Александр Леонидович Аввакумов
Сыскарь
– Я всего один раз видел этого дальнего родственника Рустема. Это было летом прошлого года в Казани, на колхозном рынке. Я тогда задержался на рынке, поджидал свою сожительницу. Этот человек подъехал к рынку на черной дорогой иномарке с государственными номерами. Насколько я знаю от ребят, это были правительственные номера, которые, получают высокопоставленные государственные чиновники. Данную машину сопровождала еще одна машина – джип, в которой находилась его охрана. Тогда Рустем ждал его на улице Кирова, около рынка. Когда из машины вышел этот человек, он, словно побитая собака, на полусогнутых ногах подошел к нему и начал что-то докладывать. Похоже, он докладывал о рыночных делах, так как я неоднократно слышал слово рынок.
– Как выглядел этот человек, ты можешь мне его описать? – поинтересовался Абрамов у него.
– Мне трудно это сделать. Я не специалист в этой области. Если вы покажите мне все портреты ваших местных чиновников, то я думаю, что я смогу его опознать.
– Это не плохая идея, – ответил ему Виктор.
У Абрамова в машине, чисто случайно, оказалась книга «Сто выдающихся людей Республики».
Он вернулся к машине и, пошвырявшись в багажнике, забитым амуницией и оружием, вернулся к нему с книгой в руках.
– Вот, Анвар посмотри внимательно книгу и если кого там опознаешь, покажи этого человека мне.
Абрамов протянул ему книгу. Костоев открыл книгу и стал внимательно рассматривать небольшие фотографии, снизу которых была напечатаны краткие автобиографии. Он не спеша листал книгу, пока не остановился на одной из страниц.
– Вот, он. Вот, этот мужик! – произнес Костоев. – Точно, это он.
Виктор взял из рук его книгу и на какой-то миг, растерялся от неожиданности. На него смотрел известный в республике человек.
– Ты случайно не ошибся? – переспросил он его. – Это довольно известный у нас в республике человек. Ты знаешь, что за это нужно будет отвечать, если это все не подтвердится. Он тебе этого не простит.
– А, я и не боюсь его. Мне терять нечего, впереди у меня стена, которую уже не обойдешь стороной.
– Ты, оказываешься еще и философ. А, кто же тогда хозяин? Неужели тоже он?
– Не знаю. Хозяина, я ни разу не видел. От Латыпова я однажды слышал, что хозяином они с Рустемом, почему-то называли главу районной администрации.
«Вот так дела? Час от часа, не легче», – подумал Абрамов.
Впервые за все время расследования этих убийств, он реально осознал ту опасность, которая могла исходить из этих властных государственных структур. Виктор посмотрел в лицо Костоева, ожидая, что тот засмеется и признается, что немного пошутил над ним. Однако, лицо его по-прежнему было непроницаемо и спокойно.
«Да брат, – снова подумал он, – у тебя два выхода, это забыть все то, что рассказал тебе Костоев и больше ничего не предпринимать по этому делу и второй путь – это доработать дело до конца, надеясь на авось и везение».
Немного подумав, он решил остановиться на втором варианте.
«Будь, что будет, пойду до конца. В конечном итоге, победителей не судят».
Приняв это решение, Абрамов снова вернулся к прерванному с Костоевым разговору.
– Анвар! Еще один и главный вопрос, куда ты дел автомат, из которого стрелял? Он остался у Латыпова или у водителя?
– Нет, начальник. Мы его утопили в реке, недалеко от моста через реку Зай, – ответил он. – Если это так важно для вас, то я готов показать вам это место.
– Хорошо. Сейчас, мы немного отдохнем и махнем в сторону Казани. По дороге я определюсь.
Виктор поднялся с земли и, отряхнув брюки от земли, направился к автомашине.
– Ребята, покормите арестанта, он заслужил сегодня хороший ужин, – приказал им Абрамов.
Пока они кормили Костоева, Виктор в целях контроля записи прослушал магнитофонную пленку. Магнитофон работал, как часы. Звук, исходящий из динамика магнитофона, был без всяких помех и звучал на пленке, четко и ясно.
«Молодец, Абрамов, – подумал он. – Против таких показаний, не попрешь».
Виктор бережно сложил все свои пленки к себе в сумку и тщательно уложил все это на дно багажника автомашины.
– Ну что, мужики? По коням? Сейчас, ночь и движение на трассе замерло. Если ничего неординарного не произойдет, то утром можем оказаться в Татарстане, – произнес он.
Они побросали в багажники автомашин свои вещи и тронулись. Дорога была пуста и машины, набрав скорость в сто десять километров, устремились вперед.
***
– Ребята! – произнес Абрамов. – Давайте, свернем на Заинск. Мне нужно закрепить показания Костоева. Я думаю, что это много времени не займет. Не хочется из Казани снова ехать туда с этой целью.
Сотрудникам ничего не оставалось другого, подчиниться Виктору. Машины свернули с трассы и через два часа, они были уже в Заинске. Не останавливаясь нигде, они проехали почти весь Заинск и остановились лишь у здания городского отдела милиции. Абрамов выскочил из машины и чуть ли не бегом бросился в кабинет начальника уголовного розыска Зиганшина.
– Привет, Альберт Каримович! Ты не поверишь, но мы взяли Костоева и сейчас нам с тобой нужно сделать выход на место. Пригласи следователя из прокуратуры и двух понятых для этого.
– Извините, Виктор Николаевич, но я этого сделать не могу, – услышал он в ответ.
– Ты что, Альберт? Я что-то тебя не понял? У меня в машине Костоев и он готов показать, где утопил автомат. У вас здесь в Заинске есть водолазы или аквалангисты?
– Сейчас организуем, – произнес без какого-то энтузиазма Зиганшин.
Посмотрев на разгоряченное лицо Абрамова, он начал звонить по телефону, стараясь разыскать необходимых им людей. Через полчаса они заехали за следователем прокуратуры и поехали к мосту через реку Зай.
Прошло еще около часа, прежде чем двое аквалангистов исчезли в мутных водах Зая. Минут через двадцать, на поверхности воды появилась голова одного из аквалангистов. Он поднял руку вверх с каким-то предметом. Приглядевшись внимательней, Виктор понял, что в руке он держал автомат.
– Здорово! Теперь, вам необходимо вынести постановление на баллистическую экспертизу этого ствола. Думаю, что он будет идентичен, имеющимся у нас образцам пуль и гильз. Если это подтвердится, считайте что убийство Сибгатуллина и Хисматова вами раскрыто.
Водолазы подплыли к берегу и стали снимать с себя резиновые гидрокостюмы.
– Как вода? – поинтересовался у них Виктор.
– Считайте, что вам повезло. Одна муть, видимость на расстоянии вытянутой руки, – произнес один из них.
– Ребята, вы даже не понимаете, как вы помогли нам, – произнес Абрамов. – Зиганшин, налей ребятам водки, не видишь, что они сильно замерзли.
Он достал из машины бутылку водки и разлил ее по стаканам. Они выпили и стали одеваться в гражданскую одежду. Через час, берег реки опустел.
– Виктор Николаевич, кого будем брать? – поинтересовался он у Абрамова.
– Погоди, Альберт, еще не время. За этим Костоевым воз и маленькая тележка. Еще успеем повеселиться. Сейчас, возьми на особый контроль, экспертизу. От нее зависит многое.
Они сели в автомашины и направились в Казань.
***
В Казань они въехали поздно вечером. На улицах города уже горели уличные фонари и люди измученные дневной жарой, отдыхали, кто как мог. Каждый из них мечтал, как можно быстрее добраться до дома и вытянуть ноги на своей кровати. Сдав арестованного дежурному по ИВС, Абрамов направился в кабинет заместителя министра. Дверь кабинета Феоктистова оказалась закрытой. Он спустился на первый этаж и прошел в дежурную часть МВД. Как ему сообщил дежурный по МВД, Феоктистов вот уже, как два часа уехал домой. Набрав его домашний номер телефона, он услышал голос полковника:
– Я рад, что ты выполнил поручение прокуратуры и доставил Костоева в Казань. Встретимся завтра, а сейчас езжай домой отдыхать.
Утром, Абрамов, как обычно прибыл на работу. Сдав свой пистолет дежурному по МВД, он поднялся на второй этаж и, открыв дверь приемной Феоктистова, стал его ожидать. Феоктистов появился на работе минут через десять. Он поздоровался с ним и прошел к себе в кабинет. Следом за ним, в кабинет вошел и Абрамов.
– Присаживайся, Виктор Николаевич, – предложил ему заместитель министра. – Давай, рассказывай о своих кавказских приключениях.
Абрамов сел в кресло и начал подробно рассказывать ему о его действиях в командировке. Иногда, он останавливался и по просьбе Феоктистова, детализировал отдельные моменты этой нелегкой операции по задержанию и конвоированию Костоева.
– Ну и как, сам Костоев? Ты его надеюсь, по дороге развалил? Что он тебе интересного рассказал? – поинтересовался у него заместитель министра.
– Вы правы, Михаил Иванович, – признался Виктор – Мне действительно удалось его развалить. Он взял на себя пять убийств. По одному убийству он совершил в Казани и Ижевске, два в республике и еще одно у себя на родине. Там он убил заместителя мэра Махачкалы. Говорит, что еще лет десять назад, убил еще несколько человек в Махачкале. Эти люди были рабами в доме его дяди.
– Да, много крови на нем, – качая головой, произнес Феоктистов.
Сначала Абрамов решил рассказать Феоктистову о Тазиеве , Латыпове и о большом чиновнике из республиканского правительства, по чьей команде это все происходило. Однако, что-то в нем заклинило, какое-то внутреннее предчувствие беды или чего-то нехорошего, вдруг заставило его прервать свой доклад. Он замолчал и посмотрел на Феоктистова. Тот не заметил его замешательства и, не обращая внимания, на то, что он замолчал, продолжал рассуждать.
– Вот, что Абрамов, ты свое дело сделал – отлично. Пусть теперь этим делом занимается республиканская прокуратура. Переговори с прокуратурой и если они согласны, переведите Костоева во второй следственный изолятор.
– Михаил Иванович! Может, мы еще с ним немного поработаем, а лишь потом передадим его следствию? Думаю, что за ним могут быть и другие преступления, – предложил ему Абрамов.
– Не стоит. Ты знаешь Абрамов, вчера вечером вернулся министр. Он был крайне не доволен тем, что я разрешил тебе выехать в Махачкалу. Что не говори, он министр и у него, свое виденье этого дела. Надеюсь, ты понял меня?
– Извините, Михаил Иванович, за назойливость. Скажите, пожалуйста, чем вызвано недовольство министра? Одним только этим рейдом в Махачкалу или еще, чем-то другим, неизвестными мне обстоятельствами? Ведь мы в результате выезда смогли раскрыть так много убийств. Я еще раз обращаюсь к вам с просьбой, разрешите мне поработать с Костоевым. У меня с ним налажен не плохой контакт, и я думаю, что мы сможем вытащить такое дело, которое прогремит на всю Россию.
– Скажи, мне Абрамов, ты в своем уме или нет? Сейчас другие времена, подобными раскрытиями уже никого не удивишь. Так люди с недельку поговорят, а через, недельку забудут. Извини меня, но с этим делом мы с тобой можем таких неприятностей заработать, что до конца своей жизни будем помнить о них. Не знаю как ты, но я этого не хочу. Поэтому и приказываю тебе, оправить этого чеченца в изолятор и забудь о его существовании. Ну, что ты на меня так смотришь, словно солдат на вошь? Умный человек всегда найдет, как вывернуться из ситуации, а мудрый – постарается в нее вообще не попадать. Считай меня мудрым человеком. А теперь, иди, работай.
Абрамов вышел из кабинета и молча, направился к себе. Такого развития событий, он явно не ожидал.
***
– Виктор Николаевич! Зайди ко мне, – произнес начальник Управления уголовного розыска.
Закрыв дверь кабинета, Абрамов направился к нему. Вдовин сидел за столом. Вокруг него, на стульях расположились начальники отделов управления.
– Проходите, присаживайтесь, – предложил он Виктору. – Извините, но мы уже отвыкли от вашего присутствия на проводимых мной планерках и поэтому необычайно рады вашему присутствию.
Абрамов извинился и молча, прошел в кабинет. Выбрав свободное место, он присел на один из свободных стульев. Положив на колени ежедневник, Абрамов приготовился слушать Вдовина.
Вдовин Анатолий Герасимович говорил как всегда долго и эмоционально. Когда Абрамов слушал его выступление, ему всегда казалось, что он даже не замечает присутствующих в кабинете сотрудников и поэтому просто упивался своим величием и красноречием, давал понять всем, что он один из тех руководителей, на ком держится все МВД.
Сегодня, происходило то же самое. Вдовин говорил минут тридцать пять-сорок, наслаждаясь своим красноречием. Иногда, он повторялся в своей речи, и тогда Виктору казалось, что весь этот спектакль просто завораживает не только его слушателей, а его лично.
Абрамов внимательно рассматривал лица присутствующих начальников отделов, стараясь угадать по выражению их лиц, о чем они сейчас думают. Он переводил свой взгляд с одного лица на другое и не вольно замечал, на них полнейшее безразличие к тому, о чем так громко говорил Вдовин. Неожиданно для всех, Вдовин замолчал, перехватив по всей вероятности скучающий взгляд Виктора.
– Вам что, Абрамов, не интересно, то о чем я говорю? – спросил он его.
–Что вы, Анатолий Герасимович? Я внимательно слушаю ваше выступление, – в ответ ему произнес он.
– Тогда объясните мне, почему я не вижу в ваших глазах этого внимания? – раздраженно произнес он. – Вам, наверное, просто не интересно все, что я здесь говорю. Вы, Виктор Николаевич, уже давно не живете интересами Управления уголовного розыска. Вам, наверное, все равно, что происходит в нашем Управлении?
– Извините меня, Анатолий Герасимович. Я не виноват в том, что вам что-то кажется, когда вы смотрите на меня. Я вас уверяю, что я очень внимательно слушаю ваше выступление и готов слово в слово, повторить его с самого начала.
Он посмотрел на Абрамова своим испепеляющим от злости взглядом и, махнув на него рукой, продолжил говорить дальше. Минут через пятнадцать он закончил свою речь. Вытащив из кармана брюк носовой платок, он смахнул им пот, выступивший у него на лбу.
– Все свободны, – устало произнес он и присел в кресло. – А вас, Виктор Николаевич, я попрошу задержаться.
«Как в фильме – «Семнадцать мгновений весны», – подумал Абрамов.
Когда все вышли из кабинета, он сел поближе к его столу. Судя по его выражению лица, начальник, по всей вероятности, долго готовился к этому нелегкому для него разговору. Он долго собирался с мыслями, не зная с чего начать свою речь. Прошло минуты две, прежде чем он прокашлялся и, опустив вниз свои глаза, произнес:
– Виктор Николаевич! Судя по справке представленной мне из отдела кадров МВД, вам осталось служить в МВД еще полтора года, прежде, чем вы сможете покинуть министерство внутренних дел, то есть выйти на заслуженную пенсию.
– Наверное, это так, Анатолий Герасимович. Я еще не считал, но раз вам кадры дали подобную справку, то, наверное, это так.
– Вы, наверняка, уже догадались, почему я интересуюсь этим вопросом?
– Может, это покажется вам странным, но я не совсем понимаю вас, Анатолий Герасимович? Поясните, пожалуйста? Неужели вы решили подготовить мне какой-то ценный подарок к этому дню?
– Не нужно паясничать, Виктор Николаевич! Вы великолепно понимаете меня и знаете, с чем конкретно связаны эти вопросы.
– В том-то и дело, Анатолий Герасимович, что не понимаю. Мне вообще непонятно, почему вы берете на себя полномочия министра? Думаю, что он сам может это озвучить, если ему это станет нужным? Неужели, вы еще не поняли меня, что если я сам не пожелаю добровольно уйти из Управления, вам меня отсюда силой никогда не выдавить. Поэтому, не тратьте зря своих сил. Вы не на той должности, чтобы индивидуально решить этот вопрос.
Вдовин усмехнулся.
– Вы же сами видите, что мы с вами абсолютно разные люди. Наши мировоззрения практически не совместимы. Скажу честно, я не могу и не хочу с вами работать. Вы подрываете мой авторитет, негативно влияете на мою деловую репутацию среди сотрудников Управления.
В какой-то миг, Абрамов почувствовал непреодолимое желание бросить этому человеку прямо в лицо, что-то жесткое и очень обидное. Какие бы не были его взаимоотношения с предыдущими моими начальниками хорошими или плохими, ни один из них не предлагал Виктору покинуть Управление. Плохо или хорошо, но он отдал этому Управлению все, что было у него – душу, здоровье. Абрамов работал не щадя себя, а иногда в ущерб своему семейному благополучию. Его неоднократно пытались купить, суля огромные деньги, и когда понимали, что купить его практически невозможно, в него стреляли, резали, пытаясь убить. И вот, нашелся один человек, который набрался наглости и смелости, и предложил Виктору уйти из Управления. И этим человеком оказался его бывший ученик, которого он учил работать. Тот, с которым Абрамов делился своим опытом, с кем выпивал, с кем делился своими переживаниями и победами.
Как Виктор не пытался сдержать себя, тем не менее, захлестнувшая его обида, прорвалась через плотину выдержки. Он нагнулся поближе к лицу начальника и, не повышая голоса, достаточно громко, чтобы он слышал, произнес:
– Извини Толик, мы снова возвращаемся все к той же печке, от которой уже не раз с тобой танцевали. Вспомни школу, урок математики. Помнишь правило, что любое число, умноженное на ноль, даст нам только ноль и не больше. Так и здесь, чтобы ты не говорил об авторитете, деловой репутации, могу сказать лишь одно, что этого всего у тебя нет, и никогда не будет. Нельзя зарабатывать авторитет, искусственно принижая авторитет другого человека. Люди не настолько глупы, они все видят и все понимают. Я тебе уже об этом говорил и ранее. Не трогай меня, и я не трону твоего авторитета. Если бы ты был умным человеком, то понял бы меня давно и не устраивал эти показательные выступления.
Абрамов пристально посмотрел на него. Наконец они встретились с ним взглядами. Их глаза уперлись друг в друга. Первым не выдержал его взгляда Вдовин. Он отвел свои глаза в сторону. Виктор поднялся из-за стола и направился к двери. Остановившись у двери, он повернулся к нему.
– У вас, Анатолий Герасимович, еще есть ко мне вопросы? Если нет, то я пошел, мне нужно писать отчет по выезду в Дагестан.
Шагая по длинному коридору министерства, Абрамов отлично понимал, что выиграл лишь одно сражение, но еще не выиграл, начавшуюся между ними войну.
***
Абрамов вошел в кабинет и присел в кресло. Приподнявшись, он налил себе полстакана воды и достал из кармана таблетки. Выдавив из упаковки несколько таблеток, он положил их в рот и запил водой.
«Ну и денек, – подумал он, – только и успевай уклоняться от ударов».
– Разрешите войти, Виктор Николаевич? – услышал он за спиной, голос Гаврилов.
– Заходи, Константин. Что у тебя? – спросил у него Абрамов.
– Вот зашел доложить вам по вашему заданию, – произнес Гаврилов. – Вы помните, мне перед отъездом поручили узнать, кто прописан в квартире, которую посещал тогда Яшин и кому она принадлежит на правах собственности?
Виктор на секунду задумался над вопросом Гаврилова. Однако, моментально вспомнил их последний с ним разговор.
– Вспомнил, Костя. Ну, как узнал? Каков результат проверки?
– Данная квартира принадлежит на правах собственности самому Яшину. Ранее эта квартира принадлежала активному участнику одной группировок, некому Сафрону, которого осудили на пятнадцать лет. Насколько я знаю, тот в местах лишения свободы отписал ее на имя Яшина. В квартире ранее временно проживала его семья, теперь квартира пуста. Яшин, похоже, собирается делать в ней ремонт, ну, а затем, наверное, продать ее.
– Спасибо Костя, – поблагодарил его Виктор. – Что, у нас есть еще по Яшину?
– Может, я что-то сделал неправильно, но я однажды «сел» на хвост Яшину. Он после работы поехал на Первые горки, где встретился с Тюниныи Игорем. О чем они так долго разговаривали, я не знаю, но говорили они между собой, часа два, если не больше.
– Вот, что Костя, – произнес Абрамов, – найди мне Солдатова, оперативника из Приволжского отдела милиции. Пусть он завтра зайдет ко мне вечером. Время назначать не буду, пусть звонит.
– Хорошо, Виктор Николаевич, – произнес Гаврилов.
Оперативник вышел из кабинета. Абрамов достал бумагу, сел удобнее в кресло и стал писать отчет по командировке. Неожиданно его работу прервал зазвонивший городской телефон, который стоял на тумбе. Он снял трубку.
– Абрамов, слушаю, – по привычке представился он.
– Вот, что Абрамов, это заместитель прокурора республики Гарифуллин Хамит Сайфуллович. Ты не скажешь мне, где твое руководство – Феоктистов, Вдовин? Хотел переговорить с ними в отношении тебя. Ну, раз их нет, то скажу тебе следущее. Завтра я жду тебя у себя, мне нужно срочно переговорить с тобой.
– Если не секрет, о чем Хамит Сайфуллович, – поинтересовался у него Виктор.
– Вот, придешь в четырнадцать часов ко мне в кабинет, там и узнаешь, – ответил он и положил трубку.
«Интересно, – подумал Виктор. – О чем он хочет со мной поговорить?»
Хорошо зная сотрудников республиканской прокуратуры их методику работы, Абрамов сразу же понял, что этот вызов в прокуратуру не сулит ему лично ничего хорошего. Стараясь отвлечься от этих мыслей, он попытался закончить свой отчет по командировке, однако этот звонок выбил его из творческого русла и вселил в душе, какую-то непонятную ему не уверенность. Мысли у него стали путаться голове и Виктор, отложив в сторону ручку и бумагу, встал из-за стола.
«Что-то здесь не так? Почему Гарифуллин не захотел со мной говорить по телефону? – подумал он. – Если бы дело было бы пустяковым, то он непременно бы поставил меня в известность».
Абрамов подошел к окну и открыл форточку. Свежий воздух ворвался в кабинет. Незакрытая дверь кабинета резко открылась, и по кабинету вихрем пронесся сквозняк. Он прикрыл форточку и присел в кресло.
«Зачем он меня вызывает? Может, что-то заметил Яшин и решил в качестве контрудара вывести меня из игры? Но, тогда бы об этом, наверняка бы, знал начальник Управления Вдовин, который непременно воспользовался бы этой неожиданной для него помощью. Здесь, что-то другое, более серьезное, чем наша междоусобная война с Яшиным».
Поднявшись с кресла, Абрамов вышел из кабинета и направился к Вдовину, чтобы поинтересоваться у него секретами этого вызова. Ему не повезло, кабинет Вдовина был закрыт на ключ. Постояв несколько секунд у двери, он повернулся и направился к Феоктистову.
– Здравия желаю, Михаил Иванович, – произнес Виктор. – Вы меня извините за вторжение. Я сейчас пишу отчет по командировке и решил спросить вас, на чье имя его писать? На ваше имя или на имя министра? Кстати, мы будем его направлять в Главк или нет?
Феоктистов посмотрел на Абрамова и, став из-за стола, подошел к входной двери и плотно закрыл ее.
– О каком отчете Абрамов ты сейчас говоришь? Сейчас у тебя главная задача, это вывернуться из этой ситуации.
– Извините, из какой ситуации, товарищ заместитель министра? – прикидываясь простаком, поинтересовался он у него.
– Не нужно со мной играть, Абрамов, я тебе не мальчик с улицы? Все дело в том, что прокуратура заставила твоего чеченца написать заявление на тебя. О том, что ты превысил свои должностные обязанности, об использования тобой недозволенных методов при проведении допросов.
– Этого не может быть, Михаил Иванович! Это какой-то маразм и полная чепуха. Насколько я изучил и знаю его, сам Костоев не мог написать в отношении меня никакого заявления. Как не как, я спас ему жизнь, когда отказался отдать его Дудаевым. Он хоть и убийца, но добро он помнит хорошо.
– Это хорошо, Абрамов, что ты еще веришь людям, надеешься на их порядочность. Смотри Виктор, чтобы эта вера тебя завтра до тюрьмы не довела, – произнес Феоктистов.
– Я надеюсь на это, – ответил Абрамов и вышел из его кабинета.
***
В прокуратуру Виктор пришел в указанное ему время. Постояв перед дверью заместителя прокурора республики секунд десять, он постучал в дверь и вошел в его кабинет.
– Разрешите войти, Хамит Сайфуллович. Прибыл по вашей просьбе.
– Заходи, Абрамов, заходи, – произнес он. Его тонкие губы, стали еще тоньше. – Давай, проходи, присаживайся. Ты обратил внимание, что я сказал, присаживайся, а не садись.
Он весело засмеялся над своей шуткой и, пододвинув к себе бумаги, посмотрел на Виктора. Он сел на стул и посмотрел на него, давая ему понять, что готов к разговору.
– Абрамов! Ты надеюсь, подготовил отчет по командировке? – поинтересовался он у Виктора
– Извините меня, Хамит Сайфуллович, это с каких пор прокуратуру интересуют отчеты по командировкам сотрудников МВД?
– Не нужно вставать в позу Абрамов, здесь пока у тебя еще нет врагов. Пойми меня, я тебе не враг и сейчас я хочу разобраться насколько далеко зашел ты в этом преступлении? Хочу понять, что значит для тебя слово закон?
Абрамов взглянул на него, стараясь разгадать тактику его беседы с ним.
«Если ты начал с общих слов, значит у тебя в кармане не так много козырей, – подумал Виктор. – Сейчас главной его задачей станет напор и попытка нагнать на меня, как можно больше страха. Страх обезоруживает человека, заставляя его цепляться за предложенные его собеседником мысли».
– Извините меня, но я что-то вас не понимаю, Хамит Сайфуллович? Поясните мне, о чем вы вообще хотите со мной разговаривать? Вас интересует мой отчет или что-то совсем другое?
– Абрамов, не строй из себя дурака, хотя бы у меня в кабинете. Ты все отлично понимаешь и причину своего присутствия в этом кабинете, и все мои вопросы, адресованы только тебе. Ты, же опытный оперативник и вдруг такой прокол. Это, не похоже на тебя, когда ты под угрозой огнестрельного оружия, угрожая Костоеву смертью, заставил его оговорить уважаемых людей нашей республики. Кстати, где кассеты с записью его показаний?
– Извините меня, товарищ заместитель прокурора. Теперь я понял тему нашей с вами беседы. Надеюсь, что вы еще не успели возбудить в отношении меня уголовного дела?
– Все будет зависеть от нашего с вами разговора Абрамов, от вашей искренности и покаяния.
– То есть, если я вас правильно понял, вы предлагаете мне определенную сделку. Я гружусь по полной программе, увольняюсь из органов по собственному желанию, вы в свою очередь, не возбуждаете в отношения меня уголовного дела?
– Молодец! Ты, как всегда, очень догадлив.
– При другом раскладе, уголовное дело, увольнение из органов и возможно суд.
– Да, это так, – подтвердил он. – Возможен и срок, большой срок.
– Хамит Сайфуллович, вы меня знаете не первый год. Мы с вами вместе раскрывали не одно убийство. Вы знаете, я готов дать вам показания лишь при условии, что вы сейчас покажете мне заявление или жалобу арестованного Костоева. Если заявление есть у вас, то я готов ответить на все ваши вопросы. Ну, а на нет, как говорится и суда нет. Насколько я знаю, еще никто не отменял у нас в государстве понятие презумпции не виновности. Вас устраивает подобный расклад по этому делу?
– Абрамов, ты забываешься. Разве ты еще не понял, где находишься? Отсюда для тебя два выхода, один на волю, а второй в тюрьму, – закричал он и с силой ударил ладонью по крышке стола.
Лицо его стало багровым, а дыхание глубоким и редким. В какой-то момент Виктору показалось, что этот человек готов растоптать его своими ногами. Теперь, глядя на него, Абрамов полностью понимал, что испытывают люди, когда их зажимают в тески закона. Пересилив себя в желании сознаться, он произнес:
– Меня на испуг брать не стоит. Я пока еще ношу на плечах погоны, а это значит, насколько вы знаете, что я защищен законом. Для того чтобы вам меня арестовать нужны конкретные факты, которых у вас нет и думаю, что не будет. Я официально заявляю вам, как заместителю прокурора республики, что я никогда и никому не угрожал оружием, не использовал недозволенные методы при проведении допросов. Это раз. Во-вторых, я никогда не производил магнитофонную запись допроса Костоева, так как никогда не пытался лично его допрашивать. Я мог его опрашивать, но не допрашивать, так как этот процессуальный акт не предусмотрен моими функциональными обязанностями. Вот все это, вам товарищ заместитель прокурора республики, придется или опровергнуть, или согласиться со мной. Так, что, все в ваших руках.
В кабинете повисла тишина, разрываемая глубоким и частым дыханием Гарифуллина. Эта пауза затянулась минуты на три, не больше.
– Абрамов, я все понимаю, дорога, преследование, усталость. Можно все это оправдать издержками этой непростой командировки, – начал уговаривать он Виктора.
– Не надо меня уговаривать, Хамит Сайфуллович. Это очень серьезный вопрос. Вы хотите, чтобы я добровольно нарезал себе срок заключения? Вы же профессионал, не будьте дилетантом, я не из таких клиентов, которых можно вот так взять просто так и уговорить. Если есть основания, возбуждайте уголовное дело, сажайте. Я больше не произнесу здесь ни одного слова.
– Дело ваше. Если хотите знать, здесь вопрос намного серьезней, чем вы себе представляете. Если это все закрутится, здесь правых и не правых не будет. Каток вотрет в асфальт любого, кто окажется на его пути. А сейчас Абрамов, вы свободны. Однако, как вы понимаете, это только пока.
– Спасибо и на этом, – ответил Виктор, направляясь к выходу из кабинета.
***
«Что за жизнь пошла, что не день, то проблема, – размышлял Абрамов, возвращаясь из прокуратуры в МВД. – Все время, одни стычки. Видно я действительно становлюсь проблемным человеком. Похоже, что мне на спокойную жизнь до пенсии рассчитывать не придется».
– Виктор Николаевич! – обратился к нему постовой на входе в министерство. – Вас министр просил зайти к нему.
– Спасибо, – поблагодарил он постового и направился к себе в кабинет.
Сняв с себя куртку, Виктор поправил на себе галстук и, направился в приемную министра. В приемной, где раньше всегда сидела секретарша, теперь гордо восседал моложавый мужчина в звании майора милиции.
– Здравствуйте! – поздоровался с ним Виктор. – Моя фамилия Абрамов. Я заместитель начальника Управления уголовного розыска. Мне только что передал постовой, что министр разыскивал меня.
– Присядьте, пожалуйста, сейчас у министра люди, как только он освободится, я обязательно приглашу вас.
Виктор сел на свободный стул и стал ожидать приема. Время тянулось удивительно медленно. Это ожидание чего-то неизвестного и не предсказуемого, стало потихоньку выводить его из душевного равновесия. Внезапно дверь кабинета министра открылась, и в дверях показался Прокурор республики и уже знакомый ему по книге «Сто выдающихся людей Татарстана», государственный чиновник.
– Абрамов! – произнес Прокурор республики, разглядывая его своими карими глазами. – Все в казаки-разбойники никак не можешь наиграться? Люди в твоем возрасте давно уже о своем будущем думают, а ты все с ветряными мельницами сражаешься, словно Дон Кихот.
– Кто-то должен и с ветряными мельницами сражаться, – ответил Виктор. – Не всем же злато собирать по государственным сусекам.
