Александр Иванович Вовк
Три исхода одного знакомства. Повесть и рассказы
– Пусть наука всё и всегда отрицает! Это её дело! И её большая беда! Как говорил известный всем персонаж: «Наука в этом вопросе пока не в курсе!» А душа всё-таки есть! Правда, как часть нашего сознания, как результат работы мозга! Я опять непонятно говорю? Тогда, может, о любви лучше так? Любовь – это обожание, это уважение, это забота, это жалость, наконец!
– Ах, любовь, любовь! Какая это жалкая жалость! – пропела Дина. – В твоём, Сергей, изложении любовь стала совсем непривлекательной работой мозга! А где же лирика? Где романтика? Описанная тобой любовь ни в одной душе не сможет родиться! А ведь она правит людьми! Она судьбы и историю ломает! Она чудеса невиданные творит! А ты – жалость!
– Не всё так плохо! Есть в любви и лирика, есть и романтика, и терзания, и бессонные ночи, и счастье! Всё в ней случается! Человека любовь окрыляет, возвышает, очищает, вдохновляет, делает великодушнее! Любящий человек чувствует, как он наполняется лёгким божественным счастьем, даже если одновременно он чудовищно несчастен из-за отсутствия взаимности. Любящий человек – всегда добрый человек! Он ориентирован только на хорошие и светлые поступки! С любовью он становится настолько сильнее, что готов горы свернуть, и часто это ему удаётся! И всё же, – Сергей усмехнулся, – он всегда наивен как ребёнок, даже глуп. Он обидчив и раним. Он неправильно оценивает людей и обстановку, потому беззащитен, и часто выглядит полусумасшедшим чудаком. Он всегда излишне, но искренне идеализирует объект своей любви! Возвышает его даже без каких-то оснований! Он удивляется, если кто-то с ним не согласен в неповторимой красоте этого объекта! Он уверен, что сам любить теперь будет вечно и, – Сергей опять усмехнулся, – и, конечно, поперечно!
– Вот! – поддержала Дина. – Теперь с романтикой стало немного лучше!
– Но как бы мы с тобой не прославляли любовь, она – всего лишь чувство! А чувства рождаются всегда только в той самой душе, которую наука упорно не замечает! Чувства же – это уже не инстинкты! Они не от природы, а от души, от сознания! И они совсем не обязательны! Они могут и не возникать у кого-то!
– А как же чувство голода? А чувство мести? – радостно возразила Дина.
– Действительно! Так говорят! Но говорят неправильно! Это не чувства! Это всего-то ощущение голода, осознание необходимости мести и так далее. Не чувства! Чувства возникают только в душе, а не в желудке, и не в голове.
– А месть разве не в душе? – не сдалась Дина.
– Конечно же, не в душе! Месть рождается сознанием человека, то есть, его умом! Рождается как ответный удар! Как необходимость дать ответ на причиненное зло другим злом! А чувства при этом лишь присутствуют, но не они источник мести. Они месть могут лишь подтолкнуть из-за острых переживаний, но месть надо организовать. А для этого нужна не душа, а хороший план, хорошие мозги, хорошая материальная и физическая подготовка. Иначе ничего не получится. Мне так кажется!
– Всё понятно! – подтвердила Дина. – Может, ты и прав! Ну, а жить без любви люди могут?
– Конечно! Причем, долго и счастливо! Более того, я так думаю, что в жизни любовь не только не занимает важного места, как нам внушают везде и всюду, но и не должна его занимать! Не должна! Меньше надо слушать восторженных болванчиков, ничего иного не знающих и сбивающих людей с толку! Любовь – это более всего подростковая забава! Если же взрослый человек живёт одной пресловутой любовью, ничего в жизни больше не замечая или не признавая, то он просто несчастный, неумный, убогий, ненужный никому человек! Любовь как привязанность и верность я признаю, а ту любовь, которая мозги набекрень сшибает – ни за что! По крайней мере, совсем не любовь человека красит!
– Тогда что же его красит? – совсем уж удивилась Дина.
– Хм! Честь! Чувство долга! Верность своим идеалам! Дела, решительность, свершения, достижения… А любовь – это всего-то декорация настоящей жизни, но не главное в ней! А любовь в руках пропагандистской индустрии – это всего лишь некие фантики, беспроигрышные капканы, завлекалочки! И все они только для того, чтобы люди во всем путались и ничего в жизни не понимали!
– Выходит, ты знаешь, что в жизни главное? Очень любопытно! Очень неожиданно! А я-то думала, будто этот вопрос навсегда останется актуальным для дискуссий! И что же главное, на твой взгляд, всё знающий молодой человек?
– Иронизируй, сколько хочешь, но главное для любого человека никак уж не любовь! Главное для человека – семья! Только семья! Родные люди! Среди них человек рождается несмышленышем, нуждающимся в защите, среди них набирается ума, знаний, жизненного опыта, формируется как личность. Только в семье его счастье, покой, безопасность! В семье ребёнок становится человеком, а вне ее, как несчастный Маугли, вырастает озлобленным зверёнышем!
– Ну, ты и выдаешь! Прямо все жизненные устои переворачиваешь!
– Скорее, не переворачиваю, а возвращаю на своё место! – не согласился Сергей. – Люди об этом то ли редко думают, то ли не могут додуматься!
– Но так не может быть! Мне кажется, ты один так о любви думаешь, а остальные – наоборот! Ты в меньшинстве, Серёжа! Ты любовь приговорил, а в мире всё вертится вокруг нее! Посмотри кино, книги, театр! На саму жизнь посмотри. Везде влюбленные! Они и семьи будут создавать… Одно из другого вытекает!
– Опять хочешь всё перемешать! Есть реальная жизнь, в которой есть всё, в том числе, и любовь, а есть индустрия, пропагандирующая любовь, как самое удачное средство для оболванивания людей!
– Какое оболванивание? – стала почти возмущаться Дина. – Ну, какое оболванивание! Что? Вокруг нас все оболваненные? Серёжа? Оглянись! С тобой всё в порядке? Ты не из королевства кривых зеркал? Люди любят, люди живут и счастливы, а ты их болванами называешь! Ты запутался в своих теориях, поскольку всё хочешь подогнать под странный вывод – будто о любви все говорят только потому, что им не о чём больше говорить! Я совершенно с тобой не согласна!
– Твоё право! Ты захотела узнать моё мнение, а я не стал его скрывать! Вот и всё! Если ты всё понимаешь иначе, то – ради бога! Я уверен, что нельзя давить на несогласных, иначе когда-нибудь раздавим истину! Не всегда, но такое возможно!
– Ты опять красиво выкрутился, но не убедил меня! – не успокоилась Дина.
– Совсем не выкручиваюсь я, Дина! Но кто бы меня ни критиковал, переубедить себя в том, что я сам усвоил, смогу лишь я сам! А теперь я вижу, что люди живут иначе! И нормальный человек вообще должен жить не любовью, не охами и ахами! В жизни много есть того, что более важно незрелой подростковой любви! Она пройдёт и когда-то обернётся мудростью! Впрочем, кое в чём я с тобой согласен! Некоторая жажда любви у людей всё-таки существует изначально. Это я признаю! Это – от природы! Но и от мощной пропаганды в кино, в книгах, в поэзии, от подсмотренного где-то примера. Не знаю, однако, как у стариков? А у остальных, сама ведь знаешь, как весной поднимается душевный настрой! Это природа всех вдохновляет! Призывает всё живое, и людей, разумеется, позаботиться о продолжении рода. Почему именно весной? Да потому что надо торопиться! Птенцам к холодной зиме, которую всегда трудно пережить, ещё предстоит окрепнуть! Природа – она ведь мудрая. И мудрость ее эволюционная! Она миллионами лет практикой проверялась! И живым существам передавалась!
– Ты прямо-таки философ! – похвалила Дина с неприкрытой иронией.
– Нет! Как видишь, уже сбился и запутался! Говорю не о том, бессистемно получилось. Извини! Кажется, мог бы значительно лучше, но слишком многое нужно сказать, вот и захлёбываюсь информацией…
– Не прибедняйся! Всё как раз нормально! Если для диспута, то всё весьма занятно и необычно! – оценила старания Сергея Дина. – Вот только почему же любовь, та, которая самая настоящая, вдруг тоже от людей уходит, как и та, которая придуманная? Почему так происходит, если она действительно от души, а не от весны, не от природы? Почему она не вечная?
– Мы опять с тобой всё о любви и о любви? И притом, о чужой любви, что совсем уж странно! Где еще, таких как мы чудаков найдёшь? И вообще! Думаешь, будто я всё знаю? Если бы всё знал, так и в голову бы не брал! А так, я лишь пытаюсь самостоятельно что-то понять! А твой вопрос… Может, потому она уходит, что сила любви, ее надёжность, ее постоянство зависит только от свойств любящей души. Понимаешь? Не от того, кого любят, а только от того, кто любит! Человек с высокой душой будет всегда верно любить даже полное ничтожество, если уж полюбил… То есть, постоянство в любви зависит не от красоты, не от привлекательности, душевности и, не знаю, от чего еще, то есть, не от того, кого любят, а только от качества, что ли, самой любящей души! Человек с убогой душонкой любить кого-то не способен. Он всегда лишь сам себе на уме! Ему никого любить, кроме себя, и не хочется! Даже если он сам себе поверит, что полюбил, то другим верить ему всё равно нельзя! Он или заблуждается, или лицемерит, задумав что-то нехорошее.
– Да что же можно задумать? – воскликнула Дина в удивлении.
– Сама ведь знаешь! Что угодно, коль появился корыстный интерес? Вокруг нас всюду люди-людишки! А из них многие – весьма корыстные и подлые существа! Они – всё под себя! Показалось выгодно пристроиться к кому-то, вот и демонстрируют пламенную любовь, обещают верность, привязанность на всю жизнь! А внутри-то у них пустота! Внутри-то – обман! Потому проходит время, как-то меняются обстоятельства, меняются и потребности мелкой души. И тогда она начинает стонать, будто любовь ушла и всё в жизни пора менять! А любви-то и не было! Её в пустой душонке и быть не могло! Была лишь имитация, был спектакль! Были красивые слова! А привязанности душевной, такой, что жить без любимого человека было невозможно, чтобы было выше всяких сил, такого нет! А люди-то всё, что было, весь спектакль, тоже за настоящую любовь принимают. Нет! Настоящая любовь не проходит! Но современные людишки очень испортились, потому что-то настоящее встретить редко удаётся!
– Ну, да! В общем-то, понятен ваш взгляд, товарищ Сергей, на мир! – подытожила Дина.
– Это хорошо, если понятен! – засмеялся Сергей. – Тогда добавлю ещё одно, что, мне кажется, нужно всем усвоить!
– О! Ты уже всех стал учить? Думаю, быть тебе настоящим профессором, товарищ Сергей, если не сможешь сделаться настоящей мессией! – продолжала иронизировать Дина, хотя охотно впитывала всё, что говорил Сергей.
– Ладно тебе! Было бы не интересно, давно бы ушла! Разве не так? – не выдержал подтрунивания Сергей.
– Вот ты и дрогнул! – обрадовалась Дина. – Значит, не столь уверен в своих рассуждениях, как со стороны кажется! Ладно! Извини, что прервала! Слушаю!
– О чём я? Ах, да! Нужно всем понимать, если душа любит, то она любит не себя! Потому она и стремится сделать лучше не себе, а любимому! Оградить его или ее, защитить, уберечь от любых невзгод, пусть даже ценой собственной жизни. Любящая душа о себе не заботится. Она без колебаний отдаст за любимого жизнь! Такова сила настоящей любви! И именно в жертвенности ее великая красота, в этом ее сила! Я бы сказал, даже святость! А пииты этого не понимают! Они похоть принимают за любовь! Да, бог с ними! Им же надо чем-то кормиться, вот они и долбят, вот они и клюют свою стихотворную ниву про нереальную любовь!
Дина расхохоталась от простоты, с которой всё это было сказано. А Сергей, наконец, подумал, вот и хорошо! Верит она ему? Смеется она над ним? Всё равно! Но теперь он загладил свою вину. Это очевидно. Дина успокоилась, повеселела. Может, завтра еще придет на вокзал? А то и с ним соберется ехать, но спрашивать об этом повторно уже не стал. Как бы снова не угодить в ту же канаву!
– Ладно! А как же люди ошибаются в любви? Душа у них слепая, что ли? Почему люди сами не угадывают, что их не любят, а лишь притворяются? Представляешь, сколько бы трагедий не случилось, если бы душа сама в этом разбиралась? – вдохновенно произнесла Дина.
– Ты права! Ясное дело, многие люди стали бы более счастливыми, не испытывая мук измен и разочарований! – подтвердил Сергей. – Но душа, понукаемая самой природой к любви, особенно ранней весной, может полюбить по ошибке, не разобравшись, в кого она влюбляется! Может полюбить человека, не достойного любви. Полюбить и не заметить свою ошибку! Вот тогда и начинается трагедия! Любовь для настоящей души, это капкан, из которого ей не суждено вырваться! Настоящая любовь, даже обнаружив ошибку, даже предчувствуя собственную погибель, сделать с собой уже ничего не может. Она обречена любить даже ничтожество! Этим люди с мелкой душонкой и пользуются. Они могут бесконечно тянуть из любящей души её живительные соки… Пока она совсем не зачахнет вместе с человеком, которому принадлежит!
– Ладно! Пожалуй, так оно и есть! Ну а семья? Любовь, предложение, ЗАГС, супружеские отношения… Семьи ведь держатся на любви! Или ты и это станешь опровергать?
– Понимай, как хочешь, но это излишне романтическое представление! Оно далеко от истины.
– Странно! На чём же ещё может держаться семья? – удивилась Дина.
– По-разному! Некоторые держатся на материальной выгоде! Другие – на давлении семейных или национальных кланов. Какие-то – на привычке. Знаешь, как бывает? Жили по соседству, учились вместе, притёрлись, показалось, что хорошо бы так и дальше! Есть семьи, образовавшиеся силой особых обстоятельств…
– Получается, – перехватила инициативу Дина, – что любви в семьях нет?
– Совсем не получается! Иногда есть, иногда нет! – ответил Сергей. – Мы ведь с тобой уже обсуждали, что любовь – это чувство сильной привязанности. А опыт многих семей показал, к сожалению, что эта привязанность в большинстве случаев не столь уж долговечна. А вот настоящие, то есть, прочные семьи скреплены совсем-то не любовью, а взаимным уважением. Но если один из супругов своим поведением утрачивает его или сам перестаёт уважать другого, то следом появляется неуважительное или пренебрежительное отношение друг к другу. А неуважение вызывает обиды, возмущения, противодействие, ссоры, драки… Потом обратного хода быть не может! Хотя не обязательно всё кончается разводом! Ведь в силу могут вступать какие-то обязательства между супругами, или обычная человеческая порядочность, мешающая сделать плохо бывшему супругу. Или давление со стороны кого-то извне, экономическая невыгодность, в конце концов…
– И почему же исчезает уважение, если уж оно было?
– А ты не слишком многого от меня ждёшь? Нужно смотреть на конкретные обстоятельства! У всех свои беды! Кто-то сподличал, кто-то изменил, кто-то спиртным злоупотребляет или просто опустился, перестал, например, ноги мыть или кроме телевизора ничего в жизни знать не хочет… Оно и понятно! Как такого человека уважать?! Вот и получается, у каждого свой червяк в голове! Но всем надо помнить, что создать семью очень просто – подождал месяц после подачи заявления, и дело в шляпе! А вот сохранить её на всю жизнь – это дело сложнейшее! Можно сказать, в этом заключается самая главная наука для каждого современного нормального человека! Но эти легкомысленные человеки о ней не думают! Они полагают, будто всё им от природы дано, всё само собой и наладится. И ошибаются! Потому жизнь их больно бьёт, но даже такой опыт мало, кто способен усвоить!
– Бывает!
– Но встречаются гурманы, которых вообще моралью не прошибить! Они ещё и бахвалятся тем, что у них по два, три, четыре и более браков. Чаще всего этим грешит наша бесподобная Мельпомена! Она спектакли нам и фильмы ставит, книги пишет на темы морали, а сама-то глубоко аморальна! Хотя и среди артистов нормальные люди встречаются! Не по тем ролям, которые они играют, а в своей собственной жизни! Но это – большая редкость.
Дина восторженно рассмеялась:
– Ты, Сергей, прямо-таки знаток в области семейных отношений! Готовишься, что ли? И тебе, пожалуй, промах не грозит! Старый артиллерист не промахнётся! И всё-таки, расскажи, откуда ты этих идей набрался? Неужели больше не о чём было думать? Или чересчур много лишнего времени?
Настала пора усмехнуться Сергею:
– Да так уж! Иногда думал, иногда читал на досуге, знаете ли, Фёдора Энгельса!
– Кого, кого? Фёдора? Откуда такая фамильярность? В одном полку служили?
– Нет! В тот полк я опоздал, к сожалению! Но Энгельс по профессии, как и я, артиллерист! И на баррикадах Парижской коммуны был командиром батареи, как и я теперь!
– Эх, Сергей, Сергей! Всё равно не надо так сливаться с классиками… – захохотала Дина. – Он же – памятник!
– Ничего! На меня он не обидится! Я же с ним по-хорошему, как с человеком! Он должен обижаться на тех, кто его в монумент превратил! А он ведь был живым человеком, со многими достоинствами и недостатками, желаниями, мечтами, несчастьями. Запомнили же его только как мыслителя, справедливо считая верным другом Карла и Маркса и прекрасным их дополнением!
– Чьим другом? Карла и Маркса? Их два было? – продолжала удивляться и веселиться Дина. – Ты слишком вольно с ними обращаешься, Сергей! Будто и сам такой же великий!
– Каждому овощу свой фрукт! И мне когда-нибудь воздастся! – подвёл итоги Сергей.
Дине вдруг вернулась к началу разговора, и ей показалось, а не намекал ли перед этим Сергей на то, что это она не умеет любить? Что именно у нее душонка мелковата? Сразу такая мысль к ней не пришла, а вот теперь… Может, он настолько обиделся, что решил меня упрекнуть? Впрочем, не такой Сергей мелочный. У нас-то ничего не было, хотя он по-прежнему играет роль человека, ищущего сближения, а я – напротив, увиливаю. Конечно, увиливаю! Ну, и что с того? Обычная житейская история! Просто он не дорог мне еще настолько, чтобы броситься в объятия, забыв обо всём на свете. Сам ведь говорит, что можно ошибиться! И неправильно делать вид, будто любишь, если это не так! Потому я пред ним не виновата! И провожать завтра не пойду, пусть думает, что ему угодно. Как-то не чувствую необходимости…
Чтобы хоть как-то отомстить Сергею за возникшее у нее подозрение относительно себя, пусть и ошибочное, Дина его поддела:
– Всё же Светлана не зря тебя профессором прозвала! Ты просто давишь нас своим интеллектуальным превосходством. Как танк! От этого мне неуютно становится, между прочим…
– Ну, вот! Не заметил никакого превосходства! Я лишь на твои вопросы отвечал. Отвечал, как мог! Унижать ни тебя, ни Светлану, не собирался. И вы не обижайтесь! Это же от профессии! Такое из себя не вытравишь! Правду говорю, не стоит обижаться!
– Я и не обижаюсь! Но чувствую себя маленькой и ничего не понимающей девочкой.
– Это потому, что все темы мне более знакомы, чем тебе! Но в чём-то будет и наоборот. Тогда уже я стану хлопать ушами! – пошутил Сергей.
– Ну, вот и приехали! Оказалось, что всё это время ты видел меня хлопающей ушами? Занятно!
– Н-да! – подосадовал Сергей. – Лучше бы я о цветочках…
Дина засмеялась:
– Это точно! За незнание цветочков стало бы стыдно уже тебе! Мы, хотя и биологи бестолковые, но в этом деле кое-что понимаем!
– Тогда объясни в трёх словах кое-что, – спросил Сергей просто так. – Вот скажи, какие механизмы в растениях поворачивают каждый листочек, каждый цветочек к солнцу? Я понимаю, что природа снабдила их системами наблюдения за движением солнца. Такое и я могу повторить в металле, только более громоздко, но где механизмы поворота каждого листочка? Где запрятана сама механика поворота? Это же запредельно! Столь миниатюрные, столь энергосберегающие механизмы! Не только я, это никто не может объяснить и, тем более, повторить в изделиях!
– Ничего-то ты не понял, Серёжа! Разве меня научно-технический прогресс волнует?
– Прошу простить, Дина! Я просто заболтался! Старался тебя развлечь, а сделал это чересчур коряво. Да! Только и надежда на то, что ты поймешь мои мотивы и всё простишь!
Он, конечно, мужик, что надо, во всём лучше остальных, – думала теперь Дина, – таким муж и должен быть, но ведь душа к нему не рвётся! Уж не знаю, почему? Может, я действительно не способна полюбить? Так ведь бывает. А хорошо это или плохо, если я не способна? Хорошо ли для меня оказаться обделенной? Или это потеря, которую ничем не возместить? Я и не знаю. Может, будет достаточно, если по-настоящему станут любить только меня? А я как-то приспособлюсь. Буду подыгрывать! А если надоест? Если возникнет внутренний протест? Если он опостылеет, станет раздражать в любой миг? Тогда уж и не знаю, на что я способна! Буду всё сносить или взорвусь как Везувий! По крайней мере, теперь я поступаю честно, голову ему не морочу! Так что, претензий не приму! Живу, как хочу! И поступаю, как хочу! Хотя, конечно, запросто и наворочу! Не дай-то бог!
Перед «Привозом» они повернули на Чижикова и неспешно прошли еще один квартал.
– Мы у цели! – объявила Дина. – Вот наш панорамный кинотеатр «Родина». Вот огромная цветочная клумба, моя любимая с детства! Бабушка говорила, что перед войной здесь всё так и было. Но немцы разрушили. Она говорила, камня на камне не оставили, душегубы проклятые. Но десять лет назад всё заново отстроили. И снаружи кинотеатр сделали точно таким, как он был до войны. Интересно, да? Правда, ведь, здорово?
– Конечно! Всякие Колизеи берегут, восстанавливают, сказки невозможные о них выдумывают! Вот и нам нужно! На уважении к отечественной истории наши дети свои русские души будут укреплять! Я по себе помню…
– Так я пошла? – утвердительным тоном спросила Дина. – Спасибо тебе за твои познавательные лекции! Спасибо за дружескую компанию! Спасибо за прекрасные розы! И вообще, будь счастлив, Серёжа! У тебя всё впереди! И у меня до двенадцати часов еще есть время, чтобы обо всём заново подумать. Так ведь, Серёжа?
– Поезд не в двенадцать! В одиннадцать пятьдесят две, – на всякий случай предупредил Сергей. – Но это так, к сведению! А вообще-то, с тобой мне было интересно. А теперь ты убегай домой, а я – следом за тобой!
– Э! Нет! – смеясь, возразила Дина. – Следом, как раз, не надо! Тебе в другую сторону! – и, удалившись шагов на двадцать, обернулась и приветливо помахала Сергею букетом бордовых роз.
«В другую сторону! Это действительно так! Мне в другую!» – подумал Сергей и, отметив на часах начало одиннадцатого, направился к ближайшей остановке трамвая.
В потемневшем небе уже перестали носиться стремительные стрижи, мирно соседствующие с такими же быстрыми, но чуть меньшими ласточками. Странно! Ведь те и другие охотятся на одних и тех же мошек и комаров в тесном пространстве между высоких зданий. И всем этого добра хватает!
Быстро темнело, и в воздухе стали тучами носиться и пищать высоким тоном юркие летучие мыши. Казалось, хоть одна из них не рассчитает, в конце концов, и заденет голову Сергея, потому он инстинктивно отшатывался и отмахивался. «Это – юг! Это вам не Кандалакша. Хотя было бы неплохо отдать на съедение этим птичкам тучи наших комаров и мошек!»
6
Уже в начале шестого следующего дня Сергей был в «Отраде». На том же месте, где вчера познакомился с Диной. Он специально явился сюда задолго до оживления городского транспорта, чтобы попрощаться с морем без многочисленных свидетелей. Он всегда так делал перед отъездом.
Пляж был свободен от людей. Лишь несколько одиноких спортсменов там и здесь энергично занимались собой, не чувствуя ограничений. Вдоль воды, покачиваясь на длинных когтистых лапках, озабоченно прохаживались крупные белые чайки. Их сородичи разрезали небо остроконечными хитро изогнутыми крыльями.
Сергей по-военному разделся, опять бросил вещи на песке и вошёл в слегка холодную воду. Полный штиль обеспечил ее исключительную прозрачность. Потому подводные камушки резко меняли свои очертания под действием подводной бури, рожденной ногами Сергея.
На душе было торжественно и печально. Тело приятно напрягалось, словно понимая, что этот заплыв станет последним в сезоне.
Далеко, почти у горизонта, равномерно и уверенно устремился вправо к горизонту, то есть, всё дальше от одесского порта, известный Сергею своим черным силуэтом красавец-теплоход «Иван Франко». Построенный на верфи в братской Польше, он давно занял место флагмана Черноморского пароходства. «Но почему так рано? – пожалел туристов Сергей. – Не выспались, не попрощались с Одессой, как просит душа! Завтракать будут уже в открытом море!»
А навстречу «Ивану Франко» красиво устремился в одесский порт «Адмирал Нахимов», видимо, и впрямь, чтобы успеть к завтраку. Сергей легко отличал среди других теплоходов его длинный белый силуэт. У «Нахимова» две трубы. Столько же в Черноморском пароходстве только у маленького «Крыма». «Нахимов» достался нам в счёт репараций от немцев. Тогда он назывался «Берлином», а родился в 1925 году.
«Намного старше меня! – подумал Сергей. – И многое повидал на своём веку!»
В то время, когда Сергей любовался стройным профилем «Адмирала Нахимова», никто в мире не мог предвидеть, сколь страшная участь ждёт этот теплоход, его пассажиров и команду в последний августовский день через год.
7
Провозившись со сборами и понадеявшись на трамвай, который так и не появился на остановке за все пятнадцать минут нервного ожидания, хотя в другую сторону трамваи шли бесперебойно, Сергей почти бегом пролетел сквозь здание вокзала и, проклиная свой небольшой, но тяжелый чемоданчик, по широкому перрону устремился к вагону.
Состав подали вовремя, потому дисциплинированные пассажиры давно выглядывали из окон, заняв свои места. Они вынужденно болтали через открытые наполовину окна, прощались, смеялись или плакали.
А провожавшие уже томились всё не отходящим поездом, вынужденно поддерживая пустые разговоры. Всё было сказано и теперь задавалось лишь дружным началом вращения сотен чугунных колёс. Потом пассажиров и провожающих начнётся другая жизнь. У каждого – своя! А это прощание займёт в ней место короткого эпизода.
Сергею достался счастливый вагон, тринадцатый, а отсчет начинался от вокзала. Стало быть, бежать и бежать. Минут пять осталось. Максимум, десять. Как назло именно теперь из множества суетящихся людей Сергей разглядел знакомую девушку. Странно! То была не Дина, на приход которой Сергей всё же надеялся, а Светлана.
Вот те раз! Она-то как узнала? Ведь Сергей не метался между девчатами, запутывая свои следы, их надежды и планы. Но Светлана, понятно и без слов, теперь ищет его, даже не зная номера вагона.
Надо думать, в поиске ей еще повезло, потому что вокзал в Одессе расположен весьма удачно. Поезда в него упираются, будто въехать хотят. Но хода дальше нет! Зато всем пассажирам, и провожающим, и встречающим остается идти вдоль поезда лишь вперед. Или назад, вдоль него же!
Потому пропустить мимо себя человека, которого ищешь, невозможно. Надо лишь идти вдоль состава и внимательно смотреть по сторонам. Люди идут попутно, люди идут навстречу, но выйти из поля зрения, если только не в вагон, не получится! Потому и разминуться невозможно! И всё потому, что это же Одесса! Город особый, понимающий, дружественный, юморной.
– Света! – Сергей окликнул девушку, уже отмеченную печатью неудачи на лице.
8
Если бы она знала номер вагона… Но Света не знала. Ведь вчера, когда Дина вернулась с букетом со свидания, Светлана решила, будто ее собственная песенка спета. Даже поздравила подругу сквозь защемившую грудь обиду:
– Поздравляю! Вижу, всё у вас наладилось!
– Меня не с чем поздравлять! Впрочем, и ты не радуйся, подруга! Он завтра уезжает. Вот как у нас получилось! Поезд в одиннадцать пятьдесят две! И провожать его я не пойду. Какой смысл, если нам уже не встретиться! Разве что, каким-то чудом!
– Как? – не поверила в ситуацию Света. – И вы не договорились, где можно встретиться? И ничего не обещали? И Сергей с этим согласился? И ничего не предложил? Странно! – не поверила в такой финал Света, опять зажигая в себе надежду.
– А зачем мне заочная любовь? Вечные страдания-ожидания! Ха, ха! – это не для меня, подруга! Это для стойких солдаток! А я девушка слабая! Но в одном ты права! И как только догадалась? Он предлагал завтра поехать с ним или же приехать потом, чтобы пожить, осмотреться, полюбоваться природой за северным Полярным кругом! Ты себе это представляешь? Я – и за Полярным кругом! Прямо-таки, «увезу тебя я в тундру! Увезу тебя одну!» Видимо, первоначально Бельды всё же рассчитывал увезти с собой не одну, а сразу несколько романтических дурочек! Хитёр, однако, этот эскимос!
– И ты отказалась? – уточнила Светлана уже с проснувшейся собственной надеждой.
– Разумеется! Зачем мне становиться посмешищем в глазах голодных медведей? Кем он представит меня местным жителям, своим друзьям? Нет уж! Я на такое пока не готова! Может, лет через пятьдесят!
– И вы не целовались? – продолжала удивляться Света.
– Ты ничего не путаешь, подруга хорошая моя? – уже с раздражением остановила ее фантазии Дина. – Предлагаешь целоваться через несколько часов после знакомства? Это явно не для меня! Наш вечер вместил многое, но не то, что тебе приходит на ум в первую очередь! Были дорогие конфеты из «Лакомки» и «Золотого ключика», и тебе, видишь, принесла! Были эти шикарные цветы! Были долгие разговоры о странностях биографии Пушкина и, сугубо теоритические! Ха, ха! О смысле любви всего живого на Земле! Он же философ, прямо-таки! Обхохочешься от скуки! Вот и всё!
– Проклятая монета! – отчаянно ругнулась Светлана. – Если бы мне достался твой орёл! Я бы Сергея всю свою жизнь не отпускала!
– Совсем глупышка ты, Светка, как я погляжу! – вполне искренне пожалела ее Дина. – У него таких, как мы с тобой, не сосчитать на калькуляторе! Так мне вчера одна местная мадам сказала! Разумеется, не о нем сказала, а о себе! Его же она настоятельно мне рекомендовала! Говорила, будто таких мужиков в наши дни с огнем не найти! Смешно ведь, да?
– Смешно лишь то, как ты совсем не разбираешься в людях! Уж Сергей-то размениваться на калькуляторы не станет! Иначе бы давно женился! И на пляже один к концу отпуска не остался бы…
– Так он и не остался! – захохотала Дина. – Он же нас с тобой подцепил! И, кажется, кого-то не на шутку!
– Тише ты! Родители спать легли! – приструнила ее Светлана. – В общем, я так тебе скажу, подруга моя хорошая! Если ты завтра на вокзал не пойдешь, то пойду я! Обязательно! Ты так и знай!
– На здоровье! Не моего ума дело теперь! – весело прошипела, чтобы не шуметь, Дина. – Я тебя и не отговариваю! Может, тебе счастье улыбнётся!
9
Различив среди перронного шума-гама голос Сергея, призывающий ее, Светлана встрепенулась, развернулась на звук и просияла чудесной улыбкой:
– А я уж думала, что ты где-то в вагоне окопался! Думала, что и не увижу больше…
