Александр Иванович Вовк
Слава КВКИУ!
– Да, на здоровье, ребята! – благословила нас провизор. – Ешьте, сколько угодно!
– Такой большой! – подколол Клименкова Толян Щуплецов. – А надеешься витаминками поправить подорванное вином здоровье?
– А почему бы и нет?! – запальчиво ответил Клименков и пару желтых шариков отправил в рот. – Сойдут! Кисленькие!
Не все разделяли его решимость. Мало ли что из этого получится? Всё-таки, лекарство – не конфеты.
– Неужели их можно съесть много? И не вредно? – не поверил Ермаков.
– Конечно! – с доброжелательной усмешкой убедила всех провизор. – Это же витамин «П». Он вам только на пользу пойдёт!
– Неужели, сколько угодно? – продолжали сомневаться мы.
– Да, да! Ничего плохого не случится!
В общем-то, к этому времени наша разгрузка была закончена. Мы сложили ящики рядом с вагоном и ждали машину. А тем временем, горстями разжевывали и рассасывали витаминки, гоняясь друг за другом, чтобы согреться. Особенно мёрзли ступни. Не рассчитывая долго работать на улице, мы прикатили в летних портянках, вот и пришлось энергично пританцовывать, чтобы не простыть.
Через десяток минут я почувствовал неладное. Мне стало жарко, а руки сами собой потянулись к пылающим бровям. Они вдруг нестерпимо зачесались. То же самое началось на месте усов и подмышек. Следом воспламенилась грудь, затем и спина в районе лопаток!
Я тайно от всех почесывался, но всё сильнее беспокоился о причинах неожиданной чесотки и горения. «Прямо-таки жар! Воспаление чего-то? Неужели отравился витаминами?»
Подобную растерянность я заметил у своих товарищей. Они тоже усиленно чесались и удивлялись, ничего не понимая. Меня это слегка успокоило. Выходило, не мне одному стало не по себе!
Наши лица покрылись красными пятнами. Глядя на товарищей, я представлял, что такие же пятна выступили и на моём лице. Беда! Стало ясно, что мы отравились этими чёртовыми витаминами. Перебрали, что ли?
Нас всех бросило в жар. Мы даже шинели расстёгивали, как и кителя, до голого тела, лишь бы проветрить неожиданно разогревшиеся организмы. Мы не потели, но мы горели. «Чертовщина какая-то! На нас эксперименты проводят, что ли?»
– Да, не волнуйтесь вы так! – успокаивала нас провизор, заметив общее беспокойство. – Это витамин «П» так действует. Это же никотиновая кислота! Скоро всё пройдёт!
В это почти не верилось, хотя какой ей интерес нас травить? Но настроение упало. Поскорее бы всё здесь закончить, и домой. Но машины всё нет.
Постепенно мы стали остывать, а вместе с тем проходило и наше беспокойство. Мы опять бегали, чтобы согреть ноги. На них витамины не действовали, ноги мерзли по-прежнему.
Генка Панкратов обратил внимание, что и женщина-провизор съежилась. Тоже замёрзла. Он посоветовал ей отогреваться в конторе по соседству. «Мы к этим ящикам никого не подпустим, не беспокойтесь! И хорошо бы вам насчет машины ускорить, позвонить, узнать, что с ней стало. Может, ее и не будет сегодня».
Получив разрешение от Генки, женщина с благодарностью убежала в тепло. В конторе всех нас всё равно не разместить, а то, хорошо было бы и нам туда. Если бы не пенсионный возраст хозяйки конторы, то мы, возможно, и уместились бы все, а так по очереди бегали отогреваться.
В бегах прошло ещё часа полтора. За это время приходила пожилая весовщица-железнодорожница. Проверила пустой вагон, приказала нам вымести мусор и дала отмашку маневровому тепловозу, чтобы откатил вагон. А мы опять остались мёрзнуть, уже не рискуя согреваться никотиновой кислотой.
Машина за ящиками приехала после девятнадцати часов. Мы стали ее загружать, а Генка метнулся в контору, откуда связался с дежурным по училищу и попросил прислать за нами машину.
Дежурный по училищу Генку расстроил. Оказалось, что прежняя дежурная машина, которая нас на станцию и привозила, уже отработала своё и ушла в автопарк, а новая машина недавно повезла ужин караулу на гарнизонную гауптвахту. Стало быть, только часа через два!
Генка взвыл от отчаяния:
– Товарищ полковник! Мы здесь почти околели! До ее приезда не доживём!
– Ничего не могу поделать! – ответил дежурный. – Как только, так сразу!
Тогда Генка пошёл ва-банк:
– Хоть подтвердите потом, что мы водку здесь не распивали, а только согревались!
– Вы что, товарищ сержант? У вас там мозги совсем перемёрзли?! – закричал в трубку полковник. – Какая водка?! Я вам так подтвержу…
Генка положил трубку и засмеялся:
– Может, хоть теперь ускорит?
Машина пришла очень скоро. Мы не успели погибнуть! Но дежурный по училищу потребовал по приезду нас к себе. Проверял, не пьяные ли мы, но сразу во всем разобрался, чертыхнулся и нас отпустил.
Время ужина давно закончилось, но дежурный по курсу оставил нам, так называемый, расход. Мы знатно поели на ночь и отправились в казарму.
Вечерняя поверка закончилась совсем недавно. Народ активно готовился к отбою, расхаживая в неглиже, по крайней мере, наполовину.
Кто-то, не мешкая, сразу же свалился в койку, и через минуту спал, не обращая внимания на шум. Кто-то спешил в умывальник, чтобы умыться холодной водой по пояс. Были у нас заядлые моржи! Кто-то подшивал свежий подворотничок, кто-то гладился или чистил на завтра сапоги. Ведь на снегу пыли нет, потому сапоги зимой пачкались, в основном, от пола, постепенно становясь красными. Но чистить их можно было не каждый день, не то, что летом!
В Ленкомнате кто-то «забивал» места напротив телевизора, чтобы посмотреть «как живут нормальные люди». В большом казарменном классе несколько человек вращали рукоятки шумных арифмометров «Феликс», рассчитывая систему охлаждения ЖРД для курсового проекта. Кто-то рядом с ними терзал иностранные тексты, накапливая переведенные на русский язык «тысячи знаков» для зачёта, и периодически чертыхался по-русски.
Нас, едва появившихся в казарме, расспрашивали, где мы пропадали до отбоя в такой мороз? А мы со всеми щедро делились витаминами, которыми были набиты карманы шинелей. Народ получал дармовые конфетки и, довольный, расходился.
Но через несколько минут наиболее чувствительные стали нас атаковать:
– Вы что нам дали? – таращили они глаза. – Не спятили, случайно? Не отравили? Ведь всё тело чешется!
Мы успокаивали их, подавляя смех:
– Это ничего! До завтра пройдёт!
Постепенно всё большая часть народа залетала в наш кубрик с встревоженными физиономиями:
– Это шо? Покушение? Мы все в красных пятнах! Отравили, гады? Может, вам морды намылить?
– Потом! Если доживёте! – отбивался я.
Перепуганная публика начинала закипать. Приходилось ее успокаивать:
– Ничего-ничего, ребята! – объяснял, в основном, я, поскольку моя койка располагалась у самого входа в кубрик, и ко мне пострадавшие обращались в первую очередь. – Просто нужно резко уменьшить приток кислорода в организм! – советовал я.
– Как? Как уменьшить? – таращили на меня испуганные глаза.
– Будто сами не знаете? – издевался я. – Надо присесть на корточки, низко наклонить голову и делать вдох как можно реже! И всё!
Народ с надеждой отходил, и мы со стороны наблюдали развитие комедии, и едва сдерживали смех, вспоминая, как сами всполошились от непонятного жара. Правда, не все нам поверили. Кое-кто бросался тушить пожар своего тела холодной водой. Мы никого не разубеждали.
Постепенно все успокоились и затихли в своих койках. Приближалась полночь, а за ней накатывал новый день, который должен был составить ещё одну крохотную часть нашей жизни, полной надежд на будущее!
60
В тот вечер мы провожали уходящий год, хорошо нам послуживший, и с радостью ожидали первых минут наступающего нового 1972 года… Впрочем, не с того всё начиналось. Если повествовать по порядку, то надо вернуться назад.
Так вот! Сразу после обеда 31 декабря нас на обычном месте построил для напутствия Пётр Пантелеевич. Поздравил всех с наступающим праздником, не забыв и наши семьи, коими многие из нас успели обзавестись. Всё-таки за спиной осталась половина пятого курса.
В грядущем году нас ждали грандиозные события – выпуск и распределение. А потом разлетимся навсегда, разрушив коллектив, с которым сроднились за пять лет!
Что характерно, холод 31-го декабря 71-го года стоял собачий. Ниже двадцати, пожалуй! Потому Пётр Пантелеевич долго нас не держал, но на прощанье предупредил:
– Еще одно объявление для всех. Завтра построение с лыжами здесь в… – он слегка помедлил. – В девять тридцать. Проведём лыжный кросс. Первый в году! И никаких шуток на этот счёт! Вопросы?
Это настолько ошеломило нас, что вопросы сформироваться не успели. Мы, разумеется, единодушно были против столь сурового приговора, но молчали, подавленные.
Что за праздник нам предстоит, если с утра намечено построение?! Значит, вставать не позже 8.30 на хмельную голову.
К тому времени мы из курсантов превратились в слушателей. С начала четвертого курса мы жили не в казарме, а в отдельных квартирах курсантского общежития. Оно располагалось за территорией, но вплотную с училищем.
Ежедневно после служебного времени мы становились свободными людьми. Даже питались за свой счёт и там, где сами считали нужным. Правда, большинство из нас с удовольствием ходило в офицерскую столовую, но семейные слушатели утром кормились, разумеется, дома. Прямо из ласковых рук своих жён или матерей.
Чтобы мы чувствовали себя вполне достойно, нам платили немалые деньги. Считалось, что получали мы 95 р., хотя на руки после вычета подоходного налога выдавали только 87! Студентам жилось в три раза труднее. Их стипендия была неодинаковой в разных вузах. В технических и в университете платили 40-45 рублей, а в остальных – на червонец меньше. Причем студентам стипендия полагалась при отсутствии троек за прошедшую сессию, а нам – независимо от успеваемости. Нас ещё одевали и обували за государственный счёт! В военную робу, разумеется.
Если кто-то позавидовал слушателям КВКИУ, могу успокоить. Мы оказались последним выпуском, вкусившим полноценную жизнь. После нас всех старшекурсников перевели опять в казарму и посадили на 15 рублей 80 копеек в месяц. И слушателями они перестали считаться. И по вечерам не имели права свободно куда-то уходить. Общежитие вернулось за училищный забор.
Сразу напрашивается вопрос: «Зачем всё это?»
Будто кто-то нам объяснял! Наверно, так было разумнее для госбюджета. Всё-таки армия и без нас съедала внушительные средства.
Понятное дело, если всё делать по справедливости, то и студенты должны были получать хотя бы минималку, то есть, 60 р., но тогда нагрузка на бюджет выросла бы двукратно. Только в 856 вузах страны, не считая техникумы, учились пять миллионов студентов. Учились, но ведь не работали, ничего не создавали, то есть, отдача для народного хозяйства от них была нулевой. Столько иждивенцев бюджет не потянул бы. Курсанты, в общем-то, тоже являлись дармоедами, но всё же тянули военную службу. То есть, пребывали в достаточно высокой готовности к действию.
Но мы всё-таки оканчивали училище свободными людьми – слушателями. Потому считали, что начальник курса слишком уж задумал нас закрутить. Как-никак, а первый день нового года в стране считался выходным. А после лыжного кросса, какой выходной, когда пропотеешь? Да и сил почти не остаётся! В общем, плохое начало года! Тоска!
Но всякий приказ Петра Пантелеевича для нас обретал силу закона! Перетерпели и тогда.
Новый год мы, конечно, встретили. Кто как смог!
Умолчу об остальных, которые жили по домам, но мы утром из окна общежития увидели невероятное и непонятное! Вроде, не напивались до одурения и должны соображать, как понять такое?
После вчерашнего трескучего мороза снег везде интенсивно таял! Да ещё как!? Он с бешеной скоростью превращался в воду, будто под ним оказалась раскаленная сковорода! Сплошная вода и ее потоки покрывали всё вокруг, совершенно изменив привычную зимнюю картину!
Нашему удивлению не было предела, а тому, что мы наблюдали вокруг, не было объяснения! Чтобы в Казани первого января под ногами хлюпала вода?! Невероятно! Да ещё сантиметров пять или десять глубиной! Это невозможно так же, как небо не может поменяться местами с землёй! Но мы это увидели сами!
Вода совсем не впитывалась нижними слоями льда и снега, и почти никуда не уходила, потому ее уровень быстро прибавлялся. Мы брели к месту построения по щиколотку в воде. Лёд под водой стал необычно скользким, и кто-то, сразу потеряв равновесие, плашмя охладился в свеженькой водице! Кто-то чертыхался, спотыкаясь и скользя. Кто-то, резко дёрнувшись, не удержал лыжи. Они, свалившись в воду, окатили тех, кто оказался рядом. Спасаясь, они и сами поскользнулись и встали на колени. Началось невообразимое! Кто хохотал, кто ругался, кто плавал, кто скользил, предлагая всем успокоиться!
Все понимали, что в происходящем из нас никто не виноват, но ещё до места построения многие оказались в мокрой одежде и вспотевшими, то ли от испугов, то ли от потепления воздуха.
Ни о каком лыжном кроссе, если поступать по уму, не могло быть и речи, хотя вдоль взлётной полосы лыжня даже в тех условиях должна оставаться в порядке!
Но шут с ним, с этим сумасшедшим воднолыжным кроссом! Кто объяснит, какие силы, и какой волшебный жар за несколько предутренних часов растопил столько снега?
Какое чудо легко победило минус двадцать, которые казались незыблемыми накануне. И откуда этот жар взялся? Какая метеорология или физика всё объяснит?
Фантастика! Мы совершенно уверенно наблюдали то, чего не может быть! По крайней мере, никогда ещё не бывало! Зимние месяцы в Казани всегда стабильны и однообразны. Всегда мороз, и только мороз! Или даже очень сильный мороз! Но внезапного потепления, как теперь, никто не помнил!
Чтобы точнее передать наше чрезвычайное удивление, припоминаю два важных обстоятельства.
Во-первых, тот самый мороз, которому в Казани и следовало быть, к вечеру всё же одумался и вернулся! Потому всё, что растаяло утром, опять сковало прочным льдом. Везде образовался каток!
Во-вторых, метеослужбы не только не объяснили сути нежданного явления и его причин, но даже не зафиксировали его, будто не заметили, а в последующем всегда отрицали. Что за странности? Нельзя же всех обмануть?! Оказалось, можно! Если официального подтверждения не было, то многие люди постепенно перестали верить сами себе. «Может, ничего и не было? Может, показалось! Праздник ведь! Мало ли что! Может, нетрезвые всё придумали!»
А что же получилось с нашим новогодним кроссом?
Ничего не получилось! Мы, конечно, приплыли к назначенному времени к месту построения, неся с собой все лыжные причиндалы, и Пётр Пантелеевич, оказавшись перед нами в промокших насквозь ботинках, поздравил нас с наступившим годом, но тут же весело признал, что кросс сегодня проводить нецелесообразно.
Это неожиданно для всех вызвало общий хохот, который стал и вздохом нашего облегчения! И Пётр Пантелеевич смеялся вместе с нами. Его новогодняя шутка удалась!
61
Ну, а теперь подумаем о том серьёзном, которое заключалось в странной метеорологической ситуации!
Ни один опытный человек в здравом уме не поверит, будто метеослужбы не заметили и не зарегистрировали, а потом отрицали аномальное и столь резкое повышение температуры по собственной прихоти или по халатности.
Разумеется, всё делалось умышленно и, конечно же, по чьему-то указанию «сверху»! Просто невозможно представить, чтобы работники метеослужбы пропустили свой звездный час! Невозможно представить, чтобы они тайно не гордились тем, что такое явление природы выпало как раз на их долю. Невозможно представить, чтобы они с благоговением не фиксировали то великое для них событие в служебных журналах, чуть ли не как собственное достижение.
Тогда почему то явление, ставшее для Казани уникальным событием, вдруг сделалось «несуществующим»?
Почему всех обманули, прямо как в той песне: «А город подумал, а город подумал, а город подумал – ученья идут!» Моя бабушка в таких случаях говорила ещё понятнее, но вы уже должны это помнить!
А, может, действительно, учения тогда шли? Какие-то совершенно секретные учения, о которых никому нельзя знать! А то, что мы увидели, нам видеть не полагалось, потому оно нигде и не регистрировалось. Потому и дана команда тем, кому полагалось, – всё отрицать!
Я знаю по личному опыту, такие парадоксы в нашей жизни иногда случались. Более того, они великолепно «работали», убеждая население, будто ему всё померещилось! И ведь потом какие-то бабушки действительно уверяли всех подряд, будто «ничего такого они не припомнят, ничего такого не было! Это всё нынешняя молодежь понапридумывала!»
Даже образованные люди, понимающие, что официальностям обычно доверять нельзя, часто верили именно им! Так истина и «затиралась»!
Где, по большому счёту, настоящая история нашего великого народа? Где история нашей большой и великой страны, нашей территории? Она давно и вполне официально вычеркнута из нашего знания и нашего сознания. Она переделана, переписана, перекручена, растиражирована и с измальства вдавлена в мозги детей наших в самом извращенном виде! С какими-то бредовыми монголо-татарскими игами, якобы иностранными пришельцами Рюриковичами и «истинно русскими» Романовыми под еврейской фамилией Голдинштейн! А пять тысяч шестьсот лет по допетровскому календарю из истории нашего народа нагло изъято, вычеркнуто и выброшено!
Кто теперь знает, что до реформы разрушителя Петра, которая одновременно проводилась во всей Европе, тоже заинтересованной в обмане, шёл семь тысяч трёхсотый год! А на следующий день он превратился в одна тысяча семисотый! Это как завтра вам скажут, будто вам всего три года! И паспорт перепишут на эти три года! Поди, потом, докажи, что ты не верблюд!
И хотя всё проделывалось на виду, никто до сих пор не призовёт так называемую историческую науку к ответу. Куда эти раболепные служаки «ученые» подевали тысячи лет нашей истинной истории?!
В ней же описывались реальные люди, события, достижения, от которых должны отталкиваться и мы, их потомки! Подумать только, приказано забыть многие тысячи лет, а вместо них в нас вдавили враждебные выдумки немецких русофобов Шлёссера и Миллера.
Заодно изменили алфавит и грамматику, исковеркали язык, переставили местами или переименовали многие географические названия городов, морей и рек. Даже название страны нам придумали новое – Россия! Это от слова Пруссия получилось, что ли? Потому кое-кто до сих пор полагает, будто Россия есть то же самое, что и Русь.
Придумали не существовавший никогда Древний Рим и Древнюю Грецию, перетянув их из близкого нам Средневековья на две тысячи лет назад! Понастроили свеженьких Колизеев и «египетских пирамид», которые для отвода глаз изображают якобы какую-то древнейшую загадку.
Даже порядок захоронения людей на Руси подвергли унизительной реформе, запретив не только жить, но и умирать по-старому! По всей территории собирали старые надгробные плиты и памятники-истуканы, поскольку их надписи стали запрещенными для нас. Потом эти кладбищенские предметы замуровывали в фундаменты под церковные сооружения, откуда их не достать и через века. Надёжно упрятали!
Церкви тоже перестраивались. Их привычные входы с четырёх сторон закладывались. Единственный вход оставался напротив невиданного ранее новшества – иконостаса. Чтобы выгадать для него место, снаружи у всех церквей делали пристройки с полусферической крышей. Будто всегда так и было!
Жизнь поменяли абсолютно во всём. Даже еду какую-то запрещали, а что-то вворачивали. Гусли (был раньше такой музыкальный инструмент) тоже под запрет попали. Оно и понятно! Гусляры, перебирая струны, повествовали об истинной истории нашей земли и жившего на ней народа. Потому и запретили гусляров! А тех, которые «не поняли», что следует молчать, убили.
Но до сих пор никто в землях наших не возмутился краже истинной истории! Даже в советское время так называемые историки славно продолжали разрушительное для славянского самосознания дело Шлёссера и Миллера. Официально, между прочим, продолжали! С благословления всяких ЦК и Политбюро! Стало быть, не наши в них люди водились, если скрывали от народа его истинную историю, а навязывали придуманную врагами. На них работали!
А население послушно поддакивало: «Как нас в школе научили, пусть так и будет! Пусть белое останется чёрным, а чистое – грязным! Нам-то что? Нас лишь бы не трогали! Лишь бы не было войны!»
А вы уверены, что вас не тронут? Даже если захотят? Даже если опять надумают уничтожить тысячи лет нашей истории?
Не заблуждайтесь! Ещё как тронут! А когда закопают, так и заголосят, будто мы совсем молодая и никчемная нация, еще недавно ходившая в дикарях и варварах! Не то, что Европа или Китай, к примеру! Потому нас следует держать в чёрном теле и учить, учить, учить!
Вон, как учат теперь русских в Украине! Сразу, как только туда пришли фашисты, всем славянам объяснили, будто они некие особые славяне – независимые украинцы. А русские якобы веками не давали украинцам подняться! Потому они – вечные враги!
И сработало! Подростки-дурачки ведь не знают, что Украина государством стала лишь благодаря советской власти. Эти дурачки теперь – лютые враги своим братьям-славянам. Готовы русским в глотку вцепиться. И убивают, и сжигают… Не ведают, что творят под воздействием фашисткой пропаганды из милой предателям Европы. А в Европе только руки потирают – вот даже украинский чернозём уже вывозят эшелонами.
Так уже бывало. А в истории, говорят, всё повторяется. Потому и скрывают историю от нас, чтобы не знали, что нас ждёт. Чтобы не готовились! Чтобы долго не могли разобраться в новых «благодетелях».
Официоз всегда опирается на своих служак и приспособленцев, то есть, на наших «славных» историков. Это те служаки, которые окончили странные по своему содержанию исторические факультеты. Там всем студентам вбили всякие небылицы о нашей истории, чтобы они вбивали их потом гражданам страны, выдавая за подлинную историю! И ведь не стыдно им этим заниматься!
«А как же нам быть? – недоумевают негодяи. – Нам ведь приказали молчать, вот мы покорно и молчим! Не менять же нам, в самом деле, профессию!»
И притом они не считают себя ни лгунами, ни фальсификаторами, ни негодяями! Удивительная псевдонаучная прослойка профессиональных проходимцев – наши историки!
Ровно так же поступили тогда в Казани и доблестные метеорологи, своим покорным молчанием отправившие объективную реальность в засекреченное небытие!
Но мы-то своими глазами видели ту реальность! Мы ее помним! Мы делали выводы и уже сами, без помощи официалистов, старались докопаться до истины! Нас в КВКИУ, и не только там, и не только нас, неплохо вооружили некоторыми объективными методами познания мира!
На этом было бы логично остановиться, оставив в покое то странное новогоднее потепление. Если бы не знать ещё кое-что на эту тему. Тоже весьма странное! Но я-то знаю!
Потому предыдущий разговор – лишь начало того, что следует вспомнить и объединить с новогодним потеплением в одно целое.
Поясню! Как ни странно, но опять же 31 декабря, только уже 1978 года, Казани опять преподнесли температурный или климатический, как хотите, сюрприз. Только теперь он предстал в виде совершенно фантастического мороза. Вам интересно, сколько было градусов? Я не метеоролог – я скрывать не стану и скоро скажу!
В разных районах города температура слегка колебалась, что вполне обычно. Не стану обращать внимания и на попытки списать всё на неточности термометров и неумение людей ими пользоваться! Понятно, что это напоминает чушь! Даже если какой-то термометр и «врал», то остальные тысячи всё равно показали температуру минус 54-56 градусов Цельсия!
Впрочем, если кое-кто в предновогодней суете и не знал истинную температуру, то прекрасно ощущал на себе ее чрезвычайность. Неспроста ведь железнодорожный вокзал был переполнен теми, кто пытался уехать, хоть куда! Или обогревался в вокзале, поскольку системы отопления жилых домов размораживались одна за другой.
Транспорт, кроме электрического, от мороза перестал существовать. Из-за многочисленных аварий останавливались предприятия. А на улицах города появлялись только самые отчаянные или несведущие люди. Но через несколько минут на улице и они понимали, что с морозом лучше не спорить! Улицы города опустели – ни людей, ни транспорта!
Мне самому не пришлось всё это увидеть воочию, потому что в то время я служил в Прибалтике. На ту местность тогда тоже свалились (откуда?) морозы до тридцати. Можно подумать по незнанию, что это ещё терпимо, но не для Прибалтики же, в самом деле! Там это стало настоящим бедствием.
Так вот! Хотя мне самому не пришлось тогда пережить тот жуткий мороз в Казани, но свидетели описали мне поразившие их события по свежим следам. Не верить им я не могу. И все они называли те запомнившиеся ужасные 54-56 градусов, которые видели на своих термометрах.
Кстати, перепуганные жители города своим термометрам поначалу тоже не очень-то доверяли. Да и шкала многих приборов была рассчитана на пятьдесят градусов. Правда, это не столь уж важно, поскольку подкрашенный спирт в термометрах продвигался туда, где градуировки уже не было, но ведь показания легко интерполировались. Было совершенно ясно, что мороз сильнее пятидесяти. И всё же из-за необычности ситуации некоторые люди сомневались.
«И как можно верить каким-то странным чудесам?!» – думали перепуганные люди, еще не понимая, что прикоснулись к чему-то небывалому.
В конце концов, кто-то и теперь может не верить жителям города, но как не верить свидетелям-трамваям? Им-то ради чего лгать? А казанские трамваи ещё несколько лет потом ездили с облупившейся от невероятного мороза краской! Пусть они не выдают, какой же точно была тогда температура, но однозначно «заявляют», что мороз был невиданным, ведь до тех пор краска зимой никогда не облетала, а сорок случалось каждую зиму.
А теперь вместе поразмыслим над главным! Учтём, как официоз отреагировал на невиданное новогоднее повышение температуры семь лет назад.
Он тогда всё отрицал! И даже не зафиксировал тот рекорд, хотя не имел такого права.
И по случаю мороза 54-56 градусов в Казани официоз опять поступил также! Опять – полное отрицание и замалчивание.
До сей поры официальные данные указывают, будто самая низкая температура в Казани случилась 21 января 1942 года. Она составила – 46,8 градуса. Тоже ведь – ужас! Но 31 декабря 1978 года вместо фактического мороза в 54-46 градусов официально признаны всего 43! Именно столько сегодня можно найти в интернете применительно к тому памятному дню!
Правда, газеты (их тоже можно посмотреть в интернете) того времени всё-таки упоминали сильные морозы, захватившие всю Европейскую часть СССР. И метеокарты с изотермами газеты публиковали, но только не для Казани. И даже признали, что в Архангельской области кое-где температура опускалась до 52-55 градусов.
«Так то же в Архангельской области! – подумали многие. – Там всегда так! И ведь никто не скрывал! Выходит, что в Архангельской области действительно был такой мороз! Значит, не врали! Был бы он в Казани – тоже бы сообщили!»
Но даже в Архангельской области, на Севере, такая температура – полная аномалия!
Хорошо! Пусть под прицелом будет только Архангельская область! Но откуда в неё принесло сильнейшие морозы, которых нигде по соседству тогда не было! С Северного Ледовитого океана? С островов Шпицбергена? С островов Новой Земли?
Не смешите, ребята! Там таких температур тоже не бывает! Тогда откуда же?
А откуда сильнейшие морозы пришли в Казань, если всюду вокруг было «теплее», нежели в самой Казани?
Неужели в Казани работал неведомый гигантский холодильник, дверцу которого нечаянно (или умышленно) приоткрыли накануне Нового года?
А как же думать иначе, если морозы появились неизвестно, откуда!?
Но ответ на эти вопросы не такой уж простой. Взять, к примеру, якутский посёлок Оймякон. Его часто называют полюсом холода Северного полушария, хотя до сих пор никто убедительно не объяснил, почему он им считается? В соседнем Якутске бывает ещё холодней, но его полюсом холода не нарекли! Ещё один миф!
Какие-то объяснения наукой, конечно, предлагаются, но, кажется мне, все они лукавые.
Чаще всего говорят о дефиците солнечной энергии в связи с географическим положением посёлка и сезонным наклоном земной оси. Но тогда самым холодным местом должен быть Северный полюс, а это совсем не так.
Холода Оймякона нередко объясняют застоем холодного воздуха по ночам из-за особенностей рельефа. Но ведь и далеко вокруг Оймякона, на сотни километров, зимой ветров практически не бывает. Выходит, везде одинаковый застой! Так почему именно в Оймяконе зарегистрирована самая низкая температура?
Видимо, сама Земля его охлаждает, высасывая энергию. Но никакие высасывающие жерла в окрестностях посёлка не обнаружены. Другие механизмы тоже неизвестны. Да и современным теориям о строении Земли такое высасывание энергии противоречит.
И что же получается? Так и непонятно, почему в Оймяконе холоднее всего.
Есть весьма интересная, неожиданная и вызывающая доверие теория Алексея Кунгурова. Мол, когда-то по причине обширных катастрофических явлений на огромной территории Восточной Сибири начались сильнейшие вибрации и подвижки земной коры. Потому газ, скопившийся на большой глубине из-за гниения органики, стал струйками просачиваться наверх, на поверхность. При этом он освобождался от действовавшего ранее огромного сжатия, то есть, расширялся. По законам физики в результате расширения газа, он охлаждался сам и охлаждал прилежащие пласты грунта.
Теперь в некоторых местах грунт заморожен на глубину до километра. Его температура обычно держится около 3-5 градусов мороза. Это и есть знаменитая вечная мерзлота! Но, понятное дело, чтобы с ней не происходило, – оттаивала бы она или ещё сильнее охлаждалась, – она не сможет собою заморозить поселок Оймякон до столь низких температур.
Видно, истину только чёрт и знает! Но он же не расскажет! Не расскажет и почему в ту новогоднюю ночь температура воздуха в Казани свалилась до необъяснимых значений.
Тайной останется и причина, по которой официоз этот факт засекретил? Какой-то интерес у него всё же был, коль всё накрыли колпаком недоступности!
Допускаю, что кто-то из читателей уже раздражён: «Все могут дурацкие вопросы задавать, да кто на них ответит? Сам-то ответы знаешь? Гипотезы хотя бы есть?»
Конечно, есть!
Сначала в Казани было внезапное и сильнейшее потепление в новогоднюю ночь! А ровно через семь лет там же и опять в новогоднюю ночь – внезапное, сильнейшее и необъяснимое похолодание!
Опять Казань! Опять Новогодняя ночь! Опять полное и нелепое отрицание действительности!
