Александр Евгениевич Владыкин
Легат инквизиции
– Кого привезла, Офелия?
– Говорил, что Легат.
Люсия вызвала скорую помощь. Я понял, что, жив и нахожусь в районе Ла Специи. В больнице определили сильную контузию, у меня заплетался язык и сильно болела голова, я не мог долго уснуть, а уснув не мог никак проснуться, санитары пытались разбудить меня пинками. На следующий день у моей кровати появился представитель Ватикана, но я был слишком слаб, возбуждён, и совсем не помнил, что со мной произошло, и как я здесь очутился. В больнице меня держали целый месяц, раза два меня посещали подруги со спасательной службы, но ни врачи, не святой отец из Ватикана, не подпускали ко мне посетителей. Я только успел передать девчонкам, что меня зовут Венедикт, а не Легат.
Рим был неприветлив, с крыш домов лились потоки воды, смывая всё на своём пути, по улицам плыла обычная городская грязь, дождь отмывал многочисленные памятники от птичьих экскрементов. В соборе святого Петра было пусто, мой сопровождающий прошмыгнул в одну из тайных дверей, чтобы добраться до «сердца» инквизиции. Я, даже был доволен исчезновению святого отца. Наконец у меня появилось время осмотреть собор. Мой попутчик нашёл меня возле статуи святого Петра. Марина успела переместить команду на берег. Взрыв пришёлся на каюты корабля. Погиб капитан судна и Рун. Сол обещал отомстить за «близнеца». Самар убивался по своим питомцам, они утонули вместе с кораблём. Большая часть экипажа спаслась, в СМИ просочилась информация, что корабль столкнулся с миной, оставшейся здесь со времён последней войны. Специалисты продолжали работать на месте крушения корабля.
– Хорошо. А мне что делать? – спросил я.
– Отдыхать! Шеф приказал отдыхать всей команде.
И мой провожатый опять исчез в стенах собора. В гостинице я никого не застал, я тогда не знал, что Смерека улетела к себе на север – улаживать свои семейные дела, Сол надеялся, что найдут тело друга, чтобы заняться его похоронами, Самар бродил по римскому зоопарку, вспоминая своих друзей из животного мира, а Маринка – она могла быть где угодно. С Маринкой мы встретились на кладбище в Бриндизи, возле могилы генерала. Он оставил завещание у нотариуса на некого Венедикта по кличке Жила. Нотариус передал мне пульт и документы на яхту и жильё.
– Марина, говорят, ты его застала живым? И проводила в последний путь. Почему он не упомянул тебя в завещании?
– У меня с ним был разговор. Мне ничего не нужно в этом мире. У меня есть муж, сын, семья – в двенадцатом веке. Они живут в Америке, которую ещё не открыли.
Как мало мы знаем о людях, окружающих нас.
– И как твоя семья воспринимает то, что тебя нет годами?
Марина улыбнулась:
– А, что ты знаешь о времени? Его можно слаживать, вычитать, дифференцировать. Я, просто, всегда возвращаюсь в один и тот же день.
– Так просто! А я бы не додумался. Что тебя тогда держит здесь, Марина? Зачем тебе наша команда, ненужный риск?
Марина промолчала, а потом всё же ответила:
– Я здесь родилась, в этом мире. Я сирота, спец подготовку прошла в Иранском Азербайджане, и мне не безразлично, каким будет этот мир.
Мы направились в дом генерала, в тот, что в скале. Помянули его по русскому обычаю. Я вспомнил, как в Ла Специи Люсия меня спросила:
– Ты где живёшь, Легат? Где твой дом?
Я промолчал, мне нечего было ответить. Спасибо генералу, теперь я не чувствую себя бездомным.
Смерека обещала собрать всех, когда вызовет, отец Себастьян. На одной из верфей по заказу самого папы римского строилось наше судно. Конструкторы учли все пожелания команды – главный упор делался на его защиту. Аналитики прорабатывали наши дальнейшие маршруты: по дням, по часам, по минутам. Я хотел бы напомнить, что море нестабильно, постоянно находится в движении: одно и то же дно, бывает совершенно разным от изменения морских течений, от сейсмического воздействия подводных вулканов, от смещения тектонических плит. Поэтому, любой расчёт необходимо выполнять, с поправкой на динамику. Новый корабль назвали «Нептун», он больше был похож на тренировочный центр для курсантов военно-морских училищ, чем на научно – исследовательский корабль, и никто никогда не мог подумать, что на этом судне будет группа, занимающаяся обычным шпионажем в пользу Ватикана, для которой и сделали этот корабль. Наше судно по своей конструкции – было, как маленький фрегат, сплошная крепость, защищённая со всех сторон. На судне, кроме пушек и спаренных крупнокалиберных пулемётов, было два торпедных отсека по каждому борту корабля, а также, помещение для хранения глубинных мин. Корабль был набит оружием по завязку. Мы теперь не маскировались под экспедицию ихтиологов, это был вполне боеспособный корабль, умевший себя защитить. Кроме того, нас всегда и везде сопровождало две субмарины, это была дополнительная защита корабля. Вместо Руна нам обещали прислать замену. Руководство ордена ценило работу наших «электронщиков». Команда начала собираться без приказа. Первым в собор пришёл Самар, за ним Сол, появилась Смерека, счастливая, окрылённая, значит у неё всё хорошо. Я ожидал на улице, когда все соберутся. Маринка появилась из воздуха, никак не могу привыкнуть к её методу материализации. Двое священников тащили толстого, вернее упитанного юношу, он сопротивлялся, упирался, как мог, не хотел идти в собор. Маринка остановилась, она узнала этого мальчугана, его звали Гарник, он был из их тренировочного лагеря в Иракском Азербайджане. Только тогда ему было лет пять, а сейчас он был взрослым юношей. Марина перешла на арабский язык заговорила с парнем на диалекте, присущем горным селениям северо-западного Ирана. Пока они разговаривали, я внимательно рассматривал парня: это был широкоплечий юноша, с торсом профессионального борца вольного стиля, с короткими, но сильными ногами, и с огромной, несимметричной головой. Да, ещё руки у него были тонкими, нежными, как у женщины. Волос на голове был медного цвета, как у горных грузин на Кавказе, на подбородке, такого же цвета, пушок. Я уже знал, что этот Гарник был прислан на замену погибшему Руну.
– Марина! А, чего он так упирается? Не хочет идти?
– Говорит, что он правоверный мусульманин, и не место ему в католическом храме. Всё равно, пока не закончится его переподготовка, мы никуда не поплывём.
Смерека вышла от руководителя инквизицией, и дала отбой всей команде. Судно проходило приемные испытания, рекрутёры усердно набирали две команды, для работы на корабле, вахтенным методом. Я уже не мог смотреть на это море, у меня рябило в глазах от солнечных бликов на воде, от берегов с отдыхающими в цветных купальных костюмах. Маринка посмотрела на моё перекошенное лицо:
– Жениться тебе надо, Жила.
– Сколько раз говорить – я не Жила, а Венедикт, неужели тяжело запомнить? А, то, заладили – в Ла Специи «Легат», а здесь, «Жила».
– Имя у тебя тяжело произносимое, хочешь я тебя Веней называть буду?
Глава 15
Новичок оказался хитрым и продуманным, всё пытался отлынить от работы, и всю ответственность за неисполнение приказа, переложить на своих же товарищей. Смерека быстро это поняла:
–Раньше, Жила, ты был один такой, но мы к тебе привыкли, а сейчас вас двое.
Больше всего доставалось Солу, из-за своего компаньона. У Гарника всегда была готова отмазка, на любой случай жизни. Сол органически не переваривал новичка, и в отместку ему, за его мелкие пакости, он дал ему кличку – «Ара». Я думал, что другу он нашего попугая напоминает, оказывается в кличке был свой подтекст. Гарник бесился, когда его кто называл так.
–Ара – это армянин, а я иранец, я правоверный мусульманин!
И чем больше Гарник злился тем прочнее было его погоняло, теперь его Арой называл весь состав корабля. Он пытался найти защиту у Смереки, но та ему объяснила доходчиво – за что его так назвали. Я не сторонник оскорблений по национальному признаку, но «Ара», это даже не оскорбление. Это месть всей команды за ту работу, которую приходилось выполнять за него. Смерека спросила у Сола, а как у Гарника обстоят дела с уничтожением электронных устройств противника? Можно ли будет на него положиться в реальном бою. Сол ответил, что Ара будет даже посильнее Руна. Но правильно ты сказала, его умение необходимо проверить в реальном бою. Не Смерека, не я, никто-либо из нашей команды, не мог предположить, что реального боя, не долго осталось ждать. У меня опять запрыгали звёздочки в глазах.
– Командир! Нас преследует невидимка.
Смерека дала команду для подводных лодок. Состав нашей группы был натренирован, Сол курировал новичка. На подводных лодках была придумана ловушка для невидимки – взрывпакет, мина со специальным гелем, который любой объект делает видимым на электронном табло в торпедном отсеке и у командира подводной лодки. Я указал курс невидимого противника, он, как и раньше, шёл за кораблём. С наших субмарин сбросили мины-ловушки. Самар подтвердил пять членов экипажа. Сол попросил Смереку дать команду на сканирование электроники на борту вражеской подводной лодки. Смерека, только отмахнулась. Я услышал открывание торпедного отсека, заработал транспортёр подачи торпед. Марина сидела в углу каюты, бледная, как приведение, готовая к эвакуации команды. Торпеды медленно заползали в торпедные аппараты. Смерека дала отмашку, для наших электронщиков. Сол и Ара начали работать. Я не могу сказать, что произошло раньше: невидимка попал в минную ловушку, или вышла со строя электроника подводного корабля, но вражеская подлодка стала видна визуально, и начала тонуть, опускаясь на дно. Командир невидимки вынужден был скинуть балласт, и лодка медленно начала всплывать на поверхность. Я просканировал команду корабля на случай непредвиденных сюрпризов. Действительно, это были фанаты, решившие, не прорваться через заслон, так отдать свои жизни в бою и умереть героями. Смерека посмотрела в сторону Самара. Он уже был готов и ждал, когда откроется входной люк в субмарину. Под его чутким руководством, команда вражеского подводного судна само разоружилась, и добровольно, без принуждения переступила на борт катера, посланного для их пленения. Командир корабля сделал фотографию, запечатлев момент добровольной сдачи подводников. Это действительно были люди из Северной Кореи. У Сола чесались руки, ему не терпелось отомстить за погибшего друга более существенным способом. Но Смерека его мигом успокоила. До Ары дошло, почему все так боятся командира. Марина плакала в углу, расслабившись от постоянного напряжения. Через четыре часа прибыл катер из Ватикана и забрал пленников, а чуть погодя, пограничный буксир подцепил вражескую подводную лодку. Будет материал для работы военным.
***
Наконец мы вышли в Атлантику. Наш корабль качало на океанских волнах. Мы ожидали заправщик, а далее – Великобритания, и если повезёт с погодой, то следующей будет Африка. Мы решили остановиться, на прибрежных исследованиях стран, в Ватикане не возражали, а так, командир корабля строго придерживался графика движения, нарисованного нам статистами. Океан мы задели только краем, дальше опять пошли моря: Северное, Ирландское… Я, уже, по привычке, продолжал сканировать дно. Артефактов было меньше, чем в Средиземном море, зато больше неразорвавшихся мин и затопленных подводных лодок с остатками боеприпасов в оружейных отсеках. История войн помолодела, в основном весь обнаруженный металлолом относился ко Второй мировой войне, и редко можно было встретить пароходы, затонувшие в период Первой мировой войны. Не знаю, я не специалист, главное, чтобы Смерека отметила всё на своей карте. Неожиданно, к нашему картежу присоединились великобританские подводные лодки, они сопровождали нас до самого берега. Пограничники нанесли визит, но они были предупреждены о нашем появлении. Смерека нанесла все секретные морские базы на свои карты. Мы впервые столкнулись с тем, что сработали датчики-дозиметры на корабле. Да, на великобританских базах было атомное оружие. Атомными торпедами были снабжены корабли и подводные лодки великобританского флота. Мы не знали, как быть? Не объявлять же войну суверенному государству, мотивируя приказом Ватикана. Смерека отбила телеграмму нашему руководству. Ожидаемо, мы получили отбой: Англия является дружественной страной для Италии, и атомное оружие под надёжным контролем. Нам не понравились эти двойные стандарты, ведь впереди у нас была Россия и Китай, Индию тоже нельзя со счетов скидывать, вместе с Израилем. Мы отметили все базы, создающие радиоактивный фон. Приближалась холодная осень. Капитан решил вернуться в порт отплытия, корабль на зиму поставили на стоянку. Весной, с новыми силами и со сменившимся экипажем мы продолжим свои исследования. Смерека дала всем месяц отпуска, и чтоб не зарастали жиром – добро пожаловать на тренировки. Все разлетелись – кто куда, я уехал, в уже привычный город Ла Специя. Там у меня были друзья, там меня ждали. Обе подруги были красивы, только Офелия, выглядела более серьёзней для её возраста, а Люсия – хохотушка. Я так и не смог уговорить их, чтобы они называли меня по имени. Осенью спасательная служба становилась на консервацию, девушки охраняли лодки и принадлежащее им оборудование. Городской муниципалитет платил копейки за работу, поэтому девушки были в постоянном поиске работы и временно подрабатывали официантками в портовом кафе. Им нравилось, когда я приезжаю, с Легатом было всё просто и не надо думать о завтрашнем дне. Девочки подменяли друг друга: сегодня Люсия дежурит на спасательной базе, значит Офелия работает в кафе, завтра – наоборот. Я посещал девочек на обеих местах работы. В кафе иногда заходили подвыпившие матросы, но девушки привыкли за себя стоять, у Офелии был даже дан по карате, и она всегда старалась держать себя в форме. Люсия была немного рыхловата, более женственна, что ли? В её женственности и было главное очарование девушки. Я если приходил в кафе, то садился так, чтобы не привлекать внимание посетителей, а сам наблюдал за работой официантки. На этот раз в кафе завалила целая группа англичан. Их не любили местные жители. Англичане были чересчур задиристы и всегда искали неприятности на свою филейную часть. Этот раз, это были не матросы, а спортсмены, попавшие случайно в этот город, после каких-то соревнований. Их команда проиграла, они решили затопить своё горе джином, и искали повод для драки. На этот раз они решили отыграться на Люсии, своим поведением доведя девочку до слёз. Я жалел, что я не Смерека, и даже не Самар. Но, что-то и я могу! Вся надежда была на гипноз, но люди успели напиться, а пьяный человек, как дурной, на них гипноз не действует. Тогда я применил запретный приём – любимый приём Смереки. Я начал стравливать взведённых людей, устраивая подножки и подсечки. Моя стратегия сработала, стоящие в стороне спортсмены начали драку друг с другом, потом подключились остальные. Пришло время вмещаться полиции и карабинерам. Я взял Люсию под руку, и мы выскользнули из кафе. Хозяин будет подсчитывать убыток, отвечать на вопросы полиции. Девушка завела меня в аллею, с аттракционами и каруселями. Мы веселились, как дети, я катал её на качелях, сводил в комнату смеха. Она опять задала мне вопрос:
– А, где ты живёшь? Где твой дом?
– Недалеко отсюда, в Бриндизи. Почти через всю страну.
Я пригласил девушку к себе в гости. Лицо Люсии сразу нахмурилось, это ей показалось немыслимо, похоже на фантастический проект. Они с подругой пытаются сэкономить каждый евро цент, а тут путешествие в конец страны. Я спросил девушку – сколько она выходных может взять?
– Ну, если договориться с Офелией. Чтобы она подменила меня. Нет, Офелия меня убьёт.
– А, вдвоём вы не можете отпроситься, взять отпуск на время?
– Не знаю. Тяжело будет. Мы привыкли к своей работе, начальство привыкло к нам. Только зимой могут отпустить на недельку, не больше.
– Тогда я приглашаю обеих в гости, зимой.
Накаркала Маринка, придётся телефон покупать. Люсия вздохнула глубоко, протяжно с сожалением о несостоявшемся путешествии. Завтра я вам дам свой номер телефона. Люсия вернулась в кафе, а я в свой гостиничный номер. Я никак не мог решить, кто из девушек нравился мне больше, обе девушки были чертовски привлекательны. Первыми номерами, забитыми мной в память нового телефона, были номера моих подруг. Я вернулся в Рим раньше времени. Может это неправильно морочить голову обеим девушкам? Я решил посоветоваться со Смерекой и Мариной, обе они замужем, может подскажут чего? Ещё работа у нас такая – не способствующая семейному счастью. Я подождал, когда появятся обе коллеги по команде, чтобы поговорить с ними по душам. Смерека сразу поставила мне диагноз:
– Ты не влюблён, и ещё не созрел для семьи, если просишь совета. Отпуска я тебе не дам, и не проси. Дай своим подругам отбой, у нас намечаются серьёзные учения.
Вот тебе на! Да мне потом дорога в Ла Специю будет закрыта, единственные две подруги на всю Италию, и такой облом от командира.
–Марина! Давай вместе попросим Смереку, меня же девчонки встречали, как человека, а тут я сам пригласил их в гости, а теперь мне говорят отказать им в приглашении. Да я буду саботировать учения, и меня никто не заставит. По всем документам – у меня нет никаких талантов, так, сбоку-припёка. Мариночка, ну прошу тебя!
– Если хочешь знать моё мнение – оставил бы ты девочек в покое, если сам не можешь выбор сделать. Не любишь ты их, никого не любишь. Права Смерека – не созрел ты для женитьбы. Перестань ездить в Ла Специю, не тревожь ты им души. Но встретить ты их обязан, раз пригласил. Хорошо, я переговорю с командиром. Она тоже человек, иногда действует спонтанно сгоряча. А с бойкотом у тебя ничего не получиться. Мы не дадим тебе бойкотировать приказ командира, я сама тебя отправлю назад в Пруссию и сдам в руки инквизиции.
Смерека разговаривала с отцом Себастьяном, глава инквизиции считал своим долгом – знать, что творится в команде людей, наделенных фантастическими способностями.
– Меня тревожит поведение Жилы. Гормоны играют.
– Для его возраста это нормально.
– Не нормально то, что он нарушил контракт, назвал третьим лицам место своей работы. У него хватило ума – не раскрыть специфику нашей деятельности, но я не уверена…, что это не произойдёт в дальнейшем. Он объяснил свой проступок влюблённостью, и планирует открыть для посторонних место своего жилья. Что мне делать, святой отец, я женщина, понимаю, что создание семьи – нормальное явление для каждой сущности, но в данном случае, под удар ставится весь наш проект. Эти девушки из Ла Специи могут быть подосланными агентами. Жила пригрозил команде бойкотом, из-за своих подруг. Я не знаю, меня это беспокоит.
– Дочь моя! Я не поверю, что у вас нет возможности сделать так, чтобы он забыл про этих девушек, и, вообще, что существует такой город – Ла Специя. Кем, вы говорили, работают эти красавицы? Спасателями на пляже? Хорошо мы проверим. Но, в целях конспирации, лучше будет, чтобы ваш подчиненный забыл про своих друзей. Я советую напомнить ему про условия контракта, и провести внеплановый инструктаж, чтобы он выучил контракт наизусть, как армейский устав.
Глава 16
Смерека вернулась в подразделение и вызвала к себе Самара. Никто не знает о чём они говорили, время от времени из кубрика командира доносились возмущённые крики Самара. Метис был в гневе, а когда злился, он темнел, природа возвращала ему родной цвет тела, глаза Самара наливались кровью, и он больше был похож на идола из племени людоедов. Смерека старалась что-то ему объяснить, и через некоторое время в каюте командира восстановилась тишина – Самар согласился с доводами Смереки. Следующим на очереди был я, командир всунула мне в руки копию контракта:
– Бери, изучай.
Я уже десятый раз перечитываю текст контракта, язык стал заплетаться, а глаза слипаться. Командир налила мне двойной кофе. Потом начался допрос, я должен был ответить на вопросы командира по контракту. Я не понял, где я мог допустить ошибку и терзался воспоминаниями, я уже догадался, что этот экзамен проводят со мной, за нарушение условий контракта, только не знал, когда и как я их нарушил. Смерека не выдержала:
– Зачем ты назвал своим знакомым из Ла Специи место своей работы?
Для меня это было, как холодный душ – этот допрос, всё из-за этого? Перед лицом проплывали страницы контракта, в которых мне запрещалось, при любом стечении обстоятельств, упоминать о своей деятельности в ордене святой инквизиции. Я пролепетал в своё оправдание, что это было после взрыва на корабле, я был в беспамятстве.
– А больше ничего ты не рассказывал подругам про свою работу?
Я помотал отрицательно головой.
– Больше ничего.
Смерека осуждающе на меня взглянула, ничего не сказала. Я понял, что свободен, могу идти.
***
Командир выбрала место для полигона, на котором буду запланированные учения, эта земля принадлежала католической церкви, поэтому, претензий нам предъявлять никто не будет и никаких комиссий со всевозможными проверками. Наш штаб находился в русле высохшей реки, вокруг – ни одной живой души, прекрасное место для полигона.
– Гарник! Перед тобой куча электронной аппаратуры, твоя задача превратить всё в мусор, и чтобы никто не мог определить, что это было раньше. Сол, не подсказывай. Жила, сканируй, определяй, что находится в земле, под землёй.
– Нет там ничего, кроме кем-то утерянного железного кольца.
– Жила, не отвлекайся, ты начинаешь терять профессионализм – не отличить украшение от кольца с предохранителя гранаты, надо ухитрится. Ара, ты опять сачкуешь? Марина, думай, думай, представь, что эта груда булыжников – атомный заряд, включён часовой механизм, время секундами бежит на табло управления взрывом, и рядом нет наших электронщиков, нет никого, только ты и бомба. Твоё дело перенести эту атомную бомбу в другое время, в другое место, хоть на Луну, хоть к чёртовой бабушке – туда, где нет людей, и атом успеет разложиться до их появления.
– Я так не могу. Я не привыкла работать на расстоянии.
Марина брезгительно, осмотрела груду булыжников.
– И, вообще, я не экскаватор!
Смерека взвелась:
– Для чего я притащила вас сюда? Не привыкла, привыкай! В твоих руках находится судьба человечества. Мариночка, думай, как это можно осуществить?
Марина убрала прядь волос со своего лица, и пропала вместе с кучей камней.
– Получилось! Кажется, получилось!
Марина материализовалась за моей спиной.
– Хорошо! Молодец! Теперь попробуй, чтобы камни ушли без тебя. Ты нам живая здесь нужна. Тренируйся, Марина, тренируйся, у тебя выходит.
Рабочие, бульдозером сделали новую кучу камней, и быстро спрятались за пределами полигона. Нам, прошедшим подготовку в Калининградской области, было проще реагировать на приказы командира, мы привыкли работать на расстоянии, с минимальным риском, для исполнителей. А, для Гарника и Марины это казалось немыслимо сложным. Это был первый день наших учений, с трудностями, с проблемами, с капризами, перерастающими в женскую истерику. Но с каждым днём было легче и лучше. Марине нравилось перебрасывать камни в прошлое. Смерека придумывала всё новые задания для команды, я продолжал заниматься поисками скрытых объектов, у электронщиков была своя работа, Марина перемещала крупногабаритные предметы, весом в несколько тонн, Самар, казалось ничего не делал, он контролировал нашу работу и отвечал за безопасность на территории полигона.
Звонок раздался ближе к вечеру:
– Ты где? Я уже в Бриндизи. Как мы встретимся?
По голосу я узнал Офелию, мне кажется, она была одна. Я побежал отпрашиваться у командира. Удивительно, но Смерека меня сразу отпустила. Я, из Рима, добирался до Бриндизи уже привычным маршрутом.
– Что я здесь делаю? Зачем я здесь? Ах, да, я здесь живу.
Я достал пульт из тайника и вызвал свой катер.
Надо заправить плавательное средство, – подумал я. Надо срочно ехать в Рим, я ничего не знаю о своей команде.
***
Люсия удивилась, увидев подругу возле кафе:
– Ты уже приехала? Так быстро!
– Я попала в чертовски неприятную ситуацию, я не помню, как очутилась на другом конце страны, еле домой добралась на попутках.
– А, как там Венедикт?
Люсию больше всего интересовал этот вопрос – получилось ли, что-нибудь у подруги?
– Какой Венедикт?
Офелия смотрела крупными открытыми глазами, в которых застыло непонимание. Люсия знала свою подругу, и догадывалась, когда та лжёт.
– Нет, так сыграть нельзя! Надо же, а мне казался этот Легат неплохим парнем. Что-то здесь не так! Но в душе Люсия радовалась, что у подруги не склеилось. Может Бенедикт ждал её, только её!
Люсия побежала обслуживать клиентов, и через минуту забыла обо всём – о странном симпатичном парне по имени Венедикт, забыла где он живёт и кем работает. Самар вернулся в Рим, в тот же день, самолётом, он хоть выспался в полёте. На следующее утро вся команда собралась у стен собора святого Петра, учения закончились, отец Себастьян распустил нас на зимние каникулы – это был последний длительный отпуск перед новым плаванием. Все разъехались по своим семьям, я не знал, чем заняться – Бриндизи был наилучший вариант. Я отправился к себе домой.
***
Капитан корабля вызвал Смереку по внутренней связи:
– Смотри туда. Ты видишь остров?
– Вижу, даже без бинокля, вижу скалы, весь остров утонул в джунглях, по деревьям бегают обезьяны.
Смерека взяла в руки бинокль. Остров приблизился на расстояние вытянутой руки.
– Вот, и я вижу. А приборы показывают, что там ничего нет, кроме рыбацких буёв.
– Как, ничего нет? Сейчас я Жилу позову.
– Блин! Сколько раз повторять – Венедикт я, а не Бенедикт и не аппендикс.
Я, тайком, следил за перемещением командира, от скуки, наверное. Как мне надоел этот Индийский океан! В Тихом, возле побережья Японии и Китая, и то интереснее было. Всё одно и то же, рельеф дна без какого-либо присутствия. Я вышел на палубу, интересно, что они там увидели? Смерека подала бинокль:
– Смотри. Что ты видишь?
Она показала направление в море.
– Остров вижу. Большой, как Камчатка, он и на картах есть.
–А вот, капитан говорит, что его нет. Приборы корабля показывают, что перед нами море, и на месте острова – море.
Я оторвался от бинокля:
– Да, нет же, я чётко вижу водопады, и обезьяны не стоят на месте, волнами на остров выбрасывает косяки серебристых рыб, похожих на салаку, чайки горланят, пасутся на острове. Остров живой, такую иллюзию нельзя создать.
– А, ты просканируй, просто попробуй, надо выяснить, может аппаратура корабля вышла из строя, и даёт ложную картинку. Это может быть очень опасно для корабля и для нас.
Капитан убежал в свой кубрик сверять карты и навигацию корабля. Я привык верить своим глазам, но уступил просьбе командира. Тяжело было переключиться с океанского дна на сканирование наружного объекта. Но я справился, отключился от зрительного восприятия. Блин! Остров пропал. Я проморгал, настроился опять на сканирование. Нет, остров не появился. Кажется, я начинаю сходить с ума, мы все сошли с ума.
– Острова нет.
– Как так, нет? Там есть, а у тебя нет? Как проверить?
Смерека побежала к капитану. Надо было спустить лодку и высадить на остров десант. Капитан набирал группу из добровольцев. Молодым ребятам, уставшим от многомесячного плавания, не терпелось размяться. Добровольцев оказалось больше, чем могла вместить шлюпка. Нам осталось, только, следить за плавательным спасательным средством. Эти шлюпки применялись при спасании людей, если кораблю угрожала опасность. Шлюпка уже прошла половину пути, все матросы были экипированы жёлтыми спасательными жилетами, они мощными гребками вёсел, приближали шлюпку к берегу острова, чтобы раскрыть его загадку.
Глава 17
Неожиданно, море вспенилось, и из глубины, на поверхности, появился огромнейший спрут, точно такой, как в фантастических картинах художников. Я не воздержался от сканирования чудовища. Это была смесь машины с живым существом. Биоробот какой-то! Глаза матросов были наполнены ужасом, спрут разбил их судёнышко, на воде плавали обломки лодки и вёсел. Морякам повезло, животное снова ушло на глубину и не стало преследовать потерпевших крушение, после атаки чудовища. Капитан отдал приказ на спасение людей. Акустики корабля слышали, как подымался монстр, но всё произошло настолько быстро, что они не успели предупредить. Ещё было зафиксировано чьё-то чужое вмешательство в работу электроники корабля. Корабельные камеры ничего не смогли зафиксировать, а с подводными лодками пропала связь. Операторы подводных лодок ничего не видели. Мы столкнулись с чем-то непонятным, капитан корабля ожидал приказ от нашего командира, а Смерека не давала добро, на дальнейшее продолжение движения. Капитан корабля нервничал – эта неумышленная остановка корабля грозила нарушением всех навигационным расчётам Ватиканских аналитиков. Я подключился к корабельным акустикам, стал сканировать дно этого места. Под «островом», находился ещё один остров, или часть суши затопленного материка. Первая мысль, что пришла в мою голову – мы нашли легендарную Атлантиду! Но реализм сознания отгонял в сторону эти предположения. Дно под «островом» было похоже на подводные образования всего индийского океана. Остатки старых тектонических сдвигов, чередуются с новыми отложениями, видны следы потухших вулканов и подводных скал, со спиленными вершинами – они возвышаются единым гребнем над поверхностью дна. Пещеры…, стой пещер раньше не было, из них, как из шлюзов подводных лодок, стали выплывать живые сущности, похожие на доисторических ящеров или гигантских тритонов. Я продолжал сканирование. Пещера закрылась плитой, а тритоны тоже оказались биороботами, я увидел на их спинах датчики, сигнал которых проходил в мозг рептилий. У меня возникла мысль:
– А, не привлечь ли к моим исследованиям наших электронщиков? Всё равно от скуки маются. Может быть биороботы не по их профилю, но, а вдруг, выйдет, вдруг получится? Смерека поддержала моё предложение, и сама пошла искать Сола с Арой. Самар, о чём-то спорили с Мариной, это касалось программы подготовки курсантов в Калининградской области и в Иранском Азербайджане. Смерека пригнала подчинённых пинками – спрятались в камбузе и в морской бой играют. Здесь на поверхности «живая» баталия, а им хоть бы что. Здесь голова раскалывается, не знаешь, что делать, а, Жила, только успевает проблемы подкидывать. Хорошо! Работаем! Разберитесь, откуда взялись эти биороботы, и как их нейтрализовать. Интересно бы знать, кому принадлежат эти «живые механические игрушки»? Ребята сели напротив друг друга. Мне раньше не приходилось видеть, как работают электронщики, может я просто не обращал внимания: Сол был доминантой, вокруг него возникало это странное свечение – какое-то электромагнитное поле; Гарник был исполнителем – управлял этим полем, направляя импульсами возникшую энергию туда, куда нужно. Теперь я понял, почему электронщикам необходимо работать в паре. Они по своим способностям дополняют друг друга, точно так, как Самар мог увеличить моё восприятие. Сначала остановились тритоны, потом пропал остров, на плаву были приспособления, которые создавали нам картинку этого острова. Волны и ветер гоняли по поверхности эти бесполезные буи. Ара и Сол сожгли всю их начинку, на дне валялся чудовищный спрут, течением его забило между скалами. Я сначала почувствовал, нет…, нас ослепил яркий свет, как фотовспышка; и мы, всей командой оказались здесь, в этой клетке. Я попробовал сканировать местность окрест, но получил ощутимый болезненный удар в голову – это был скорпион, он следил за нами и бил нас хвостом через решётку, только, вместо жала, на конце хвоста была маленькая наковальня, обвёрнутая морскими губками. После его удара у меня желание пропало, не то, что сканировать, даже думать. Следующей жертвой этого молотобойца был Самар. Он, наверное, тоже сделал попытку ментального воздействия на странное насекомое, больше похожее на животное, по своему размеру. Самару досталось больше, чем мне, он потерял сознание и до сих пор не пришёл в себя. Наконец, проснулась женская половина нашей команды.
