Александр Феликсович Каменецкий
Калинов мост. Трилогия

– Проходи, чего встал у дверей?!

Я опомнился, прекратил попусту разглядывать темноту за печкой и взглянул на Ягу. Она как ни в чём не бывало сидела у стола, смотрела на меня ясным взором. Кот, привстав на задние лапы и опираясь на её плечо, что-то нашёптывал её прямо в ухо. Гадости про меня говорит? Или просто мурлычет?

– Проходи, – повторила Яга. – Садись к столу.

Я сделал, как она сказала, сел на лавку к столу, сложил руки на коленях. Этакий пай-мальчик.

– Как же так вышло, Иван? – она мотнула головой, и кот отодвинулся, замер, приняв любимую позу египетской статуэтки.

Я в ответ лишь плечами пожал. А что тут скажешь?! Оправдываться? Сказать, что так получилось? Что ошибся? Перепутал куда бежать? Не узнал голос кота? Всё так и есть, всё правда, но к чему говорить об этом? Кот уже и так рассказал, как было. Даже если приврал, то ему она вернее поверит, чем мне.

– Хм, не оправдываешься? Правильно, молодец. Но вот что с тобой теперь делать, я не знаю. Ты, может быть, думаешь, что всё вокруг происходит по моему желанию? Было бы неплохо, но увы. Я тоже подчиняюсь законам и правилам. Даже просто пытаться помочь тебе, если ты сам не сделаешь ничего – это нарушит равновесие. Понимаешь?

Я вновь неуверенно пожал плечами.

– Тогда на слово поверь. Я должна немного подумать, какое задание тебе поручить. Тебе же нужно отдохнуть.

Я не чувствовал себя усталым. Вернее, не так. Руки-ноги не устали, физически я чувствовал себя хорошо, а вот морально или, лучше сказать, эмоционально был измотан. Но вот сюрприз, как не хотелось есть, так абсолютно не хотелось и спать.

Яга плавно поднялась с лавки и взяла с печки глиняную кружку и пузатую бутылку тёмного зелёного стекла. Вот готов поклясться: минуту назад там не было ничего. Кружка оказалась передо мной на столе, Яга вытянула из бутылки пробку и налила мне в кружку воды. Ну, по виду была самая обычная чистая вода.

– Пей.

Я взял кружку, вцепился в неё, чтобы не видно было, как дрожат пальцы. Понюхал с недоверием. Отравит ведь, и пикнуть не успеешь! Или заколдует. Будешь потом, как кот: в шерсти и с хвостом. Ладно бы ещё, если, в самом деле, котом, они многим нравятся, а если козлёночком станешь?! Ха! А говорили тебе, братец Иванушка, не пей из копытца! Я снова понюхал содержимое кружки, зелье пахло, как обычная чистая вода. Вы же представляете, чем пахнет обычная колодезная или родниковая вода? Нечто свежее, прохладное… точнее не скажешь.

– Это вода, – мои сомнения не укрылись от хозяйки дома.

– Ага, – сказал я с тоской.

Может, и вода, разве ж я определю. И чего теперь? Демонстративно отказаться пить? Так она мало что не поможет, она меня из дома выпрет: иди куда хочешь. А что здесь по ночам творится, я сегодня насмотрелся. Я вздохнул, мысленно махнул рукой, так же мысленно попрощался с жизнью и глотнул из кружки. По вкусу это тоже была обыкновенная свежая вода. Я допил и несколько вызывающе, со стуком, поставил кружку на стол. Секунды две-три ничего не происходило, но я не обольщался. О, как я был прав! Я ведь знал! Знал! И что толку от того, что я это знал? Всё равно ведь выпил.

Ничего не болело, я даже не заметил, чтобы голова закружилась, она просто упала на стол, с глухим треском. Шишка будет. Если выживу, конечно, на что шансы весьма призрачны. Глаза закрылись сами собой, и в темноте все звуки начали уплывать куда-то в бесконечную даль, и сознание стало таять, словно сахар в горячем чае. Я мысленно всеми силами цеплялся за ускользающее собственное «я».

– Всё кончено? – промурлыкал кот.

Его голос звучал словно за тридевять земель, но я тем не менее разобрал каждое слово. Зацепился за эти звуки и не позволил себе окончательно рухнуть во тьму.

– Мёртвая вода – безотказное средство, —усмехнулась Яга. – И действует почти мгновенно.

От этих слов мне стало так грустно, что из глаз закапали слёзы. В общем, мне так показалось. Потому что ни слёз, ни глаз, ни головы, ни всего остального тела я не чувствовал.

– Так что мы будем с ним делать? – спросил кот. – Он не справился с простым заданием. Отправлять его за чем-то более сложным бесполезно. Может, сдать его Моране, и дело с концом. И от забот избавимся, и богиня благодарна будет.

– Нет, не спеши, – тон Яги показался мне полным тяжких размышлений. – Роль подруги моей, Мораны, мне пока не ясна, а значит, не будем торопиться ей дары подносить.

– Он отнюдь не подарок, – фыркнул кот.

– Умерь свой пыл. У него есть кое-что ценное. Ты сам знаешь.

– Жива?

– Нет. Для меня – нет. Разве для меня проблема побывать в Яви и накопить столько силы жизни, сколько мне нужно? Я всегда держу обе силы в равновесии. Для этого мне не нужно грабить случайных путников. Хоть обо мне и распускают такие слухи.

– Прости, хозяйка. Что ж тогда?

– Предназначение, Баюн. Предназначение. – Яга говорила негромко и мне всё труднее было удерживать своё внимание. – Зачем он здесь? Какие великие силы сошлись на нём? Одна великая Макошь, которая сплетает пряжу его судьбы, знает, что его ждёт. Но мы должны угадать, чтобы не остаться в накладе, а напротив, приобрести.

– Это, хозяйка, для меня слишком сложно, – недовольно промурлыкал кот. – Ты скажи, чего делать будем?

– Делать? – тяжко вздохнула Яга. – Испытаем судьбу. И его, и нашу. Пошлём его за яйцом Сирин¹⁹.

– Да куда ему?! – зашипел кот. – Ничего не добудет. Пропадёт зазря.

– Ну, пропадёт – так тому и быть. Знать судьбина такая. А если великая Макошь по-другому рассудит? Авось?! – Яга, явно что-то решив, заговорила деловым тоном. – Пойдёшь с ним, будешь помогать во всём и оберегать. Но сам на рожон не лезь. Лучше, если Сирин и Алконост²⁰ тебя там не увидят, не хочу, чтобы они о моём участии догадались.

– А идти как? Лесным путём?

– Точно. Времени у него не много. Подарок не забудь.

– Понял, хозяйка. Всё сделаю.

Тут они замолчали на время, и я больше не смог сопротивляться мёртвой воде. Как я отключился, я, разумеется, не заметил. И вспомнил всё это, только когда проснулся.

Глава 10

А проснулся я оттого, что мне в лицо холодной водой брызнули. Вздрогнул я, глаза открыл, а передо мной прямо на столе чёрный кот сидит и в лапе большое белое перо держит. Гусиное, что ли? Не разбираюсь я. Кот пёрышко в кружку окунает и на меня водой брызжет.

Увидишь такое при пробуждении, и здравствуй сумасшедший дом, даже если у тебя психика крепкая. А у меня после всех пережитых событий она и так на пределе. Но нет. Видать, после Купалиной ночи, таким простым способом меня не проймёшь. Глянул я зло на кота, хотел ему пару «ласковых» сказать, но не сумел: в горле пересохло.

– Пить, – только и смог прохрипеть я.

Кот с сомнением вперил в меня взгляд своих жёлто-зелёных глаз, сузив зрачки. Потом решительно подвинул кружку, в которую до того макал перо. Я протянул было руку, но сразу отдёрнул. Ага! Хватит! Вчера уже выпил водички, больше вы меня не проведёте.

– Пей, дурак, – зашипел кот. – Сразу лучше будет.

Ой, действительно мне нехорошо. Голова, как колокол, в который звонят непрерывно, горло дерёт, тошнит, и пить страшно хочется. Что-то я о таком состоянии слышал. Нет, не выдержу. Дайте мне воды – будь что будет. Я протянул руку, схватил кружку и начал жадно пить. Вот же жмот! Воды в кружке всего пару глотков. Однако действие они возымели поистине волшебное: все болезненные симптомы исчезли без всякого следа, а бодрость и сила наполнили меня мгновенно. Ну и что это было? Живая вода? Я чуть было не спросил об этом кота, да вовремя прикусил язык. В прямом смысле прикусил, но для того, чтобы лишнего не ляпнуть. Ни про живую воду, ни про вчерашнюю мёртвую мне, вроде как, знать не положено. Вряд ли они подозревают о том, что вчера я их слышал. Знали бы, не болтали бы так откровенно, хотя бы за дверь вышли.

– Спасибо, – говорю и кружку ему протягиваю, а сам морщусь: прокушенный язык болит.

– На здоровье, – мурлычет, а сам с меня глаз не сводит. – Чего кривишься?

– Вода очень вкусная – язык прикусил, – отвечаю правду.

Зачем врать в таких мелочах? И язык ему показываю. Он обалдел сначала, но нашёлся быстро и пёрышком своим мокрым мне по языку – раз. Я даже среагировать и язык спрятать не успел. А когда спрятал, там уже никаких ранок не обнаружил – все зажило. А ведь это и в самом деле живая вода! Ну, а как ты хотел? Сказки помнишь? Сначала мёртвой водой, потом живой водой – и будешь лучше прежнего. Но с котом и Ягой своими догадками делиться не следует. Я ничего не слышал, я ничего не знаю.

– А Яга где? – мне полегчало, и я наконец обвёл взглядом комнату.

– Яга Виевна, – строго и недовольно поправил меня кот. – Некогда ей с тобой возиться, у неё много важных дел.

– А мне что делать? И что со мной случилось вчера? Ничего не помню.

– Хозяйка помогла тебе заснуть, – ничуть не смутился кот. Я хоть и не подавал виду, следил за ним пристально, у него даже усы не дрогнули.

– Спал как убитый, – обронил я с самым невинным видом на который был способен.

– Отлично, – Баюн и тут не прокололся.

Я даже начал сомневаться: а не приснилась ли мне вчерашняя беседа между ним и Ягой?! Не фантазии ли это мои о живой и мёртвой воде?! Но тут кот продолжил и подтвердил, что ничегошеньки мне не приснилось.

– Мы с Ягой Виевной вчера поговорили и решили отправить тебя выполнить одно задание. Ты должен добыть и принести железное яйцо птицы Сирин.

Кот замолчал, молчал и я, обдумывал ситуацию. Про яйцо я вчера уже слышал, значит, ничего мне не почудилось. А также и «пропадёт зазря» слышал, про Макошь какую-то, про пряжу. Про пряжу не скажу – не знаю, а «пропадёт» мне совсем не понравилось. И главное, эти двое меня ценят, пока я им полезен быть могу, а что со мной самим будет, им до лампочки. Помогать мне они, по всему судя, не собираются. Обман сплошной. Надувательство. Есть, конечно, надежда, что если я с их заданиями справлюсь, то тогда и они помогут, но надежда довольно призрачная, скорее, мифическая, из разряда детских сказок. Надо искать способ самому выбираться. Надо! Но до сих пор ничего на ум не идёт. Слишком мало я о здешнем мире знаю. Вот откажусь я от их задания, и чего дальше? Выгонят они меня из избушки, окажусь я посреди тёмного леса. Один. Даже если все те чудища, которые вчера ночью мой защитный круг атаковали, сегодня не появятся, то, что я делать буду? Куда идти? Представления не имею! Ну, пускай, выберу направление наугад, можно сказать, куда глаза глядят, и пойду. И сколько идти? День? Два? Неделю?! Месяц?! Страшно подумать! Нет у меня столько времени. Вот я попал! Хотя, о чём я?! Сразу понятно было, что я попал! Как только лес этот гадкий увидел, когда кот вдруг со мной заговорил. Неважно! Делать-то что? А вот идея! Найти это яйцо и торговаться. Я им яйцо – они меня домой. Неплохая идея, если не вспоминать про «пропадёт зазря». Ну, да я на рожон не полезу, как Яга коту советовала. Не достану яйцо, и говорить не о чем, а если повезёт? Что-то мне кажется, я собираюсь поступать ровно так, как Яга хочет. Я запутался. Ладно, будь что будет, устал я гонять мысли по кругу.

– Что за яйцо? – спрашиваю хмуро.

– Железное яйцо птицы Сирин, – услужливо подсказывает кот.

Объяснил, называется! Яснее не стало. Вдруг всплыли стихи в памяти, давно где-то слышал и запомнил, процитировал вслух:

Словно семь заветных струн

Зазвенели в свой черед –

Это птица Гамаюн

Надежду подаёт!²¹

– О! – обрадовался Баюн. – Знаешь всё-таки, я уж думал придётся объяснять, как слабоумному.

– Придётся, – говорю наполовину обиженно, наполовину злорадно. – Стихи помню, а о птицах ничего не знаю. – Нашёл, тоже мне, орнитолога.

– Совсем ничего? – чёрный хвост задёргался из стороны в сторону.

– Совсем, – киваю.

– Хорошо, расскажу по дороге.

Кот аккуратно отодвинул пустую кружку и гусиное пёрышко на средину стола и, соскочив на пол, направился к выходу. Вот наглый зверь! Я же ещё не согласился. Видать, и он понимает, что деваться мне некуда. Ничего, будет и на моей улице праздник, я ещё придумаю что-нибудь. Я сжал зубы и пошёл за котом.

– Возьми-ка на печи возле трубы баклажку глиняную, – обронил кот не оборачиваясь.

Я метнул ему в спину испепеляющий взгляд, но взгляд не сработал, испепеления не получилось. Я пошарил рукой в тёмном углу на печке и вытащил глиняную ёмкость. Она была совсем маленькая, такая, что можно было практически целиком спрятать в кулак, почти правильной сферической формы, лишь слегка выступающая горловина заткнута деревянной пробкой и глиной по краю обмазана. Яд, что ли? Или вода мёртвая? А лучше бы живая!

Кот уже скрылся за дверью, и мне тянуть не с руки. Я сунул крошечную флягу в карман, подтянул джинсы. Ох ты ж! А нож-то, что Яга дала, с «медвежьей» рукояткой, Велесу посвящённый, всё ещё при мне. Я с ним так свыкся, даже не замечаю, что он у меня позади за поясом торчит. Кот за него так переживал, а теперь словно забыл, и Яга вернуть не просила. А мне только на руку, такое оружие лучше, чем ничего, не уверен только, сумею ли в ход пустить. Ножом только хлеб резал, как оружие использовать раньше не приходилось.

Мы вышли на улицу, всё выглядело так же, как вчера утром. Зелёный «чёрный» лес, солнце в голубом небе с редкими белыми полупрозрачными облачками. Было бы похоже на обычный лес где-нибудь дома, если бы не пение птиц. Здесь его не было, было очень тихо. Темнолесье, будь оно неладно! Я догнал кота, несколько минут шагал молча, но не выдержал.

– Рассказывай.

– Что ты хочешь узнать?

– Кто такой этот Сирин?

– Кто такая?! – фыркнул кот. – Не кто такой, а кто такая! Так до́лжно спрашивать о птице, которая, как тебе уже известно, несёт яйца.

– Откуда мне знать, – смутился я, – может, он яйца только охраняет. – Кот снова фыркнул. Я сдался: – Хорошо-хорошо, кто такая эта птица Сирин?

– В самом начале мира, – начал вещать кот, – появилась из золотого яйца сладкоголосая полуженщина-полуптица Гамаюн. Известны ей все тайны мира, открыто ей и будущее, и прошлое. А вслед за ней поднялись в небо великие птицы Стратим и Могол²². А ещё птицы-сёстры Сирин и Алконост. Обе прекрасны девичьим ликом, обе поют сладкозвучные песни. – Баюн на секунду запнулся и добавил. – А ещё обе иногда несут яйца. Алконост золотые, а Сирин железные.

– Хм, – озадачился я. – А почему вам нужно железное, а не золотое?

– А ты бы выбрал золотое?

– Нет, – замотал я головой. – Я бы вообще птичьи гнёзда не разорял.

– Гнёзда! Вы слышали?! Гнёзда! – возмутился кот, обращаясь в пространство. – Мы что о синицах каких говорим или о сойках? Ты меня совсем не слушаешь? Я же сказал: полуптицы-полуженщины с ликом прекрасным. Не вьют они никаких гнёзд! У них другие заботы.

– Ну ладно-ладно, – примирительно согласился я. – Нет у них гнёзд. Как скажешь. А куда ж они яйца несут?

– Вот дурень! – пробормотал кот, но достаточно громко, чтобы я услышал. – Откуда взялся такой неуч?! Алконост золотые яйца вообще в море откладывает, в глубины вод. Море потом долгий срок спокойным бывает. А Сирин железные яйца, где живёт, там и откладывает, да только происходит это крайне редко, яйцо птицы Сирин − огромная редкость. А чтобы ты опять про гнёзда ерунду говорить не начал, скажу, что из яиц этих никто никогда не вылуплялся.

– Ага, – я задумался, – выходит, это такой артефакт²³.

– Чего-чего? – чёрный зверёк даже остановился, перегородив тропинку, обернулся и с подозрением уставился на меня.

– Магический предмет, говорю, – пояснил я.

– Точно. Магический, – процедил кот сквозь зубы, не сводя с меня внимательных глаз с узкими вертикальными зрачками.

Что уж он там заподозрил, не понимаю. Что я такого сказал? Или он меня совсем уж за дурака держит? Который ничего не понимает, умеет только по команде действовать, и то плохо и неловко. Конечно, я же для него Иван-дурак. Должно быть, оно и к лучшему, однако обидно. Ничего не высмотрев, кот развернулся и двинулся по тропинке дальше. Куда мы, кстати, идём? Далеко ли? Так я про артефакты ещё не конца выяснил, не разобрался.

– Отчего всё-таки железное, а не золотое?

– Так нашей хозяйке-богине угодно, – попытался отговориться кот.

У него получилось сбить меня с мысли, я зацепился за слово «богиня». Что баба Яга —колдунья, ведьма, про то каждый знает. Но богиней вроде никто раньше не называл. Или я пропустил что-то?

– А она богиня разве? – осторожно спрашиваю кота. Кто знает, как он отреагирует? Он свою хозяйку боготворит, может, он это в переносном смысле ляпнул?

– Ну, а как же? – спокойно отвечает кот, даже не оборачиваясь и не сбавляя хода. – Дочка Вия. Вий Чернобогович его называют. Вий – сын самого Чернобога – Чёрного Змея, внук самого Рода, племянник Сварогу. Выходит, Яга Виевна Роду правнучка и всем богам родственница. Не из старших богов, конечно, но и не из слабейших. Не всякий отважится ей вызов бросить, а в темнолесье она полноправная хозяйка и вполне заслужено.

Эх, маловато я знаю. Про Рода и Сварога ещё слышал что-то, а про Живу, да про Морану только здесь и узнал. А тут их не перечесть, оказывается. А уж то, что баба Яга им родственницей выходит, и представить не мог. Впрочем, прямая родня-то у неё – Вий, да Чернобог – Чёрный Змей. Даже звучит устрашающе. Может, она и произвела на меня приятное впечатление, но, видать, наследственность ещё проявится. Не зря ж про неё такие сказки сочиняют. Нужно мне быть осторожнее. Будет ли у меня время об этом поразмыслить? А сейчас нужно на деле сосредоточиться.

– Баюн, – настаиваю я, – я ведь не отстану. Отчего же Яге Виевне именно железное яйцо потребовалось, а золотое без надобности?

– Почему так решил? – пытается запутать меня кот. – Если и золотое тоже принесёшь, ещё лучше будет.

– Не путай меня. Отвечай как есть.

– Вот пристал как репей.

– И не отстану.

– Ну, сам подумай. Алконост хоть оперением черна, сама птица светлая, поёт о жизни, о радости и свете. Золотому яйцу Яга Виевна найдёт, конечно, применение, но в темнолесье его оставлять нельзя. От него море-окиян затихает, а тёмный лес, того гляди, зазеленеет навечно. Не допустят боги такого нарушения великого равновесия, ни тёмные из Нави, ни светлые из Прави.

– А Сирин? – спросил я, догадываясь уже об ответе.

– А Сирин поёт о смерти, о грусти да печали. Яйцо железное ничего в чернолесье не нарушит, но силу тёмного леса увеличит. А значит, и силы, и влияние, и власть хозяйки нашей возрастёт. И в Нави, и в Яви. Не самая важная для неё цель, но всё же она оценит, да и покажешь, что не совсем безнадёжен, что можно тебе настоящее дело доверить.

– Вот-вот, – недовольно пробормотал я. – Одно дело сделаешь, пошлют на другое. Другое добудешь, пошлют за третьим. И так бесконечно. Я не богатырь, не герой, не Иван-царевич. Я хочу домой вернуться и только-то.

– Не ной! Что не богатырь и не Иван-царевич за сто шагов видать. Но и Иван-дурак может на что сгодиться. Яга умеет быть благодарной, она равновесие ценит. Если ты ей поможешь, и она постарается тебе помочь, в долгу не останется.

Услышав опять про Ивана-дурака, очень захотелось отвесить этому чёрному наглому пушистику отменного пинка. Но я, разумеется, сдержался. Это он сейчас мелкий котик, а через мгновение превратится в гигантское чудовище и такого пинка мне отвесит, что и живым не бывать. И вообще, я братьев меньших не обижаю. Даже таких наглых и ехидных.

Некоторое время мы шли молча, я обдумывал новые сведения. Маловато информации, конечно, но хорошо хоть что-то пушистый злодей рассказал. На безрыбье и рак рыба. А вот что странно! Кот говорил о том, что будет, если яйца в тёмный лес принести. Выходит, сейчас они где-то в другом месте? А куда мы идём, интересно? За пределы темнолесья? Далеко ли? Пора прояснить и этот вопрос.

– А где птица Сирин обитает?

– На дубу сидит, вестимо.

– На дубу… – повторил я. Да уж! Очень полезный ответ! Ладно. Я так просто не сдамся, – На каком дубу? Где он растёт?

– Вот те раз! – ехидно заявил кот. – Сам же мне рассказывал: у лукоморья дуб зелёный. Э… как там дальше? Что-то про цепь… ещё какие-то глупости. Я думал, ты всё знаешь?

– Значит, тот самый дуб, который в лукоморье? – я скрипнул зубами и постарался не обращать внимание на его ехидство.

– Тот самый.

– Почему-то я не удивлён. А как туда попасть? Долго ли добираться?

– Если не лениться, месяцев за пять-шесть пешком дойдём. Ты ведь не будешь лениться?

– Да пошёл ты… к лешему! – не выдержал я.

– Так мы к нему и идём, – ничуть не обиделся кот.

– Не понял. Куда идём? К лешему? – Я остановился от неожиданности и сразу бросился догонять кота, ушедшего вперёд. – А зачем нам к лешему? Тьфу! Звучит-то как! Идём к лешему!

– Ты не плюйся, – зашипел кот. – И помалкивай! Леший любит уважительное отношение. А нам нужно просить его о помощи. Не захочет, упрётся – ничем его не заставишь. Он, конечно, Ягу Виевну уважает, но характер у него…

– Будет скверный характер, когда один в лесу живёшь. Скучно, поди.

– Отчего же один? У него подружка-кикимора есть. Он из-за неё с водяным насмерть поссорился, серьёзная свара у них.

– Никогда бы не подумал. А чего нам от лешего надо-то?

– Вестимо что: путь лесной.

– Лесной путь?

– Скажешь, никогда не слышал? Так?

– Ну, так. Не слышал, – неохотно признался я. Что он меня вечно дураком выставляет?

– Леший в лесу не только всем лесным существам хозяин и защитник, – не стал выпендриваться и начал объяснять Баюн. – Он все пути-дороги лесные ведает и правит ими по своей воле. Слыхал, наверное, как леший путников по лесу кружит? Вот то-то! А понравишься ему, из любой чащи выведет. Вот только-только казалось тебе, что ты за тридевять земель, в непролазной чащобе, глядь, и прямо к своей деревне вышел.

– Уверен, в тёмном лесу ты не хуже лешего пути знаешь, – польстил я коту. – Заблудиться нам не грозит.

– Заплутать не заплутаем, – согласился кот. – Если, конечно, леший нас путать не возьмётся. Но не станет он так со мной шутить, он власть и силу хозяйки хорошо знает. Да и отношения у меня с ним хм… хорошие, нам ссориться не с руки. Но характер у него слишком вздорный, и, хотя он перед силой Яги Виевны склоняется, а себя в лесу хозяином считает. Хозяйка с ним не спорит. Дело он своё знает и делает хорошо, на власть её не покушается, не по силам ему, а что он там о себе думает, хозяйку не волнует.

– А нам-то что до него? – никак не мог я взять в толк. – Путать не будет, и хорошо. Зачем мы к нему идём?

– Рёк уже: лесной путь нам надобен, – словно пустоголовому втолковывал мне кот.

– Объясни же толком, что такое лесной путь и нам он для чего нужен? – я тоже начал раздражаться.

– Эх, – с досадой вздохнул Баюн, хрипло мяукнул и стал объяснять. – Леший может удлинить любой путь в лесу так, что не выберешься, будешь идти, пока не свалишься от усталости. А может любой путь сократить, что не успеешь оглянуться, а уже на месте. Только в лесу, разумеется, в остальном он не властен. Это и прозывают лесным путём. Ты же не хочешь полгода до лукоморья добираться? Вот придётся лешего просить. Лукоморье за границами темнолесья, туда нас леший провести не сможет, но до границы леса проведёт, если договоримся.

– А если не договоримся?

– Это от тебя тоже зависит. Надобно договориться. Запомни, леший ценит вежливое обращение, почести любит и подарки.

– Подарки? А у нас нет ничего.

– Думай. Тебе задание хозяйки выполнять.

– А если сказать, что Яга Виевна помочь велела?

– Объяснял же! Уговорить надо. Он сам себя главой леса мнит. В открытую битву не вступит, но и повеления встречает как ёж лису: всеми колючками наружу. Выполнит, конечно, не откажет, но через пень-колоду сделает. А если с ним ласково да уговорами, то и он доволен и службу исправно служит.

– Ясно. – обречённо кивнул я. – А если он так хорошо дороги прокладывает, может он из Нави в Явь вывести?

– Ты к чему это сейчас спросил? – кот повернул ко мне голову, скосил подозрительный взгляд.

– Да так… интересно.

– В каждом лесу свой леший живёт. Бывает, что между ними хорошие отношения, но чаще натянутые, а то и вовсе вражда, до драк доходит. Уж больно характер тяжёлый. Каждый себя лучше другого мнит, да к себе почёта от остальных требует. Наш леший по тёмному лесу тебя куда угодно доставит, от лесных обитателей защитит, но за пределы темнолесья не выведет и там не поможет. Зря надежды питаешь.

– Я только спросил.

– Я учту. А теперь давай помолчим. О лесном хозяине больше ни слова. Мы к его жилищу к обеду прибудем, ещё часа четыре топать. И силы побережём, и лишнего не сболтнёшь. Леший всегда знает, что в его лесу происходит, захочет нас услышать – услышит. Пока мы далеко, ему за нами следить резону нет, мало ли мы по каким делам Яги Виевны направляемся, а как поймёт, что мы к нему в гости следуем, непременно поинтересуется заранее: чего хотим. Так что, рот на замок.

На замок, так на замок. Жаль, конечно, вопросов у меня немало найдётся, но раз надо… я могу быть тихим, скромным и незаметным. Незаметным – это вообще для меня стиль жизни, я вовсе не герой, который всегда в первых рядах и всех за собой ведёт. Другой характер. А они меня всё в герои пихают, задания какие-то дают. Первое провалил уже, на следующее посылают, как бы и другие так же не закончились. С одной стороны, я и не расстроюсь, не претендую я на геройскую славу, а с другой, Яга принцип «ты мне – я тебе», видать, исповедует. Вот если бы вообще без Яги домой выбраться. Знать бы ещё как?

Мы шагали и шагали по едва заметной тропинке между сосен и ёлок. Иногда кот сворачивал с тропинки и пёр напролом через папоротник, кусты и бурелом. Ему хорошо, он, припадая к самой земле, проскальзывал под колючками кустов, подлезал под поваленными стволами, иногда легко карабкался на дерево и, прошагав по ветке задрав хвост, спрыгивал с другой стороны. Мне ж приходилось продираться, перелезать и обходить, делая большие круги, и потом бегом догонять кота, ушедшего далеко вперёд. Он меня не ждал, а я боялся отстать и остаться в лесу одному. Направление я давно потерял и даже вернуться к избушке на курьих ножках ни за что не смог бы. Потом кот выбирался на другую тропу, и мы опять шли вперёд гуськом. В такие моменты я крутил головой по сторонам, в надежде увидеть что-то необычное или полезное. Но лес кругом был тих и однообразен. Ни птиц, ни зверей, пустой лес, хорошо хоть зелёный и то благодаря мне, моей живе – силе жизни.

Путешествие было довольно скучным и утомительным. Не то чтобы я не привык далеко ходить. Я с друзьями и подальше пешком ходил, и на пляж почти ежедневно – тоже не ближний свет. Но там всё же по дорогам, а не через дикий лес. Кот сказал – придём к обеду, часа четыре оставалось. Если бы у меня были часы, было бы легче. А по солнцу ориентироваться только очень приблизительно можно. А так время тянулось и тянулось. Вроде бы, иди – наслаждайся. Лес кругом, свежий воздух, солнышко светит, птички э… молчат. Зато мух и комаров нет!