Александр Лапин
Время жить

IV

Крылова, словно прилежная ученица, старательно склонив голову набок, записывала основные постулаты лекции.

Кто бы мог подумать еще несколько лет назад, что ее, красивую, модную, находящуюся в поиске молодую женщину, так увлечет этот мир таинственных религий, мистики, эзотерики, оккультизма. И она станет любимой ученицей мастера.

Но, видно, так уж устроен этот мир, что, не реализовавшись в семье, человек, полный энергии, любви и силы жизни, ищет опору в подобных себе. И пытается разобраться в окружающем мире с помощью древних, полузабытых человечеством ритуалов, обрядов и нестареющих истин.

А Марья Степановна, шагая у школьной доски с указкою и мелом в руках, продолжала медленно диктовать. Она не сильно изменилась с тех пор, когда они встретились в первый раз. Все такая же – невысокая, полная, одетая в серые брюки и вязаную кофту женщина. Все такое же желтоватое лицо, прическа, собранная в пучок. Разве что на лице появилось несколько морщинок, а серые глаза стали еще грустнее.

Видно, что, несмотря на все глубокие философские познания, проза жизни все равно не обходит и ее стороной…

– Итак! Мир архетипов. Может ли он брать нас на испытания? – спрашивала она и сама же отвечала на вопрос. – Да! Если мы испытания проходим, то мечта посылает нам знаки. Это первый этап. На втором этапе мечта еще не открылась… И на третьем она дозревает. И опускается в мир. Как быстро? Это зависит от силы воображения и вдохновения. Вдохновение, именно вдохновение дает силу, чтобы довести мечту до реальности. А если нет этого вдохновения, то мечта может заглохнуть. И если она заглохнет, то в мир опустится уже мертвая форма… Ждать опускания своего архетипа нужно активно… Но если выдергивать мечту раньше срока, то она не выживает…

Не бывает ничего невозможного. Существует только ставшее невозможным.

Людмила внимательно слушала Бобрину и одновременно думала о своем: «А что, собственно говоря, мешает мне проверить на практике ее слова? Ничто не мешает. Надо попытаться найти то, что было в моей жизни главным. Ту мечту, которую я несла с собою, пока обстоятельства не заставили меня усомниться в ней, и пока я не стала сама разменивать эту мечту на какие-то временные вещи, которые приняла за настоящее. Обязательно сегодня же попробую и начну делать это!»

Она огляделась. За те годы, что Людмила ходила сюда, множество людей сменилось в их группе. Приходят. Ищут себя и для себя. Не находят. И уходят. Благо, теперь в новой России имеется в наличии огромное количество разных курсов, групп, сект, организаций, тренингов, которые обещают все и сразу. Вот и здесь это уже третий или четвертый осенний набор. Много молодых.

Через ряд сидит длинноволосый юноша с тонким интеллигентным лицом. На прошлом занятии он заявил, что его посещают какие-то роскошные видения в ярчайших красках. Рядом с ним смешная рыжая девчонка с косичками. Лукаво поглядывает на юнца исподлобья. Тоже ищет. Известно, что ищет. Истину.

А вот за нею дородная матрона в меховой шапке уткнулась в книжку. Видно, сравнивает: «Там учили так. А что здесь?»

Взбаламутился народ. То ли дело советское время. Марксизм-ленинизм – единственное и неповторимое учение. Диалектический материализм. Исторический материализм. А больше ничего и не надо. Теперь вот путаница в головах. Путаница в жизни.

А Марья Степановна уже перешла к следующей теме, к вопросам о тайной эзотерической символике. Сегодня речь шла о кресте.

– Крест – один из самых древних, широко распространенных и наиболее богатых по значению символов, – начала она диктовать с импровизированной кафедры начало новой лекции. – Например, крест в кругу – это магический знак, которым пользовались еще волхвы. Так что происхождение этого геометрического символа восходит к древним временам…

Людмила отвлеклась. Она уже прочитала очень много самой разнообразной литературы по символике. И ее трудно удивить теми самыми разнообразными формами, которые принимал этот знак в египетской, греческой, христианской, мальтийской, византийской и других традициях. Она пробует свои силы в предыдущем упражнении. Усиленно ищет свою мечту, погружаясь в прошлое. В свою юность.

После занятий они с Марьей Степановной, как закадычные подружки, вдвоем отправились к Бобриной. Как ни странно, а может быть, и закономерно, эта замечательная женщина, «мастер рейки», философ в юбке, так и не смогла подыскать себе хоть какого-нибудь завалящего мужичка. И куковала на свете одна-одинешенька.

Поэтому дом ее был открыт для гостей со всех волостей. Людка тоже после занятий частенько захаживала сюда вечерком. Ели тортики, пили чай, разговаривали о своих проблемах и победах. И, конечно, велись бесконечные дискуссии… о мужчинах. Вот и сегодня разговор, как обычно, начался с высокой ноты. О символике:

– Вот мы сегодня говорили о кресте. А ведь есть специальные женские символы. Взять хотя бы пятиконечную звезду. Ведь это чисто женский символ. Когда-то в древние времена ею обозначали богиню любви и красоты Венеру! – рассказывала за чашкой чая Бобрина.

– Вот как? – удивилась Людка. – Ведь ее же коммунисты взяли на вооружение в семнадцатом году после революции!

– То-то и оно, – заметила Бобрина, – многие из них были масонами. Вот и внедрили звезду, пришедшую к ним из учения. Да, вообще, весь мир полон символов и знаков. Надо только уметь их читать, – сказала она, отпивая чай из белой фарфоровой чашки. И, заметив отпечаток помады на фарфоре, вытерла его салфеткой.

Разговор снова вернулся к теме сегодняшних занятий:

– Мысль – она творит. Если ты хочешь чего-нибудь, то надо пожелать этого сильно-сильно. И желать постоянно, чтобы там, – Бобрина показала обеими руками вверх, – на небесах, услышали твой голос. И откликнулись. Ну и, конечно, если ты чего-то хочешь, надо что-нибудь для этого сделать. У тех, кто решает, ведь нет рук. Они могут сделать твой заказ только чьими-то руками. Это во всех религиях есть. И в христианстве тоже. Помнишь? Стучите! И вам откроют!

Людке, воспитанной в СССР и приученной новой жизнью надеяться только на себя, сложновато это сразу усвоить. Но она старательная.

– Конечно, все кричат, обращаются к Богу. В такой обстановке, чтобы тебя услышали, надо кричать громче других, с эмоциями, с любовью.

Но с высоких материй разговор, как обычно, опустился на землю. Не так давно Людка обнаружила, что она у Владилена не одна. Как-то вскользь выяснилось, что он женат. А тут еще ей намекнули на работе, что начальник начал приударять за одной новенькой, молоденькой козочкой.

Лет пять тому назад она бы устроила ему скандал. Но сейчас… Призадумалась. Хотя женская гордость ее бунтует. И требует сатисфакции: «Ты – единственная и неповторимая. Плюнь на него».

Когда-то в России бытовали правила: с женатым – ни-ни. Нельзя разбивать семью. Сиротить детей. Ах, как давно это было. Теперь другие времена. Мужики мрут, спиваются, не могут прокормить семью. Да и вообще, такое ощущение, что их все меньше и меньше. Вот жизнь и подбрасывает все новые и новые вопросы. И тут уже нельзя рубить с плеча. Тем более, что когда она вчера во время встречи с Владиленом попыталась так аккуратно завести об этом разговор, «лысый черт» так нахально ей и заявил:

– Да, детка, по природе мужики вообще полигамны. А я ни от кого не скрываю, что являюсь многоженцем. Тебе что-то не нравится?

И хоть стой, хоть падай. Что сказать? Поневоле задумаешься. Ведь в принципе живут они давно. И неплохо. Он приезжает к ней пару раз в неделю. Купил квартирку. И бросать эту хоть как-то наладившуюся жизнь ей ох как не хочется. Тем более, что ей страшно хочется иметь ребеночка. И мысли все время одни и те же: «Пора! Пора! Пора!»

Вот об этом она и рассказала своей старшей подруге. Марья Степановна внимательно выслушала ее, шмыгнула носом и выдала такое:

– Мы, бабы – дуры! – с чувством произнесла она. – Какая у тебя проблема? Нет никакой проблемы. Он с тобою спит. Можно сказать, тебя содержит. Подарки дарит. Советуется… Лебезит… Чего тебе еще надо?

– Но ведь у него жена!

– Жена не стена, как говорится. Можно и подвинуть. Да и не в этом дело!

– А в чем? Ведь заедает…

– Ну хорошо! – наконец Бобрина снизошла до объяснений. – Давай посмотрим трезво на всю нашу жизнь. Итак, твой Владилен объявил тебе открыто, что ты у него не одна.

– Ну!

– А кто у нас сегодня из серьезных, богатых, состоявшихся мужчин не таков? Они все многоженцы. Просто у некоторых процесс растянут во времени. Вот хоть из твоей среды, телевизионщиков, этот, как его… Гордом. У него четвертая жена! Или Колчаловский – пятая. То есть берут бабу замуж. Поживут-поживут. И меняют. Хороводят и куролесят. Другие, как твой Владилен, живут одновременно с несколькими. Одна была законная, вторая чуть знакомая, а третья… третья просто так. Классический пример – Боря Ненцов. Ну и в чем тут проблема? У кавказцев это вообще норма.

На мой взгляд, настоящий мужик может иметь столько женщин, сколько может прокормить и удовлетворить. Ну а так как сегодня они в дефиците, днем с огнем не сыщешь, то женщины и стараются прибиться к ним. И правильно делают.

Рассуждают при этом так. Лучше иметь половинку или четвертинку от настоящего, чем всю жизнь жить с каким-нибудь обмылком, алкашом или бездельником, не способным ни на то, ни на это.

Людка сидела, обескураженная таким поворотом разговора. И все пыталась переварить своей красивой, неглупой головой то, что сейчас выдала философ в юбке.

Ей было трудно сразу согласиться с Бобриной. Но что-то в ее позиции такое ценное есть.

– Так-то, может, оно и так, – заметила она. – Но ведь сегодня он с тобою носится. А завтра скажет: «До свиданья, дорогая. Я нашел себе другую». И останешься у разбитого корыта.

– А вот это правильное наблюдение. На мой взгляд, надо, чтобы государство узаконило многоженство. И тогда все эти многочисленные подруги, любовницы, вторые жены имели бы возможность законно выйти замуж, получали бы свой штамп в паспорте. Со всеми вытекающими последствиями и правами. Как при разводе, так и в случае смерти мужа и отца.

– Ну, вы даете, Марья Степановна, – с некоей даже долей восхищения подругой заметила Людмила и положила на столик уже начатый бисквит (лишнее будет).

– Конечно, живут же мусульмане. Не парятся. И мне кажется, они уже давно сформулировали, как-то упорядочили эти отношения.

– Ну, это у них от Корана идет…

– Не только от Корана. Исторически сложилось. Если брат умер, его жену брал под свое крыло другой брат. Не оставаться же ей одной. Много мужчин погибало на войне. Вот и нашли выход. Нормальное, здоровое общество всегда находит какой-то выход в критической ситуации. Меняет стереотипы поведения, обычаи, привычки, законы. В том числе и брачные. У нас сейчас как раз такой период. Критический. Вот и расцвело подпольное, скрытое многоженство.

– Ну и когда же у нас такое произойдет?

– А тогда, когда бабы поймут свою выгоду. Сообразят, что такой поворот им на руку. Когда критическая масса формально одиноких превысит все разумные пределы. Вот тогда мы выйдем. И потребуем введения нового закона.

– Понять это можно. А вот принять для себя… Сложно.

– Девушка, дорогая! – усмехнулась Бобрина. – В нас, женщинах, сидит собственница. И страх. Как это я буду с кем-то делить мужа? И мы всегда боимся, что если появится у мужчины кто-то на стороне, то нашим детям корму не хватит. От того и ревность дикая, собственническая цветет и пахнет. А по мне, в такой ситуации любой брак – уже хорошо. Лишь бы дети рождались. Хоть в официальном, хоть в церковном, хоть в гостевом, воскресном, гражданском, каком угодно. Посмотри, сколько девок с ума сходят, замуж хотят. Рожать хотят. А не от кого. Так что живи и радуйся тому, что имеешь.

– Но…

– А что «но», душенька моя? Я вот тоже смолоду все говорила себе: все должно быть по правилам. Как нас учили бабушки и мамы. И что теперь имею, кроме богатого душевного мира?

Тем более, девушка, что ты в своей истории находишься в привилегированном положении. Ни обед каждый день не варишь, ни носков не стираешь, ни лечишь, сопли не утираешь. Живешь, как у Христа за пазухой.

Прямо как королева. На всем готовом. Удобно устроилась. Так что тебе грех жаловаться.

Да, удивил Людмилу Крылову такой поворот разговора с мудрым «мастером рейки».

Удивил. И очень сильно заставил задуматься о жизни. О судьбе. Хотя то, о чем они говорят сегодня, ей знакомо не понаслышке. И то, что каждый стоящий мужичок тянет две, а то и три семьи. И то, что меняется женский взгляд на мир. Стереотип поведения. Но сегодня все это ей додумывать некогда, и она просто сказала сама себе: «Мы вообще более пластичны. И всегда находим оправдание. Хотя бы в виде такой сентенции. Ну, я не виновата. Так получилось».

– Что призадумалась, девонька? – оторвала ее от грез Бобрина.

– Да вот над всем этим.

– Много будешь думать – голова разболится. Морщинки пойдут. Живи проще. На следующей неделе у нас интересная тема. Астрология. Я вам расскажу про знаки зодиака. Будем практически смотреть, под какими созвездиями ваши суженые-ряженые ходят. Кого искать-то надо. А сейчас по домам. Устала я.

Весь вечер, даже засыпая, Крылова размышляла над услышанным. Делала выводы. И вольно и невольно постепенно соглашалась с той простой логикой жизни, которая так незаметно, буднично вторглась в ее мир. Заставляла шаг за шагом пересматривать свои горизонты.

V

Горы в этих пустынных местах похожи на афганские. Песок, камни, мрачные ущелья. Ни заснеженных вершин, ни шумных речек, ни «зеленки». Все уныло, насквозь продувается ветрами, которые из года в год, из тысячелетия в тысячелетие шлифуют эти камни, обтачивают валуны, скатывая их со склонов.

Их база примостилась у подножия такой вот серой, пустой, поросшей травой горы. Несколько деревянных сборных домиков, огороженных колючей проволокой. Будка КПП, где от секущего песчинками, злого, холодного зимой и огненного, обжигающего летом ветра прячутся часовые. Полосатый шлагбаум. Вокруг на десятки километров – никого. Разве что раз в год забредет в эти края какой-нибудь незадачливый пастух с отарой курдючных овец. И снова – тишина. Но покоя нет.

Степной орел, что живет на соседней, такой же пустынной вершине, почти каждый день наблюдает одну и ту же картину.

Поутру, когда огненный диск солнца только-только отрывается от вершины, а в самой долине у подножия еще царят холод и сумерки, в лагере у ограды начинает тарахтеть дизельный генератор. Загорается электрический свет. Через несколько минут из соседних домиков выскакивают полуголые человечки. И бегом пускаются по тропинке, протоптанной между валунов и камней. Еще через полчаса из домика выходит сухопарый, уже одетый по полной полевой форме майор. Смотрит на часы, на небо. И начинает руководить процессом. Физ-подготовки.

Казаков служит теперь здесь. В республике. В организации, которая раньше называлась КГБ, а теперь переименована в КНБ. Вся разница в одном слове. Раньше это был Комитет государственной безопасности. А теперь – национальной. Суть же работы – прежняя. Охранять существующую власть.

Место это в горах – тренировочный лагерь собственного казахстанского спецподразделения под названием «Арыстан», что в переводе на русский значит «Лев».

Во вновь созданных государствах любят такие красивые, символические названия. Если в империи все было проще – группа «А», группа «Вымпел», то нынче – «Беркут», «Сокол», «Лев». И ничего, что в стране не водятся такие хищники. Зато звучно и красиво.

Сегодня у них по программе сложнейшее упражнение. Стрельба. Но не по мишеням.

Майор после завтрака построил свою группу на стрельбище. И начал инструктаж. Он знает биографии этих людей. Все боевые офицеры. Многие из них, как и он сам, бывали и на настоящей войне, в горячих точках. Но сегодня им предстоит делать нечто особенное. И он стал объяснять специфику упражнения. Сначала достал из кобуры тяжеленький короткоствольный вороненый пистолет, положил его перед собою на походный столик. Затем рассказал о тактико-технических данных оружия, постепенно подводя рассказ собственно к упражнению:

– Обычно при пулевом попадании в бронежилет человек испытывает сильный болевой шок. И на некоторое время теряет контроль над собою, впадая в ступор. В обстановке скоротечного огневого контакта такая заминка может быть роковой. Поэтому наша задача сегодня – научиться правильно реагировать на такую ситуацию. Максимально быстро оценивать происшедшее и продолжать действовать… Проще говоря, вы должны даже после попадания в бронежилет продолжать вести бой без заминок и в том же темпе. Сейчас вы разобьетесь на пары. И приступим к выполнению упражнения. Первая пара – Едигеев – Ескенбетов. Вторая – Ташиев – Аблаев. Третья – Абикенов – Ералиев. Четвертая…

Он расставил спецназовцев на нужную дистанцию. Показал – куда надо стрелять. И отдал команду.

Сначала тишина. Потом раздался одиночный выстрел. А вслед за ним – короткий вскрик. Майор увидел, как непроизвольно дергаются губы и лицо человека, которому в бронежилет попал кусок свинца.

У этого упражнения есть и еще одна важная цель. Убедить людей в абсолютной надежности бронезащиты. Чтобы чувствовали себя уверенно в любой ситуации.

Вслед за первым раздались новые хлопки. Еще и еще. Как говорится, пошла потеха. Кто-то споткнулся и упал после попадания. Другой отскочил, прижав руки к груди. Третий остался стоять скалой, не шевелясь, но по лицу видно, что он ощутил.

Отстрелялись. Начали разбор упражнения…

Указывая на типичные ошибки, майор Казаков одновременно наблюдал за тем, как за оградой лагеря готовилась к выходу в горы еще одна группа. Во главе ее был молодой, видно, только недавно прибывший с курсов повышения квалификации, старлей.

Да, когда-то, в восьмидесятых, он и сам уходил по горам от преследователей. Учился выживать в лесу, в снегу.

Как давно это было! И как недавно.

Тогда, в горах Алатау, он заигрался. И чуть не убил десантным ножом случайного туриста, набредшего на их бивуак. А потом был Афганистан, Чечня. И сколько с тех пор людей полегло…

В сердце привычно (как будто рогатиной ткнули) толкнулась картинка. Белокурая бестия, красивая деваха, лежащая в сухой траве. И голос старого казака: «Чего стоишь? Добей!»

Это его старая болячка. Замучила. Застряла занозой в сердце. Надо же, все забывается. И афганские моджахеды, и белодомовские сидельцы, и ичкерийские борцы за шариатское государство, а эта чертова баба так и осталась с ним. Продолжая мучить даже по ночам. Тогда он в горячечном бреду просыпается от этого кошмара. И лекарство у него одно.

Вот и сейчас майор отошел в сторону. Полез в боковой карман куртки, где покоится заветная фляжка из нержавейки. Открутил металлическую пробку на цепочке. И приложился к горлышку. Душистый пятизвездочный коньячок обжег гортань. Несколько хороших глотков. И сразу прибавилось сил. На душе тепло и радостно.

Теперь это у него уже не привычка, а потребность. Пьет он постоянно. Понемногу. Началось это тогда. С первой чеченской. Чтобы расслабиться, они все «принимали на грудь». Каждый день. А теперь уже сложился даже какой-то режим. Утром встал. Настроение поганое. Измотан. Измучен бессонницей. Не знаешь, что и делать. За завтраком, как говорится, принял кофейку с коньячком. И организм запускается в работу. Жизнь налаживается. К обеду опять чувствуешь, что начинаешь уставать. Особенно зимою, когда темно, снег, холод. Всегда найдутся товарищи, с которыми можно пропустить рюмочку-другую. И сразу бодрячком, руки в боки – пошел.

Ну а вечерком, как говорится, сам бог велел. Святое дело. Поправить здоровьишко. Тем более, что и компания соответствующая имеется. Женская компания.

Когда он убывал из России, Дубравин попросил его навестить в Алма-Ате однокурсницу Несвеллю Шакеро-ву, которая в его бытность «студиозом» была ему другом и ангелом-хранителем. Он навестил. Да так и остался ночевать.

И так уж повелось у них, что вечерние посиделки у красавицы казашки с тонким профилем Нефертити и гибким, смуглым телом стали постоянным его занятием.

Встречался он иногда и с Амантаем. Тот теперь большая шишка. Вице-премьер правительства. Но друзей старых привечает. И даже в чем-то помогает. Не так давно свел его с нужным человеком. Рахатом Кулиевым. Зятем самого «папы» и по совместительству заместителем председателя Комитета национальной безопасности. Но только Казаков этим знакомством не воспользовался. Что он может просить? Чин? Должность? Майора устраивает и его нынешнее положение. И то дело, которым он занимается. А в политику ему не надо. Он досыта нахлебался ею в России.

Были, правда, попытки втянуть его в это грязное дело. Дома, в Жемчужном, куда он заезжал на побывку, приходили такие чудные ребята из прорусской национальной организации «Лад». Пытались вести с ним предательские разговорчики о том, что русских в Казахстане притесняют и в связи с этим надо им отделяться и переходить под протекторат России. Приносили литературу в виде самодельного журнала «Русский обозреватель». В этом «Обозревателе» много чего было написано. Но его это не задело, не зацепило. А почему? Да потому, что он знает: положение русских в самой России не намного лучше, чем в новых государствах. И пока в Московии у власти так называемые либералы, оно нисколько не изменится.

Ну а в Казахстане все ясно. Здесь строят национальное государство. И власть здесь в руках коренных. Значит, надо налаживать отношения с этой элитой. Тем более, что народ здешний совсем не глупый. И если вначале на волне национальной истерии повыгоняли из органов всех русских, то теперь сообразили, что без специалистов – никуда. И начали возвращать. Правда, в основном на технические должности.

Но Казакова и это устраивает.

Так вот и прижился он на своей новой старой родине. Не заморачиваясь. И старательно выполняя свои служебные обязанности.

Хотя прошлое нет-нет да и напоминало о себе. Недавно был в Алма-Ате. И оказался рядом со зданием, где находилось их республиканское управление. Там, судя по вывескам, теперь базируются вполне себе гражданские организации – частная картинная галерея и еще что-то. Захотел посетить родные пенаты. Но когда он попытался было туда зайти, его не пустили. Вышел такой дядечка в штатском. И заявил, что галерея закрыта на смену экспозиции. Казаков, конечно, сообразил, что нет там никаких картин. А под прикрытием располагается какой-то технический центр или узел секретной связи. Его бывшие, да и нынешние сослуживцы свое гнездо просто так не отдадут. Они теперь все выросли в чинах, набрали силу. И по-хозяйски распоряжаются советским наследством.

Кажется, его подопечные в основном освоили сегодня то, что от них требуется. Можно и передохнуть. Инструктор объявил перекур, а сам привычно достал теплую от тела стальную фляжку. Встряхнул содержимое. Проверил – сколько осталось. И аккуратно вытер губы после пары глотков.

Так вот и живет. Не замечая, что живет за счет резервных сил организма. На подсосе…