Александр Иванович Вовк
Три исхода одного знакомства. Повесть и рассказы
– Не я буду в это время на бульваре, а мы! – поправила Светлана, перечеркнув замысел Дины.
– Ну, конечно же, мы! Я просто не уточнила, в каком составе!
– Вот и отлично! – подытожил Сергей, ничего не обещая, затем надел брюки, попрощался с девушками малозначащими словами и направился наверх, к канатной дороге, держа в руках до асфальта свои штиблеты, чтобы не набрать в них песок.
3
В действительности спешить Сергею было некуда. В Одессе его никто не ждал. И уж тем более не ждала его старушка-хозяйка, небескорыстно, разумеется, приютившая парня у себя в просторной квартире по линии Большого фонтана. Отдыхать при ней лежа днём ему было как-то неудобно. Зато оттуда было удобно добираться, главным образом, до пляжа. Но и до центра города, и куда угодно, не столь уж сложно.
Впрочем, он давно заметил, что в Одессе городские расстояния воспринимаются как-то иначе, чем везде, без нервов, без усталости. Наверно, потому что сейчас он в отпуске. Да и сам город, невероятно зеленый и разукрашенный цветниками, своеобразно приветливый, с неоправданно широкими тротуарами, конечно же, за счёт проезжей части, где всегда трудно продавиться автомобилям, не настраивал теперь Сергея на спешку. Опять же, скорее всего, лишь потому, что спешить ему действительно некуда. Всюду, где только мог появиться Сергей, то ли на пляже, то ли в ресторане, на бульваре или на любой улице, он имел полное право оказаться, когда ему вздумается.
А в театры, куда следовало приходить строго ко времени, Сергея не тянуло. Первоклассные одесские труппы были на выезде, а в знакомых зданиях гастролировали малоизвестные ему и малообещающие труппы из других областей. В кино тоже не тянуло. Если день оказывался не пляжным, то Сергей просто гулял в парке Шевченко, или по давно знакомым улицам и переулочкам наугад. Это его радовало.
Большие города вроде Москвы, Ленинграда и даже буйно зеленого Киева он категорически не любил. Не любил за высокую шумность, за дурные размеры, за ненормальные расстояния, за трудности поиска того, что неожиданно понадобилось, за взаимное безразличие, всюду обнаруживаемое в отношениях между людьми.
Но на Одессу такое его отношение почему-то не распространялось. Видимо, настоящая любовь к городу, как и любовь к людям, настраивает на значительные снисхождения.
Вечером, спустившись по улице Ласточкина на бульвар, Сергей повернул направо и, улучшив момент, втиснулся на плотно оккупированную отдыхающими скамейку. Рядом с памятником Александру Сергеевичу. Тут Сергей становился менее заметным, в то время как сам мог легко обнаружить Дину ещё на подходе. Остальные скамейки по всему бульвару тоже были заняты, хотя под тенистыми каштанами и платанами их стояло столько, что они едва не стыковались своими боковинами.
Всюду прогуливались влюбленные парочки, одинокие пенсионеры, те, которым не досталось места на лавочке, мамаши с детьми… Влажный приморский воздух нёс в себе самые неожиданные запахи. И они не были постоянными, напротив, чередовались по мере того, как кто-то проходил мимо. Кроме постоянной свежести деревьев сквозь аромат петуний периодически пробивался то табачный дым, то женские духи, а то и аромат свежей ванильной булки.
Крупная листва из-за безветрия застыла в абсолютном покое, но бульвар всё равно дышал перемещающимися по его аллеям людьми, он пульсировал, шуршал платьями, гудел голосами и звенел каблучками. И всё происходило как-то не очень громко, не раздражающе.
Сергей, появившись здесь задолго до назначенного срока, давно поджидал Дину, стараясь придумать, как ему с ней быть. Он даже не предполагал, как дальше могут развиваться их отношения в сложившихся обстоятельствах. Очень уж мало он с ней знаком и ничего о ней не знает. Ещё не успела возникнуть та простейшая дружеская ситуация, в которой человек способен раскрыться за три часа знакомства. Конечно, в другое время можно было бы и не торопиться, да только завтра в полдень поезд умчит его к месту службы. И потому с Диной у него вряд ли что-то продолжится. Получится ещё один холостой выстрел. Выстрел холостой, и он, Сергей, еще на год, по крайней мере, тоже останется холостым! Там, где он служит, всех невест давно разобрали, а новых пока не завезли! И избытка даже не предвидится!
Место нынешней службы Сергей своим домом не считал, поскольку дома как такового, где его ждёт любимая жена, где шумно возятся детишки, у него не было. Пока не обзавёлся, хотя давно этого хотел. И перед приездом сюда, в Одессу, имел твёрдое намерение после отпуска вернуться с женой. Если уж не привезти ее домой, так хоть здесь кого-то назвать невестой. Потом переписываться до следующего отпуска, а, встретившись, наконец, жениться. Проделать всё это скорее, по-военному, не выходило.
Но за прошедшие двадцать дней поставленная задача сама собой не решилась. Не кидаться же под ноги каждой с предложением познакомиться? Привлекательных девчат в Одессе навалом, да не попалась ему такая, за которой бы ноги сами понесли. А он искал именно такую.
Вот и Дина, пусть и нравится ему, как будто, но это лишь первое впечатление, часто ошибочное. Надо испытать человека, прежде чем соглашаться идти с ним на край света и, как говорится, до конца. А то хвостом вильнёт, как у многих товарищей получилось по приезду в нашу глухомань! Разнообразные жизненные обстоятельства нужны. В них человек непременно себя покажет. Тогда только гляди на него да выводы делай! Но для этого нужно время! А оно упущено. Да и курортное прозябание в безделье никак не способствует узнаванию. Здесь жизнь проходит так, что ее обычной человеческой никак не назовешь! Там трудностей – невпроворот! Там рутина давит изматывающей ежедневностью! Там хозяйственных забот полон рот! А здесь что? Не знаешь, чем заняться!
А если они действительно обе придут, вдруг подумал Сергей. Ведь он сразу заметил желание Дины отшить подругу, но и та не соглашалась, так сказать, добровольно отойти в сторону. Соперничество. Отношения между девушками заметно напряглись. Из-за него. Впрочем, Сергею это не льстило. Это лишь затрудняло его задачу, и без того непростую. Втроём, прогуливаясь по бульвару, начистоту не поговоришь. Да и сами девчата опять начнут неприятно соперничать. Не получится доверительности. Каждая постарается завладеть его вниманием, чтобы привязать к себе. А ему придётся выбирать, хотя и остановился он первоначально на Дине. Однако же, как быть, если придут обе?
Сергей поглядел на часы, удивился и решил, что обе не придут! Теперь вообще никто не придёт. Видимо, девчата не договорились, в каком составе им выдвигаться на свидание. Потому ни одна не явилась. Неплохое решение! Хотя бы не рассорятся между собой. А, может, он неинтересен, а других у них здесь хватает? Скорее всего, ведь девчонки симпатичные!
4
И действительно! Незадолго до того между девушками пробежала чёрная кошка. Надо сказать, что пару месяцев назад Светлана не безболезненно отшила своего прежнего ухажёра.
Знакомы они были давно, и уже полгода без малого тот Андрей активно ухаживал за ней. Более того, он, пока не объявляя Светлане, думал осенью сделать ей предложение. Но в конце мая она совершенно беспричинно взбрыкнула. И огорошила парня, сообщив ему, что встречаться им больше не следует. Попытки Андрея выяснить, с чего это вдруг ее отношение к нему резко изменилось, закончилось тем, что серьёзных отношений, со слов Светланы, у них никогда и не было. А причин для разрыва, с ее же слов, никаких нет и сейчас! Так что нечего затевать болезненные для обоих выяснения. Никто не виноват, что так получилось. Просто она решила, и всё!
Парень был уязвлён, но предпринял ещё одну попытку. Он явился к Светлане домой с букетов роз, ею любимых, как ни в чём не бывало. Не прошло! Букет, правда, следом за ним не полетел, но и всех разговоров хватило на тридцать секунд. «Я же тебе сказала! Или тебе нужно повторить медленно и два раза?! Повторяю, если с первого раза не понимаешь! Всё, Андрей! Понимаешь, всё! И букетами ты нашу пустоту не заполнишь!»
После того поступка, причин которого Светлана и сама не могла себе объяснить, она долго была взвинчена. А причина-то была простой! Ей внезапно открылась истина. Оказалось, что их время уходит впустую, пока они вместе. Андрей ей такой, какой он есть, не нужен. Он ей надоел! Надоела его предсказуемость. Надоели его речи, пристрастия, шутки, давно известные анекдоты. Надоела его обычная занятость на работе, где он инженерил, почти как раб, получая положенные несчастные гроши. На такие не очень-то разгуляешься! А когда появится ребёнок, то и вообще можно будет затосковать! Надоело даже то, что в рот заглядывал, поддерживая во всём и даже отгадывая желания. Он и не возразил-то ей ни разу, если по большому счёту! Надоело всё!
Правда, потом Светлана долго терзалась и была, как говорят, не в себе. Буквально, кидалась в раздражении на каждого, не понимающего, что с ней происходит. И, в конце концов, решила позвать к себе в гости из Ленинграда давнюю хорошую подругу, у которой как раз в университете начались каникулы.
Всё получилось очень быстро и вполне удачно. Дина легко приняла приглашение (и чего ей летом в душном Ленинграде делать?) и тут же прикатила. С нею Светлана скоро забылась и совсем перестала себя казнить. Всё складывалось замечательно и, пожалуй, так бы и продолжалось. Но…
Ох уж это но! Как назло, сегодня между ними появился этот, как теперь кажется, очень неплохой парень. Вполне возможный ухажёр и даже, может стать, более того. В нем не только Светлана, но обе девушки угадали так ценимую всеми человеческую надёжность. Такой не подведёт! За таким девчонки бывают как за каменной стеной. Чего же ещё желать, если к концу подходит девятнадцатилетие?
Ещё на пляже оценив обстановку, Светлана решила, что подруга, в случае чего, от неё никуда не денется. Или пусть даже катит обратно в свой Ленинград, но этого хлопца надо непременно приворожить. Редкий подарок судьбы нельзя проворонить! Так что, извини, подруга, но в стороне от ваших отношений я не останусь. Хотя я несколько запоздала, допустив ваше знакомство прежде своего! Из-за этого у Дины вполне могло сложиться ошибочное мнение, будто она на Сергея имеет большие права, нежели Светлана! А почему так, собственно говоря? Пусть Сергей сам разбирается! Пусть сам и выбирает. И выберет он, конечно же, ее, Светлану! А уж она для этого изо всех сил постарается! Уж она умеет это делать!
Но, поговорив с подругой по дороге домой достаточно бурно, Светлана смирилась. Очень уж ее об этом просила подруга. И дело было даже не в том, что Дина стала шантажировать ее немедленным возвращением в Ленинград и тем, что больше никогда… В общем, можно обо всём догадаться. Но Дина привела весьма важный аргумент, который и стал решающим:
– Только представь себе, что он подумает, если обе подруги, то есть, мы, ринемся на свидание, сломя голову. Какое мнение возникнет у Сергея? «Вон, как они из-за меня сражаются! Видимо, очень каждой хочется выйти за меня! Но ведь ни одна меня не знает! Почему же такое настойчивое стремление? Что-то в этом опасное проглядывается!» А если мы с тобой ещё и в открытую станем соперничать… Ну, скажет он, настоящий змеиный клубок! А мужики этого очень не любят. Даже боятся!
Подруги мирно договорились, что сегодня их рассудит жребий, а дальше будет видно! Решат по обстоятельствам!
Идти на свидание выпало Дине.
5
Почти обреченно, обходя на прощание Пушкина, Сергей неожиданно заметил в сторонке Дину, делавшую вид, будто рассматривает пушку с потопленного в одесской бухте турецкого фрегата. Дина, пожалуй, Сергея ещё не заметила, а он, увидев ее, сразу обрадовался. По крайней мере, вечер не пропадёт напрасно. И пожалел одновременно, что не запасся цветами, которые тут, в общем-то, продаются всюду. Так что, не беда, если оказался без букета.
Дина тоже обрадовалась. Сергею это было очевидно! Вот и чудесно, подумал он, значит погуляем. Значит, не всё пропало!
– Только я ненадолго, – предупредила Дина. – Мне до десяти нужно быть дома. Иначе неудобно получится! Всё-таки я в гостях!
– Ничего нарушать не будем! – согласился Сергей. – А дом-то далеко?
– Рядом с Привозом.
– Так туда минут сорок обычным шагом! Так ведь? Ноги не болят?
– Не болят! – засмеялась Дина.
– Тогда, как вариант, предлагаю сразу выдвинуться в нужную сторону! Через бульвар по Ласточкина, потом по Дерибасовской, по улице Советской армии в сторону Привоза… Красивый маршрут! Возражения есть? Тогда медленным шагом, робким зигзагом прямо вперёд, рабочий народ! Если устанешь, от меня это не скрывай! Здесь такси поймать, без проблем. Любой частник с радостью довезёт, куда угодно. И всего-то за рублик! Так здесь принято! Независимо от маршрута! Удобно ехать, и удобно расплачиваться! Потом никаких переживаний и сомнений, не обманули ли вас, не ободрали ли!
– Ты Одессу, как я вижу, лучше меня знаешь, хотя я в ней выросла! – счастливо засмеялась Дина, видя как просто все с Сергеем решается. – Ты про всё откуда-то знаешь! А помнишь, ты мне ещё обещал про Пушкина что-то рассказать? Я поглядела сейчас на памятник и вспомнила. Расскажешь? Время теперь есть!
«Его-то, как раз, и нет» – с сожалением опроверг Сергей, но ничего не сказал. Ему предстояло утолить интерес дамы. Да и будет с чего начать разговор.
– Про Пушкина, говоришь? То, о чём никто не заикается? Это можно! Но это всё мои наблюдения и мои же сомнения. Возможно, мои выдумки! Нигде в официальных источниках подтверждения им ты не найдешь! Официально меня, если громко проговорюсь, за чудака примут, как минимум! Хотя, думаю, я для многих весьма вредным элементом покажусь! Могут что-нибудь пришить, а потом и прищучить!
– Это за Пушкина-то? – смеясь, не поверила Дина.
– А ты как думаешь? У нас же всё засекречено! На всякий случай! Народу многое знать не положено, чтобы не стал особо умным, наверно! Вот перед самой войной, в 1937 году, вдруг кто-то, скорее всего сам Сталин, вспомнил, что у великого русского народа просто обязан быть хотя бы один великий русский поэт! А где он? Оказалось, что нет такого! Никто на эту роль не тянет! Это теперь все знают Пушкина, Лермонтова и еще кого-то, а тогда страна их не знала и не помнила. То есть, сразу после гибели, ещё в царские времена, забыла. Они не издавались, не переиздавались! А если и было что-то напечатано, то в мизерных тиражах, которые в библиотеках оседали. Вот никто и не знал ни писателей особо, ни поэтов! Горький, Шолохов, Маршак, Михалков, Чуковский, а более всех перед войной уважали, не поверишь, Михаила Зощенко. Он был невероятно популярен. Никто с ним и сравниться не мог, так народ его читать любил, и встречаться с ним на всяких писательских мероприятиях! И было ведь за что! А потом взяли и растоптали! Не пойму никогда!
– Прямо-таки не верится! – не до конца поверила и Дина. – Пушкина и никто не знал? Чудеса невозможные!
– Кто-то из специалистов, положим, знал! А Сталин о русском народе всегда особо заботился, как о фундаменте всего советского народа. Нашёл он Пушкина сам (а столько, сколько Сталин всего читал, никому, наверное, не по силам было ни тогда, ни теперь!) и предложил к столетию его гибели провозгласить великим достоянием великого народа. Так и сделали! Пушкина растиражировали для взрослых и детей! В Москве ему шикарный памятник на улице Горького к дате гибели открыли. И все Пушкина сразу полюбили! Всем он стал дорог! Все им восхищались и до сих пор восхищаются!
– Разумеется, кроме тебя! – засмеялась Дина. – Ты же у нас большой оригинал, не так ли?
– Обижаешь! Конечно же, не так! Меня тоже многое восхищает. Хотя не пойму, зачем многочисленные стишки, вписанные лично Пушкиным в альбомы разных дам, поместили в его тома… Это же личное! Оно принадлежало только тем дамам, которым он писал! К тому же оно остается непонятным нашим современникам! Непонятным, а значит и неинтересным! Так, для объема, что ли? Ведь нельзя же те стишки расценивать как великое наследие? Перебор!
– Наверное, с этим я соглашусь! – подтвердила Дина.
– Так вот, после того сталинского возвеличивания Пушкина кому-то влиятельному очень захотелось, чтобы А.С. стал, как говорят, вообще до мозга костей народным. Стал бы своим в доску! Вот Арина Родионовна – это, конечно, наш человек! Она же от того самого народа, который родовых имений не имел! Она народному образу самого народного поэта России полностью соответствует! Потому о ней говорить не стыдно. Хотя и пила старушка, но кто же не пьёт? О ней советским людям говорить можно! А остальное? А остальное надо так отфильтровать, так отретушировать, чтобы Пушкин, не дай-то бог, от задуманной кем-то роли отойти не посмел! Он должен стать глубоко народным и более русским, нежели они сами! Настолько, чтобы никто не сомневался! Как было сказано – так было и сделано!
– Да о чём ты? Никак не пойму, какие несоответствия ты накопал? – удивилась Дина.
– Ну, хорошо! – согласился Сергей. – Время у нас ещё есть! Не увяло бы твоё желание меня слушать!
– Не беспокойся! Ты меня прямо-таки заинтриговал!
– Будь, по-твоему! Тогда вспомни, какое образование получил Саша Пушкин?
– Понятное дело, окончил Старосельский Лицей! Неужели что-то ещё? – усомнилась в своих познаниях Дина.
– А больше ничего и не требовалось! – подтвердил Сергей. – Это же было новое и самое престижное учебное заведение! Да еще под крылом монарха! Предполагалось, что оттуда станут выпускаться самые образованные люди России. Так и получилось. И им, конечно же, достанутся самые ответственные государственные посты! Потому что они – лучшие мозги и надежда России, оплот престола! Я ничего не перепутал?
– Ну и? – подтвердила непреходящий интерес Дина. – Ну и что же?
– И вот один из лучших выпускников лицея, понимаешь, о ком я, после выпуска занял какое-то странное место, соответствующее самому низкому государственному чину! Всего-то стал чиновником десятого класса в звании коллежского секретаря в Коллегии иностранных дел. По сути своих обязанностей он сделался толмачом, по-современному, переводчиком. И это унизительное назначение не есть государственное преступление? Это ли не глупость? Это ли не расточительство по отношению к казне? Но именно так нам все годы и втюхивали про Пушкина! И добавляли, будто даже столь незначительную должность Пушкин, выпускник самого лучшего Лицея, получил лишь затем, чтобы его красавица жена, так понравившаяся самодержцу, имела право присутствовать на балах его величества! Мол, Пушкин именно с этим мизерным чином получил такое право, стало быть, и его очаровательная жена!
– Знаю, знаю! Так и говорили всегда!
– Да хоть и так всё было! Но с чего бы это лучший выпускник лучшего образовательного учреждения вдруг получил самый низкий чин? В этом-то и заключается первый парадокс, который я заметил! С его-то образованием, с его общественной активностью, с его талантами!
– А я думаю, что вполне могли наказать! Он же не всегда писал то, что угодно царю! Вот и осадили его за вольнодумство! – возразила Дина.
– Во-первых, никакого вольнодумства ещё не было… Во-вторых, в документах по случаю его гибели, хотя это случилось позже, была указана другая должность – камергер. А это уже генерал! Но ведь и о таком карьерном росте Пушкина нам ничегошеньки никогда даже не намекнули! Будто не было ничего! Будто он посмертно стал генералом! Правда, через архивные документы генеральский чин прошёл всего единожды и многими более поздними документами яростно опровергался… Оно и понятно! Мы же сами догадались, что генерала Пушкина уже трудновато представить истинно народным выходцем! Отсюда и ярость!
– Ну, это, положим, лишь твои предположения! – опять усомнилась Дина. – А еще аргументы у тебя есть?
– В том-то и дело, что сколько угодно! И все они, сейчас перечислю, подтверждают мою догадку, что наш Шура был человеком весьма непростым! Даже среди тех, кто имел генеральские чины! Я так понимаю, если мерить по-современному, то он был на уровне генерала КГБ, то есть, генерала тогдашних тайных государственных служб!
– Ну, ну! И где же обещанные аргументы? одни предположения! Так ты его и в маршалы произведешь! – засмеялась Дина. – Где аргументы, старшой!
– Ладно! Тогда ты помнишь, Дина, по какому поводу жители Одессы собрали деньги на тот памятник Пушкину, от которого мы танцуем?
– Ну, конечно! Пушкин когда-то был в Одессе в ссылке.
– А ты посещала его маленькую квартирку на улице, названной в его честь Пушкинской?
– Разумеется! Я и не сосчитала все его комнаты, когда переходила из одной в другую! – заметила Дина.
– Вот, вот! – обрадовался Сергей. – Там можно поселить десяток современных семей, а занимал ее ссыльный титулярный советник, что приравнивается в пехоте к званию капитан! Почти как я! Но ссыльный! И я не занимаю целый этаж огромного дома! Впрочем, я пока не ссыльный!
– Тебе просто не повезло! – засмеялась Дина.
– Допустим! Но на Мойке в Ленинграде ему опять повезло? Там тоже весь этаж был его! Ничего себе, какой-то там капитан! Так в то время разве все капитаны жили?
– А гонорары?
– Я как-то знакомился с его гонорарами! На них, как он сам писал, ни жить, ни умереть было невозможно! Гонорары отпадают, а сколь-нибудь значимого наследства у него не было! Но целые этажи снимал! И в долговую яму его никто так и не посадил, хотя именно это и должно было случиться! Любого бы посадили, а его – нет! Видно, не таким уж простым капитаном был тот Саша Пушкин! Как-то не вяжется столь роскошная жизнь с его простотой! Видно, высокий чин всё же имелся!
– Да! Это действительно странно! – согласилась Дина. – Странно для меня и то, что я, когда была в квартирах Пушкина и в Ленинграде, и в Одессе, сама до этого не додумалась. Ведь размеры квартир и впрямь огромны, а меня это не удивило! Думала, будто тогда все так жили!
– Понимаешь? Пушкин в Одессе был политическим ссыльным, как нас уверяют! То есть, на нем была черная политическая метка! Основательная метка! Чуть ли не арестант! Чуть ли не в кандалах! Но в таком случае от него в высшем свете все бы шарахались как от государственного преступника или от кандидата в оного! Зачем кому-то на себя столь плотную тень бросать! А ведь его нисколько не чурались! Напротив! Как нам утверждают, к Пушкину тянулись! Пушкина приглашали на все балы и званые обеды. Он даже волочился за женой губернатора Воронцова. Хотя, скорее всего, это светские сплетни. Но то, что Пушкин этого губернатора публично оскорбил, выставив «полудураком и полуневеждой», это же зафиксировано в стихах на веки! Странно, но даже после такого пассажа не последовало серьёзных последствий! Ни дуэли, ни ужесточения ссылки! Заслали бы в Сибирь на каторгу, и всё! Конец великому Пушкину! Почему ему всё сходило с рук? Разве это не парадокс? Разве не загадка, которая имеет одну отгадку! На самом деле, он был не тем, за кого нам его выдают! Он был не только высокопоставленным генералом спецслужб, но и весьма влиятельным человеком, ссорится с которым опасались даже люди, занимавшие более высокие государственные посты!
– Преувеличиваешь! – не согласилась Дина. – Всего один-то одесский губернатор граф Воронцов! Может, он был беспросветным трусом, вот и не пошёл на открытый конфликт, на скандал!
– Совсем нет! Давай вспомним первую якобы ссылку Пушкина. Она была южная, в Молдавию. Ещё до Одессы! И, видимо, воспитательных целей в отношении опального поэта так и не достигла! Потому его повторно сослали отдохнуть уже на побережье Чёрного моря! – засмеялся своей догадке Сергей. – Но в Молдавии он такое учудил… Это всё не байки какие-то! Это зафиксировано документально! У него в гостях (Пушкин квартировал у своего начальника генерала, кажется, Инзова. Ничего себе, ссылка! Да в той ссылке он ещё и на службе находился! Чудеса, если не ложь! И был близок к самому большому местному начальнику! Более того, еще и масонскую ложу в Кишиневе заодно организовал! А на это самые высокие полномочия требовались! Ничего себе, ссыльный – особо доверенное лицо мировых масонских лож!) перебывали самые высокопоставленные тамошние люди. То есть, опального поэта совсем никто не сторонился! В его доме ежедневно устраивались попойки! За счет гостеприимства Пушкина, разумеется. За счёт того Пушкина, который, как нам официально известно, одновременно пребывал в тяжёлой ссылке! Это тоже известно. Но и этого мало – Пушкин и в свет выезжал регулярно. Однажды, что тоже знают все пушкинисты, он явился в тамошний элитарный клуб. Как раз играли в бильярд. Пушкин был весел, развязан и пьян, но не настолько, чтобы не контролировать себя. Тем не менее, он умышленно раскидал на столе все шары, поломав игру и испортив влиятельным людям настроение! Такой наглости тогда невозможно было даже представить, тем не менее, все ее стерпели. Всё как-то обошлось! Представляешь? Ему сходила с рук любая самая наглая выходка. Вот и возникает вопрос, с какой это стати? Почему же за делишки, которые должны были кончаться, по крайней мере, дуэлью, Пушкина всегда прощали? Не потому ли, что из-за его чина с ним боялись связываться? Вот сегодня, допустим, пришел бы Андропов в некую теплую компанию и так же разрушил игру. Разве кто-то решился с ним конфликтовать? Всё свели бы к шутке! Даже подхалимы нашлись бы, которые еще и аплодировать стали! И слащаво подпевать: «Смотрите, какая прелесть, Юрий Владимирович!» Разве не так? Вот и тогда было не иначе!
– Ай, да Пушкин! Ай, да молодец! – засмеялась Дина.
– Между прочим, сам себя он называл несколько иначе! Может, не без оснований? Да ты и без меня знаешь! Но пушкинские странности на этом не закончились. Ты знаешь, где он похоронен?
– Ну, как же? – смутилась Дина. – Где-то в Ленинграде-Петербурге!
– Да! Так многие думают! – усмехнулся Сергей. – Так что не особо огорчайся! Но похоронен Александр Сергеевич якобы в имении своих родителей. Раньше оно называлось Михайловским. Это Псковская губерния. Там он пребывал и в своей северной ссылке! Там же похоронены его дед и бабушка. Но в 1953 году зачем-то санкционировали вскрытие могилы, и – о, ужас! – признаков захоронения Пушкина в ней не нашли. Только два старческих черепа и пара костей от другого скелета. И всё! Разве не загадка? Но ее широко не раздувают! Пусть народ считает, что всё по-прежнему! И не задаёт вопросы: «А Пушкин-то наш где? Что за ерунда, в конце концов? Никто никогда не копал, и нате вам! Опять, больно шустрый, куда-то делся!» Получается так: либо никто из так называемых ученых этого не знает, либо кто-то знает всё, но считает, будто нашему народу знать это чересчур вредно! Потому правду от нас скрывают! Так, где же Александр Сергеевич? Когда и куда сгинул?
– Боже мой! Я ничего и не знала! – почти с отчаянием созналась Дина. – А ты, Сергей, откуда всё это знаешь? Может, ты в литературный готовился поступать? Нет?
– Ну что ты! Я сразу в военное училище… Но в моём окружении как-то неловко было что-то не знать… Вот я и почитывал то одно, то другое… Самообразовывался, так сказать! На свою голову!
– Интересно с тобой! Только почему же – на свою голову?
– Да потому что вопросов у меня возникает слишком много, в отличие от ответов! Приходится молчать в тряпочку! – Сергей грустно засмеялся. – Как кто-то услышит от меня что-нибудь ему неизвестное, так и начинает меня считать, бог знает кем! В то, что я им сообщаю, не верят! Подозревают неизвестно в чём! Обижаются почему-то!
– Это как раз понятно! Люди не хотят признать твоё превосходство! Они всегда обижаются, если им самим становится ясно, что они не совсем компетентны в некоторых, как кажется, совсем простых вопросах. Вот и обидно им за себя! – усмехнулась Дина. – Знаешь, мне ведь тоже сейчас обидно! Ну, почему ты всё это знаешь, а я нет?
Они уже шли по Дерибасовской, и Сергей, чтобы скрыть смущение от похвалы и неожиданной откровенности Дины, предложил ей:
– Может, в кафе заглянем? Мороженое или шампанское?
– Лучше опять купи то, которое мы на пляже ели. Я его и не пробовала никогда. Вкусное какое! В Ленинграде такое почему-то не продают.
– Здесь много того, что нигде не встретишь! Своё – фирменное, одесское! – пояснил Сергей.
– Ну, например!
– Например, рачки вареные! Их на Привозе рыбаки продают, возле вокзала и на пляжах. Иногда попадаются очень крупные! Мне нравятся подсоленные! А еще, раз уж мы на Дерибасовской, в Одессе две больших кондитерских фабрики, и у каждой на главной улице города есть свой фирменный магазин – «Лакомка» и «Золотой Ключик». Они между собой ведут настоящую конкурентную войну, потому в любой заходи и будто в сказку попадёшь! Убедимся?
– Интересно! – согласилась Дина.
– Тогда предлагаю посетить оба магазина, чтобы сравнить! Опытным путём узнаем, в каком лучше!
Воздух «Лакомки» был насыщен устойчивым ароматом кофе, шоколада и ванили. Тысячи великолепных разноцветных конфет красовались сказочными рукотворными горками. Фантастически красиво! Люди это ценили, потому во все кассы стояли небольшие очереди. Но они быстро утекали.
Сергей, наученный прежним опытом, сразу пристроил Дину в одну из очередей в кассу, а сам, уже у прилавка, попросил обходительную улыбчивую продавщицу взвесить бело-розовый зефир, грильяж в шоколаде и «Мишки косолапые». Всего через несколько минут сменил Дину в ее очереди, уже зная, сколько следует заплатить в кассу, и только тогда забрал их сладкие приобретения. А Дине предложил в это время самой полюбоваться горками рассыпных конфет, коробок и печений.
Через пару минут они опять пошли по Дерибасовской, энергично поглощая тающий во рту зефир и вкуснейшие конфеты, и потому почти молчали, чего Сергею нравилось больше, нежели пребывать в роли рассказчика, о чём придётся.
По ходу зашли и в «Золотой ключик». Запах кофе и шоколада был и в нём. Но все витрины имели другое художественное оформление, а на стене красовалось огромное панно с длинноносым Буратино и его разношёрстной компанией. Это – для детей! Чтобы не донимали родителей: «Купи, купи!»
В «Золотом ключике», повертев носами, мол, чего ещё нам не хватает, Сергей с Диной не устояли перед трёхслойным мармеладом с вкуснейшим запахом, выпили по чашке настоящего кофе и закусили бисквитными пирожными, покрытыми ломкой коричневой глазурью.
Они всем остались довольны, и неспешно двинулись дальше. Прошли мимо Центрального гастронома, который имеет выходы на две перпендикулярные улицы, и свернули налево, на улицу Советской Армии. Сергей хорошо знал, что метров через сто тут есть славное местечко, занятно организованное на одной стороне улицы, где продается море всяких цветов. Потому он заранее перевёл Дину на ту сторону и уточнил, вроде, как ни к чему, какие цветы ей больше нравятся.
