Александр Ермак
Жизнь по контракту 2. Территория ВЮГО

3. В поселении каменщиков

Ворота перед ними распахнулись. Навстречу вышел очень худой и, с виду, очень старый мужчина:

– С возвращением!

Деомид кивнул:

– Здравствуй, Леон. – и тут же спросил, – Все в порядке?

– Да, – ответил поселенец, – Слава богу, ничего не случилось. Все наши, как обычно, на работе. – посмотрел на Германа – А это?

– Да, – кивнул Деомид, – это наш новый товарищ. Зовут Германом.

Леон покачал головой, разглядывая новичка:

– Выглядит не очень…

– На себя посмотри, – усмехнулся Деомид, – Его же только-только переместили. Вчера прибыл. Ему надо отдохнуть. Так что накорми его хорошенько. Покажи, где можно помыться. И пусть спит, сколько влезет. Не тревожь его… Так что идите, а ворота я сам закрою.

– Как скажешь, – сказал Леон и позвал за собой Германа, – пойдем.

Они прошли по поселению, которое с одной стороны прилепилось к горе, с другой было окружено каменным забором. Небольшие дома серого камня с маленькими же окошками лепились друг к другу. Между ними – узенькие улочки-тропинки. Всего было десятка полтора-два таких домишек. И в них, и снаружи стояла тишина. Как будто поселение вымерло.

– У вас всегда так тихо? – спросил Герман.

Леон пожал плечами:

– Так кому днем шум поднимать? Все в горе.

– В горе?

– Ну, да, – подтвердил Леон, – Работают…

Они прошли одной из улочек в дальний конец поселения. Там за последним домом из горы струилась вода, падала вниз с двухметровой высоты. Леон кивнул на водопадный ручеек:

– Раздевайся, мойся.

Скинуть с себя мешок и освободиться от повязки на плече было секундным делом. Герман встал под струю воды. Он ожидал, что сейчас его обдаст ледяной волной, весь напрягся. Но эта горная вода была хотя и не теплой, но вовсе и не холодной. Герман вздрогнул от удовольствия. Вода била то в темя, то в плечи, стекала по спине и груди, смывала если не грязь, то саму усталость.

С наслаждением постояв под струями, Герман сделал шаг в сторону и посмотрел по сторонам, обратился к сидящему на корточках Леону:

– А…?

Тот догадался:

– Видишь, рядом синяя глина. Она мылится. Ты мойся, а я сейчас…

Герман набрал горсть глины и обмазал ею волосы, лицо. Снова встал под воду. Действительно эта глина замечательно смывала и грязь, и пот.

Когда Герман вдоволь насладился водой и вышел из-под водопадного ручейка, Леон стоял рядом. В руках у него был кусок чистой грубой ткани:

– Вытирайся. Это будет твое полотенце.

Потом Леон снова перевязал Герману плечо:

– Деомид сказал, тебе еще несколько дней такую присыпку у раны держать. Ты – молодой, здоровый. Быстро, как на собаке, зарастет. Деомид знает толк в снадобьях…

Еще Леон принес просторные штаны и рубаху:

– Теперь это твоя одежда.

Герман быстро натянул на себя принесенное. Было даже как-то странно ощущать на себе одежду. Тело вполне успело привыкнуть к мешку, который он носил на себе всего-то один день.

Леон, удовлетворенно оглядев Германа, кивнул:

– Порядок. Теперь поешь, поспишь, и снова человеком станешь.

Герман, не возражая, послушно зашагал следом за поселенцем.

Они обошли один дом, второй, третий. Зашли в четвертый. Внутри этого

небольшого каменного здания был стол, несколько скамеек, кровати вдоль стен.

Леон кивнул:

– Садись за стол. Сейчас покормлю, чем богаты…

Богаты оказались поселенцы молоком. Герман выпил его несколько кружек. Под молоко съел и пару ломтей хлеба. Леон только улыбался, глядя на своего нового жадно насыщающегося товарища:

– Ничего. Главное – живой… – потом Леон указал на одну из кроватей, – Теперь это твоя. Ложись, отдыхай.

Герман встал из-за стола, и его шатнуло. Он просто рухнул на кровать. Лицом вниз. Заснул, как потерял сознание.

Просыпался Герман несколько раз. Слышал рядом какие-то голоса и пытался открыть глаза. Но они не слушались, и он снова проваливался в сон. Потом, казалось бы, уже совсем пробудившийся Герман увидел прямо перед собой чье-то незнакомое лицо. Оно было так близко, что ему не удалось разглядеть его черты, понять, кто же это перед ним. Он снова закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться и… опять заснул.

Когда проснулся окончательно, то увидел над собой низкий потолок. Никакого лица. И рядом никого. Только за столом кто-то сидел. Герман пригляделся и узнал, вспомнил:

– Деомид.

Поселенец тут отозвался:

– Да, здоров ты, братец, спать. Пришел в себя?

Герман уже начал ощущать собственное тело:

– Кажется, да.

Он встал. Подошел к столу и сел на скамью напротив Деомида. Тот,

также, как и Леон до этого, пододвинул ему молоко и хлеб:

– Ешь.

Герман, вновь почувствовавший голод, не стал отказываться. Однако, прежде чем

притронуться к пище, спросил:

– Откуда это у вас?

Деомид рассказал:

– Да, у нас своего хлеба нет. У землепашцев берем. Им ведь камень наш нужен. И для строительства жилищ, амбаров берут. И еще им нужны большие глиняные емкости для хранения зерна. Ну и, конечно, посуда для еды, горшки для воды, мелочь всякая… Так что меняемся…

Герман догадался:

– А молоко от скотоводов получаете.

– Все верно, – кивнул Деомид, – Им тоже нужна посуда, а в первую очередь емкости для молока, для сыра…

– Здесь даже сыр делают? – удивился Герман.

– Да, – подтвердил Деомид – так молоко в виде еды легче хранить. Да и какое-никакое, а разнообразие. Мы иногда у них сыр тоже вымениваем. Только он дорого нам обходится. Так что больше просто молоком берем, оно у нас в горе по несколько дней хранится… Да, что молоко, сыр? Мы здесь себя порой даже медком балуем. На территории ВЮГО ведь даже пасека имеется… – он покачал головой, – Чего к себе в поселение не берем, так это вина. Хотя и его производство, и производство водки здесь тоже налажено. Делают и из зерна, и из фруктов. Но это дело бандиты особо контролируют. Да и ни к чему нам себя травить алкоголем, и так все больные. – сказав это, Деомид вздохнул, – Почти все у нас нездоровы. И я, я тоже болею. И жена… Может со стороны это еще не очень заметно, но чувствую, что силы меня покидают, с каждым днем уходят. Не знаю, сколько мне еще осталось, но не так уж много. А без меня, без сильного мужика наше поселение не протянет. Или бандиты разорят, или сами наши разругаются-разбегутся – сгубят и себя, и своих детей… Без крепкой руки никак нельзя.

Герман вспомнил:

– Но у тебя же есть еще мужчины: Леон…

– Есть, – согласился Деомид, – только присмотрись к ним… Леон, он, если еще не заметил, хромой. Но, главное, у него та же болезнь легких, как и у меня. Только у Леона все еще хуже, кровью постоянно плюет. Поэтому он и не ходит на работу в гору. Дежурит у ворот – доживает последние дни на свежем воздухе… А остальные. Остальные… У одних плохо с телом, у других – с головой. Кто более-менее здоров и мог бы взять все в свои руки, так это Джером.

– Так в чем дело? – не понял Герман.

Деомид покачал головой:

– Он-то как раз и рвется к власти. Но вопрос, зачем она ему нужна… Джером родился от хорошей женщины. Но вот отцом его был бандит. Джерома породило насилие… Сначала это был очень приличный, смышленый мальчик, который слушал свою маму. Но, видимо, чем дальше, тем больше отцовские гены дают о себе знать. Джером порывается все решить силой, хитростью и всегда в свою пользу. Дай ему власть, и здесь будет еще одно поселение, живущее по бандитским законам. Пройдет немного времени, и никто не станет работать, все начнут пьянствовать, насиловать, убивать, драться между собой и жить за счет беззащитных соседей… – он посмотрел на Германа, – Нам не только твое семя нужно для продолжения рода. Ты же менеджер, ты уже работал с людьми, ты управлял ими во имя ихнего же блага. Ты можешь помочь нам выжить. Если я не ошибся в тебе, то ты сможешь заменить меня, когда пробьет мой час…

Герман отставил пустую кружку и задумался. Вспомнил как, работая в «ЛокИнформ», постоянно размышлял о делах компании и о себе, как однажды не выдержал, намекнул начальнику на то, что ему можно уже доверить и гораздо большее дело, чем просто руководство отделом. Ему не доверили, и он ушел из компании, уехал на остров, но не от себя. У Родиона, никем не беспокоимый начал думать о том, чтобы попробовать найти работу в Комитете гражданских прав и свобод – там, где работал его отец перед смертью. Герман думал тогда, что в этой организации может и интересная, и масштабная, и благородная работа. И мама бы им гордилась… А потом его увлекла мысль о создании своей собственной фирмы, которую с помощью друзей, возможно, удастся превратить в передовую корпорацию. Далее по стечению обстоятельств он оказался в «Элефанте», где вместе с официанткой Ольгой начал помогать хозяину развивать его дело. Это было занятно, но не более. Все его навыки руководителя по-настоящему пригодились лишь при работе в лесном лагере нарушителей Контракта, и когда Движение поручило ему действительно важное дело – штурм здания АИК…

– И я его провалил, – сказал Герман вслух, – не по своей вине, но провалил…

– О чем ты? – спросил Деомид, – Извини, я не понял.

– Это так… – покачал головой Герман, пытаясь снова перенестись в сегодняшний день. Но воспоминания не отпускали его. В ушах зазвучал голос основателя-председателя АИК: « Ты не можешь без масштабной работы, бросающей вызов и дающей удовлетворение. Ты не можешь спрятаться, зарыться в мелкие делишки, ты не можешь возглавить просто какой-то отдел, службу, фирму. Не можешь быть просто червяком в каком-нибудь Комитете гражданских прав и свобод… Ты прирожденный лидер, организатор большого дела. Управление Агентством Исполнения Контракта – это то, что тебе нужно. То, что будет постоянно приносить тебе удовольствие, то, что даст тебе такое вожделенное удовлетворение…»

Он отказался от этой действительно масштабной, но ужасной с точки зрения человечности работы. Но и тогда в кабинете основателя-председателя АИК и сейчас в этом сером домике на территории ВЮГО Герман был согласен с тем, что он не может спрятаться, зарыться в мелкие делишки. Ему, действительно, нужна работа, бросающая вызов и дающая удовлетворение. Так может быть именно в этом его предназначение – спасти людей в поселении каменщиков на территории ВЮГО. Да, это может быть и не такая масштабная работа, но что такой масштаб в применении к человеческой жизни. Он снова вспомнил изнасилованную и убитую бандитами женщину…

Герман сам себе кивнул. Пожалуй, ему по силам заменить Деомида. Но вот только насколько это верный путь для спасения людей – забыть о своей любимой, просто стать их лидером, хорошим управляющим поселением? Пройдет время, и он на этой больной земле также, как и Деомид, заболеет. И ему точно также придется идти к границе территории ВЮГО и искать себе замену. Найдет ли он ее? Так стоит ли идти этим проторенным Деомидом путем? Вдруг есть какой-то другой способ, который позволит спасти поселение?..

А Деомид снова подал голос:

– Так ты согласен нам помочь?

Что Герман мог ответить:

– Да. Конечно.

– Вот и хорошо, – Деомид облегченно вздохнул, – пойдем я тебя познакомлю с поселением…

Они быстро обошли территорию, заглянули в пустые дома. Деомид показал:

– Здесь живут одинокие мужчины… Здесь – женщины… Здесь – семьи…

– А кто еще живет в моем доме? – спросил Герман, подумав о незанятых кроватях.

Деомид, вздохнув, рассказал:

– Больше никто. Там раньше жили несколько стариков. Их переместили на территорию ВЮГО, как и тебя, за неуплату взноса ЧГО. У них была небольшая пенсия и им оказалось просто не по карману жить по Контракту… А здесь им прожить долго не позволило здоровье…

Кроме Деомида и Германа в поселении в это время суток находился только Леон. Он сидел на верхней ступеньке лесенки у ворот, всматриваясь в прилегающие окрестности.

Деомид объяснил:

– Мы должны успеть приготовиться, если кто-то нападет. Поэтому у нас постоянное наблюдение за прилегающими окрестностями.

Герман, вспомнив слова Леона, кивнул в сторону горы:

– Все остальные сейчас на работе?

Деомид подтвердил:

– Да, днем, когда опасность нападения особо велика, все и работают, и отдыхают там. Пойдем, я тебе все покажу.

Они подошли вплотную к склону горы. В нем было отверстие, в которое вполне мог протиснуться пригнувший голову человек. Деомид пригласил:

– Входи.

Герман опустил голову и сделал несколько шагов вперед. Потом остановился в полной темноте, осторожно выпрямился и уперся теменем в потолок. Услышал сзади голос Деомида:

– Теперь иди прямо и все время вверх. Считай шаги. Через двадцать шесть будет расклон. Поворачивай вправо. Ни в коем случае ни влево – упадешь в провал… Потом семнадцать шагов и еще расклон. Теперь нужно будет повернуть влево. Не перепутай. Справа внизу заброшенная штольня, в которой высокая концентрация ядовитого газа. Так что только вверх… После поворота еще четырнадцать шагов…

Герман шел в полной темноте, точно следуя указания Деомида. Под ногами была мягкая каменная пыль. Время от времени он задевал стены и потолок. Деомид как будто видел его в темноте, успокаивал:

– Ничего, привыкнешь. Со временем будешь пробегать здесь, ни разу ни одной стены не коснувшись.

Герман на это только вздохнул. Он все время ожидал, что либо врежется во что-нибудь лбом, либо просто свалится в какую-нибудь невидимую яму. Спросил:

– А проще нет пути – без провалов и ядовитого газа?

На это Деомид ответил:

– И нет, да и нам проще не нужно. Так бандиты только один раз внутрь горы сунулись, чтобы посмотреть, где мои люди и что они делают. Двоих на первом же расклоне оставили, в том самом провале. Больше в гору не лезут…

Герман согласился:

– Действительно, проще и по-другому не нужно…

Через несколько минут Деомид, наконец, сказал:

– Пришли. Через пять шагов увидишь свет. Иди на него.

Герман сделал точно пять шагов и впереди заметно посветлело. Туннель повернул, в его стене обозначилось большое отверстие. Заглянув в дыру, Герман увидел вырубленное в камне помещение размером с большую комнату. Солнечный свет в нее попадал из нескольких небольших отверстий. Наверное, они выходили на совсем рядом находящуюся поверхность горы.

В помещении было и достаточно тепло, и сухо. На каменном полу стояли горшки, кувшины, груды мелкой посуды. В одном из углов лежала большая куча глины. В другом возле гончарного круга сидел человек.

Герман пригляделся – это был мальчик, одетый в такие же, как у него самого, грубые штаны и рубаху. Маленький работник одновременно и вращал круг, и, сдавливая глину руками, придавал форму будущему кувшину.

Деомид подтолкнул сзади Германа:

– Заходи. Это моя мастерская. А это… – указал рукой на мальчика, – это мой подмастерье. Из него выйдет толк, если лениться не будет.

Работающий человечек, бросив взгляд на вошедших, ничего не сказал.

Герман засмотрелся на одну из стен мастерской. На ней прямо по камню были нанесены цветные рисунки. Художник изобразил каких-то странных животных. Здесь была рыжая пятнистая корова с очень длинной шеей. А еще большая черная курица – обладательница роскошного павлиньего хвоста. Внизу плавала рыба, пускающая фонтан из спины…

– Твоя работа? – спросил Герман Деомида.

Тот усмехнулся и кивнул на подмастерье:

– Это не мое. Это – Луиза…

Герман понял, что мальчика-подмастерье зовут Луизом, похвалил его:

– Очень интересно нарисовано. Такое в художественной галерее нужно выставлять.

Луиз ничего не ответил. Герман же сообразил, что мальчик, скорее всего, просто не знает, что это такое – художественная галерея.

Деомид быстро показал свою гончарную «продукцию» и они пошли дальше по туннелю. В других помещениях Герман увидел работающих по двое – по трое мужчин. Они откалывали от горы куски серого камня и тут же обтесывали их, превращая в одинаковые аккуратные блоки.

– Этим и живем. – объяснял Деомид, – Как видишь, камень легок и на вес, и для обработки. А еще он хорошо держит тепло зимой, и прохладу летом. Поэтому у нас его и берут охотно, как в гражданских поселениях, так и в бандитских. Так у людей мы вымениваем продукты для питания, одежду. А у бандитов, – Деомид вздохнул, – свою жизнь…

Герман с жалостью смотрел на каменотесов. Даже широкая одежда не скрывала их худобы. Все лица поселенцев были одинаково серы, в цвет горного камня. Герман кивнул сам себе, подумав, что со временем и он превратится в такого же серого человека. С таким же морщинами и шрамами на лице.

– Камень легкий, а жизнь тяжелая – сказал он вслух.

– Увы, – подтвердил Деомид, – на территории ВЮГО легкой жизни не бывает…

Когда они вышли из каменоломни, Герман спросил:

– А где у тебя женщины? Они чем-то другим заняты? В другом месте?

– Нет, – вздохнул Деомид, – Здесь работает все поселение. Большинство работников, которых ты видел, и есть женщины.

Герман засомневался:

– Они не похожи на женщин.

– И это очень хорошо. – сказал Деомид.

– Но почему? – не понял Герман.

Деомид объяснил:

– Больше шансов выжить… Именно поэтому все носят одинаковую «однополую» одежду. А особо красивые лица, приходиться, к сожалению, уродовать шрамами.

Теперь Герман догадался:

– Чтобы сберечь от бандитов?

– Да, – подтвердил Деомид, – весь день наши женщины и юноши проводят в горе. И работают, и отдыхают, и за детьми приглядывают, которые тут же играют, спят. Только в сумерках, когда снижается опасность того, что нагрянут бандиты, все возвращаются в поселение. Внутри горы воздух не здоровый, отравленный камнем. Дышать им нельзя долго. Но у нас нет другого выхода, кроме как проводить большую часть времени внутри горы…

Герман спросил:

– А почему бандиты реже нападают ночью?

Деомид рассказал:

– Большинство бандитов сами боятся друг друга и стараются не передвигаться в темное время суток по территории ВЮГО. Только очень голодные и обезумившие промышляют по ночам. Такие банды обычно немногочисленны, но они очень агрессивны и безжалостны. И, конечно, было бы безопаснее вообще постоянно жить в горе, но, как я уже говорил, нельзя постоянно дышать этим отравленным воздухом…

Они вернулись в дом Германа и сели за стол напротив открытой двери. Проговорили до наступления сумерек. Когда же начало темнеть, Деомид внезапно прервал разговор:

– Идут.

Мимо открытых дверей молча, как призраки, прошли усталые люди. На руках у некоторых Герман видел маленьких детей. Те, что постарше, шли рядом.

– Сейчас все помоются под ручьем и разойдутся по своим домам, – сказал Деомид и добавил, – я тоже пойду к себе. Если что – знаешь, где меня искать. До завтра!

– До завтра…

Герман проводил Деомида до двери и потом остался стоять у порога в задумчивости.

Вдруг кто-то вынырнул из темноты и попытался заглянуть в дом. Однако, наткнувшись на Германа, неизвестный ойкнул и, отскочив назад, снова стал невидимым. Послышались быстро удаляющиеся шаги.

Кто это был и чего он хотел, Герман не понял. Пожав плечами, закрыл дверь и лег спать.

4. Бандиты

Когда утром Герман открыл глаза, то увидел за столом знакомую фигуру.

– Проснулся… – сказал Деомид, – Я вот тебе поесть принес.

– Спасибо, – поблагодарил Герман, вставая с кровати.

Деомид же нетерпеливо смотрел на него:

– Что-нибудь надумал? Чем заниматься будешь? Могу из тебя хорошего гончара сделать. А то после меня во всем поселении, только один человек и останется при этом ремесле. А оно нам хорошую прибавку дает.

Герман покачал головой:

– Нет, к искусствам я не очень подходящ. Буду в горе работать. Как все. Рана моя заживает…

Ему было стыдно лепить горошки вместе с мальчиком-подмастерьем, когда рядом женщины рубят камень, вывозят его в темноте на тяжелых тачках по узким проходам горы.

– Что ж, – Деомид развел руками, – Дело хозяйское… Поешь и пойдем, покажу тебе твое рабочее место.

Они зашли в каменоломни тем же путем. Оставили за спиной основной туннель и повиляли по лабиринтам, поднимающимся вверх. Вышли к одной из вырубок, возле которой были и вчера. Там работало два человека, две женщины, как теперь уже знал Герман.

– Вот, привел вам нового работника, – сказал Деомид, – научите его рубить-тесать камень, вывозить наружу.

Женщины вздохнули:

– Мужчина нам пригодиться…

Так начались рабочие будни Германа в каменоломнях. Он быстро освоил нехитрую технологию работы с киркой. В свете тусклой керосиновой лампы выдалбливал куски серого пористого камня из горы. Потом специальным инструментом там же на месте обтесывал добычу. Обломки мягкого камня быстро превращались в аккуратные блоки-кирпичи.

Весь день он с напарницами рубил, тесал и снова рубил. Женщины оказались несловоохотливыми, молчаливыми. Долбили камень, как будто ни о чем на свете больше не думая. И Герман не приставал к ним с расспросами, просто старался облегчить их работу, насколько это было возможно. Хватался за самые большие камни, грузил и толкал тачку к выходу из горы, подсвечивая путь керосиновой лампой. А женщины не благодарили его ни словами, ни взглядами. Только вздыхали все время.

В сумерках Герман вместе с другими работниками выходил из горы, выкладывал в аккуратные пирамидки дневную добычу камня на специальной площадке рядом с воротами. Потом вставал в очередь к ручью помыться. Люди монотонно сменяли друг друга под струями воды, совершенно не стесняясь своей наготы, заботясь только о том, чтобы не задерживать товарищей слишком долгой помывкой. В опускающейся на землю ночи все было безрадостным, унылым. Серый воздух. Серая вода. Серые тела.

Помывшись, Герман ужинал и ложился спать. Распорядок дня напоминал ему жизнь в лесном лагере, когда они рубили лес в паре с Олегом. Глядя же на гончара Деомида, Герман вспоминал погибшего учителя истории Анджея…

День за днем летели однообразно. Короткое серое утро в поселении. Серый рабочий день в горе. Быстрый серый вечер. Ночь. Да, только ночь была расцвечена всеми красками. Во сне Герман гулял с Евой в зеленом лесу. Они валялись на желто-белой ромашковой полянке. На венке, который сплела себе любимая, сидела красная божья коровка. И у Евы были алые губы. Герман тянулся, тянулся к ним…

Ни во сне, ни на яву он не мог себе представить, что Ева погибла. Герман был уверен, что они найдут друг друга. Обязательно найдут. Только вот когда и как, если он каждый день проводит в этой горе? Кто его и видит все это время, так это только две женщины-напарницы. И еще Деомид, который время от времени отвечает на возникающие у Германа вопросы.

– А чего все поселенцы неразговорчивые? С кем ни пытаюсь заговорить, все отмалчиваются…

– А о чем говорить? Новостей здесь нет. У многих попавших сюда действительно серьезные преступления за плечами, о которых никому вспоминать не хочется. Такие поселенцы свою жизнь у нас воспринимают, как искупление. Те же, кто попал сюда из-за нелепости правосудия, видят в других перемещенных настоящих преступников и общаться с ними не стремятся. Многие замыкаются в себе. Даже те, кто живет семьями, почти друг с другом не разговаривают.

– А дети? Они здесь тоже какие-то тихие. Не кричат, не балуются…

– Дети берут пример с взрослых… И потом взрослые просто запрещают им общаться со сверстниками, рассказывать, кто их родители, почему здесь, о чем говорят, чем занимаются дома после работы. Но, конечно, за детьми не уследишь. Все равно они в горе собираются вместе. И играют, и болтают. Только осторожно…

– Может они вырастут нормальными людьми? Не обремененными грузом совершенных преступлений…

– Вряд ли. У нас здесь нет ни школы, ни вообще чего-либо специального для детей. И им ведь нельзя жить в поселении, приходиться все время быть в горе, дышать вместе с взрослыми отравленным каменным воздухом. У нас много детей умирает…

Деомид показал Герману кладбище, находящееся невдалеке от поселения. Маленьких холмиков было предостаточно. Да и большие свежие тоже имелись. Деомид качнул головой в сторону двух:

– Очень хорошие парни были. Недоучившиеся врачи. К ним в наше поселение даже из других мест приходили. А вот судьба какая. Стольким людям помогли, а сами из-за болезни-лихорадки какой-то умерли. Оба в один день заболели, и в один же день богу душу отдали…

– А как их звали? – почему-то спросил Герман.

И услышал в ответ:

– Ярик и Славик.

Похоже, это были те самые ребята, про которых как-то рассказывала Ева. Их переместили просто из-за того, что они подшучивали над Эрастом…

После посещения кладбища Герман с особым чувством смотрел на встречающихся ему детей. Кто из них доживет до совершеннолетия? Кто станет будущим оплотом поселенцев?

Чаще всего Герман думал о Луизе. Этот подмастерье Деомида, безусловно, был очень талантлив. Герман любил заходить в гончарное помещение и смотреть, как работает Луиз. У него были очень тонкие и ловкие руки. Луиз тщательно, но вместе с тем и быстро, и красиво расписывал горшки, наносил на них затейливый орнамент. А еще на стене гончарного помещения прибавлялись новые странные животные. Зеленая собака с длинной пастью, усеянной зубами. Рыжая кошка с огромной гривой и кисточкой на хвосте….

Мальчик при появлении Германа замирал и опускал голову. Он как будто стеснялся. Герману от такой реакции подмастерья тоже становилось неловко и он, быстро полюбовавшись картиной на стене, уходил.

Имелся в поселении и еще один человек, который заметно нервничал при появлении новичка рядом с собой. Это был Джером. С ним Деомид познакомил Германа еще во время первого похода в гору.

– Весь в отца, – вздыхал глава поселения, глядя на крепкого юношу, – вот только к чему это приведет?

Джером был явно не рад появлению Германа в поселении. Он, очевидно, переживал себя наследником Деомида и ему совершенно не нужен был конкурент.

Глава поселения, как-то зайдя к Герману вечером, рассказал:

– За несколько дней до того, как пошел я в этот раз к мосту, рядом со мной в туннеле обвалился потолок. Упал огромный камень. Чудом не на голову мне. Я потом все там осмотрел. Никакого обвала не должно было быть. Кто-то специально подрубил выступ, чтобы от него отвалился большой камень. И еще кусок веревки там нашел. Кто-то дернул, чтобы камень упал в нужный момент. Ну, когда я по туннелю проходил… У меня нет доказательств, но устроить этот обвал, кроме как Джерому, некому. – Деомид внимательно посмотрел на Германа, – Я это тебе рассказываю для того, чтобы ты понимал все происходящее здесь, чтобы был осторожнее и в горе, и около. На тебя тоже может свалиться камень или что-то другое…

Да, взгляд Джерома во время его встреч с Германом не был добрым. Хотя, скорее всего, добрым он не был вообще никогда. Джером чем-то напоминал Герману Эраста.

В один из дней Герман предложил Деомиду:

– Слушай, может все-таки в поселении какой-нибудь выходной устроить. Или праздник. Думаю, людям плохо здесь не только от работы и плохого воздуха. Надо иногда их встряхивать, отрывать от работы и печальных размышлений. У нас, помню, в офисе после вечеринок всегда как-то веселее становилось. Жизнь казалась не такой однообразной и мрачной.

Деомид почесал затылок:

– Конечно, может быть ты и прав. Но только что делать-то в этот праздник? Нет у нас здесь никаких развлечений. Я когда-то пытался ввести выходной день, так люди просто провели его на территории поселения, потому что выходить за нее опасно. Все слонялись между горой и воротами, наталкивались друг на друга, ругались и в конце концов расходились по домам. Там от нечего делать тоже ругались уже внутри семей. И потом снова уходили в гору. Больше некуда. А там, в горе, просто так сидеть и холодно, и сам со своими мыслями начинаешь ругаться. Потому здесь все только и делают, что работают…

Герман тоже почесал затылок, но засыпая вечером, продолжил, тем не менее, думать о выходном дне. Он вспоминал игры, в которые играл в детстве с родителями и друзьями, и еще как они с Гиви и Сэмом развлекались после работы, и как веселились с Эликой на выходные. Когда она еще была с ним…

От игр его мысли перетекли к делу. Подумалось о том, что Арон был не таким уж и плохим начальником. И может быть не стоило так резко уходить из «ЛокИнформ»…

Потом Герман увидел Еву в голубом платье. Она шла на встречу по городской улице и что-то говорила, улыбаясь своими алыми. Герман напряг слух и проснулся. Хотел подосадовать, что такое чудесное видение прервалось в самый неподходящий момент, но услышал какой-то голос уже наяву:

– Так вот ты где?

Герман прислушался. Это был знакомый мужской голос:

– Наконец-то, тебя нашел. К себе почему-то после работы не пошла. А возле этого дома что делаешь? Наверное, меня ждешь?

Тут же взвизгнула и быстро, громко заговорила девушка:

– Пусти! Отпусти меня! Я Деомиду все расскажу! Все! Отпусти! Отпусти меня!

Мужской голос был спокоен:

– Иди, пожалуйся Деомиду. Да мне плевать и на него, и на всех здесь. А ты моя. Только моя. Так что давай лучше по-хорошему…

– Пусти!

Герман быстро встал, открыл дверь и вышел на порог. Увидел, как кто-то тут же бросился за дом. Еще один человек медленно поднялся с земли. Несмотря на темноту, Герман понял, кто это. Джером, ни сказав ни слова и только сплюнув, медленно пошел по улочке-тропиночке между домов. Как только его фигура скрылась из вида, перед Германом появился запыхавшийся Деомид:

– Пойдем к воротам.

– Что-то случилось? – встревожился Герман.

– Да, – сказал Деомид, – идем быстрее.

Они подошли к воротам, у которых уже стояло несколько мужчин поселения. Леон, сидящий на верхней ступеньке лестницы, громко шептал вниз:

– Говорю вам, там точно кто-то шныряет в темноте. Но кто точно, не могу сказать. Глаз у меня уже не тот…

Деомид вздохнул:

– Мы все тут полуслепые…

Герман тут же залез к Леону. Напряг глаза, но в слабом свете луны ничего на пустыре перед поселением не увидел.

Леон указал рукой:

– Туда смотри.

Герман стал всматриваться в указанном направлении и заметил вдруг, что в одном месте земля как будто шевелится. Догадался, что это кто-то ползет. В сторону поселения.

– Ну что там? – спросил Деомид.

Герман, спустившись, подтвердил:

– Да, кто-то действительно ползет в нашу сторону.

Деомид тут же скомандовал:

– Леон, спускайся, уводи женщин и детей в гору. А вы ребята, собирайте остальных мужчин, доставайте оружие. Это явно бандиты…

Мужчины быстро разошлись. Деомид же протянул Герману вытянутый из-под рубахи пистолет:

– Держи. Лезь наверх и пальни пару раз. Если не попадешь ни в кого, то, может быть, получится просто спугнуть бандитов. Больше в такое время вести себя так некому.

Герман, взяв пистолет, спросил:

– Откуда?

Деомид объяснил:

– В поселении мастеровых умельцы делают. Нам, конечно, такого оружия иметь не положено. Но надо же чем-то отбиваться от мелких бандитов. Я его берегу, никогда за поселение не выношу…

Герман залез снова наверх, увидел, что шевеление на земле происходит уже гораздо ближе. И еще он разглядел, что ползущих на самом деле как минимум трое. Но может быть, рядом с ними был кто-то и еще. Нужно было всмотреться получше.