Александр Добрый
Горячая весна 2015 года
Со «Старой палубой» много рискового веселья связано – слишком уж близко она была к противнику и выделялась очень, пару раз и я там под прицельный огонь попадал. Наши парни тоже тут работали – вот и Шамай продолжал свою снайперскую дуэль. Он часами лежал на крыше или у многочисленных пробоин – высматривал. Но однажды проморгал – на «Блесне» был. С украинской стороны отработали по бойницам, Шамай бегом на «Палубу». Дальше я постараюсь сохранить его лексику:
– Забегаю на второй этаж, к своей «лёжке», а там слева пулемёт и впереди там, б… стоит америкос, б… Техас наш и второй испаньола – не помню, как его (в нашем отряде действительно были испанцы и американец), рты открыли и не на шутку собираются куда-то огонь открывать. А я, х… и свой-то язык не знаю толком! И как мне им сказать, чтобы съе… потому что мне срочно работать надо?
Я его спрашиваю, чего на «Новую палубу» не побежал? Шамай, без тени улыбки, отвечает:
– Не люблю я на «Новую» ходить. Помню, там один раз связь пропала (а нас предупреждали – нет связи, позиция считается захваченной). Ирис, не разобравшись, вытащил гранатомёт и въе… б… прямо по нам, потом ещё вые… всех, на «Блесну» вытянул и отжиматься заставил, б…! Ему говорят, связь х… а ему до п…!
Шамай (рисунок А. Доброго)
Но вернусь к ПТУРам. Чтобы отправить ракету на цель, надо найти не только эту цель, а прежде всего место для выстрела. Ничего не должно мешать проводу управления, который тянется за ракетой во время полёта, поэтому выстрел приходилось производить с точки, где ты видишь всё, но и все видят тебя.
8-12 секунд лёта снаряда тащились бесконечно долго – я вообще не знал, что время бывает таким вязким и тягучим – пот градом заливает глаза, от напряжения и стресса теряешь по 1,5-2 килограмма за выстрел, ожидая возможной «ответки». Потом со скоростью звука сворачиваешь установку и бежишь с крыши в подвал, перепрыгивая ступеньки. И это не считая оглушительного удара по ушам, сопоставимого с выстрелом из пушки, которую ты вынужденно «обнимаешь», держа управление двумя руками.
Иногда ракета выходила, но маршевые двигатели не срабатывали, и она метров через тридцать взрывалась. Поэтому запускать её через головы товарищей было рискованно, но и сзади находиться опасно. Бывает, что ракета вообще не выходит – жужжит так противно, надо время выждать, а Ганс с непривычки испугался и решил сзади пробежать на выход – тот пуск на крыше был. Вот она подождала и вышла, как раз когда Ганс пробегал – реактивные газы его в бордюр впечатали, хорошо, что бордюр высокий был! А так – три этажа лететь…
Далеко не всегда мы достигали цели. Однажды Буржуй высмотрел с «Профсоюза» два силуэта бронетехники противника на расстоянии примерно трёх километров. Каюм выпустил две ракеты, я смотрел в бинокль – обе не дошли около ста – ста пятидесяти метров. После разрывов те экипажи, нагло засунув руки в карманы, вышли посмотреть на наши старания. Возможно, более крупная, но неясная цель была передвижной РЛС в сопровождении чётко видимой БМП, возможно, среди экипажа находился очень хороший человек – будущий композитор или писатель, потому Всевышний и отвёл от него такую серьёзную угрозу. На этот раз мы спускались медленно и задумчиво.
На самом деле и подходящих крыш-то было немного. Пришлось даже работать с технических авиационных стремянок на голом, как бильярдный шар, лётном поле рядом с «кладбищем самолётов» с прекрасным видом на противника и сногсшибательной, гулкой акустикой на многие километры – поистине незабываемые впечатления!
(фото из личного архива А. Доброго)
Наша активность постепенно приносила результаты – вражеские ПТУРщики и бронетехника стали очень «стесняться» показываться в поле зрения.
Я возвращался в расположение отряда, когда увидел в боксах возле «Блесны» белый и на удивление чистый «бусик». Рядом стояли незнакомые бойцы, разговаривали с нашими. Я подошёл. Так мы и познакомились с весёлыми ребятами из СОБРа – потом не раз работали вместе. Старшим у них Валера Старый – высокий, улыбчивый мужик, с которым мы сразу нашли общий язык и легко сдружились. Они на время оставили нам ПТРС 43-ого года выпуска с патронами 14.5. Мы сразу прозвали эту неприхотливую и надёжную машинку «Дедушкин пистолет», и Бурят теперь таскался с ней по своим крышам, чтобы «кошмарить укропа». Лучшей антиснайперской игрушки нельзя было и придумать – очень неуютно высматривать цель, когда рядом прицельно буравит воздух более крупный калибр.
