Александр Георгиевич Шавкунов
Звёздочка

Глава 1

Солнце прогревает вспаханную землю. Рабочие прячутся от жара в тени разделительной лесополосы, что защищает поля от выветривания. Нужно выбрать все побеги разбой-травы, иначе она задушит пшеницу. Сколько её не модифицируют, а сорняк подход находит. Пытались выжечь химией, но той требуется столько, что земля пропитывается метра на два вглубь. После ничего не растёт несколько лет, а когда яд выдыхается, разбой-трава тут как тут.

Вот и приходится работать руками, муторно и тяжело. Однако, цена натурального хлеба перебивает всё. Говорят, сам император получает на стол свежую булку каждое утро. Брешут, конечно.

Светлана утёрла пот со лба тыльной стороной ладони. Маленькая, с тёмными волосами, собранными в хвост и загорелая до черноты. Она сидит на поваленном дереве и чистит варёное яйцо скварна. Размером с её кулак. На земле расстелено полотенце, а на нём тарелка нарезанных овощей и соль. Особняком, в густой тени, термос с холодным морсом. Травинки щекочут ноги.

Напротив, скрестив ноги, сидит дедушка Вик. Такой же загорелый, но седой и кряжистый, с пронзительными серо-белыми глазами. Такими же, как у Светланы. В руках старика трещит скорлупа, осыпается на землю, обнажая нежную мякоть, почти прозрачную. Оранжево-красный желток проглядывается, как раскалённый мячик.

– Я не понимаю, – сказала Светлана, окуная кончик яйца в соль и беря зелёный лук, – если хлеб такой дорогой, то почему выращиваем только мы?

– Не только. – Ответил дед, сосредоточенно чистя яйцо.

Он каждый раз снимает скорлупу полностью и очень огорчается, если на ней остаётся мякоть.

– Есть ещё пять аграрных миров. – добавил старик, поджал губы, глядя на рытвину от сорванной скорлупы.

– Ну, да… но ведь наш хлеб дороже и лучше из-за ручной работы.

– Дороже, да. – Кивнул Вик. – Лучше, нет.

– Тогда почему дороже?

Дед пожал плечами, задумчиво посмотрел на голубое небо. Проглядывающее через переплетение ветвей.

– Цена складывается из зарплаты рабочих, затрат транспортировки, страховки, расходов на выращивание и человеческой глупости. Последнее самый большой фактор.

– То есть, люди готовы платить баснословные деньги за хлеб, который не лучше и не вкуснее синтезированного, только из-за ручной работы?

– Умничка. Люди обожают индивидуальности и чувство собственного превосходства. Выращенный хлеб даёт им и то, и это.

– Это глупо. – Уверенно заявила Светлана.

– Да. – Кивнул Вик и улыбнулся в бороду, добавил, наблюдая, как внучка надкусывает яйцо. – Но это приемлемая глупость, даже полезная.

Желток плеснул, как раскалённая магма, заляпал подбородок девочки. Обрисовал лёгкий пушок на коже, который так пугает мужчин, не видевших женщин ближе, чем с орбиты.

– А разве глупость бывает полезная и приемлемая?

Брови Светланы, выгоревшие до белизны и подчёркивающие колдовские глаза, взлетели на середину лба. Дед кивнул и вновь улыбнулся.

– О, глупости много видов. Конкретно эта даёт нам работу, возможность купить картриджи для сборщика и крышу над головой. Да и глупость врага бывает очень полезна.

– Хм… деда, а ты бывал на Земле?

– Да, бывал пару раз. Ничего особенного.

– Я слышала у них самый могучий флот в обозримом пространстве!

– У них было больше времени.

– Такой огромный!

– Ох, девочка, размер не важен, хе-хе…

– Что смешного?

– Да так… не обращай внимания, мужской юмор.

– Объясни!

– Не поймёшь, он мужской. – Ответил Вик и торопливо сунул в рот половину яйца, с деланным видом принялся жевать.

Светлана насупилась, как всегда, когда старик убегает от вопросов. Откинулась на спину и вгляделась в бесконечную синь за листвой. Через зенит тянется белая полоса конденсата, остающаяся за атмосферным пассажирским глайдером. Травинка щекочет щёку, тычется в ухо, а по ней карабкается мураш. Девочка подняла руку, накрыла глайдер кончиком большого пальца и вздохнула.

– Я хочу туда.

– Куда? – С набитым ртом спросил дед.

– В космос, на Землю! Посмотреть на континентальный порт Австралия, Евразийскую равнину и Антарктическое Хранилище.

– Ничего там интересного нет. – Отмахнулся дед. – Люди всю историю стремились сбежать с той планеты и расселились по галактике не потому, что на Земле было интересно. Давай лучше в шахматы сыграем?

– Не хочу, они скучные.

– Это ещё почему?

– Все ходы и силы заранее известны, самое интересное начинается только в конце! Скучно. Может, лучше в карты?

– О, как, значит, карты куда веселее?

– Конечно, ты же заранее не знаешь, какие тебе попадутся и какие будут условия! Шахматы это снобская ****!

– Света!

– Что? Это ведь правда!

– Да, но… слова не те. Не пристало ребёнку вообще их знать!

– Ой, деда, ты во сне и не такое бормочешь.

– Гм…кхм… ладно… ладно, просто не надо при мне. Хорошо?

– Ладно…

Горячий воздух идёт волнами над землёй. Поле орошается водяной дымкой, что испаряется, не дойдя до почвы. Жар чуть спадает, ровно настолько, чтобы пшеница чувствовала себя комфортно. Рабочие обмахиваются в тени лесополосы, кто-то смотрит передачу, кто-то беседует. Вик склонился над шахматной доской и следит за ленивыми ходами внучки. Та почти бьётся макушкой о макушку деда, мнёт подбородок и хмурится.

Фигуры смещаются, танцуют, выстраивая комбинации, и слетают с доски одна за другой. Девочка прикусила губу, остро зыркнула на старика.

– Мне не нравятся шахматы. – Наконец, сказала она.

– Странно, у тебя отлично получается.

– Я проиграла!

– Ты не стала жертвовать ладьёй и королевой. Это причина. За исключением этого, твои ходы были хороши.

– Знаю, но я не хочу ими жертвовать!

– Почему же?

– Королева слишком важна, а ладья… я просто не хочу жертвовать фигурами.

– Вот поэтому и проиграла.

– Дурацкая игра, карты лучше. – Фыркнула девочка.

***

Вечером, сидя на крыльце, Светлана ест бирюзовые ягоды, запивая холодным молоком. Наблюдает за звёздным небом и огнями города на горизонте. У самой луны ярко светится стержень космического порта, куда каждое утро отправляется свежий хлеб и другие товары. Старты кораблей выглядят как росчерки света, исчезающие в едва заметном кольце. Точка Т-перехода, самый выгодный способ транспортировать грузы по системам. Когда корабль разгоняется до предсветовой скорости и пересекает Точку, он совершает прыжок на другую сторону, без затрат времени. Остаётся замедлиться, пришвартоваться в порту и сгрузить товар, выйти разогнаться до следующей и повторять по цепочке, пока трюм не опустеет.

Есть и другие способы, вроде кораблей-червоточин, которые используют военные. Струнные-прыгуны, невероятно дорогие и манёвренные корабли знати. Говорят, один такой стоит, как боевой флот княжества.

Светлана отпила молока, посмотрела на окно, дед дремлет в кресле-качалке, уронив планшет на живот. Очки сползли на кончик носа. На миг сердце девочки застыло в страшном предчувствии, затем дед всхрапнул и смешно задвигал усами. Надо всё-таки уговорить старика на обследование, хотя бы зрение исправить, а то уже соседи смеются.

Снова посмотрела в небо, подняла руку и растопырила пальцы в тщетной попытке ухватить звёзды. Пальцы запачканы бирюзовым соком, слегка светящимся в темноте. Капли сбегают по кисти к запястью и локтю, чертя кривые линии.

Девочка пискнула, торопливо отряхнул кисть и вытерла полотенцем, лежащим на ступенях. Нахмурилась, проверяя, не капнуло ли на одежду. Потом ведь фиг отстирается! Вздохнула и посмотрела на небо.

Когда-нибудь, она будет там, среди звёзд. Может, даже выберется за пределы обозримого пространства, встретит инопланетян… настоящих, разумных! С тоской перевела взгляд на ягодный куст, жмущийся к забору и тянущий светящиеся ветви к луне. Вздохнула ещё раз.

Странно это всё. Тысячи освоенных систем, сотни тысяч, разведанных и нигде, нет разумной жизни. Только девственные миры, изредка населённые животными и растениями. Может, разумные боятся человечества? Что ж, учитывая войны, гремевшие совсем недавно, до её рождения, их легко понять.

Даже в её родной системе, только и занимающейся аграрными работами, на отшибе кружит облако обломков. Некогда бывшее военным флотом Вергальской Коалиции и ударным корпусом империи. Если достать телескоп, то можно рассмотреть самые крупные обломки… А что, если пробраться в то облако, отыскать целые детали и собрать струнного прыгуна?

Светлана в задумчивости помяла подбородок грязными пальцами, копируя жест деда. Действительно, даже если не прыгуна, то хороший космолёт получится!

Глава 2

Орбитальный порт бросает на землю густую тень, что мчится по улице к окраине города. Светлана замерла, пытаясь осмыслить скорости, в который раз, даже прекрасно зная точные значения. Вот только одно дело знать и совершенно другое, понимать. В мире попросту нет неподвижных предметов. Планета мчится вокруг звезды, звезда мчится через галактику, а сама галактика по вселенной. К тому же пространство постоянно расширяется, увеличивая расстояние между объектами каждую секунду.

Девочка сощурилась, прикидывая цифры, когда тень накрыла её и людей вокруг. Прохожие даже не обратили внимания, а Светлана задрала голову. Приоткрыла рот, в детском восхищении наблюдая, как станция пересекает солнечный диск. Сегодня она поменяла орбиту, оттого скорость спала, и тень начала пересекать город. Ничего странного, каждый месяц случается… но как же завораживает!

Мимо пронеслась стайка школьников, весело щебечущая. Ровесники Светы, но одеты так странно и ярко, что глаза болят. На бледных лицах отпечатались контуры очков глубинной записи. У одного вокруг конвектора на шее высыпала мелкая сыпь. Признак недавнего вживления. Светлана вздохнула с неподдельной завистью, торопливо отвернулась, избегая возможных насмешек. Поспешила выше по улице за убегающей тенью.

Дед не пускает в школу, заставляет самой читать с планшета, а уравнения вовсе решать в уме или палкой на песке! Ну что за глупость? Можно же записать любое знание и даже умение! Сразу стать умной и красивой!

Она пробежала по дороге мимо таблички, запрещающей воздушный транспорт, кроме медицинского. Толкнула дверь аптеки и нос к носу столкнулась со старушкой фармацевтом. Та поправила старомодные очки, такие же, как у деда, но декоративные. За стёклами сверкают кибернетические глаза с малиновой радужкой.

– Ой, привет солнышко. – Старушка всплеснула руками и потянулась обнять посетительницу.

Светлана не стала отказывать. Обниматься всегда приятно, тем более мадам Феллини пахнет очень приятно. Можжевельником и чем-то странным, что она называет полынью Великого Поля. Что такое полынь и это самое поле она не знает, но утверждает, что так пахла её мать и её, и её. Фамильный запах, это куда надёжнее драгоценностей и посуды. Его не потерять, не разбить.

– Здравствуйте, тётя Фел! Меня дедушка послал.

– Ну, что ему нужно на этот раз? Может, наконец, решил повысить мужскую силу?

– Зачем? Он и сильный! Сама видела, как бревно одной рукой поднял!

– Ах, милое дитя… – Вздохнула фармацевт, лучезарно улыбаясь.

В аптеке пахнет стерильностью и лимоном. Над полками кружит рой дронов-пчёл, подхватывает флаконы спреев и упаковки пластырей. Уносят в подсобное помещение, а там судя по звукам, бросают в бумажные пакеты. Фармацевт нужен скорее как дань традиции и послабление упёртым ретроградам, таким как дедушка.

– Мазь для спины, пластырь для шеи и коленная фифка, вроде бы…

– Ну, фифка так фифка. – Вздохнул Феллина, отстукивая названия на планшете. – Деньги хоть передать не забыл?

– Нет! Вот!

Светлана сунула руку в карман и протянула полную жменю мятых купюр и тусклых монет. Фармацевт приняла плату, закатив глаза и качая головой.

– Знаешь, порой мне кажется, что твой дед пещерный человек. Так, упорно отмахиваться от всех благ цивилизации.

– А мне кажется, что даже пещерные люди его бы считали дикарём. – С улыбкой ответила Света, краем глазанаблюдая, как из подсобки вылетает рой пчёлок с пакетом.

– Да, я тоже об этом думала… ну, как, ты пыталась уговорить его на обследование?

– Пыталась…

– И?

– Он не говорил со мной весь день.

– Вот ведь старый… Так, а ты объясняла ему, что если будет лечиться, то увидит и внуков своих правнуков?

– Тётя! Мне двенадцать лет! Мне и думать о таком рано!

– Что, скажешь, красивых мальчиков ещё не видела?

– Нет, они пока все противные и грязные!

– Ну, милая моя, все мужчины противные и грязные. Такова их природа. Для того и нужны мы, женщины, чтобы сделать их красивыми и чистыми. Без нас совсем оскотинятся.

– Видимо, я в этом совсем плоха. – Вздохнула Светлана, разводя руками. – Вон, даже с дедушкой управиться не могу, а он у меня спокойный.

– Девочка, девочка, твоему дедушке, – Сказала Тётя Фел, подмигивая и наклоняя, – нужна женщина в самом соку, такая как я.

– О! Точно, так ему и передам. До свидания!

Светлана взяла пакета у пчёлок и шмыгнула из аптеки, слегка сбитая разговором с толку. Так, всегда, когдабеседует с Фел, но это и вполовину не так странно, как её поведение, когда приходит сам Вик. На улице вклинилась в поток прохожих, понеслась по течению, прижимая пакет к груди и невольно вслушиваясь в разговоры.

Обычные взрослые разговоры о скучных вещах, цифрах и работе. Удивительно, как с возрастом люди умудряются даже весёлые темы сделать унылыми. Обсуждения предстоящего похода в горы свести к календарю и грызне о сроках.

Людской поток выносит на площадь с транспортной развилкой, так нужной Свете. Разделяется надвое, одной частью уходя под землю, а другой растекаясь по платформе и исчезая в вагонах. Девочка выбилась из течения, пошла по перрону, с любопытством оглядывая поезда и таблички с расписанием рейсов.

В стороне мчатся машины, а за дорогой раскинулось пятно зелени, за которым извивается улица и высятся дома. Город странное место, но такое любопытное. Света опустилась на лавочку, ожидая нужного поезда до окраины. Подняла взгляд к огромным экранам, бравирующим в воздухе. Улыбчивые актёры рекламируют продукты в ярких упаковках, новые дома и районы. Предлагают взять кредит и пройти нейрообучение на денежную профессию… Мелькнул флаг федерации, развевающийся на ветру, застил всю картинку и исчез, оставив статного мужчину в противоперегрузочном костюме пилота и шлемом подмышкой.

– Вступай в космический флот сегодня и уже завтра получи квартиру!

За спиной пилота появилась женщина, а за ней с отдалением камеры вырос звездолёт. Угловатый и неуловимо похожий на хищную птицу. Светлана поражённо выдохнула, разглядывая элементы корпуса и выступающее вооружение. Четыре рельсовых орудия, пусковая установка и блок лазерного огня для перехвата юрких целей.

Такая машина способна вести бой с целой эскадрильей пиратов или звеном имперских истребителей. Жаль приём заявок на флот только с шестнадцати лет… Светлана вздохнула и усиленно закачала ногами, постукивая пятками о бетонное основание лавки. Как же дотерпеть?

Эх… хорошо хоть после войны стали принимать женщин, а то так бы и вздыхала от зависти всю жизнь. Как вернётся домой сразу побежит тренироваться, ведь пилот обязан выдерживать огромные перегрузки. Конечно, женская анатомия даёт ей некоторое преимущество, но его недостаточно для прохождения всех тестов.

Экран мелькнул, погас на миг и рекламный баннер сменился трансляцией из новостной студии. Ведущая стискивая листок и смотрит в камеру с явной тревогой. Откашлялась, и разговоры на платформе затухают, даже машины, кажется, притихли.

– Граждане Веланской Федерации, сегодня в семнадцать часов по Земному времени, флот Коалиции Свободных Миров вторгся в Имперское пространство. Мы получаем противоречивые сообщения, но пока ясно только одно, в галактике разгорается новый конфликт. Правительство федерации просит всех военнослужащих быть готовыми явиться в места дислокации в течение пары часов, после получения уведомления.

Тишина опустилась на вокзал. Тягучая, вязкая как древесная смола, она покрывает людей. Давит на плечи и грудь. Бледнеющие лица обращены к потухшему экрану, а машины на дороге стоят. Светлана сглотнула тугой комок в горле. Неужели война? Впрочем, она далеко. Ближайший имперский мир в восьми прыжках, огорожен от Федерации цепочкой безжизненных систем. Коалиция и того дальше. Уютному миру ничего не угрожает.

Постепенно люди оживают и персон полнится разговорами, сначала тихими, но быстро нарастающими. Мужчины бросают взгляды на экран, по которому уже крутят рекламу местного кафе. Мир не рухнул, вздрогнул, не более. Светлана, крепче стиснула пакет. В любом случае, прежде чем она подаст заявку на флот, война закончится. Ну не может же галактика после двенадцати лет мира вновь окунуться в бессрочный хаос тотальной войны?

Глава 3

Мир неуловимо изменился, крошечные детали, ломающие картину. Дедушка стал молчалив и задумчив, настолько, что забывает есть. Вечерами рассматривает на планшете звёздные карты и хмуро двигает бровями. На вопросы внучки отшучивается, стараясь не смотреть в глаза. Посёлок гудит, старожилы собираются в группы на прогретом солнцем пустыре и до самой темноты спорят, периодически тыча пальцем в небо.

С наступлением темноты небосвод рассекают незнакомые Свете корабли, взлетающие вне расписания. Оставляют за собой слегка светящийся след, что долго растворяется в атмосфере, смазываясь потоками ветра. Космический порт ушёл с орбиты и спрятался где-то за спутником луны. Теперь не разглядеть обычным глазом.

Светлана вздохнула и отодвинула учебник. Потёрла глаза кулачками и широко зевнула, демонстрируя ровные, мелкие как жемчуг, зубы. Абстрактная геометрия ломает мозги! Люди не живут в платоновском мире Идей, плоть требует вещественных задач, измеримых и наглядных. Потянулась, откидываясь назад, и посмотрела на дедушку. Вик устроился в глубоком кресле, накрыв ноги толстым пледом и дополнительно утеплившись котом. Полудикий зверь свернулся калачиком, но жёлтый глаз смотрит прямо на Свету, будто ожидая подлянки. Девочка не удержалась и показала язык. Кот дёрнул ухом. Возможно, это кошачья подколка.

Вик листает новости на планшете, щурится и хмурится. Окно распахнуто, и комнату заполняет тёплый ночной воздух с нотками свежести. Старику нравится запах и чувство ветра на коже. На другом конце посёлка играет музыка, едва различимая.

– Дедушка?

– А? – Вик вздрогнул и слегка растерянно посмотрел на девочку. – Что такое?

– Там, – Светлана указала на планшет, и кот поднял голову, внимательно следя за пальцем, – всё хорошо?

– Честно… не особо. – Вздохнул старик и отложил планшет на столик, опустил пятерню на голову кота и принялся скрести.

Зверь сощурился, хрипло замурчал и лёг, продолжая следить за девочкой.

– Империя проигрывает?

– Нет, это были бы хорошие новости.

– А я не знала, что ты так их не любишь…

– Люблю? Нет, золотце, их проигрыш означал бы быстрый конец войны. А теперь галактика всё сильнее увязает в конфликте. Вассалы, союзники и просто заинтересованные, стягивают флоты… ещё немного, и война вспыхнет, во всей красе.

– Даже у нас?

– Ну… нас должно обойти. Мир аграрный, флот мизерный, даже собственного производства кораблей нет. Нет… с нас только дань могут взять, да припугнуть следующие через кольца войска. Не бойся.

– Я не боюсь! – Выпалила Светлана, выпрямилась на стуле, скрещивая руки на груди. – Вот совсем, ни капельки!

– Это плохо. – Вздохнул Вик, качая головой и наглаживая кота с такой силой, что морда оттягивается.

Впрочем, хвостатому это нравится. Через распахнутое окно виден клочок угольного неба, перечёркнутый светящейся дугой. Занавески покачиваются в потоке сквозняка, вытягиваются к креслу.

– Почему? Я ведь такая вот храбрая! Страха не знаю!

– Это тоже плохо. Солнце моё, страха не ведают только дураки, а ты у меня умница. Ведь так?

– Так…

– Настоящая храбрость, это сила сломить собственный страх и идти к цели.

– Хм… значит, бояться нормально?

– Это правильно. Страх позволил нашим предкам выжить и покорить галактику. Страх и самоконтроль. Те, кто не смог обуздать, не оставили следов.

– Но… мне, правда, не страшно. Это плохо?

Вик тепло улыбнулся, покачал головой и с великой осторожностью поднял кота. Зверь провис в руках, явно поражённый наглостью и раздумывающий, а не оторвать ли человеку пару пальцев. Вик поднялся и опустил кошака на нагретое место, тот фыркнул, соскочил на пол и прыгнул на подоконник. Растянулся во всю длину, подёргивая хвостом. Дед подошёл к внучке, опустился на колено и обнял, прижав к груди. Широкой и плотной, как резина колёс грузовика.

– Нет, дитя, просто… ты не знаешь, что такое война.

– Это когда люди убивают друг друга. – Пробормотала Светлана, осознавая с первого слова, что ответ ошибочен.

Вик поднялся, тяжело, упираясь ладонями в колени, наклонился и через плечо посмотрел в тетрадь. Взгляд побежал по строчкам цифр.

– Не совсем. Люди всегда убивают друг друга. Каждый день, по дурости, по злобе, даже случайно. – Пробормотал он, хмурясь и разглядывая решение задачи про два космолёта. – Война же, это целенаправленное, облагороженное убийство. Убей одного и тебя похвалят, убей десяток, получишь медаль. Убей миллиард и в твою честь воздвигнут памятник. А всё ради обогащения одного государства, за счёт другого. Мы должны жить хорошо, а они, нет.

– И это неправильно?

– Да, – вздохнул Вик, потянулся и закрыл тетрадь. – Но мы живём в неправильном мире.

– А какой правильный?

– Не знаю, милая, не знаю… давай спать. Уже слишком поздно.

Кот последовал за ними, на ходу тыча лбом в ноги и требуя ласки. Светлана осторожно погладила, позвала за собой в комнату, но зверюга лишь дёрнула хвостом и ушла. Вик развернулся спиной, дожидаясь, пока внучка переоденется в ночнушку и заберётся в кровать. Погладил по волосам и с улыбкой чмокнул в щёчку.

– Спокойной ночи, звёздочка.

– И тебе…

Светлана протяжно зевнула и перевернулась набок.

***

Несмотря на усталость, сон не идёт, а под одеялом слишком жарко. Светлана выбралась из кровати и, не зажигая свет, подошла к окну полюбоваться звёздами и пролётами космолётов. Лунный свет заливает двор и превращает кроны деревьев, покачивающиеся на ветру, в нечто жуткое и чуждое. Трава влажно блестит, манит пройтись по ней. Света потянулась к оконной ручке и застыла с вытянутой рукой. Через двор идёт дедушка, а кот семенит следом с важным видом. Вик подмышкой держит телескоп, который обычно просит помочь нести.

Оглядевшись, установил трубу в центре двора и направил в небо, склонился над крохотным экраном. Пальцы пробежали по цифрам, Света заметила только первую, двойку. Телескоп дрогнул и начал проворачиваться, наводясь на точку среди океана звёзд. Медленно, учитывая множество параметров, вплоть до вращения планеты.

Вик прильнул к телескопу, что-то сказал коту, а тот растянулся в траве с довольным видом, ловя мордой порывы ветра. В лунном свете шерсть кажется серой, как старое серебро. Дедушка выпрямился, направил взгляд к звёздам и… закурил. Светлана вздрогнула, до этого она даже запаха табака от деда не чувствовала. Кончик сигареты разгорается на тяге, и красноватый свет озаряет морщинистое лицо. Дед задумчиво выдыхает дым через нос. Игра света и тени скрывает глаза.

Светлана притаилась за занавеской, боясь пошевелиться и быть обнаруженной. Почему-то кажется, что дедушка совсем не обрадуется. Он увидел что-то в космосе. Нечто такое, о чём ей знать не стоит.

Сигарета укорачивается, а ветер подхватывает пепел. Вик сделал последнюю затяжку, особенно глубокую, посмотрел на окурок. Пунцовый кончик горит, как нос космолёта, пронзающий атмосферу, отражается в зрачках красной точкой. Старик выдохнул дым, подбросил окурок и поймал, сдавил в ладони. Костяшки побелели, рука мелко затряслась от напряжения, а лицо превратилось в каменную маску.

Вик растёр окурок в труху, что развеялась по ветру. Спрятал фильтр в карман и, подхватив телескоп, пошёл в дом. Светлана на цыпочках вернулась в кровать, легла на живот. За дверью гремят шаги, скрипнула дверь ванной и сразу зажурчала вода. В дверь заскребли когти, в спальню протиснулся кот. Мягко прошёл к кровати, остановился и прошёл мимо, запрыгнул на подоконник. В темноте сверкнули жёлтые глаза. Девочка зажмурилась до цветных пятен и кругов, будто хвостатая бестия может донести дедушке.