание. Но, задав интригу, Вольга замолчала.

– И что она ответила? – послышался вопрос волхва Мойска, не вытерпевшего длинной паузы.

– …Великая богиня сказала следующее. – Голос Вольги окреп, и она продолжила уже сильно и торжественно, – она сказала, что, оставшись в этих местах, наш народ захиреет и пропадет; найдя же новое отечество, обретет новую жизнь и великую славу.

На лицах старшин появилось изумление.

Мойска задал вопрос:

– Значит, богиня Макошь говорит, что нам надо идти на поиски нового отечества?

– Да, именно так, – уверенно проговорила Вольга.

Мойска покачал головой.

– Не знаю, не знаю.

Конец совету подвел Словен.

– А чего тут гадать? – сказал он. – Теперь мы знаем волю богини Макоши. А вечером узнаем и волю Перуна. Если он скажет то же, что и Макошь, то с завтрашнего же дня мы начнем готовиться к исходу.

Словен немного поторопился со своим выводом, но уже ни у кого не было сомнения в том, что скажет Перун. В конце концов, Перун – муж богини Макоши. Оно конечно: муж – голова, да жена – шея, так что куда она повернет, так и выйдет.

Глава 3

После победы в поединке князь Словен щедро наградил Данава – оставил ему в подарок доспехи и оружие. И даже дал коня.

Обычно молодые дружинники живут на княжеском дворе в отведенных им помещениях, но Данаву была выделена отдельная комната. Все это свидетельствовало о том, что князь завел себе любимца.

Сильные люди всегда привлекают людей. К тому же по характеру Данав был незлобив и добродушен. Однако подружиться Данаву с другими дружинниками пока не удавалось. Завидовали ли они расположению к нему князя, то ли была другая причина, но Данав хотя и был уважаемым для них человеком, но чужим. Так что любовь князя к герою сыграла с ним злую шутку.

Данав, выросший в простоте деревенских отношений, тяготился одиночеством. К тому же, привыкший к постоянной работе, бывший пастух мучился от безделья. А князь не давал ему поручений.

Впрочем, вскоре Данав сам нашел себе занятие. Он некоторое время наблюдал за молодыми воинами, с которыми старые дружинники проводили занятия по владению оружием.

Всех мальчишек обучают умению владеть оружием: мечом, копьем, луком. Но одно – незатейливые приемы сельчан, и совсем другое – подготовка профессионального воина.

К своему удивлению, Данав узнал, что сила не гарантирует победу в единоборстве. Ловкость, хитрость имела не меньшее значение.

Собственно, в этом он уже убедился, победив Бурю на поединке. Разумеется, Данаву захотелось научиться новым приемам, но, видя прохладное отношение к себе старых дружинников, он не стал просить их, чтобы они взяли его в обучение, а, наблюдая издали, стал повторять приемы, которые разучивали молодые дружинники.

Это закончилось тем, что однажды Словен, проверяя занятия с молодежью, заметил попытки Данава научиться новым приемам.

Словен посмотрел, улыбнулся, затем нахмурил брови.

– Воевода, – обратился он к Грозыне, – ты видишь?

– Что? – спросил Грозыня.

– Что Данав пытается сам изучать приемы.

– Вижу, – сказал Грозыня.

– Но почему его никто не учит из старых дружинников? – строго спросил Словен.

Грозыня ответ знал, но не решился сказать правду. Он пожал плечами и уклончиво проговорил:

– Так некому его учить.

Словен догадался:

– А почему некому учить? Ты не крути, а говори правду.

– Так принято, что молодых воинов учат их отцы, братья, друзья, – сказал Грозыня. – А с Данавом никто из стариков пока не подружился. Поэтому никто его пока учить не хочет.

Грозыня не стал напоминать князю, что в дружину обычно принимали по рекомендации старых дружинников, а потому почти все в дружине были свои – родственники, друзья. Дружина, сплоченная круговой порукой, была крепка, как монолит, и постороннему войти в этот круг было непросто.

Словен начал сердиться:

– Плохо! Скверно! Я Данава сам взял в дружину, а потому он мой первый друг. Или что – остальные считают зазорным для себя дружить с другом князя?

Грозыня покраснел.

– Я скажу им.

– Скажи им! Скажи им, что каждый воин в моей дружине – мой друг. В бою жизнь любого из дружинников зависит от его товарищей, – сказал Словен. – Как они могут рассчитывать на Данава, если он ими не обучен воинскому мастерству? И как я могу рассчитывать на него?

– Мой промах, – виновато проговорил Грозыня, – мы исправим все, Данав будет обучен.

– Хорошо, – сказал Словен. – У нас кто лучший воин?

– До сих пор был Лис.

– Так дай ему поручение, чтобы он лично поучил этого богатыря.

– Лис пока занят… – начал Грозыня.

Словен его перебил:

– Пусть оставит все дела и сегодня же займется обучением Данава.

Грозыня бросил на князя удивленный взгляд, но затем догадался:

– Князь, ты что-то задумал?

– Да, – сказал Словен. – Как помнишь, скоро нам идти в новые земли. Прежде чем отправиться, я хотел бы разведать дороги.

– Северяне знают дорогу, – напомнил Грозыня.

– Северяне знают одну дорогу. Но они пришли по реке. Этот путь пригоден для дружины, – сказал Словен и задал вопрос: – Но будет ли он пригоден для переселения всего народа? Сколько нас наберется?

– Если весь народ пойдет, то будет с полмиллиона, – сказал Грозыня.

– Вот видишь! Как вести столько людей по одному пути? А что делать со скотом? Стада на корабле не увезешь.

– Понятно, – согласился Грозыня. – Но при чем тут Данав?

– В ближайшее время хочу послать его с отрядом разведать путь на север, – сказал Словен.

– Но почему именно Данав? – спросил Грозыня. – У нас есть много опытных воевод.

– Нам придется перегонять множество скота, а Данав – пастух. Он поймет, где лучше гнать скот, – сказал Словен. – И…

– И – что? – спросил Грозыня.

– Он удачлив. Боги благоволят к нему. Это надо использовать, – сказал Словен.

– Воин он, может быть, и хороший, но сможет ли он выполнить твое поручение? – высказал сомнение Грозыня.

– И что же тебя смущает, – спросил Словен.

– Он никогда не командовал отрядами, – сказал Грозыня.

– Он пастух, – сказал Словен. – А люди в своем поведении мало чем отличаются от животных. Мы все скот богов.

– Что же, твоя воля, – согласился Грозыня.

– И скажи Лису, что даю три дня на обучение Данава. Потом он уйдет, – предупредил Словен.

– За три дня он ничему не научится, – заметил Грозыня.

– Захочет – научится, – проговорил Словен. – Пусть ему хоть понятие дадут об обычаях в дружине.

– Хорошо. Я прикажу, чтобы им занялись немедленно, – сказал Грозыня и поинтересовался: – По какому пути ты его хочешь отправить?

– Мы хорошо знаем дороги на юг, как там живут люди, их обычаи, но что на севере, нам неизвестно, – проговорил Словен. – Северяне рассказывают, что зимой в их местах замерзают реки и земля покрывается снегом. Поэтому поручим Данаву подыскать для зимовки скота удобное место, где бы были корма. И где бы можно было посадить хлеб. А если нам не понравится, то осенью соберем урожай и двинемся дальше на новое место. И так будем идти до тех пор, пока не найдем место, где захотим обосноваться навсегда.

Грозыня прикинул вслух:

– В этом году дальше чем на два месяца пути нам не удастся уйти.

– Большего нам и не надо, – сказал Словен. – Сейчас главное – поднять людей и тронуться в путь.