Александр Габо
В Вагнерах. Заметки наемника

Глава первая, в которой я принимаю самое авантюрное решение в своей жизни.

Итак, рассказываю. Впервые мысль вступить в ряды ЧВК Вагнер пришла мне в голову летом 2022 года, но серьезно подумать об этом как-то все время не получалось: то одно, то другое. У меня был так называемый Бизнес. Я усиленно продвигал товары на маркетплейсах, оказывал услуги фулфилмента. Подобно многим предпринимателям, я наслушался историй о том, как быстро разбогатеть на Вайлдберрис, и с азартом окунулся в эту тему. Звучало красиво, но в реальности мне не особо нравилось то, чем я занимался. Вместо того, чтобы испытывать чувство удовлетворения и отдачи, я, напротив, ощущал лишь все растущее напряжение.

Наконец я списался в телеге с Баварцем – достаточно известный позывной в кругу вагнеровцев. Он занимался набором сотрудников и предложил приехать на сборный пункт ЧВК в Молькино (в дальнейшем – Моля). Договорились, что прежде я передам свой “супер-бизнес” в надежные руки. На самом деле я просто использовал это как предлог для отсрочки вступления в этот самый Вагнер, потому что в глубине души я, конечно, боялся, чего уж там.

Ходили слухи, что контингент там не особо приятный – наемники, уголовники, убийцы, мародеры и так далее. Впоследствии я понял, как сильно ошибался, впрочем, как и многие из вас, дорогие читатели)))) Основная идея этой книги – донести до людей, что мужики из Вагнера в большинстве своем отличные парни. Я это говорю не потому, что так положено или хочу прогнуться, все-таки книга – дело публичное. Нет, это, действительно, так. Пожалуй, они – лучшая команда, лучшая военная организация, которую я знал.

Я вовсе не писатель, и поверьте далек от мысли стяжать себе какие-то лавры. Так что прошу вас не судить строго мои литературные экзерсисы.

Итак, поехали. Я все откладывал и откладывал, пока не наступил один «прекрасный» день, когда я сильно набухался, что, по правде говоря, не было для меня какой-то редкостью))) Да-да, я был лицом в значительной степени асоциальным. Хотя, почему был? Я и сейчас не особо изменился. И вот, проснувшись после очередной попойки, я встал и подумал: «Господи, что я творю! Наверное, надо ехать. Действительно, в Вагнер».

Я зашел домой, поругался с сестрой. Сейчас я думаю, что сделал это специально. Забрал паспорт, взял с собой зачем-то ноутбук и поехал на вокзал. Весь мой путь представлял собой преодоление самого себя, то есть я все время надеялся и в глубине души хотел, чтобы меня не взяли. Я отправил всем знакомым эсэмэски, даже в свой футбольный клуб в World Class, что, так и так, уехал воевать. Конечно, в ответ мне стали звонить ребята со словами: «Зачем поехал? Давай, дадим денег, но лучше не надо, возвращайся». И в таком духе. Однако мне нужен был повод, чтобы поехать, и я его нашел.

На вокзале я еще принял на грудь. Откуда-то появился мой помощник, я отдал ему ноутбук, оставил себе только паспорт. Взял билет в СВ – ну люблю я комфорт – и поехал в Краснодар. Причем постоянно твердил себе мысленно: “Если сейчас билетов не будет, не поеду”. Бах – билет нашелся. Заходя в вагон, я думал: «Ну меня, скорее всего, не пустят, потому что я пьяный». Бах – впустили. Ну что ж, ладно, как-нибудь…

Я сел в практически пустой вагон. С собой у меня, конечно же, было горячительное – пиво. Я очень удивился, когда обнаружил, что в поезде нет ресторана, и узнал о том, что нельзя курить. Так вот началось мое путешествие.

Глава вторая о дороге в ЧВК и первом знакомстве с вагнеровцами

Итак, оказавшись в СВ, первым делом я познакомился с проводницей. Дивчина – а-ля «Привет, Советский Союз»! Я уж думал, таких не бывает.

«Сделаем все, что угодно, но за деньги. Хотите курить? За тысячу рублей можете сделать эту между вагонами. Хотите распивать спиртные напитки? Хорошо, но только купите у меня открытки».

У нее была целая куча открыток: 100 штук по 10 рублей за каждую. Ну делать нечего – пить-то хотелось. Естественно, я купил эти открытки.

На одной из станций вышел подышать, стал разглядывать других пассажиров. И хотя глаз у меня не сказать, чтоб алмаз, но зацепился он за одного парня. Я тогда еще подумал: “Вот этот точно в Вагнер едет”. Оказалось – так и есть.

Сейчас уже не могу вспомнить имя, поэтому назовем его Якут. Если вдруг он прочитает мой опус, наверняка поймет, что речь о нем. Слово за слово, я пригласил его в свое купе. В соседнем вагоне ехали ребята – доброхоты, тоже не отличавшиеся любовью к трезвости. На очередной станции мы снова взяли пивка и рыбы, но Якут практически не пил. А я, конечно, да… Отрывался как мог!

Что меня немного удивило и даже напугало: у Якута был просто огромный вещмешок, по-нашему, шмурдяк. Он вез с собой все: от пищевой пленки до бронежилета. Я посмотрел на себя: у меня не было даже элементарного: щетки, полотенца, тапок – словом, вообще ничего. Оказывается, требовались справки из наркологического диспансера – их у меня тоже, естественно, не было. В кармане лежал только паспорт и скан военного билета. Якут тогда сказал мне:

– Слушай, скорее всего, тебя не возьмут.

Как я уже говорил ранее, меня это полностью устраивало. В таком случае я бы всем рассказал, что вот, мол, хотел, но меня не взяли. Конечно же, в душе я надеялся, что мне позвонит дочь или, например, сестра, и скажет: «Ты куда?! Вернись, я все прощу!» Но они не звонили.

Звонили ребята из Ворлд Класса: Рустам и Андрюха. Предлагали финансовую помощь. Они прекрасно понимали, что я поехал из-за денег. И конечно же, мне названивал Олег, мой друг и партнер по бизнесу, которого я сильно подставил, свалив все дела на его плечи. Все свои долги я повесил на свою взрослую дочь и двоюродную сестру. Прямо скажем, поступил я, очень некрасиво. Я просто бежал от проблем.

Кое-как мы доехали до Краснодара. А там – жара. У меня началось жесткое похмелье. Кто знаком с этим состоянием, тот меня прекрасно поймет. Я, конечно, понимал, что кроме паспорта, мне нужно приобрести хотя бы самое необходимое. Оставив Якута на остановке общественного транспорта, я побежал покупать полотенце и футболку. О сменных трусах, носках, тапках я, естественно, забыл. Короче говоря, у меня оказался с собой маленький пакетик и все.

К нам подбежали ребята – таксисты, начали предлагать свои услуги. Как сейчас помню, 2500 руб. стоило доехать до Молькино. На что я сказал:

– Слушай, не надо.

И вызвал машину через Яндекс, тариф бизнес. Да, повторюсь: ну люблю я комфорт, это мое. Правда, я надеялся на мерседес, а приехала тойота – камри. Что ж, ладно, значит, так надо. Мы с Якутом немного поприкалывались, сели и поехали.

Всю дорогу я переписывался в общем чате со своими двоюродными сестрами, двумя Анями и Леной. Они мне присылали сообщения из серии «давай, не надо», за исключением Елены. Ну, тут я сам виноват, напортачил так напортачил, столько головной боли ей доставил. Так что прекрасно понимаю ее позицию – нахер ей такой брат сдался…

«Пиши, как че? Не передумал?» – прилетело от Ани.

«Увы нет. Назад уже не по-пацански», – ответил я, а сам все еще надеялся на то, что меня могут и не взять.

Мы доехали до первого шлагбаума, вышли, созвонились со своими кураторами. Якут предложил идти к нему в штурмовое отделение (ШО). Я подумал: “А почему нет?” И сказал по телефону своему куратору:

– Слушай, так и так, мне предлагают перейти в ШО Х.

Тут я впервые столкнулся со стилем общения вагнеровцев и был поражен – сплошной мат, типа: «Да блядь, кто тебе, сука, предложил? Давай его сюда, сейчас я его выебу!» И как-то я тихонечко съехал с этого вопроса, чтобы не палить Якута.

Глядя на мой сиротский пакет с вещами ребята у шлагбаума спросили:

– Это все?

– Да.

В ответ я в очередной раз услышал:

– Ну, тебя, скорее всего, не возьмут.

Повторюсь: меня это полностью устраивало. Я опять подумал: «Я же доехал. Я даже до шлагбаума дошел! Вообще герой! Ну да, здесь меня развернули, но я же хотел».

Мы прошли мимо шлагбаума, остановились у калитки, некоторое время подождали, затем нам открыли. Дежурные проверили наши вещи и пропустили, сказали:

– Идите в казарму.

К этому времени Похмелье разыгралось по полной. Я потел как лошадь. Сушняк безумный. Денег нет от слова совсем. Ну, может, рубль. Я зашел в казарму, и первое, что бросилось мне в глаза, – большое количество трехсотых на протезах. Позже я к ним привык, но поначалу было дико. Мне кажется, все было специально устроено таким образом, чтобы новобранцы понимали, что они не в детский сад попали, что перед ними самый что ни на есть военно-полевой лагерь наемников, где нет ни мамы, ни папы… Где все передвижения сопровождаются матом.

Как я уже сказал, общение на мате – это был стиль ЧВК Вагнер. Я привык в армии к строгой субординации, к фразам: «Разрешите обратиться», «Так точно», «Есть». Здесь ничего подобного не было. Все просто: «Нахуй, встали! Так, все, пиздец! Вы охуели?” – и так далее в таком духе.

Но это был не просто мат ради мата, а четкие, врезающиеся в память слова. Мат бывает разный. В Вагнерах он был необходим, чтобы смысл наверняка дошел до человека. Я частенько спорил со своей старшей дочерью, отстаивая свою точку зрения, что иногда без мата невозможно в полной мере выразить то, что тебе нужно сказать или транслировать человеку. Мат заменяет определенные действия. Ну вот, к примеру, человек тебя просто достал. Как ему об этом сказать? «Достал», «очень достал»… Ну так себе эффект. А если гаркнуть: «Ты меня заебал!» – все сразу становится понятно. Вот примерно так и общаются в Вагнерах и командиры, и солдаты. Для них это считается нормальным – это, действительно, нормально.

Глава третья. На Молях, или Этапы оформления в компанию.

Следующий этап в Вагнере начался с того, что я больше всего ненавижу, – это оформление. Заполнение бумажек. Необходимо было указать в анкете всех своих родственников, жен, бывших жен, место работы и так далее. Сейчас точно не скажу, но, по-моему, пришлось перелопатить страниц 20 – 25. При этом заполнять требовалось печатными буквами.

Как вы помните, я страдал от жуткого похмелья со всеми вытекающими. И вот лежит передо мной анкета – куча листов. В принципе, все в ней понятно, но ведь нужно писать! А пишу я ну очень неразборчиво, как курица лапой. И, конечно, мой почерк вызвал большие сомнения у инструкторов относительно того, примут ли анкету. А переписывать ну совсем невмоготу. И тут мне маленько повезло.

Есть такой нюанс: когда заключаешь контракт с ЧВК, то все телефоны сдаешь. Так как я люблю красивые вещи, у меня с собой был айфон 13. Пожалуй, самый дорогой гаджет из всех, что встречались у ребят, приходивших устраиваться в компанию. Ко мне подошел инструктор и сказал:

– Слушай, это твой телефон?

– Да.

– Продай?

Я без всякой задней мысли спросил:

– Слушай, он мне не понадобится?

– Скорее всего, нет.

Видимо, намекнул, что, с большой долей вероятности, я или окажусь двухсотым, или через полгода куплю себе другой телефон.

– Ок, давай.

И тут я его спросил:

– Слушай, вот у меня здесь такой почерк… Нормально?

Инструктор нахмурился, глядя на мои закорючки, а потом сказал:

– Да пойдет.

Так я получил небольшой блат за счет айфона. И вот так ненавязчиво я всегда умудрялся находить компромисс с лицами, принимающими решения, что здесь, в Молькино, что потом на позиции.

В общем, взяли у меня анкету и присвистнули:

– О, ничего себе! Три жены, три развода, три ребенка! Боже мой, ничего себе, многоженец!

Анкету отправили в отдел кадров.

Справедливости ради надо сказать, что за айфон, помимо лояльного отношения к моему почерку, я получил аптечку и 5 тыс. рублей в придачу. Такой обмен в той ситуации меня вполне устроил. Потихоньку выходя из похмелья, я начал понимать, что не хочу умирать и, как следствие, стал придумывать схемы, при которых вероятность выжить больше. Наличие аптечки, безусловно, повышало мои шансы.

В отделе кадров, куда меня отправили, происходило следующее важное действо: я должен был выбрать себе позывной. Схема простая. Предлагаешь пять вариантов по своему желанию. Если на ум ничего не приходит, тебе дают в помощь толстенный толковый словарь – сиди, выбирай. Сразу скажу, что пафосные позывные типа “Волк”, “Зверь”, “Сокол” и тому подобные отсекаются мгновенно, так как они ранее были заняты руководством, или числятся за уже погибшими бойцами. В Вагнере такое правило: позывные не дублируются. Когда человек погибает, его позывной навсегда остается за ним, больше он никому никогда не выдается. Если мне не изменяет память, позывные выбиваются на обелиске в Черных Ключах. Там увековечены все павшие Вагнеровцы.

На следующий день всех отправили по конвейеру: отдел кадров – сдача анализа крови – служба безопасности (СБ) – полиграф – снова СБ – снова отдел кадров.

Пошли мы группой, человек 35 – 40 на сдачу крови. Надо отдать должное сотрудникам Вагнера, организовано все просто отлично. Заходишь – никаких пустых разговоров, четко: «Сел. Руку. Укол. Бинт. Свободен.»

В этом плане у Пригожина в ЧВК все действительно было отточено до идеала. Ничего лишнего: ни единого слова, ни шага в сторону. Если бы в Министерстве система была так же выверена, думаю, мы получили бы элитную армию.

Итак, мы сдали кровь. На обходном листе нам всем проштамповали кружочки – кому-то красные, кому-то синие. Никто ничего не понял. Ясно было только, что цвет имеет значение и несет в себе какую-то информацию. Процентов десять из нас на этом отсекли. Кому-то поставили подозрение на гепатит, у других в крови выявили следы наркотических веществ, у третьих – алкогольный гепатит. Честно говоря, я удивился, почему его не обнаружили у меня, – видимо, опять повезло. А ведь в душе я все еще надеялся: «Я же бухал, да еще как, здесь-то меня точно завернут… А фиг там! Пропустили. Ну, что делать, пошли дальше».

На следующем этапе нас фотографировали, особенно наколки. Впоследствии я понял, для чего это делается. Зачастую, когда человек погибает на войне, от него мало что остается. И порой, когда нельзя идентифицировать личность по лицу, только по наколкам можно определить, кто это. Вот как-то так.

В общем, нас сфотографировали и отправили дальше: сначала в службу безопасности (СБ), а потом на полиграф.

СБ задавала нам любопытные вопросы, а мы довольно честно отвечали. Я не встретил ни одного, кто бы сказал, что он идейный, или собирается воевать за правое дело. Парни прямо говорили: идем за бабками. Ну я правда еще добавил, что хочу проверить свои яйца: железные – не железные.

В службе безопасности нас распределили по подразделениям. Всех записали в ШО – штурмовые отряды, а мне, как какому-то идиоту, написали САГ. Я даже не знал, как это расшифровывается. Оказалось: сводная артиллерийская группа. Я тогда подумал, что со мной что-то не так, неправильный я, что ли.

И вот, сидя напротив сб-шника, я его попросил:

– Слушай, а можно меня в ШО?

Я совершенно не понимал, чем одно отличается от другого. Мне казалось, ШО – это круто: автомат, бронежилет, каска и в таком духе, а САГ – непонятно, что такое этот САГ вообще.

Эсбэшник мне в ответ:

– У тебя трое детей, в САГе у тебя больше шансов вернуться, чем в ШО.

Так я остался в САГе, за что теперь я тому эсбэшнику очень благодарен. У меня даже было желание, когда по окончании командировки я появился в Молях, сказать ему спасибо, но, к сожалению, я его не нашел. Хотя в Вагнере по понятным причинам так называемые сопли не особо приветствуются.

После беседы с эсбэшником меня отправили на полиграф. Там я откровенно рассказал, что у меня есть проблемы с алкоголем. Проверяющие меня в ответ спросили:

– Какие именно?

Ну я и выдал:

– Могу вот так неделю бухать, забить на договора, встречи и так далее.

На собеседовании в Вагнере я честно отвечал на все вопросы. И вам рекомендую быть искренними, если вы задумываетесь о вступлении в их ряды. Ложь читается на раз-два. Я не знаю, как именно они это делают. Но там действительно работают профессионалы: отличные эсбэшники, грамотные кадровики. С моей точки зрения, каждый сотрудник в ЧВК заслуженно занимает свое место, поэтому на всех этапах вас встречают не случайные люди, а слаженно действующие, опытные специалисты.

В итоге меня снова отправили в СБ с диагнозом – алкоголизм. И эсбэшник мне просто так сказал:

– Понимаешь, у нас такая проблема: ты можешь, конечно, забухать, но за бухаловку ты, скорее всего, будешь расстрелян.

Он произнес это так обыденно, что будто за водой сходить. И если до этого у меня возникала мысль, что можно будет сходить в увольнение и бахнуть пивка, то после этих его слов, взгляда и тона, скажу вам честно, желание бухать у меня пропало от слова совсем. И кстати, пока я был в Вагнере в командировке, оно так и не появилось.

Итак, все предварительные этапы я прошел и отправился к ребятам в подразделение САГа.

Я подумал, что все же нужно каким-то образом сообщить старшей дочери. Попросил у парней телефон, позвонил, слава богу, она взяла трубку. Я стал торопливо объяснять, где я, как со мной поддерживать связь, что нужно сделать, чтобы дочь смогла получать мою зарплату и прочее. Она слушала, слушала, а потом сказала:

– Папа, у тебя голос странный. Я не верю, что ты на самом деле там, в Вагнере. Мне кажется, ты просто где-то бухаешь.

После этого пройдет целый месяц или полтора прежде, чем нам снова удастся созвониться. Тогда мы будем ловить каждое слово друг друга, но на текущий момент моя дочь ни во что не верила и была убеждена только в том, что папа где-то “отдыхает” и лучше его не трогать.

Я отдал телефон и лег на свободное спальное место. Так я лежал, все еще страдая от похмелья, да вдобавок к этому ко мне прицепилась простуда, кашель.

Взаимовыручка в Вагнере – первое дело. Ребята увидели, что я явно нездоров, и начали совать мне разные таблетки – чего я только тогда там не съел. Уже потом я узнал, что есть такое понятие, как болезнь Молей. Первоходы частенько ей болеют. Как-то так само собой получается.

Вот так, буквально за неделю до Нового года моя судьба изменилась самым крутым образом. 25 декабря я мотался по Москве, а 27 декабря уже был в Молях, прошел все необходимые процедуры и 31 декабря оказался на своей первой позиции.