Александр Димитриев
Возвращение. Избранное. 2-е издание

© Александр Димитриев, 2023

ISBN 978-5-0051-6198-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

О КНИГЕ И О СЕБЕ

Родился в 1957 году в Ленинграде. В 1981 году окончил 1 Ленинградский медицинский институт. Врач-уролог. Кандидат медицинских наук, имею высшую категорию по специальности. Живу в Санкт-Петербурге.

Писать начал в 15 лет, на протяжении жизни к этому занятию возвращался трижды. Считая его сугубо интимным, никогда не печатался. Потребность поделиться кусочком своей жизни со всеми, кто любит поэзию, породила первые публикации в Интернете в 2007 году. Первая электронная книга издана в 2010 году в Чикаго.

Эта книжка – сборник части моих текстов разных лет, заведомо составленная по принципу соблюдения хронологической последовательности их написания. «Избранное» – не обязательно «лучшее». Это моё возвращение к прошедшим годам, к прожитому. И моё обратное возвращение – не поэта, но человека – к нашей встрече с вами, мои дорогие читатели.

.

2013 год

«Я уходил от жизни и не раз…»

«Душу – Богу, прах – земле»

Микеланджело

 
Я уходил от жизни и не раз,
но возвращался снова – не от страха,
а от любви – в надежде на тот час,
что возродит за пять минут до краха.
Теперь я знаю точно: смерти нет,
есть просто переход из жизни этой,
но только в ней есть свет и в ней свой след,
боюсь, что не оставлю, смытый Летой.
И больно мне, рождённому не в срок,
мир покидать, где торжествует мерзость…
О где найти не мужество, а дерзость
успеть отдать – вам! – всё, что я не смог?
 

1…06.1994

«– «Быть иль не быть?» – И я…»

Б.Ш.Окуджаве

 
– «Быть иль не быть?» – И я
раздумывать не стану,
коль выбрал ремесло
жизнь править, а не красть.
На сходнях бытия
я не сниму сутану,
но всем смертям назло
ко мне взывает страсть.
И не даёт уйти,
в объятья рифмы ловит,
на грешный шар земной
однажды заманя.
Я был на полпути,
я стих на полуслове, —
вы разошлись со мной,
смолчали за меня.
 

18.08.1995

«Запру своё имя в покинутом Богом жилище…»

 
Запру своё имя в покинутом Богом жилище,
надежду оставлю томиться на зыбких весах,
пускай безысходность мне ложе под окнами ищет,
по свежему снегу приманкой стихи разбросав,
пускай я реальностью буду прострелян навылет —
я знаю, грядущее скомканный лист подберёт,
и, путаясь в строчках, рождённые после – не вы ли? —
поймёте, читая, что мой наступает черёд.
 

Конец 1997 г.

СТИХИ

«Вот и кончилось лето…»

 
Вот и кончилось лето.
Отцвело, промелькнуло и – прочь.
Не дождётся рассвета
эта некогда светлая ночь,
и на город не ляжет
летних сумерек тихая грусть,
и за окнами даже
шорох листьев не тот… Ну и пусть!
Пусть же вечер прохладный
заплетёт капли звёзд в мрачный кров,
и шум улиц нескладный
вновь отыщет пусть стук каблучков.
Распахнёт школа двери,
чтобы скоро совсем проводить…
Только хочется верить:
всё, что сделать хотел и проверить,
тому быть, обязательно быть!
 

31.08.1973, вечер

«Урча, опять везёт меня ночной автобус…»

 
Урча, опять везёт меня ночной автобус.
А где-то за окном, в ладонях серой тьмы
вращается Земля как старый школьный глобус,
а значит, вместе с ней вращаемся и мы.
 
 
Сквозь мутное стекло не чувствую дороги.
И мысли сверлят мозг, усталостью звеня.
Ты вновь вдохнула мне сквозную боль тревоги
и странником в ночи вновь сделала меня.
 
 
Но всё-таки, пройдя разлуку и ненастье,
найду я снова свет спасительных огней.
И, вспомнив о тебе, я вспоминаю счастье,
а сердце всё стучит, и на душе ясней.
 
 
Но пальчик приложи – и счастия не будет,
вдруг станет неживой, как шар пустой, Земля.
Ведь счастие – когда
нужны друг другу люди,
такие же как ты, такие же как я.
 

Ночь на 2.11.1973

ЗАЧЕМ?..

 
Зачем снова дождь и ветер
и улиц вечерний свет,
зачем хмурят лица дети,
зачем тебя близко нет?
 
 
Зачем всё меж нами сложно,
и жизнь снова так пуста,
и бьются сердца тревожно,
и снова молчат уста?
 
 
Ты неба зачем кусочек
в своих унесла глазах?
Не пахнет весной от почек,
лишь ветки зачем в слезах?
 
 
Зачем вновь ты стала нужной,
вернувшись издалека?
Зачем же с зимою вьюжной
твоя холодней рука?..
 
 
Зачем не приходят вёсны,
а ветер и снег опять?
Зачем оглянулся вспять,
как будто ещё не поздно?..
 

2.11.1973, вечер

«Погадай на свечах, погадай!..»

 
Погадай на свечах, погадай!
По-простому, по-русски, как прежде.
Просто так. И, быть может, невежде
в декабре вновь увидится май.
Погадай на свечах, погадай!..
 
 
Только в пламени-струйках свечей
вижу нежное, милое – то же,
возвратить что никто уж не может,
как надежды бессонных ночей.
То лишь видится в струйках свечей.
 
 
И шурша, тает медленно воск,
подтекая, как будто бы плачет.
Кто поведает, что это значит,
почему снова бредит мой мозг?
Просто сердце как смёрзшийся воск.
 
 
Потуши фитилёк, потуши.
Не судьба то, а дым да огарки.
Не узнать нам, какие подарки
завтра ждут. Любопытство глуши.
Потуши фитилёк, потуши.
 
 
Не гадай на свечах, не гадай!
Это, право, пустое занятье.
И не стану свечам доверять я
даже сердца погашенный май.
Не гадай на свечах, не гадай!
 

25.12.1973, ночь

ДОРОГИ

 
По дорогам мотаться,
глотать подколёсную пыль,
мерять землю шагами,
с обочин гонять вороньё
и в российских сказаньях
отыскивать русскую быль —
это жадная радость,
насущное счастье моё.
Житель мирной земли,
я потомок и крестник дорог,
что бинтами опутали
шрамы минувшей войны,
никогда не предавший
и пары написанных строк,
и с себя на друзей
никогда не сваливший вины.
Одного лишь страшусь,
что когда-то устало кренясь
на одной из дорог,
перемытой внезапной грозой,
я увижу не более,
чем скользкую, липкую грязь,
и глаза огрубеют
под высохшей тут же слезой.
 

…10.03.1974, вечер

МАРТОВСКАЯ КАРТИНКА

 
Не холоден и не жгуч
проснувшийся солнца луч
снежинок лизнул узор.
И после февральских стуж
сосулек и первых луж
послушать решил разговор.
 
 
А там уж с ветвей капель
доносит весенний хмель
спросонок сквозь лес белесый.
Но даже промокнуть риск
не трогает солнечный диск:
смеётся он – вот повеса!
 
 
И пусть он всё ниже, ниже,
за просекой паклей рыжей
заделать успел прореху.
А ножик лучей-улыбок
у сосен и тонких липок
строгает лучинки смеха.
 

21.03.1974

МИГ

 
Прорезаясь сквозь мир, словно первый младенческий крик,
неожидан и жданный, средь радости, боли и склоки,
новой каплей в стакан незаметный срывается миг,
бесконечный как жизнь, точно с перьев набухшие строки.
 
 
Часть всего и ничто, прост и мудр, ты как с пальцев вода,
осязаем в делах, сам останешься неосязаем.
Мы творим тебя, миг, мы творим из мгновений года
и останемся в них, и уйдём, а в какой – не узнаем.
Ты начало всего, что сбылось, да и что не сбылось,
сквозь любовь, кровь и пот, и простое нечаянно.
Ты один – навсегда и один как всегда «на авось».
Просто случай. Лишь жизнь.
Но живём-то ведь мы не случайно.
 

7.06.1974

СНОВА ДОЖДЬ

 
Теперь уж опять до утра,
и шелест то ясно, то глуше…
Спит детство большого двора
бумажным журавликом в луже.
 
 
А время разводит мосты,
дождь лижет оконные стёкла.
И точно я с городом, ты
наверное с кем-то промокла.
 

8.06.1974, ночь

МАДОННА

 
(В Эрмитаже)
 
 
…Когда бы не богами были люди,
они богинь не создали б себе,
а в святости и в вере – не в судьбе —
самих себя, что было и что будет.
 
 
Любовь и материнство от природы
питают жизнь – здесь истина проста.
О Женщина, сошедшая с холста,
Ты чрез века, культуры и народы
пленишь и очаруешь…
 

30.06.1974

«Ранний, застенчивый, розовый…»

 
Ранний, застенчивый, розовый
лезет в рукав мороз.
В заспанной роще берёзовой
запах твоих волос.
 
 
Между стволами белёсыми
вьётся табачный дым.
Там, средь кустов, над откосами
тают твои следы.
 
 
Белка с подбитой лапкою
спрыгнет на листьев медь.
где-то ты бродишь, зябкая,
руки стараясь согреть.
 
 
Где ты? Тебе не холодно?
Неба в ручье коснусь.
Ты опускаешь голову,
пряча в улыбке грусть.
 
 
Птаха какая-то, цокая,
будит рассветную тишь.
Близкая ты и далёкая.
Нет тебя здесь. Ты спишь.
 

19.10.1974

СМЕРТЬ ДЕВОЧКИ

 
(В секционной)
 
 
От неё никуда не деться —
здесь живых обесчестила голь:
на столе распласталось детство,
в кулачки взяв последнюю боль,
в пенках губ своих стиснув жалость, —
их живее журчит тишина…
Сердце снова беспомощно сжалось:
я её пережил, а она —
умерла…
 

25.11.1974

«Ночь потревожена в сонном кошмаре…»

 
Ночь потревожена в сонном кошмаре.
Чувствую каждой щербинкою кожи.
Тело плывёт, как в пожарном угаре.
Слово забило гортань и не может
вырваться. С памяти маску срываю.
– Заболеваю, заболеваю…
 
 
Сон. Перелески, летящее небо,
солнце пылает рыжо и лохмато.
Поезд мой мчится оттуда, где не был
столько уж лет я, где детство запрятал.
 
 
Душно. Наверное нету отдушин
в доме чужом, где храпят домочадцы.
Женские губы целуют не в душу.
Не докричаться, не достучаться.
 
 
Нету опоры – затянет трясина.
С песней лебяжьей уходит незримо
мать, у отца отобравшая сына.
Невыносимо, невыносимо…
 
 
Кончится ночь, – ты приди на рассвете,
лоб обними мой руками своими.
– Как твоё имя, как твоё имя?..
Но за окном только полночь и ветер.
 

…3.03.1975

«Надоело влюбляться и нравиться…»

 
Надоело влюбляться и нравиться,
и, любовь отдавая в залог
легковерным подружкам-красавицам,
я останусь совсем одинок.
 
 
Это просто влюбиться в красивую
и забыть так же просто о ней.
Это просто понравиться силою,
только сердцем за сердце трудней.
 
 
Старый мир! Вечерами погожими,
когда город задумчиво тих,
бродят пары, и губы похожие
так похоже воруют других.
 
 
Только сумерки шепчут упрямые,
и уснуть нам бывает невмочь.
Где же ты, моя самая-самая
в эту белую летнюю ночь?..
 
 
Отчего тебе изредка плачется,
когда вечер хрустальный погас,
к твоё мне не встретится платьице,
и твоих не увижу я глаз?
 
 
Древний мир воскресает с проталинкой.
И, устав за ночь до тошноты,
я брожу с тобой, милой и маленькой,
с пустотою общаясь «на ты».
 
 
Ты с другим или снова одна,
сушишь с ласковой мамой бельё
и стоишь, и стоишь у окна…
 
 
Да святится же имя твоё.
 

…5.03.1975

«Я дарю тебе завтра!..»

 
Я дарю тебе завтра!
Я не верю в сегодня,
я не верю в плаксивую
жалость дождя.
Я не верю в любовь,
что приходит как сводня,
чтоб хмельною тоской
отшуметь погодя.
Снегириные яблоки
вёсны с веток воруют,
умывается солнце
как бельчонок к утру.
Но как будто забыв
свою сущность земную,
мы сметение чувств
превратили в игру.
И стыдясь невзначай
за волненье весеннее,
всё же мы его вспомним
потом оттого,
что в простой понедельник
придёт воскресение,
всё поняв, и простив,
и не взяв ничего.
Подари же мне завтра…
 

6.04.1975

«Вновь я здесь, и снова тишина…»

 
Вновь я здесь, и снова тишина,
в лес вобрав людское сожаленье.
И берёза моет после сна
в талой грусти девичьи колени.
 
 
Сходит снег, от солнца разомлев,
обнажая трав пожухших нити.
И любовь, что ищем мы в зените,
мимо нас проходит по земле.
 

13.04.1975, вечер

«Серебряные паутинки…»

 
Серебряные паутинки
застыли на шее и лбу…
Но девочкой в лёгкой косынке
ты слышишь любовь и мольбу.
И снова мне не наглядеться —
пусть столько уж прожито лет —
на то синеглазое детство,
да волосы в осени цвет…
Так будет когда-то, так будет.
Мы стариться всё же должны.
Но будьте красивыми, люди,
с годами не бойтесь весны.
Пусть мудрость придёт и усталость,
и станет мне кто-то женой,
но ту, кто мне в жизни досталась,
я знать не хотел бы иной.
Пусть в волосы сыплется иней,
что грезилось – станет смешно.
Но взгляд пусть запомнится синий,
ведь счастье даётся одно.
 

14.06.1975, вечер

«В последний раз прошу тебя: приди…»

 
В последний раз прошу тебя: приди,
весна моя, задумчивая осень.
Приди в тот край, где шепчутся дожди
в колючих лапах старых мудрых сосен.
Там, где в глазах не дремлющих озёр,
прощаясь, снова проплывают гуси,
где раньше полыхающий костёр
горит в листах без радости и грусти.
Он опустел как гнёзда в октябре,
он замолчал как придорожный камень.
И только шелест веток по коре
берёзовыми белыми стихами.
Тот край не знал, что мартовский разлив
оставит холодеющие лужи,
и, не успев расцвесть, не долюбив,
опять уснул непонятый, ненужный.
А жизнь твердит, что ты из года в год
пустынный мир придёшь собой наполнить.
Но что светилось, больше не взойдёт
живой звездой в заиндевевший полдень.
И стихла вера в сердце и в груди,
давно земля уж не рождала озимь.
В последний раз просил тебя: приди.
Весна моя – завещанная осень.
 

…27.10.1975, ночь

«Как на исповедь в тяжких грехах…»

 
Как на исповедь в тяжких грехах,
что открыть не смогу никому,
я приду – и останусь в стихах,
в сигаретном останусь дыму.
Я приду, не зовя, не маня,
на прощанье скажу: «Не скучай!»,
но останутся после меня
рук тепло, и невыпитый чай,
и невысказанные слова —
да и те без прикрас и чудес,
за окошком – зимы кружева,
жемчуг звёзд и панбархат небес…
 

1975 (?)

«Как в мальчишеском сне, как в заветной молитве…»

 
Как в мальчишеском сне, как в заветной молитве,
как в гимне
пересохшие губы шептали опять и опять:
– Я прошу тебя, слышишь, – на миг, хоть на шаг —
помоги мне,
помоги своей слабостью снова сильнее мне стать.
От горячей подушки поднимет холодная лунность,
после бурного дня наши окна темны и тихи.
Помоги мне сейчас – до утра – разбудить мою юность,
научи меня снова писать голубые стихи,
научи снова верить, что в жизни всё ясно и мудро:
мне твой шёпот понятней, чем чьи-то надменные речи.
Как же скоро погас этот наш зацелованный вечер,
Боже мой, как же скоро проснулось усталое утро…
 

1975 (?)