Александр Глотов
Я видел… радугу. Премия им. А. А. Блока

НП «Литературная Республика»

Благодарности:

ЛИТЕРАТУРНАЯ РЕСПУБЛИКА

Директор издательства: Бояринова О.В.

Руководитель проекта: Крючкова А.А.

Редактор: Петрушин В.П.

Вёрстка: Измайлова Т.И.

Обложка: Дондупова С.Ж.

Книга издаётся в авторской редакции

Возрастной ценз 16+

Печать осуществляется по требованию

Шрифт Old Fashioned

ISBN 978-5-7949-0743-8

Издательство

Московской городской организации

Союза писателей России

121069

Россия, Москва

ул. Б. Никитская, дом 50А/5

2-ой этаж, каб. 4

В данной серии издаются книги номинантов

(участников) конкурса им. А.А. Блока,

проводимого Московской городской организацией

Союза писателей России

Электронная почта: litress@mail.ru

Тел.: + 7 (495) 691-94-51

© Александр Глотов, 2022

ISBN 978-5-7949-0743-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ

СДЕЛАЙТЕ ПАУЗУ – ПОЧИТАЙТЕ СТИХИ!

В эпоху глобализации, увеличенных до предела скоростей жизни, перехода во всемирную сеть – Интернет, где каждый соревнуется со всеми жителями планеты за количество полученных лайков под выложенными фото с краткими подписями (а попробуй написать по-человечески с душой – нет-нет, страшно! – ведь кто-то за это время тебя обязательно опередит по количеству выложенных постов), нам реально не хватает банальных остановок.

Да-да, остановок – пауз, тишины, возможности переварить полученную информационную пищу путём размышлений для перезагрузки и со-творения нечто своего, выстраданного душой.

Душевность – утраченное многими людьми качество, поскольку в большинстве своём они закормлены не литературой, а рекламой, воспитывающей из них полноценных членов общества потребления, в котором главное – наличие огромной суммы на счёте в банке, а не инвестиции в свой интеллект и духовный рост.

На этом выжженном поле бездушия едва заметными ростками всё же продолжают появляться книги и пока ещё неизвестных миру авторов «самиздата», чья душа не может молчать. И даже если их слово несовершенно с точки зрения мастерства, их голоса сегодня – лучики Истинного Света, без которых мир погрузится во Тьму.

Когда в стихотворениях звучит голос души, прошедшей через огонь-воду-и-медные-трубы, но не потерявшей вкуса к жизни, жизни реальной, не виртуальной, наполненной настоящей Любовью и Светом, мы не просто знакомимся с интересным человеком-автором, но и отдыхаем душой от меркантильной повседневной суеты.

Сделайте паузу – почитайте стихи!

Алиса Глинская,

журналист,

литературный критик

Я ВИДЕЛ… РАДУГУ

«Я видел радугу в начале сентября…»

 
Я видел радугу в начале сентября.
Когда листвы лишь чуть коснулась позолота,
Прокралась робко невесомая дремота,
Прозрачной дымкой скупо дали серебря.
 
 
Но не покинуло пока ещё тепло.
Под вечер ливень прошумел, совсем как летом,
А после солнце, озарив полнеба светом
Вдруг оживление в картину принесло.
 
 
В короткий миг, внезапно небо прочертив,
Прошла над лесом разноцветная полоска.
Деревьев строй казался сделанным из воска.
Светился воздух, над землёй покой разлив.
 
 
В густом расплаве тёплых солнечных лучей
Сияла трепетно и празднично природа.
Не ощущая будто осени прихода,
Сверкали ярко отголоски летних дней.
 
 
Свет расходился удивительно, легко.
На небе радуга чарующе играла,
Волшебный вид пространству живо придавала,
Взгляд восхищённый уводила далеко.
 
 
И было в зыбком осознании сложней
Представить то, что было только что понятно,
Но изменилось, поразив неоднократно,
Совсем запутав представленье этих дней.
 

На семи холмах

 
На семи холмах сто дорог сошлись.
Ветры, заплутав, с суетой сплелись.
Тень былых времён подле стен легла.
Солнце нанесло блеск на купола.
 
 
Древний стольный град, дней минувших зов.
Твой живой родник в глубине веков.
Основался здесь, укреплялся, рос,
Славу о себе высоко вознёс.
 
 
Хоть и непростой задалась судьба.
Испытал сполна, жизнь всегда борьба.
Много раз в лицо ты врагам глядел.
И разрушен был, и дотла горел.
 
 
Но в характере – до конца стоять.
Сила в чём твоя, многим не понять.
Не сломить вовек никому народ,
Если вера в нём из души идёт.
 
 
Не держал ты зла, возрождаясь вновь.
Где надежда есть, оживёт любовь.
Веры славной дух силы воскресит.
Светлых дней чреда душу окрылит.
 
 
Колокольный звон льётся над рекой.
Жив ты, вечный град, живы мы с тобой.
Старая канва, обновлённый лик.
Как во все века, сдержан и велик.
 

Детский образ

 
Твой детский образ вспыхнет в памяти опять.
Мелькнёт как бабочка над дивным летним лугом,
Когда она с наивным трепетным испугом
Мир приоткрывшийся пытается познать.
 
 
Соприкасаясь с удивительным во всём,
Легко с прекрасным окружением сживаясь,
В его гладь чистую и яркую вливаясь,
Где всё волшебно дышит светом и теплом.
 
 
Мир первых детских грёз,
                                восторженных страстей
Совсем не тот ещё, как видится чуть позже,
Где станет многое в картине не похоже
На зарисовки представлений ранних дней.
 
 
Когда не дни уже, года начнут бежать.
Но неизменно то, что в нашем детстве было,
Налётом радужным в сознании застыло,
По жизни будет о себе напоминать.
 

Эпохи

 
Не стоит лишь веками мерить время.
Эпохами получится точнее,
При этой выразительной системе
История представится полнее.
 
 
Не просто лет бегущих вереницы,
А имена, события и цели.
Эпохи как отдельные страницы.
Ушли, но о себе сказать сумели.
 
 
Нам донеся лишь важные явленья,
Всё мелкое за гранью оставляя.
Спрессованы ушедшие мгновенья,
Свой завершённый облик отражая.
 
 
Эпохи проплывают как картины,
Где вписаны лишь броские этюды,
Запечатлелись главные вершины.
То вовсе не пустых развалин груды.
 
 
Дошёл к нам опыт целых поколений,
Насущными идеями скреплённый.
Хоть мы и далеки от представлений,
Каким был мир, в тех временах взращённый.
 
 
Нетленны только мысли, что впитали
Всю суть вещей, там времена не властны.
Из прошлого посланьем прозвучали,
По-прежнему верны и беспристрастны.
 
 
Вновь восхищаюсь сжатостью латыни.
Когда реальность с истиной в раздоре,
Я чувствую, как живо и поныне
Короткое совсем: memento mori.
 

Грустный клоун

 
Нет, я не шут совсем, скорее грустный клоун.
Улыбку на лице не стану рисовать.
Пускай украдкой дальше спрашивают, кто он,
Когда по виду не сумеют распознать.
 
 
Стараясь жизнь отобразить такой, как вижу,
Порой лишь грустное способен отразить.
Но верю всё же, ничего тем не принижу,
И никого ни в чем не буду подводить.
 
 
А если хочется над этим вам смеяться,
Совсем не вправе я кого-то осуждать.
Ведь каждый волен по себе определяться,
Нравоучением не стоит досаждать.
 
 
Но только грусть моя умножится, быть может.
Возьмусь наверное опять я за перо.
Мне всё покоя не даёт и сердце гложет
Печальный облик всем известного Пьеро.
 
 
С него мой образ где-то чуточку срисован.
Хоть я, конечно, не начну вовсю рыдать,
Но так же груз тоски внутри меня спрессован,
Восторга шумного нет мочи проявлять.
 
 
Ни от чего совсем нет радости кривляться.
Ведь вы же поняли, всё это не моё.
В душе могу лишь только грустно улыбаться,
Опять проставив точки жирные над «ё».
 

Майский дождь

 
Небо гнётся от тяжести туч.
Плотный дождь навалился стеной,
С поднебесных срывается круч,
Всё струистой накрыл пеленой.
      Бьёт задорно, стуча и звеня,
      Возбуждённо листвой шелестит.
      Без заминок и не временя,
      Разом всё промочить норовит.
Словно город себе подчинив,
Напоказ свою выставил прыть.
И лишь кажется, что тороплив,
Но совсем не спешит уходить.
      Принялся, правит делом всерьёз,
      Проливает всё наверняка.
      Нависает, как будто прирос,
      Окончанья не видно пока.
Майский дождь… Без занудливых тем,
Хоть и вроде осеннему брат,
Только нет ноток грусти совсем,
Жданный гость, и ему каждый рад.
      Вот пройдёт, сразу всё оживит,
      Яркий вид всей картине придав,
      Как нектаром траву напоит,
      Дар волшебный с небес передав.
Скоро должен уже перестать,
Смолкнет и пропадёт в тишине.
Лить закончив, уйдёт отдыхать,
Результатом довольный вполне.
      Воздух свеж и от влаги тягуч,
      Весь настой свежей зелени в нём.
      Выйдет солнце, блеснёт из-за туч,
      Вот опять светлый праздник кругом.
 

Предзимнее

 
Неровно иней лёг широким полотном,
За поздней осенью пробрались холода.
Смотрю с веранды, зарешеченной окном
На голый сад. Точнее, просто в никуда.
     Тепло исчезло незаметно, захирев,
     Ушло надолго, затерялось до поры.
     Ночные заморозки, властью овладев,
     Уже свои приносят правила игры.
В саду невзрачный подбелённый натюрморт,
Опавших яблок ворох сложен у ствола.
Одно название лишь только, зимний сорт,
Ведь обходиться не сумеет без тепла.
     Внутри веранды растворилась молча грусть.
     Прокравшись, стылость притаилась в тишине.
     Невыразительно и пусто, ну да пусть,
     На удивление, сегодня всё по мне.
В углу забился скромный высохший букет,
Не знаю точно, кем оставленный стоять.
Успел разительно сменить и смысл, и цвет,
Свой прежний вид давно не в силах показать.
      Навеял холод потускнение в душе,
      Утихли чувства, обделённые теплом.
      В большом проёме, как на старом витраже,
      Картина бледная, застыла за стеклом.
Одел простой видавший виды свитерок,
Из моды вышедший с десяток лет назад.
Почти готов уже войти в холодный срок,
Приняв его безоговорочный расклад.
      Все сожаления отбросил. Хоть опять
      Мне обстоятельства никак не изменить.
      Осталось только всё как данное принять.
      Всего и надо то, да просто дальше жить.
 

Старые маяки

 
Если где-то моря отступают назад,
Остаются стоять маяки вдалеке.
Не струится их больше блуждающий взгляд.
Исчезает свечение, гибнет в тоске.
 
 
Но угаснув, они те же всё маяки.
Как и раньше, бессменно всегда на посту.
В том же месте, где видели свет моряки,
Иногда как последней надежды черту.
 
 
Молчаливо взметнувшись у края земли,
Но по-прежнему с моря ветрами дыша,
Ищут в призрачной мгле, где же там корабли.
Вселена в них навеки морская душа.
 
 
Есть в их виде печальный и тихий укор.
Ведь могли бы светить, ведь сверкать же должны.
Всё стоят передрягам всем наперекор.
Почему же вдруг стали совсем не нужны.
 
 
Отступают моря, уводя за собой
Рёв стихий и мятущихся диких страстей.
Только тем маякам непривычен покой.
Рождены были жить у штормящих морей.
 

Прошлое

 
Те места, где когда-то я раньше бывал,
Изменились, не сразу теперь и узнать.
Не найти тех знакомых, кого там встречал,
Как хотелось бы снова мне всех повидать.
 
 
Но слышны всё не те отпечатки шагов.
Окружают другие совсем голоса.
А я жду, как из прошлого, редких звонков,
Чтобы вновь ожила прежних дней полоса.
 
 
Когда мог предаваться беспечно мечте.
На душе безмятежно струилось тепло.
Даже краски в те годы играли не те,
Да и время совсем по-иному текло.
 
 
Может быть, в тех местах я совсем не чужак.
Меня многие помнить должны города,
Потому приезжать в них могу просто так,
Что-то тянет меня неизменно туда.
 
 
Отчего, самому иногда не понять.
Будто давней с чего-то увлёкся игрой,
Всё надеясь в ней прежнее переиграть.
Невозможно, но как бы хотелось порой.
 
 
Вот опять мои где-то шаги прозвучат,
Отражаясь от серости старых домов.
Дней ушедших никак не воротишь назад,
Но их образы тянутся словно из снов.
 
 
Время быстро течёт, как сквозь пальцы песок.
Бесполезно бежать с ним наперегонки.
Ненадолго всего свой оставлю порог,
Повидать ярких прожитых дней островки.
 

Соловьи

 
В предрассветном зыбком окружении
Вы ещё пропойте, соловьи,
Чтобы как в далёком сновидении
Встали годы юности мои.
      Чувства отголосками щемящими
      Сердце взбудоражили волной,
      Разошлись потоками звенящими,
      Закружили в радости хмельной.
Безмятежной серостью укрытые,
Разнесите трели в тишине.
Пусть опять мгновения забытые
В новой оживут для них весне.
      Дрогнут ощущения смущённые.
      Под призывный трепетный напев
      Разбегутся мысли окрылённые,
      Смутные надежды углядев.
Зачаруйте чудным звонким пением
Призрачно-зелёную канву.
Одарите сказочным видением.
Чтобы плыли будто наяву,
      Белизной черёмуха облитая,
      Запахов дурманящих настой,
      Та улыбка девичья открытая,
      Что осталась в памяти со мной.
Растревожьте душу одинокую,
Колыхните тонкую струну.
Разбудите мне совсем далёкую,
Навсегда ушедшую весну.
      Пусть хоть на чуть-чуть ещё почудится,
      В невесомом мареве скользя,
      Что теперь никак уже не сбудется,
      И вернуть из прошлого нельзя.
 

О Сергее Есенине

 
Отыграла цветом меди осень.
Меркнет блеск у золота волос.
А в глаза, где выплеснулась просинь,
Сумрак дней тревоги тень принёс.
      Теменью декабрьской наседает,
      Языком холодным лижет страх.
      До костей, до дрожи пробирает
      Горечь слов, разлитая в стихах.
Гложет сердце тяжкая кручина.
Отчего стал с миром не в ладу.
Не пригрела, не взяла чужбина,
Да и дома всё как на беду.
      Слава скандалиста держит цепко.
      Ничего теперь не объяснить,
      Стал бравадой упиваться крепко,
      А потом вовсю пошёл кутить.
И не снять то как с клеймом рубаху.
Как пиджак не перелицевать.
Только всё опять послать с размаху,
В кабаках страданье заливать.
      Взять лишь вынуть фигу из кармана,
      Залихватским свистом оглушить.
      Пусть сочтут опять за хулигана.
      Ничего теперь не изменить.
Чёрный человек вселился рядом.
Ночью норовит всё заглянуть.
Душу выворачивает взглядом,
Чушь гнусавит, не даёт заснуть.
      Только волком выть над тем рассказом,
      Мир вокруг как зеркало разбить,
      Всё вот так одним разрушить разом,
      Не найдя сил просто разлюбить.
 

Странная встреча

 
На перекрёстках бытия,
В перемещениях фигур,
Где всё мелькая и снуя,
В потоки мыслей влит сумбур,
       С глазами встретились глаза,
       Срастаясь взглядами на миг,
       Им будто кто-то подсказал,
       Как это важно для двоих.
В мгновенье что-то пронеслось
До подсознания глубин.
Как в бездне эхом отдалось,
Тому не ведая причин.
       Внезапно жаром обожгло,
       Внутри все чувства всколыхнув.
       Волной стремительной прошло,
       Всех логик строй перевернув.
Каким стечением причин
Был этот миг определён.
Что отразилось из глубин
И зазвучало в унисон.
        Пытались тщетно разгадать
        Два взгляда, сплавившись в кольцо.
        Как смог в толпе он распознать
        Её волшебное лицо…
Но снова взгляды разошлись,
Неся смятения печать.
А двое так и не нашлись,
Как это нужно воспринять.
         Теряясь, двигались вперёд,
         Взор устремляя в никуда.
         По одному, в круговорот,
         Разъединяясь навсегда.
 

Великим

 
Великие живут в иной реальности.
Бывает очень сложно различать,
Что есть в них проявленье гениальности,
А где почти безумия печать.
      Быть как не все,
                           с необъяснимой странностью,
      А то и сумасшедшими прослыть.
      Нести с неудержимой неустанностью
      Идею, мир возможно изменить.
С рождения им было уготовано
Привычный всем порядок испытать,
Найти, что в нём по сути зашифровано,
Раскрыть, все представленья поменять.
      Ломая строй надуманных условностей,
      Обыденность сметая на пути,
      Держась подальше от беспрекословностей,
      Иную грань у истины найти.
Не просто лишь постичь уже известное,
А перейдя  отчерченный предел,
Там разыскать безумно интересное,
Что ранее никто не разглядел.
      По новому сложить несовместимое.
      Представить всё в согласии ином.
      Суметь поймать едва лишь уловимое,
      Меняющее взгляд на жизнь потом.
С безумной, фанатичной устремлённостью
И тягой сумасшедшею дерзать.
Уметь смотреть на мир с заворожённостью,
С восторгом по крупицам открывать.
      Уйти из жизни частью нераскрытыми,
      Потомкам дав загадки на века.
      Быть после иногда почти забытыми,
      На время, дав взглянуть издалека.