Александр Леонидович Аввакумов
Сыскарь
– Понятно, Костя. Спасибо за подсказку.
– Вы, не улыбайтесь, здесь, не до шуток, – произнес Гаврилов. – Сейчас, Яшин хочет вскочить в трамвай под названием Вдовин. Пока он выжидает, но не исключено, что в самое ближайшее время он примкнет к Вдовину. Пока он ждет, надеясь, что Вдовин сам пригласит его в свою команду. Если этого не произойдет, Яшин сам предложит ему свои услуги.
– Спасибо, Костя за хороший урок. Я действительно поручил ему комплектовать отдел, не думая, что он будет его комплектовать своими людьми. Думаю, что все это можно еще поправить. Ты, лучше помоги мне вот в чем. Пробей машину Яшина – «Волгу». Узнай, у кого он приобретал эти машину. Дерни его завтра часа на три дня. Сначала, поговори сам, а затем заведешь ко мне.
– Все понял, Виктор Николаевич.
– Если все, иди, работай.
***
Утром Абрамов вызвал к себе Яшина.
– Анатолий Гаврилович! – обратился он к нему. – Подготовьте мне небольшую справочку, Я бы хотел знать, за какими конкретно преступлениями закреплены наши сотрудники.
– Хорошо, Виктор Николаевич, – ответил он. – Скажите, если не секрет, зачем вам эта справочка?
– Я, что-то вас не понял? Разве вам не понятно, то, что я у вас запросил?
– Нет, все понятно.
Он, молча, развернулся на месте и вышел из кабинета.
Заработавшись, Виктор не заметил, как наступил обеденный перерыв. Пообедав в столовой, он поднялся к себе в кабинет. Он только успел разложить документы на столе, как в кабинет заглянул Гаврилов.
– Можно, Виктор Николаевич?
– Заходи, – произнес Абрамов. – Давай, докладывай, что узнал.
– Вот, Виктор Николаевич, справки из ГАИ, – произнес он и положил их Виктору на стол.
– Ты, что Костя, не можешь мне все на словах объяснить?
– А, что говорить? Вы были правы, обе машины «Волга» и «Жигули», на которой он раньше ездил, были приобретены гражданином Тюневым Игорем Геннадьевичем, 1963 года рождения. По данным Управления по борьбе с организованной преступностью, Тюнев является активным участником группировки «Первые Горки». Первая машина – «восьмерка» черного цвета была приобретена в сентябре прошлого года. Через неделю она была переоформлена на Яшина Анатолия Гавриловича. Имеется справка-счет, все вроде бы по закону, тот продал, а Яшин купил. Вторая машина «Волга» была приобретена Тюневым в январе этого года. Так же, как и первая машина, она была продана Яшину, через неделю после приобретения. Документы тоже имеются и вроде бы, все они в порядке. Сейчас этот Тюнев сидит у меня в кабинете с ребятами. Я с ним о машинах не говорил, посчитал, что вы сами о них с ним поговорите.
– Молодец, Костя! Сейчас ты приведешь его ко мне в кабинет, я с ним поговорю сам. Тебя я попрошу осторожно в присутствии Яшина обмолвиться, что у меня в кабинете находится Тюнев. Посмотри Костя за его реакцией. Для меня это очень важно, как он отреагирует на это.
– Все понял, разрешите идти?
Абрамов махнул рукой. Гаврилов вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь. Через минуту он завел в кабинет Тюнева.
***
– Слушай, Гарипов! – произнес Гаврилов. —Ты Тюнева с Первых горок, хорошо знаешь?
– Это Игоря то? Знаю, конечно, а что?
– Да, его что-то Абрамов к себе дернул, вот уже два часа как разговаривают за закрытыми делами.
Сидящий за столом Яшин, оторвался от бумаг и с интересом посмотрел на Гаврилова.
– Гаврилов, а ты случайно не в курсе по какому вопросу он его дернул? – спросил Константина Яшин.
– А, черт, его знает? Вы же сами знаете Абрамова, он все, молча, делает. Знаю только одно, что он просто так никого не дергает. Если два часа разговаривает, значит, у него есть серьезная тема.
Яшин встал из-за стола и стал нервно ходить по кабинету. Невооруженным взглядом было видно, что вызов Абрамовым Тюнева, очень озаботил Яшина. Не выдержав этого напряжения, он вышел из кабинета и направился к Абрамову.
– Виктор Николаевич? – обратился он к нему, входя в кабинет. – Вам справка срочно нужна или можно ее вам подготовить к вечеру.
Виктор посмотрел на Яшина и заметил, как тот перебросился взглядом, с сидящим на стуле Тюневым.
– Анатолий Гаврилович, вы случайно не знакомы с гражданином Тюневым? – задал он вопрос Яшину.
– Да, знаком. Я этого бандита хорошо знаю. Я ведь два работал в Приволжском ОВД и мне, хочешь ты этого или нет, приходилось с ними всеми сталкиваться. А, ты меня помнишь, Тюнев?
Тот внимательно посмотрел на Яшина и, отвернувшись лицом к окну, тихо произнес:
– Вы с кем-то меня спутали, гражданин начальник. Я вас лично не знаю и никогда с вами не встречался. По всей вероятности, когда вы работали в Приволжском ОВД, я еще ходил в школу и вечерами делал дома уроки.
Абрамов слушал этот непринужденный диалог между ними и про себя удивлялся, артистизму этих исполнителей.
– Виктор Николаевич, можно я поговорю с Тюневым? Я хочу напомнить ему, как я расправлялся с этими бандитами в свое время? – попросил у него Яшин.
– Поговорите Анатолий Гаврилович, я не против этого, но как-нибудь в другой раз. Сейчас я сам с ним разговариваю.
Абрамов заметил, как насторожился Яшин, получив отказ на беседу.
– А можно, я поговорю с ним у себя в кабинете, после того, как вы закончите с ним беседовать?
– А, я с ним уже закончил говорить в принципе. Забирайте его к себе, мне как раз нужно переговорить с заместителем министра. Как переговорите, заведите его ко мне. Думаю, что минут десять у вас есть.
– Давай, двигай, шевели батонами! – злобно произнес Яшин, толкая в спину Тюнева. – Я, как ты сволочей, пачками кончал на шестерке.
– Анатолий Гаврилович, десять минут, не больше, – произнес Абрамов, провожая их из кабинета.
Абрамов вышел вслед за ними из кабинета и стал с интересом наблюдать за действиями Яшина. Говорить в коридоре Яшин с ним не мог. Он завел его в кабинет и попросил своих сотрудников оставить его одного с Тюневым. Отведенных Виктором десяти минут ему явно не хватило, чтобы расспросить его о причинах задержания и теме расспросов его начальника.
– Вы, что Анатолий Гаврилович, плохо меня поняли? – поинтересовался Виктор у него. – Я же попросил вас, завести ко мне Тюнева через десять минут?
– Я, с ним еще не успел поговорить – произнес растеряно Яшин.
– Как-нибудь поговорите в другой раз.
Абрамов вошел в свой кабинет вслед за Тюневым. Через минуту у него на столе зазвонил телефон. Он поднял трубку и, услышав знакомый ему голос, положил трубку на телефон. Через минуту, в его кабинет вошел Гаврилов.
– Костя, проводи Тюнева на улицу, – попросил он его.
– Слушай, начальник. Я что-то не понял, вы для чего вы меня вытаскивали сюда, отрывали от работы? Вам, что делать больше нечего? – спросил он у Абрамова.
– Давай, Игорь, двигай домой, – произнес Виктор. – Мы с тобой еще встретимся и поговорим как-нибудь в следующий раз. Поверь мне, это произойдет очень скоро.
Гаврилов вывел Тюнева на улицу. Тот непонимающе посмотрел на дверь министерства и побрел по улице в сторону остановки трамвая. Он, не догадывался, что уже находится под плотным наружным наблюдением, и теперь, каждый его шаг будет фиксироваться этой службой.
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Дорога домой заняла у Анвара Костоева около недели. Все это время он добирался до города на попутных машинах. Добравшись до Махачкалы, он первым делом навестил своих родителей и, не задерживаясь ни на день у них, отправился в горы к дяде. Дядя встретил его у ворот своего дома. За это время, что Анвар не видел его, дядя мало изменился, по-прежнему был все такой же моложавый, подтянутый и гибкий. Единственно, что выдавало его возраст, была палка, на которую он опирался, да седые волосы, которые гутой копной обрамляли голову.
– Анвар! Мой мальчик! Наконец-то я дождался твоего возвращения, – произнес дядя и крепко обнял своего племянника. – Не стой у ворот, проходи в дом.
Он переступил порог дома и оглядевшись по сторонам заметил, что в доме практически ничего не изменилось с того момента, как он его покинул. Словно не было этого восьмилетнего срока.
«Сколько же я здесь не был? – подумал он, стараясь сосчитать время своего отсутствия. – По-моему, больше десяти лет. Да, дядя постарел, сдал немного, однако бодрится, а это хороший признак. Значит, думает о жизни и не хочет поддаваться болезням».
– Мне вчера вечером Анвар, позвонил твой отец и предупредил меня, что ты приехал к ним. Я сегодня с самого утра ждал тебя. Все стоял у ворот и смотрел на дорогу. Я очень рад твоему возвращению, сынок.
– Как твое здоровье дядя Гасан? – спросил его Анвар. – Я смотрю, у тебя уже нет работников, как ты без них обходишься?
– Сейчас, жизнь такая, сынок. Люди перестали уважать старость и чтить Коран. Вот осталась у меня только одна Галя, которая и ухаживает за мной, да за домом немного следит, – произнес дядя, указывая рукой на женщину. – Слава, Аллаху, пусть даст он ей здоровье за это.
– А где же остальные работники, дядя?
– Когда тебя посадили, приехал Дудаев Керим и забрал у меня всех моих работников.
– Дядя Гасан, а кто это Дудаев Керим? Я что-то такого не знаю?
– Да, ты его сынок не знаешь. Это родственник убитого тобой Алаева Зураба. Вот он и забрал у меня всех работников в счет возмещения понесенных ими убытков. Да ты не стой сынок, проходи, садись за стол. Это же твой дом и чувствуй себя хозяином в этом доме.
– Дядя, а где живет этот Дудаев? Думаю, что с ним нужно поговорить на эту тему?
– Брось сынок думать об этом. Кушай, пей вино, отдыхай, – произнес дяди и налил ему полный бокал своего домашнего вина.
Они сидели долго, разговаривали, вспоминали былые дни. Анвар пил много и вскоре сильно опьянел. В какой-то миг перед его глазами стали расплываться предметы, которые находились в комнате.
– Ты у меня остался один Анвар, который достоин моего уважения. Только ты сможешь защитить мою старость, ты моя надежда и опора, – говорил ему дядя, подливая в стакан вина. – В нашем роду не осталось настоящих мужчин. Им глубоко плевать на традиции нашего народа, на Коран, который говорит об уважении к старости. Сынок, как нам бы помогли сейчас с тобой эти работники. Мы бы с тобой жили совсем по-другому.
– Я убью его, – тихо произнес Анвар. – Такое прощать нельзя. Он поднял руку не на меня, а на старого больного человека.
– Вот, вот и я ему говорил об этом. Говорю, был бы дома Анвар, он бы не допустил такого унижения, – произнес дядя, поглядывая на реакцию племянника. – Мне бы твои годы сынок, я бы не жаловался тебе, а сам решил бы все эти дела. Взял бы винтовку и покончил бы с этим унижением.
– Все, дядя, я уже решил, – твердо произнес Анвар. – А сейчас дядя, я, просто, хочу отдохнуть.
– Иди, отдыхай сынок. Галина тебе давно расстелила постель.
Анвар встал из-за стола и, покачиваясь, направился в спальню.
***
Он проснулся рано утром. Солнце было прямо в его лицо. Он попытался оторвать свою голову от подушки, однако почувствовал мучительную боль в затылке. Он лежал на кровати и пытался вспомнить весь разговор с дядей. Как он не старался, единственно, что осталось у него в голове были жалобы дяди на Дудаева Керима. Он встал с кровати и, надев брюки, направился во двор.
Умывшись холодной водой, он почувствовал себя значительно лучше. Во дворе Галя возилась у летней печи, стоявшей недалеко от колодца.
– Галя, а где дядя? – поинтересовался он у нее. – Как он себя сегодня чувствует?
– Дяди нет. Он с самого утра уехал в Махачкалу по делам. Просил тебя никуда не отлучаться из дома.
– Галя, в доме есть, что выпить? У меня после вчерашнего застолья раскалывается голова.
– Сейчас, поищу, – произнесла она. – У Гасана всегда есть, что выпить и, что поесть.
Она исчезла в доме, а он, сев под раскидистой алычой, стал вспоминать минувший вечер.
– Анвар, а вы водку пьете или нет? – поинтересовалась у него Галина.
– Тащи, я все пью, что горит.
Галина быстро накрыла стол и поставила на него запотевшую бутылку водки. Пододвинув к себе стакан, Анвар наполнил его до краев. Закрыв глаза, он опрокинул содержимое стакана себе внутрь и, сморщившись от горечи, потянулся за малосольным огурцом.
– Галя, а ты давно с дядей? – поинтересовался он у нее.
– Давно, лет пять уже, – произнесла она. – Сначала работала в цепях, а потом когда стала свободной, поняла что податься мне не куда. Мать уже умерла, не дождавшись меня, а родне я оказалась не нужна. Вот и осталась с ним. Слежу за домом, обстирываю его, готовлю. Работы много, но я уже привыкла к ней.
– А, что ни разу так домой и не съездила за все это время?
– А что там делать? Ругаться с родней? Пусть считают меня покойной. Не хочу ворошить прошлое, да и привыкла я уже здесь. Гасан относится ко мне хорошо, не обижает. Так что мне еще нужно? От добра, добро не ищут.
– Ты сама-то видела этого Дудаева?
– Видела, – ответила она. – Он тогда, очень сильно избил Гасана. Я кое-как выходила его травами и отварами. Зверь он, а не человек.
Анвар налил себе еще полстакана водки и залпом выпил ее.
– Дядя приедет, скажи ему, что я скоро приду, – попросил ее Костоев. – Я в город, туда и обратно.
– Анвар! Может, не стоит, ты же выпивший. Поспи лучше, а потом когда отрезвеешь, поедешь.
– Нет, Галя я поеду сейчас. Так можно и всю жизнь проспать.
Он зашел в дом и, прихватив с собой кожаную куртку, направился в сторону дороги.
***
Костоев появился в доме дяди лишь через три дня. Он, молча, прошел в дом и лег на диван.
– Ты, где был Анвар? – спросил его дядя. – Я уже начал волноваться за тебя? Ушел на час, а вернулся через трое суток.
– Дела, дядя, дела. Скажи, дядя, у тебя еще осталось в доме какое-то оружие?
– Слушай, сынок? Зачем тебе нужно оружие? Хватит, Анвар, крови, – произнес дядя. – Ты не слушай меня старика, то, что я тебе рассказываю. Не обращай, внимания на мои жалобы. У тебя своя жизнь, зачем ты ее растрачиваешь на меня?
– Дядя, человек, обидевший тебя, автоматически обидел и меня. Я в отличие от многих, обиды никому не прощаю. Так, что не отговаривай меня, я уже все решил, лучше помоги мне оружием.
– Ты, упрямый, Анвар. Я тоже, когда был молодым, был таким же упрямым, как ты. Трудно тебе придется в жизни, но я тебя ценю и уважаю за эту настойчивость, как настоящего мужчину. Ведь только настоящий мужчина защищает стариков и детей. Пойдем со мной, я тебе покажу, где я храню оружие.
Они спустились по узкой лестнице в подвал дома. Раньше Анвару еще не приходилось бывать здесь и он, с нескрываемым любопытством и удивлением рассматривал огромный по размерам подвал дома. Остановившись около металлической двери, дядя достал связку ключей и, выбрав нужный, сунул его в замочную скважину. Перед тем, как повернуть ключ он нажал на небольшой выключатель, который был вмонтирован в кирпичную стену.
Он повернул ключ и легким движением руки открыл дверь. В небольшой комнате, на стеллаже лежал деревянный армейский ящик зеленого цвета. Дядя открыл его. В ящике лежало три автомата Калашникова. Судя по заводской смазке, автоматы были абсолютно новыми.
– Дядя, откуда у тебя эти автоматы?
Гасан усмехнулся и произнес крылатую фразу:
– Если хочешь мира, то всегда готовься к войне.
Он подвел Анвара к другому ящику, в котором лежало несколько пистолетов Макарова. Анвар взял в руки пистолет и передернул затвор. В этот миг он снова почувствовал себя бойцом диверсионного элитного подразделения. Вскинув руку вверх, он прицелился и нажал на спусковую скобу. Раздался сухой щелчок.
– Дядя, можно я возьму его себе?
– Бери сынок, ради святого дела мне не жалко отдать тебе все это. Патроны, вон в том углу. Возьми сколько тебе нужно.
Анвар подошел к стеллажу и откинул мешковину. На полке лежали несколько непочатых цинков с патронами к автомату и пистолету. Вскрыв цинк, он взял шесть пачек патронов к пистолету. Рассовав пачки с патронами по карманам, они вышли из комнаты.
– Дядя, а это что за выключатель? Для чего он?
– Это секрет для любопытных, сынок. Если его не выключить, то все, что находится в этой комнате, взлетит на воздух.
– А как же дом? Он ведь тоже взорвется?
– А зачем тогда он мне, если эти люди найдут оружие, – ответил дядя. – Посадить себя, я им не дам.
Они вышли из подвала и направились в дом.
– А теперь, сынок расскажи, где ты был и что ты надумал?
***
Утром Анвар уехал в город, прихватив с собой черную спортивную сумку. В городе он половину дня бесцельно прошатался по городскому рынку, а после обеда поехал на окраину Махачкалы. Несмотря на то, что он давно не был здесь, он легко ориентировался в переплетении этих небольших улиц и переулков. Там, где десять лет назад ютились маленькие домики, сейчас выселись громадные и дорогие коттеджи.
Он шел по чистой и ухоженной улице, удивляясь отсутствием на ней прохожих и жителей. Он остановился у одного из домов, чтобы поправить развязавшийся на обуви шнурок. Моментально открывалась калитка ворот, и из нее вышел молодой охранник.
– Ты кто такой? Чего здесь шатаешься? Давай, проваливай отсюда. Здесь таким, как ты, делать нечего.
Анвар промолчал и направился по улице дальше. Шагая по улице, и рассматривая эти сказочные дома, он невольно вспомнил своих родителей, которые за всю свою жизнь не могли заработать себе приличное жилье.
«Правильно говорил дядя, что честным трудом, хором не построишь», – подумал он.
В конце улицы, он свернул направо и пошел вдоль глухого каменного забора.
«Высоковато будет, – подумал Анвар. – Придется, изрядно помучится, чтобы забраться на него».
Пройдя вдоль забора, он направился к небольшой роще, которая раскинулась на окраине этого элитного поселка. Анвар сел под развесистое дерево и посмотрел в сторону коттеджей. Стрелять с такого большого расстояния было сложно, до цели было метров триста, если не больше. Он достал из сумки автомат Калашникова и, прячась за кусты акации, стал осторожно продвигаться в сторону ближайшего к роще коттеджа. Разместившись, среди кустов акации, он стал внимательно наблюдать за улицей и коттеджем.
Солнце палило нещадно, и вскоре он почувствовал, что его рубашка пропиталась насквозь соленым потом. Капли пота скатывались с его крутого лба и попадали в глаза, от чего ему приходилось периодически протирать их носовым платком. Анвар периодически посматривал на свои часы. Время тянулось удивительно медленно, как это обычно бывает на уроках в школе. Наконец солнце скрылось за крышами домов, однако, разогретая солнцем за день земля, по-прежнему пылала жаром. Прошло еще около часа, и он увидел, как в конце улицы показался серебристый «Мерседес», в сопровождении черного джипа.
«Наконец-то», – с облегчением подумал Анвар, передергивая затвор автомата.
Патронник мягко принял в себя бронебойно-зажигательный патрон. Он словно на зачете, плотнее прижал приклад к своему плечу и стал рассматривать ехавший в его сторону джип через прорезь в прицеле. Выждав момент, когда «Мерседес» остановился у ворот коттеджа, он затаил дыхание и плавно нажал на курок автомата. Тишину вечера вспорола короткая автоматная очередь. Бронебойно-зажигательные пули, как бумагу вспороли кузов «Мерседеса» и джипа. В этот момент Анвар увидел, как из «Мерседеса» вывалился мужчина с большим животом, который придерживая простреленную руку, попытался отползти от загоревшего «Мерседеса». Взяв его на мушку, Анвар снова плавно нажал на курок. Мужчина несколько раз дернулся и затих. Тело мужчины как-то сразу обмякло, и белая рубашка на его левом боку, окрасилась в красный цвет от впившихся в тело пуль.
Он перевел свой взгляд с «Мерседеса, который уже пылал открытым огнем на черный джип. Из него, словно горох высыпала охрана, которая старалась определить, с какой стороны ведется огонь по машинам. Очередная порция выпущенных пуль сразила сразу двоих охранников. Они упали около автомашины, которая сначала задымилась, а затем, вспыхнула словно факел.
«По-моему, осталось еще два человека», – подумал Анвар, перезаряжая автомат.
Его слова подтвердил град пуль, который пронесся над его головой. К его ногам посыпались срезанные пулями ветки и листья.
– А вон ты, где укрылся, – заметив охранника, тихо произнес Анвар.
Он тщательно прицелился и выстрелил. Короткая очередь разорвала воздух. Спрятавшийся в кустах охранник, вывалился из кустов и стал отползать за валун, лежащий около дороги. Перебитая нога не давала ему возможности сделать это достаточно быстро. Следующая автоматная очередь, пресекла эту попытку.
«Где же последний охранник?» – подумал он, внимательно рассматривая прилегающие к дороге кусты.
Однако, сколько он не вглядывался, заметить охранника ему не удалось. Он подождал еще минуты две, но, не заметив никаких движений, отложил автомат в сторону и стал аккуратно вытирать свой автомат тряпкой. Протерев автомат, он оставил его в кустах и начал отползать в сторону рощи. Добравшись до рощи, Анвар вскочил на ноги и бросился стремительно бежать.
Выскочив на дорогу, он взмахом руки остановил проезжавшую мимо него грузовую автомашину и запрыгнул в кузов машины. Через десять минут, выезжая из поселка, он увидел, как навстречу им промчалось несколько милицейских автомашин, оглушая окрестности ревом сирен и блеском синих мигалок. Проехав метров триста, грузовую машину остановил наряд ГАИ.
– Откуда едешь и что везешь? – поинтересовался у водителя сотрудник ГАИ. – Ты на дороге посторонних не встречал?
Сердце водителя сжалось от предчувствия беды.
– Нет, я никого не видел, – ответил водитель.
Сотрудник ГАИ, встав на колесо автомашины, заглянул в кузов автомашины. Кузов был пуст.
***
Анвар вернулся в дом дяди через два дня. Все эти дни он провел у своих родителей. Он привез с собой несколько городских газет, в которых описывалось убийство заместителя мэра Махачкалы Керима Дудаева. Дядя Гасан надев на нос очки, стал внимательно их читать. Он отложил газеты в сторону и, глядя на племянника, произнес:
– Ты молодец, сынок. Теперь я отомщен и могу умереть спокойно.
– Бросьте дядя. Лучше скажите, что мне дальше делать? – спросил его Анвар. – Оставаться я здесь больше не могу, так как рано или поздно они могут вычислить меня. Я не хочу, чтобы ты пострадал из-за меня.
– Ты не переживай, Анвар. Я уже старый и смерти не боюсь. Сложнее будет тебе, сынок. Сейчас я не смогу тебя оправить в Баку к своему старому другу, где можно надежно укрыться. Думаю, что тебе лучше всего податься в Чечню. Там генерал Дудаев, собирает настоящих мужчин под свои знамена. Предстоит великая война за ислам и твое место там, под этим зеленым знаменем.
– Я здесь немного отсижусь, а дальше махну в Чечню.
– Я не против этого сынок и рад твоему решению. Настоящий мужчина всегда должен защищать свою веру. Ты Анвар, настоящий чеченец и твое место там, среди воюющих с неверными. Убивай их сынок. Аллах потом разберется, кто был прав, а кто нет.
– Спасибо, дядя, другого я от вас просто не ожидал. А сейчас я хочу отдохнуть. Можно я пройду в свою комнату и немного там отдохну?
– Да, конечно, сынок. Иди, отдыхай.
Он прошел в комнату и, не снимая с себя верхней одежды, лег на кровать. Он закинул руки за голову и закрыл глаза. Перед глазами Анвара, медленно, как в кино, поплыли уже знакомые ему Волжские пейзажи, колючая проволока, вышки и незабываемый надрывный лай конвойных собак.
В лагерях не знаем мы свободы,
Здесь о ней не нужно говорить,
Здесь винтовки часовых на взводе,
Они свободу могут заменить
Пел полуобнаженный зек под гитару, пристроившись в ногах лежащего на койке воровского авторитета.
– А вот и зверек, теперь у нас появился, – заявил гитарист, отложив в сторону инструмент. – Смотрите, братишки, кого нам Бог послал. Черненького!
Он поднялся с койки и артистически сделал реверанс в сторону, вошедшего в помещение Анвара. Он стоял в дверях отряда и держал под мышкой свернутый в рулон матрас.
– Ты, знаешь «Скоба», – обратился он лежавшему на койке заключенному. – Вот этот зверек, как говорят менты, начальника милиции завалил на глазах у всех, прямо на площади перед парадным входом в милицию.
«Скоба», приподнялся с койки и внимательно посмотрел на Анвара, словно оценивая его внешность и улыбнувшись уголками своих тонких губ, произнес:
– Давай, приземляйся. Я «Скоба», ну а ты, кто такой?
– Раньше звали Анвар, теперь зовут «Чеченец».
– Это правда, что ты завалил начальника милиции?
– Правда, – коротко ответил Анвар. Он был нашим кровником, поэтому я и убил его.
– Да, суровые у вас законы, вы как были всю жизнь бандитами, там ими и остались – словно подводя черту, произнес «Скоба». – Ты скажи мне «Чеченец», каких ты будешь мастей?
– Пока не решил «Скоба». Могу пока сказать лишь одно, что я не мужик и вкалывать здесь на администрацию колонии, не собираюсь.
– Значит, ты еще не определился с мастью? Это плохо, «Чеченец» для тебя. Нет в тебе воровского стержня. Ты мне сейчас больше напоминаешь пидора, а не мужика или вора?
Глаза Анвара моментально налились кровью. Он глубоко вздохнул и с криком бросился на «Скобу». Если не сидевшие рядом с ним заключенные, которые схватили Анвара за руки и стали избивать, он бы вцепился ему в горло и наверняка бы, перегрыз его.
Очнулся Анвар минут через двадцать. Лицо и голова были разбиты, весь пол под его головой был залит кровью. Он приподнял голову, но снова получил сильный удар по голове, от которого потерял сознание.
Пересилив себя, он открыл глаза, и увидел наклонившеюся над ним женщину в белом халате. Она смочила его губы влажной салфеткой и тихо, по-матерински спросила:
– Кто же тебя сынок, так жестоко отделал? Если бы не доктор, ты бы мог и ногу потерять.
– Не знаю тетя, наверное, упал не совсем удачно, – произнес он. – Помню, поднимался по лестнице, закружилась голова. Упал, а потом темнота.
– Вот вы все такие, упал, темнота. От вас правды не дождешься.
Анвар закрыл глаза, так как у него все закружилось перед глазами и лицо женщины, потеряв четкие очертания, стало превращаться в бесформенное пятно. Он снова потерял сознание.
***
Костоев вернулся в отряд через полтора месяца. Войдя в помещение, он молча окинул взглядом сидящих на койках заключенных и, увидев среди них «Скобу», проследовал мимо не него.
– Ты, что зверек, здороваться разучился? – произнес «Штырь», правая рука «Скобы».
– Здоровья желают только родственникам и друзьям, – ответил Анвар. – Среди вас у меня таких нет.
– Ах ты, «Чеченец» не дорезанный, сейчас мы быстро тебя поставим в стойло, – прошипел «Штырь» и достал из кармана заточку. – Да, я сейчас, из тебя отбивную сделаю.
Костоев, словно не слыша этих слов, проследовал в дальний угол отряда и бросил свои вещи на одну из пустых коек. Положив свой матрас, он лег на панцирную сетку койку.
– Ты, братишка, не обращай внимания на этих шестерок, – произнес мужчина средних лет, лежащий на соседней койке. – Они словно дворняги, лают, бросаются, да укусить не решаются. Значит, это тебя они в прошлый раз здесь отделали?
Анвар посмотрел на мужчину и ничего не сказал. Он понял за это время только одно, что здесь в зоне, язык – злейший враг заключенного.
– Давай братишка познакомимся. Меня зовут Рустем, я сам из Казани, – произнес мужчина, подавая ему правую руку. – Если хочешь здесь выжить, держись за меня. У нас здесь «семья» и мы в обиду никого своих не даем.
– Извини, Рустем, – ответил Костоев. – Я не привык, когда за меня кто-то отвечает. Я сам буду отвечать за себя. Пойми, так проще жить Рустем, ведь сам себя не придашь.
– Может ты и прав, «Чеченец», но один здесь едва ли проживешь. Я возглавляю казанскую семью. Нас здесь в отряде шестнадцать человек. Пока мы вместе, нас все боятся. Семья, это не один человек, которого легко можно сломать. У нас все общее, деньги, продукты и так далее. А избили тебя, москвичи. Ты нарвался на них до того, как вошел в чью-то семью, поэтому и получил.
– Как же я могу жить с вами, я же не из Казани? – спросил его Костоев. – Как на это посмотрят твои земляки?
– Посмотрят так, как скажу им я. Здесь мое мнение, не обсуждается. Ты, понял меня?
– Понял, – коротко ответил Анвар. – Хорошо, я согласен вступить в вашу семью.
– Вот и хорошо. Считай, что ты в семье.
С этого дня жизнь Костоева изменилась коренным образом. Больше его никто не трогал, а вскоре, он стал уважаемым всеми зеком. Росту авторитета «Чеченца» способствовал его скандал со «Штырем», вылившимся в поножовщину.
Все произошло в столовой во время ужина. Проходящий мимо стола, за которым сидел «Чеченец», «Штырь» швырнул ему в миску с супом пучок сухой травы.
– Ты зверек, не забывай свою родную пищу, – произнес «Штырь». – Говорят, ты «Чеченец» деньги копишь, что бы себе ослика купить. Решение правильное, два в одном и транспорт надежный и будет, кого иметь.
Обедавшие в столовой заключенные, закатились от смеха. Костоев, не выдержав подобного унижения, швырнул ему в лицо миску с остатками супа.
– Не связывайся с ним! – предупредил его Рустем. – Неужели ты не понял, что он специально тебя провоцирует, чтобы ты раскрутился еще на один срок?
– Пусть мне добавят срок, но я его зарежу.
Вечером, когда в колонии сыграли отбой, Костоев в сопровождении Рустема и еще двух казанских ребят осторожно вышли из здания отряда и, прижимаясь к стенам общежитий, чтобы их не заметили часовые с вышек, направились в промышленную зону. Они миновали колючку, где был проделан специальный лаз и осторожно прошли в литейный цех, в котором, в зареве плавильных печей, их уже ждали москвичи.
– Вот и шашлык к нам пожаловал, – засмеялся «Штырь». – Жалко, что не хватает к шашлыку зелени, я так люблю шашлык со свежей зеленью.
«Чеченец» промолчал и злобно посмотрел на «Штыря», налитыми кровью глазами.
– Ну, что начнем, – произнес «Скоба». – Главное условие, драка без правил, до летального конца. Один должен навсегда остаться здесь в цеху.
«Чеченец» и «Штырь» разошлись в разные стороны. «Штырь» достал из-за пояса заточку и стал картинно крутить ей в своих руках. Костоев посмотрел на Рустема и тот протянул ему свою заточку. Теперь шансы у обоих были уравнены.
– Ну, давай, зверек. Ты, что стоишь, словно к земле прирос. Сейчас, я посмотрю какого цвета твои внутренности, – произнес, подбадривая себя Штырь.
Он еще хотел что-то сказать, однако ловко пущенный Костоевым заточка, воткнулся ему в горло. Глаза «Штыря» от боли полезли на лоб. Из его горла вырвался сдавленный стон, и он сначала встав на колени, рухнул на перемешанную с металлом землю. Поединок закончился, так и не успев по своей сути начаться. Костоев подошел к еще не остывшему трупу своего врага и вытащил из его горла свою заточку. Обтерев ее об одежду убитого, он вернул ее Рустему.
– Так, мы пошли, – обратился он к «Скобе». – Теперь ваша проблема, куда девать этот труп.
Они повернулись и один за другим покинули литейный цех. Ни Рустем, ни Костоев никогда не интересовались и не спрашивали друг друга, куда девали труп Штыря москвичи. Охрана колонии искала Штыря более месяца, однако, так и не сумела его найти. Начальник колонии, чтобы не портить показатели колонии, сумел договориться с необходимыми ему людьми. В результате этих переговоров пустой гроб, в котором должно было находиться тело Штыря, был захоронен на специальном кладбище на территории колонии.
