Александр Иванович Вовк
Слава КВКИУ!
Моя связь с ним образовалась, когда мы с товарищами убирали вокруг монумента прилегающую территорию. Всё было, как всегда в подобных случаях. Подметали, вывозили строительный мусор, мраморную крошку и прочее.
Однако, шутки ради, я несколько возвысил свою роль. Но и не лгал, интригуя некоторых знакомых, будто к монументу имею самое непосредственное отношение. Будто в определённой мере я являюсь соавтором архитектора Василия Маликова.
Это всегда срабатывало! Всегда и всех крайне удивляло, вызывало ко мне дополнительный интерес и уважение, а потом, когда я сознавался, в чем именно состояло моё соавторство, все веселились. Розыгрыш неизменно удавался. Мне всё прощали.
23
Коль уж я надумал нумеровать давние наши «подвиги», то четвертый раз, а потом и пятый, и даже шестой, мы кропотливо готовили к покраске огромные ферменные мачты. Потом на них, правда, не нашими усилиями, взгромоздили секции из мощных прожекторов.
Такие же мачты с множеством прожекторов можно встретить на всех железнодорожных станциях. Но наши мачты разместились в четырёх углах училищного стадиона, чтобы зимними вечерами освещать каток. Его заливали на весь овал стадиона! Потому он казался невероятно большим.
Там под хорошую музыку, разносящуюся на всю округу, весело кружилась вся молодёжь нашего района. И мы, разумеется, тоже иногда катались, если удавалось сбежать с обязательной самоподготовки. Невозможно было упускать возможность познакомиться с девчатами, когда они все сразу собирались на нашем катке! Правда, нам всегда мешало еще одно препятствие. На весь взвод имелось всего две пары коньков с ботинками, на размер которых приходилось закрывать глаза.
Но вернусь в настоящее.
Вчера, сразу после захоронения товарища, я улучшил момент и спросил идущего рядом бывшего сослуживца, чтобы поддержать разговор, как там поживает наше ракетное? Ответ оказался неожиданным:
– А никак не поживает! – в сердцах отрезал собеседник. – Училище ведь готовило советских офицеров! А когда появились всякие президенты, то они всё советское уничтожали! Наше училище даже не закрыли, его снесли до основания! Выкорчевали! И каток пошёл туда же! Всё советское, ненавистное им, пошло под корень! Изничтожили! Чтобы молодёжь не догадывалась, какой великой у них могла быть родина! А опустошенную территорию, лишенную человеческой жизни, сдали своим лизоблюдам под высотки. Теперь они бабло там наваривают! Будто сам не знаешь! Или мы с тобой в разных колониях живём?
Раньше для нас такие понятия как Родина, земля, страна и государство сливались в нечто единое, трудно различимое. Мы над этим не особенно и задумывались, потому что нам и не надо было об этом думать. Всё вокруг было нашим, общим, своим! Всё было родным!
Теперь всё иначе. Нашей осталась лишь земля, потому что в ней нас, возможно, ещё похоронят. А всё остальное – оно для нас теперь чужое! Нашу Родину растерзали и уничтожили, а государство стало не то огромной ворующей у себя же бандой, не то, как коллега только что сказал, иностранной колонией. Конечно же, и бандой, и колонией.
И я не нахожу оснований, чтобы к этому добавить хоть что-то обнадеживающее! Благодаря документам, подписанным Горбачёвым на Мальте, мы действительно стали жить в колонии. Многие этого не замечают. Впрочем, ровно так происходит и в Германии, и в Японии. Да и во всей Европе. Мозги продули, и люди не сознают ещё того, в чём именно они кувыркаются, зарывшись в свои мелкие житейские проблемы. Они продолжают считать, будто рабы непременно должны быть в наручниках и в кандалах! Но новые буржуи теперь экономят даже на этом! Одна у них задача – закопать почти всех, ибо производство во всём мире сворачивается в плановом порядке, и рабы как работники больше не нужны. Останутся лишь немногочисленные слуги паразитов!
Странно, что в этой ситуации у кого-то поворачивается язык, чтобы очередной раз опорочить Сталина! Боже мой! Что за люди живут в среде нашего большого и многонационального народа с весьма тяжелой историей последних столетий?
Ведь только Сталин и сделал их людьми, да еще и обеспечил принадлежность к великому народу! И только он сумел превратить вековую колонию, которую только негодяи и болваны до сих пор называют великой Россией, в великую самостоятельную державу, в СССР! В первое государство не для жирующих на людской крови паразитов, а в страну свободных людей, строящих счастливое будущее для всех без исключения своих советских детей!
Казалось, этот народ и после Сталина должен был продолжать его великое дело, для себя продолжать, для своих детей, но без Сталина он народом сразу быть перестал. И теперь мало отличается от быстро тающего стада баранов, в котором промышляет стая озверевших алчных шакалов!
Это обидно! Это стыдно и унизительно, но великий народ обязан ежеминутно доказывать своё величие великими делами, а не трибунными декларациями отщепенцев! Обязан доказывать, а не ждать, когда в его величие поверят шакалы, жаждущие его плоти!
Сегодня, когда вспоминаю о нашем «великом» народе, мне кажется, будто опять он станет народом не ранее, чем найдёт в себе честь и силы вернуть прежние названия городам-героям Сталинграду и Ленинграду, переименованным в нечто несуразное из самых подлых побуждений врагами народа! Но пока наш народ, сильно поглупевший в последнее время, считает это полной ерундой, недостойной его внимания.
Может, это и ерунда, поскольку она – лишь обязательное начало восстановления своего величия, как народа, а дальнейшее укрепление заявленного величия потребует, куда больших разумений, усилий, жертв и, главное, великих свершений!
24
Но опять вернусь к финалу первого лыжного кросса. Первого, разумеется, в моей жизни.
Долго я грустил тогда за пригорком, делающим меня незаметным со старта. Следил за работой «Теслы», поджидал своих товарищей-лыжников. От внезапно свалившегося безделья мне даже взгрустнулось. До острой боли в сердце. Хоть плачь, да ведь не поможет!
К тому же я заметил, что Володька Селин, один из наших лосей, уже прошёл всю дистанцию и теперь рвётся к финишу. Красиво идет. «Умеют же люди!». А на пятки ему наступает Толька Клименков. Мощности в нём, будто в тракторе, но тяжеловат, потому хрипит, сопит, но разве его остановишь? В метрах двадцати держится Толька Щуплецов, да так красиво идёт, что его размашистым безукоризненным шагом можно лишь любоваться. Прирождённый лось!
Вот я и подумал тогда, что пришло моё время. С моей-то скоростью, если я за самых последних ребят зацеплюсь, то на финише к вечеру буду! Потому пора из засады выходить и двигать «дрова» в известном всем направлении.
Вышел я на лыжню вслед за промчавшимися с ветерком товарищами и уже собрался в путь, да слышу сзади раздраженный окрик:
– Лыжню!
Я тогда лыжных порядков не знал. Ясное дело, первый раз выступал. Потому с лыжни не убрался. «Да и почему я должен? Тебе же надо! Сам-то прёшь так, что любой танк позавидует! Вот и объезжай, зараза! Не трамвай – с рельсов не сойдёшь!»
А позади опять резко, уже зло и чуть ли не в спину мне:
– Лыжню! Лыжню! Твою мать!
Не успел я посторониться, да и не очень-то хотел, как мощный толчок в зад отправил меня носом в снег. И хотя подобное положение в тот день было привычным, но выходить из него с достоинством я ещё не научился. Пока крутился, барахтался, переворачивая свои «дрова» в нужное положение, опять слышу сзади знакомую песню:
– Лыжню!
Тут уж я отполз, насколько смог, но палка на лыжне осталась. Слышу хруст. Конец нашёл мою палку. А с одной, рекордов мне не поставить! Правда, жалеть о том я не стал!
Пока снег с ушей стряхивал, слышу вопль протяжным срывающимся голосом:
– Лыжню-ю-ю-ю!
Ну, думаю, если каждому условия создавать, до финиша мне не добраться. Не пущу больше никого! Что за несправедливость! Сильный слабому обязан помогать, а здесь слабого все гоняют! Несправедливо!
Пока искал правду, получил новый пинок в зад и устно – весьма насыщенное эмоциями пожелание. И опять я трепыхался в снегу. Все лыжи поперёк! Шапку пришлось палкой подтягивать. А в ней увесистая порция снега! Но спорт – он такой, сильных только выжимает, а слабых засушивает! Слабаки спорту не нужны!
Не стал я на весь мир обижаться, натянул шапку с остатками снега и хотел вернуться на лыжню, да только опять сзади всё то же…
В общем, каждому понятно, что оказался я в некой очереди, и мне в ней места не нашлось!
Но ведь и я не лыком шит! Как-никак, а часть дистанции самостоятельно прошлёпал-таки, потому понял кое-что в этом лыжном деле! Вот уже и финиш красной растяжкой в глазах рябит, и оркестр мазуркой по ушам дубасит.
Тут-то я и сообразил, что рановато финиширую. Совсем уж рановато! Ещё подумают, будто я лось! Но кто поверит, что с первого раза первый разряд сделал тот, кто едва ногами сучит?
И что мне оставалось? Не задний же ход включать?!
Продолжал чуть медленнее пилить, отталкиваясь одной палкой, но к финишу-то и к позору своему, всё равно приближался чересчур уж быстро. Беда! Но и отсидеться уже негде. Хоть обратно поворачивай!
Оглянулся я с надеждой на чудо. Вижу, – догоняет меня большая группа наших. Тогда и пришло спасительное решение. Ударил я себя по переносице ребром ладони, да, видно, пожалел.
«Когда не надо, кровь сама хлыщет, а теперь не допросишься! Больно, конечно, по замёрзшему носу, но как иначе?»
Стукнул ещё раз. Она и пошла, горячая!
Тогда принялся я елозить ногами, уже что было силы. Приноровился в итоге. Голову назад запрокидывал, чтобы кровь экономить, но когда оркестр в мою честь загремел, дернулся я-таки на радостях и который раз в лыжах запутался. Вскочил сразу, будто спешить мне надо, и давай ногами топать! Рвусь к финишу, будто Тузик с цепи! Оркестр помогает, работает, может, даже для меня одного! Почёт и уважение!
И сзади никто не мешал. Никто не рявкал, подавай ему лыжню! Потом мне объяснили, оказалось перед самым финишем лыжню можно не уступать.
За десяток метров до него я рухнул, весь в крови. На встречающих это произвело сильное впечатление. Сразу меня подняли, довели под руки до финишной черты и зафиксировали моё почти рекордное время. И санинструктор подоспел. Уложил меня, сунул нашатырь под нос, удалил кровоподтёки ваткой со спиртом. Всё – как положено!
Отлежался я в сторонке на санитарном матрасе, пока интерес ко мне не угас, да заковылял к термосу, чтобы горячего чаю хлебнуть. Очень уж хотелось. Только тогда и заметил, что как-то согрелся. Даже пальцы ожили! Чудеса, да и только! Может, кровопускание помогло? Но самое главное, для чего оно пригодилось, – оно смыло мой позор! Совсем никто не воспринимал меня как дезертира, сошедшего с дистанции! Никто не расстреливал!
Когда взвод собрался, все отдышались и чайку пивнули, захотелось нам в казарму.
Стали собираться. Просунул я одну лыжу в крепление другой, как все это делали, туда же пристроил и сохранившуюся палку, а тут, как раз, старший лейтенант Володин построение объявил.
Вижу, он, нет-нет, да поглядывает в мою сторону. Сначала я думал, будто беспокоится о моём состоянии, но скоро догадался, что всё не так, ведь слишком хитро улыбается!
«Теперь точно при всех опозорит! – думаю. – Потом никогда не отмоюсь!»
Сержант Панкратов доложил Володину о наличии людей и готовности. Он по-доброму усмехнулся, поздравил нас с первым финишем, смягчив строгости военных ритуалов, и объявил, что хоть одно хорошее дело нами уже сделано! Точных результатов забега пока нет, но теперь ясно, что все постарались! Не уронили ни честь взвода, не свою собственную!
– Помните, – добавил Володин, – как я перед стартом всех призывал, чтоб кровь из носу, но первый разряд сделать… И кое-кто это воспринял чересчур буквально!
Наши ребята, видевшие меня на финише, засмеялись, а командир взвода продолжил, одобрительно поглядывая в мою сторону:
– Прекрасный дебют! Едва ни первый разряд! Такими темпами скоро и мастеров сделаем!
Теперь уже все поглядели на меня, понимая эту похвалу каждый по-своему, а я совсем растерялся. «Какой уж там первый разряд, если за бугром отлежался! Скоро об этом все узнают! Как говорится, что скажут в коллективе? Какой позор!»
– Сержант Панкратов, ведите взвод в казарму! До обеда всем можно отдыхать! – скомандовал Володин.
25
Разложив всё по местам, мы расслабились, занимаясь, кто чем. Я подгадал момент, когда из канцелярии выйдут все, кроме Володина, и постучался:
– Товарищ старший лейтенант, разрешите войти?
– А! Герой дня! – с улыбкой приветствовал меня командир взвода. – Проходи и садись поближе! – пригласил он. – Кровь-то перестала идти? Часто у тебя такое?
Я не стал садиться и отвечать на его вопросы, а сразу взял быка за рога:
– Товарищ старший лейтенант, я вас обманул… Я на развороте не отмечался. Не добежал… – моя воля с каждой секундой размягчалась, но всё-таки я свалил с себя эту тяжесть.
– Я знаю! – подтвердил Виктор Александрович, не проявляя эмоций, будто мои слова вообще не имели никакого значения.
– Тогда зачем так… Ещё и героем обозвали!
– Ты садись… Садись к столу! – опять пригласил командир взвода и продолжил, видя, что я не шелохнулся. – Ладно уж, стой, если не набегался! – я дернулся от его насмешки, но он примирительно махнул рукой. – Ты же из Байрам-Али призывался? Там ещё наша 111-я ракетная бригада дислоцируется! Верно? И в Каракумах лыж, конечно, никогда не видел? Так ведь? Вот я и подозреваю, что ты там мог на верблюдах кататься, но не на лыжах! Так?
У меня отлегло. «Он всё правильно понял!»
– В общем-то, и на верблюдах не пришлось! – засмеялся я.
– И в этом не повезло? – весело среагировал командир. – Пустяки! Ещё наверстаешь! А на сегодня тебе достаточно и такого результата! – утвердительно произнёс Володин. – Не унывай! Наша служба всему научит! Но к лыжам и к морозу привыкать придётся! Надо закаляться! Сегодня всего-то пятнадцать, но скоро ударит двадцать пять. А потом и все сорок! А ты не пугайся – многие на моих глазах привыкали. Сам ведь знаешь, сколько твоих товарищей из Краснодара поступали и, так называемого Прохладного, где тоже зимы не бывает. Полгода обычно всем хватает, если по тёплым щелям не прятаться! Значит, и тебе хватит! Как сам-то думаешь?
Я неопределенно пожал плечами, но теперь-то я знал, что мне делать дальше.
26
Поначалу мы не представляли, и представить не могли, насколько же нам повезло с командирами! Думали, будто в армии везде всё одинаково, всё по уставу, везде, как и у нас. Теперь радуюсь вполне искренне. И восхищаюсь не памятниками, а живыми людьми, которые нас на совесть воспитывали и учили! Строго к нам относились, но человечно воспитывали и правильному учили!
А ведь командиры, между прочим, тоже люди! И бывают они очень разными. Им тоже свойственны самые различные качества, в том числе, глупо это скрывать, не очень привлекательные.
Ну, а подчиненным приходиться лишь мечтать, чтобы командир оказался настоящим человеком. Именно это во всех ситуациях остаётся самым главным качеством для любого командира.
Но при спокойном течении жизни сложно разобраться, кто есть кто? Кто на что способен? Кто и как поведёт себя в сложной и опасной ситуации?
Людям несведущим, ну тем, которые искренне верят, будто вооруженные силы созданы для красивых парадов, всегда кажется, будто любые воинские подразделения, части и соединения сплочены, монолитны, управляемы и готовы в любой момент вступить в бой… И так далее.
Для большинства штатских все военные кажутся оловянными солдатиками. Одинаковыми и послушными, разве что, живыми и активными!
Я часто встречался с такими представлениями об армии. Многим почему-то кажется, будто любого человека достаточно переодеть в военную робу, и он сам станет военнослужащим всей своей сутью. Но всё не так! Не понимаю, кто заражает общество таким примитивизмом? Но он распространён. Население не понимает, что мало призывника переодеть, мало его даже обучить! Всегда остаётся вопрос:
«А станет ли он воевать за отечество?»
Обычно думают, будто это произойдёт автоматически. А как же иначе? Ведь есть командиры – они якобы заставят! Впрочем, подобный примитивизм и поверхностное понимание (скорее, непонимание) теперь заметны во всех сферах жизни. Не только в военной. Общество деградирует, что ли?
А ведь вооруженные силы – это, прежде всего, люди! Люди с их индивидуальными настроениями, убеждениями, принципами, проблемами, наклонностями, привычками, желаниями и нежеланиями! Неужели они все мечтают воевать, убивать и быть убитыми, или даже просто гарцевать на парадах, словно размалеванные кони на цирковых аренах? Нет, конечно! Но их об этом и не спрашивают. Их заставляют! Им внушают, что так надо!
Но неужели это всех призывников убеждает? Не уверен! Но считается, будто так и есть! Однако любые заблуждения всегда приводят хотя бы к разочарованиям. Часто с тяжелыми последствиями.
И вот уже призывники собраны в воинские коллективы (иногда очень крупные). И в каждом назначен свой руководитель, за всё и за всех отвечающий. Всё это – почти как на гражданке.
Но воинские коллективы помимо обычных задач, проблем и целей всегда имеют еще и весьма специфические задачи, проблемы и цели – военные. Причём они, решаемые, как правило, в бескомпромиссной и кровавой борьбе, значительно опаснее, труднее и сложнее, нежели любые гражданские.
Истинные военные люди к этому приучены. Они стремятся разрешать любые конфликты преимущественно силой. А это уже – бой! Или даже сражение! Это – не мирная беседа! В бою о гражданской безмятежности думать не приходится.
К чему я столько наворотил? Только к тому, чтобы показать – в боевой ситуации роль самого незначительного, самого рядового военного человека значительно выше, нежели она у любого даже самого крупного штатского руководителя. А уж что говорить о командире?!
Именно от командира подчас зависит всё! Он может обеспечить успех боя в проигрышной ситуации, но может привести к поражению даже в случае явного преимущества! И если командир на своей должности несостоятелен, если не справляется, не может подчинить воинский коллектив интересам победы, то гибель и самого коллектива становится неминуемой. Вопрос времени. Причем, приходится смотреть шире. Гибель вполне может угрожать и другим подразделениям и соединениям. На войне всё тесно увязано и взаимообусловлено. Значительно сильнее, нежели в обычной жизни.
Мораль проста и, казалось бы, она вполне очевидна! Не должно быть командиров, которые не «на высоте»! Вряд ли противник позволит что-то исправить со второй попытки! А непоправимые ошибки часто стоят настолько дорого, что их просто нельзя допускать, не подвергая риску потерять всё и вся!
В этом нехитром выводе, в общем-то, и сокрыта вся важность и сложность воинского труда. Можно ли, зная его, формировать армию из числа тех, кого всего лишь переодели и даже обучили, но не заглянули в душу, не нацелили на победу, не вдохновили на защиту родины, не выработали ответственность и убежденность в правоте и нужности своего опасного и кровавого дела?
Мне довелось в течение многих лет служить в Прибалтике. А тамошние призывники пользовались необычным для остальных союзных республик преимуществом. Они почему-то все служили поблизости с родными местами. И по выходным к ним лавиной наезжали на своих машинах родственники.
Мне ли не знать, насколько для солдата это важно! Впрочем, никто из наших офицеров и не возражал, мы только удивлялись, почему белорусы или казахи, украинцы или молдаване, считавшиеся равноправными с прибалтийцами, были лишены такой возможности. А для многих жителей Прибалтики такие путешествия не становились чрезвычайными, потому что Литва и Латвия сравнительно малы и все расстояния в них малы. Чуть дальше располагалась лишь Эстония, откуда добираться до Калининградской области было довольно-таки далеко и долго.
Видимо, в ответ на создание столь исключительных условий для солдат из числа местных, после их увольнения в запас в ракетной бригаде обнаруживались следы вредительства. Где-то электрическая проводка военной техники оказывалась перерезанной, где-то в картере неожиданно застучавшего двигателя боевого автомобиля обнаруживался песок.
Таковой на поверку оказывалась скрытая суть приспосабливающихся «защитничков», наносивших по всем правилам конспирации удары со спины. Хотя большинство коренных прибалтийцев служили абсолютно честно, добросовестно и показывали себя только с хорошей стороны.
Тем не менее, должно быть ясно, что даже советского человека, родившегося и выросшего в СССР, было недостаточно переодеть в военную форму, чтобы он становился настоящим защитником страны, которая его взрастила.
Если задуматься над этим, то получалось, будто вся система воинского воспитания, все эти патриотические плакаты и политзанятия, все кинофильмы и мероприятия, работавшие на патриотизм, оказывались не в состоянии противодействовать влиянию антисоветской среды, скрыто враждебной советскому народу. Такой средой часто оказывалась семья, в которой, например, дедушка, дядя или другие родственники не так уж давно были убеждёнными нацистскими служаками, были ярыми врагами всего советского. Но после окончания войны они приспособились, затихли, прикрылись, чем угодно и умолкли до удобного случая.
Наивно было считалось, будто все враги перевоспитались, но официальные власти именно так и считали. И когда такие же враги развалили Советский Союз, выйдя из подполья, особенно в Прибалтике и в Западной Украине, стало, наконец, понятно, насколько же руководство страны руководствовалось неверными представлениями о положении дел.
Но не верю, что оно, имея столько источников информации и средств ее обработки, имея мощные аналитические структуры, ошибалось случайно. Скорее всего, оно вело некую игру, которая была отнюдь не в интересах советского народа. Именно та игра и привела в итоге к поражению сил добра в нашей стране. А потом, кстати, цепочкой, и во всём мире. И сегодня продолжаем скатываться…
Теперь еще пару слов о монолитности и о прочем, что очень важно.
Вообще-то, редко кто-то принимает в расчёт, что в любой армии всегда полно либо предателей и трусов, либо потенциальных предателей, которые открыто себя заранее не проявляют. Так было и в Советской армии, не говоря уже о Красной.
Почему я вспомнил об этом? Так ведь за ответом далеко ходить не надо! Даже с моего курса несколько человек в смутное время переметнулись в Канаду и в Израиль. Возможно, кто-то еще куда-нибудь смотался. Не исключаю, что даже в Германию, солдатами которой убиты десятки миллионов советских людей, защищавших родину. Это ли не сегодняшние предатели?
Конечно! Нашим моральным уродам для себя ничего не жаль! Уродам комфорт значительно дороже чести! Потому они с гордостью разъезжают на германских Мерседесах, БМВ, Ауди (Хорьх) и на Поршах. Их не смущает даже кровь родного деда и его брата, которая сочится из этих машин!
Они действительно ничего не знают или не хотят знать? Например, что талантливый конструктор Порше – автор не только популярного многие десятилетия автомобиля «Жук», но и тех самых немецких «Тигров», которые так хорошо убивали советских защитников Родины! Которые создавались не для защиты Германии, а для уничтожения людей, брезгливо называемых тогдашними немцами низшей расой!
Наших уродов не волнует, что они сегодня поддерживают финансами фирмы, выпускающие для них дорогие авто? Их не волнует, что эти фирмы, и не только эти, международный Нюрнбергский трибунал признал действовавшими против человечности. Против жизни на Земле! Потому было решено стереть их с лица Земли окончательно, как величайшее зло! Чтобы другим было неповадно!
Так бы и сделали, но кровавое знамя фашистской Германии подхватили США и Великобритания. Они помешали приведению приговора в действие. Ведь сами уже готовили против Советского Союза, против советских людей, новую войну. Теперь – на полное уничтожение. Значит, новые фашисты опять нуждались в концлагерях, в оружии массового уничтожения, в печах для человеческих тел и любом ином оружии, лишь бы оно помогало избавляться от людей!
«Успешные» меня спросят: «Ну и что с того? Я-то причем? Я не убивал! Просто советская страна распалась, люди ищут себя в других местах… Что же им остаётся делать?!»
Знакомая песенка! Песенка любого предателя!
Категорически не согласен с «успешными»! Люди не ищут себя в других местах! Люди – это только те, кто хоть как-то продвигает человечество вперёд там, где живёт, а не поганит его своим существованием везде и всюду! По крайней мере, стремится к прогрессу, а не паразитирует на человечестве всюду, где только удаётся!
Изменники всё-таки – не люди! Они ведь сами отбросили принятую среди людей мораль как им ненужную, утратили честь, ёрничают над понятием Родина! И хотя – они не совсем животные, но всё-таки уже и не люди, а лишь некие существа в обличье людей! Это так же как человек, надевший маску животного, не является им в действительности, так и животное, воспользовавшееся образом человека, таковым не становится!
Я ведь тех однокашников-предателей до поры считал и своими товарищами, и товарищами по оружию, но, как выяснилось позже, они давно созрели для предательства и были готовы убивать и мой народ! Уверен, получив тогда приказ, они стреляли бы в меня и во всех нас без колебаний.
Точно так же поступят многие и сегодня, живущие среди нас и считающиеся по людской наивности своими, и соотечественниками, и товарищами, и друзьями! Это те, кто «умеет жить!» Разумеется, жить за чужой счёт!
Между прочим, мощный Советский Союз развалили, в значительной степени, в силу политической близорукости вполне порядочного советского населения, в общем-то, не желавшего развала.
Якобы по воле близорукого населения, которое называло себя народом. Государство все силы направляло на защиту от внешнего врага, а внутреннего врага во внимание не принимало! Все не очень-то верили в его существование! Все ведь считали, будто мы давно едины! Будто мы все за мир, за социализм, друг за друга! Будто не может стать врагом тот, кто родился в советской стране, кто рос, учился, жил рядом с нами!
«Что они, сумасшедшие что ли? – думали чаще всего советские люди. – Разве до сих пор неясно, что западный образ жизни для большинства даже их собственного населения, это всего лишь набор мифов! О чём спорить, если в богатейших США ежегодно тридцать миллионов человек и более получают пособия на продукты! Без этого они не выживут! Нам же Голливуд вкручивает мозги! Для этого и вдавливаются по всему миру американские пропагандистские лощенные как обложки их журналов фильмы, внимание к которым дополнительно приковывают с помощью кривляния «знаменитых» сверхбогатых актрис и всяких призовых статуэток! А фильмы-то низкопробные! Это же надо понимать, чтобы самим не вляпаться!»
Но среди советских людей оказалось немало тех, кто не только желал, но и делал многое против советской власти, против интересов народа, против самого существования СССР. Попросту – вредил!
Фактически, они против народа вели свою войну, прикидываясь «своими в доску». Тайно работали на подрыв ненавистного им советского строя!
Чего в этом смысле стоят хотя бы всякие андроповы, брежневы, косыгины, горбачёвы, лигачёвы, шеварднадзы, яковлевы… Это же настоящие перерожденцы, портреты которых всюду вывешивались для преклонения! Да если бы только эти «деятели»! Их в стране оказалось слишком много!
Они пробрались не только на самый верх управления государством, но множество их, всяких гайдаров и чубайсов, топталось где-то на подходе! А кто знает, сколько их было в начале вредительского пути?
Андропов очень неглупо распространил среди своих доверенных пропагандистов общественных и экономических наук вражескую теорию конвергенции. А уже они стали ее вдавливать в головы советского населения. Видимый всем смысл конвергенции заключался в том, что капитализм и социализм, существуя рядом, совсем необязательно должны враждовать. Более того, они якобы постепенно во многом сближаются и взаимно обогащаются. Это якобы объективный процесс, которого советскому руководству не следует опасаться. Просто следует терпеливо ждать, не злить капитализм, и когда-то он сам во всём разберётся и мирным путём превратится в прогрессивный социализм! В общем, как в той песенке: «Не надо печалиться! Вся жизнь впереди! Ложись, друг, и спи!»
Такая теория понравилась, прежде всего, тем, кто любым способом уже накопил немало богатств, но в СССР не мог ими распоряжаться, как хотелось, но это стало бы возможно, если реставрировать капитализм. Отсюда и желание богатеньких подорвать устои социализма в Советском Союзе.
Но и простым советским людям к этому времени с помощью объективного или специально организованного дефицита товаров народного потребления было внедрено убеждение, будто в западных странах давно достигнуто полное изобилие всего и вся! Потому, сколько бы с высоких трибун народ не убеждали в преимуществах социализма, этот народ по-тихому завидовал капитализму с его красивыми витринами!
Стало быть, в конце концов, сближение с капитализмом показалось выгодным даже самым честным и работящим людям! И они сильно заколебались в вопросе, а стоит ли им защищать советскую власть? Им-то от этого какая польза?
Они же не знали, что к такому выводу их давно умышленно подводили! В то же время, на хваленном Западе у 95 % населения жизнь совсем не такая, какой она казалась по голливудским фильмам! Сегодня-то в РФ это поняли почти все, кроме тех самых пяти или десяти процентов, но что-то вернуть стало сложно. Чтобы это не допустить, в доблестном услужении неправедному капиталу теперь находятся все те структуры, которые раньше защищали завоевания социализма!
Именно не осуждаемая возможность обогащения более всего и понравилась взращенной при Брежневе советской буржуазии. Обогащаться она давно была согласна! И давно этим занималась активно, но не могла приятно для себя потратить огромные средства.
«Вот если бы сблизиться с капитализмом еще сильнее! До братских объятий! Но для этого следует свернуть шею непокорной советской власти! Отменил же Хрущёв диктатуру пролетариата – быдло даже не заметило! И, тем более, не сообразило, что в действительности это означало.
Конечно же, только легализацию диктатуры буржуазии! Но сразу ей разгуляться не дали! Следовало закрепить успех! Следовало устроить перестройку, ускорение, модернизацию, обновление… А уж в той суете и неразберихе, под самые красивые лозунги о демократии и свободах, окончательно покончить с СССР!»
Между прочим, никто даже теперь в РФ не замечает, насколько же капиталистический способ производства страдает слабоумием. Насколько он проигрывает в эффективности социалистическому плановому хозяйству! Но это именно так!
